Читать книгу Беглецы - Дмитрий Савчатов - Страница 1

Пищал бипер.

Красный звук вспыхивал в темной ото сна голове, точно полицейская мигалка… Он испугался. Впервые за долгое, очень долгое время он что-то вспомнил и почувствовал.

Значит жив. Все еще.

Василь с трудом разлепил веки. Кровавый туман то вспыхивал, то затухал. Тревожный бипер – это он источал противный цвет. И его следовало бы… Следовало. Что следовало?

Мысли сновали перед глазами серыми мышками, изредка выстраиваясь цепочкой из двух-трех образов.

– Это нормально. Нужно немного… Подождать, – он закрыл глаза и сосредоточился на внутреннем «Я». Нужно было размотать себя. – Сеянец должен проснуться…

Размотка – немудреная операция по структурированию своих воспоминаний. Из мысленного клубка следовало выстроить «себя» от первых минут старта и гибернации, до самых ранних воспоминаний жизни. Двигаясь по этой ниточке Василь, точно Тесей, шел к выходу их пещеры собственного Минотавра.

Девятнадцать миллиардов. Вот сколько человек вспомнил Василь. Не лично, конечно, но… его золотая ниточка вдруг вспыхнула, что когда он с другими сеянцами улетел в космос, на Земле теснилось именно столько. Без войн или каких-то других планетных трагедий, но в грязи и на пустой желудок. Василь долго был одним из этих девятнадцати миллиардов – крутился точно ролик в съехавшей кукушке большого города, пока… Не угодил в ракету.

К звездам людей стали отправлять давно, с того самого года, как на Марсе основали колонию. Маленькую, что островок в Тихом океане. Начатая тогда же программа терраформирования с треском провалилась, и стало ясно, что красная планета – планета мертвая и хорошо на ней одним мазохистам. Но что делать с орбитальным лифтом? Не простаивать же чуду человеческого упорства! И тогда программу освоения космоса «немного» подкорректировали.

Василь был сеянцем. Одним из тех, кому земная жизнь встала поперек горла, и кого Земля отправила искать чистый мир. Ко времени «Исхода» в одном только Млечном Пути пригодных для жизни зкзопланет открыли больше десяти миллиардов. С ближайших и начали. Первые сеянцы должны были взойти через сто шестьдесят лет.

Но раньше самой первой ракеты была запущена теория, что затея с миллиардом сеянцев – затея самоубийственная. Если не убийственная. Ведь, де, подлинная цель не открытие новых горизонтов, а прореживание населения Земли.

Василь верил молве, но ему, как и прочим, было глубоко наплевать. Здесь на Земле он не имел ни единого шанса. А в космосе они были. Пусть ничтожные, но все-таки были.

Он снова открыл глаза и со значением осмотрелся. Взгляд поймал сигнальную лампу. Это она вторила стону бипера.

– Вот тебя-то как раз и нужно выключить, – Василь потянулся к нужной кнопке, но уткнулся в перевязь ремней безопасности.

Немного повозившись с замками, он отстегнулся, привстал на ложе капсулы и нажал кнопку-лампочку. Стало тихо. Слышно было, как «троило» его сердце – это выкачивался из кровеносной системы мезоль, а вместо него вены и артерии наполнялись кровью. Он перевел взгляд на приборную плашку с биопараметрами. Пульс прыгал от шестидесяти до ста шестидесяти… Давление… Гемоглобин… Вот. Температура тела двадцать пять. И продолжает расти.

– Фух. Оживаю.

Он уже достаточно вспомнил себя. Вспомнил настолько, что подумал о выпивке. В изножии, под пластиковым кожухом была спрятана фляжка с коньяком. Армянский и пятизвездочный на входе, теперь коньяк должен иметь шестьсот восемьдесят звезд.

– По одной на каждый год.

Следовало бы проверить целостность капсулы, курс следования и задать базовые алгоритмы по сближению с планетой. Но хотелось дотянуться до фляжки и отметить свое второе рождение, а не следовать инструкции тех, кого и на свете-то уже давно нет.

Полулитровая дубовая фляга оказалась на месте. Василь отвинтил пробку и прильнул ноздрями к горлышку.

– О-хо-хо, – закашлялся он от благородных паров. – Араик бы от зависти лопнул.

Но не во чью-то угоду, а ради собственной будущности следовало выяснить где он и что делать дальше. Бортовой паек рассчитан на десять дней и от показаний приборов зависело первыми, ли последними они станут. Потому он со вздохом отставил фляжку и обратился к приборной панели.

Его капсула была меньше инвалидного автомобиля, чьи окна и крыша выгибались полусферой экрана. Василь активировал экран и точно очутился в открытом космосе. Над головой, прямо по курсу, словом, – везде чернела пустота с застывшей россыпью холодных точек. Он покрутил головой и отыскал свою путеводную звезду. Дзетта созвездия Лиры. К звезде он почему-то двигался боком.

Вместо того, что б отдать команду бортовому компьютеру, Василь взялся за рукоятки хода и выправил курс сам, оставив на потребу машине лишь дальнейшую корректировку. Нос его челнока теперь прямо смотрел на типичного жителя космических просторов.

– Желтый карлик, диаметр один и три на десять в девятой, масса два на десять в тридцатой, температура полторы тысячи кельвин… – округлял он показания приборов, одним глазом сравнивая их с теми, что снабдила его Земля. Расхождения были минимальными. – Так… Восемь планет, а не шесть. Угу. Наша, стало быть, четвертая.

Еще до пробуждения автоматика провела узловые наблюдения и теперь Василь знакомился с ними, проецируя результаты на экран. Оказалось, что планета, на которую его снарядили, действительно дышала жизнью. Восемьдесят процентов всей поверхности занимал океан, а остальное – единственный большой материк на экваторе. Судя по спектрограммам, воздух на планете был идентичен земному с незначительно большей долей инертных газов. Судя же по фотоснимкам, материк покрывали густые леса, отличающиеся от земных более темной листвой. Но совсем не это заинтересовало Василя, позабывшего даже про коньяк.

– Что же вы тут такое, – бормотал он себе под нос, изучая данные о двух других планетах, не замеченных астрофизиками с Земли.

Одна – ничем не примечательная каменюка на папертях системы. Аналог земного Плутона. А вот другая, пятая от звезды планета, сбивала с толку. Размерами она не выделялась, но и крошкой ее назвать было нельзя. Во всяком случае, глазастые телескопы земли видели планеты и куда мельче, но… Данные по ней, кроме тех, что Василь получил сейчас, отсутствовали вообще. Земля ее элементарно проглядела.

На ней был жидкий океан, плотная атмосфера… Словом, все, что сопутствовало жизни. Убедившись в безошибочности данных, Василь крепко задумался. Первая, явная планета, почти водный мир. Вторая, секретная, была заполнена водой чуть больше, чем наполовину. И там, и там – леса, но на секретной планете их гораздо больше.

Василь выкроил несколько фотоснимков и поупражнялся в масштабировании. Тщетно. Разглядеть что-то кроме плотных лесных массивов не удалось.

Тем временем случай убегал. Если до первой планеты он добирался за три дня, то ко второй и за десять дней мог не успеть – планета стремительно убегала от него по своей орбите.

– Эх, была не была, – выдохнул, наконец, Василь и сменил курс.

На душе сразу полегчало, а мысли вернулся к прерванному коллизиями торжеству.

– Как там бабушка Араика учила? По пробочке. По одной ма-аленькой пробочке… Кхе-х, крепкий, зараза. Ну, авось на десять дней растянем.

* * *

Старой выпивки на десять дней хватило. Хватило и на одиннадцать, и на двенадцать тоже хватило. Хватило бы и на пятнадцать дней, но тут уж Василь сам бросил опрокидывать пробки, поскольку закусывать стало нечем.

Секретная планета точно издевалась над ним. По первоначальным расчетам челноку, действительно, полагалось лететь десять дней. Но уже на третий планета внезапно расширила орбиту. На седьмой день она, правда, вернулась на место, но с отличной от первоначальной скоростью. Теперь Василь выдавливал из своего утлого суденышка последние джеты, горячо надеясь, что беглянка вдоволь напрыгалась.