Читать книгу Кто Ш буст? - Дмитрий Сарвин - Страница 40

Звучат первые музыкальные аккорды, и на сцену в световой круг входит рассказчик. Слышен шум дождя. Рассказчик раскрывает зонт и, выжидающе посмотрев на публику, начинает вещать:

– Все мы любим слушать красивую музыку, любим мечтать под неё, танцевать, иногда музыка заставляет нас любить и даже ненавидеть! Но мы даже представить себе не можем, как рождается, как появляется эта музыка на нотном стане!.. Сейчас я приподниму эту завесу таинственности! Рассказчик закрывает зонт, и по взмаху его руки музыка и дождь прекращаются, а на сцене медленно, словно на фотобумаге, опущенной в проявитель, появляется комната композитора.

Маэстро сидит на стуле, откинувшись всем корпусом на его спинку. Его руки раскинуты в стороны. Он ждёт вдохновения или музы… Ни то, ни другое в комнате не появляется… Он наклоняется к клавишам и начинает наигрывать мелодию «Собачьего вальса»… На это музыкальное произведение из соседней комнаты раздаётся зычный голос Маргариты Львовны:

– Голубчик, нельзя ли потише! Я читаю мемуары Лаврентия Павловича!.. Клячкин (именно он в нашей истории композитор) шумно вздыхает и ещё громче начинает играть «Собачий вальс». В комнату вбегает Лиза (она является супругой Клячкина).

– Валера! Перестань! Мама читает мемуары, ты же можешь потише!!!

– Я работаю! – с нервом в голосе произносит Валерий Клячкин, член союза композиторов, а ныне свободный художник.

– Я прошу тебя! – Лиза делает драматическое лицо и картинно заламывает руки.

– Не делай скандал, я прошу тебя! Сходи лучше за хлебом. Я тебя умоляю! Я список набросала, что нужно ещё купить…

Клячкин, багровея ушами, медленно подымает руки, словно в молитвенном прошении, и затем резко опускает их вниз, словно хищная птица, беря растопыренными пальцами зловещее крещендо! Та-да-да-дам!!! В соседней комнате громко захлопывается мемуарный томик, и шаркающая неотвратимость начинает двигаться по коридору в сторону кабинета где обосновался Клячкин.

– Доигрался! – сдавленно просипела Лиза. В этот момент дверь распахивается и на пороге появляется Маргарита Львовна собственной персоной.

– Т-а-а-а-а-к! И кто это сделал?! – угрожающе спрашивает она, уперев руки в боки. Лаврентий Павлович ехидно косится на Клячкина с глянцевой обложки своего мемуарного томика, зажатого в руке у Маргариты Львовны. Выше Клячкин смотреть не осмелился…

– Я повторяю вопрос! – поставленным голосом сказала Маргарита Львовна.

– Ва-валера му-зицировал, – заикаясь, проговорила Лиза.

– И что?! А я читала!

И Маргарита Львовна с грохотом жахнула мемуарный томик на рояль. Рояль застонал струнами, словно ударили по живому.

– Маргарита Львовна! Я бы вас попросил! – взвился Клячкин, зачем-то схватив с пюпитра ноты.

– Валера, не надо! Я умоляю, не надо! Мама, зачем вы так?! – Лиза металась из стороны в сторону, пытаясь погасить очаг ссоры. В этот момент в кабинет с интересом заполз шестилетний Яшка, который был в индейском облачении и, по-видимому, находился на тропе войны.

– Я не потерплю у себя дома такого отношения! – Гудела Маргарита Львовна.

– Какого отношения? Какого?! – Кипятился Клячкин, пытаясь зачем-то свернуть ноты в тугой рулон.

– Ва-лерчик, не надо! Ма-ма, прошу вас… – Лиза, заикаясь и заламывая руки подбитой чайкой, металась меж двух огней.

– Я вас, Валерий Карлович, терплю уже не первый год, и моему ангельскому терпению приходит… – Маргарита Павловна не договорила, потому что стрела, выпущенная индейцем Яшей, угодила ей точно в лоб. Она крякнула, попятилась, её массивный корпус опасливо накренился… Но Маргарита Львовна, вовремя поймав баланс, устояла. Скосив глаза на стреле с присоской, которая покачивалась у неё на лбу, Маргарита Львовна сказала: