Читать книгу Тростниковые волки - Дмитрий Савочкин - Страница 5

Верба внимательно посмотрела на моё лицо и спросила, неожиданно перейдя на «ты»:

– Та знаешь, где это, да?

– Да, я знаю. Это дома.

В этот момент подошла официантка с моим заказом, и я жадно набросился на еду.

– Что будешь делать дальше?

Я не ответил.

– А возьмёшь меня? Ну пожа-алуйста.

Я оторвался от еды, вытер губы салфеткой и посмотрел на неё.

– Ну ты же увидел уже, что я умею искать. А ещё я умею… да я всё умею! Говорить с людьми, рыться в бумагах, сидеть в библиотеках. Могу еду готовить и стирать носки. Рожать детей и подносить снаряды.

Я задумался, взвешивая «за» и «против».

– Ну?

– Я думаю.

– Чего тут думать, – неожиданно выдала она убойный аргумент. – Неужели ты способен отказать девушке с пятым размером груди?

И тут я, каюсь, не удержал взгляд. Он съехал под линию ключиц и остановился на её бюсте, туго обтянутом блузой с глубоким декольте и частично серым пиджаком. Да, действительно пятый размер.

– Это удар ниже пояса, – сказал я.

– Я исчерпала все аргументы, – сказала она, – в такой ситуации девушкам простительны удары ниже пояса.

– А тебе работать не нужно? Ты ж вроде… редактор?

– Во-первых, сегодня пятница и приближаются выходные. А во-вторых, я два года уже без отпуска, так что мне просто судьба куда-нибудь выбраться.

Я посмотрел на листки с распечатками, ещё секунду поколебался и принял решение.

– Значит, условия такие, – начал я, но она меня перебила, вскочив со стула:

– Уррраааа!

– Ты чего кричишь?! – воскликнул я, тоже перейдя на «ты».

– Ты меня берёшь.

– Я тебя не беру, а нанимаю. И то, что я тебе сейчас скажу, очень серьёзно, так что слушай внимательно. Условия такие. Все дни, пока мы работаем вместе, рабочие. Время работы и время отдыха устанавливаю я. Если я говорю, что надо в воскресенье ночью в дождь ехать в лес, рыть там землю – едем в лес и роем землю, и никаких возражений или рассуждений. Ты делаешь то, что я говорю, в том объёме, который я устанавливаю. Нравится тебе или не нравится, понимаешь ты, зачем это нужно, или не понимаешь – не важно, я ничего не обязан тебе объяснять. Ты живёшь в тех условиях, в которых надо жить, ешь и пьёшь то, что есть в наличии, и не скулишь. Вообще никогда не скулишь. Если ты нарушаешь какое-то из этих правил, я тебя увольняю без выходного пособия.

– Ясно, – она с готовностью кивнула.

– Ты одеваешься по-походному и берёшь с собой минимум вещей. Возьмёшь больше одной сумки, будешь тащить на горбу сама. Я отвечаю за наличие ночлега и еды и оплачиваю все транспортные расходы. За работу я плачу тебе стандартную подённую ставку копателя на протяжении всего времени поиска. Это неделя или две.

– А «стандартная подённая ставка» – это сколько? – лукаво склонила она голову вбок, и я написал на салфетке перед ней цифру. Она кивнула.

– И ещё одно. Всё, что мы делаем, – легально, это не должно быть опасно. Меня нанял один человек для простой, нормальной вещи – кое-что найти. Он не обязывал меня к соблюдению конфиденциальности или хранению каких-то тайн. Но в начале поиска никогда нельзя сказать, что мы увидим и к чему придём в конце. Поэтому я оставляю за собой право в любой момент по поводу любой вещи сказать: «Это тайна». И тогда я должен быть уверен, что ты никому ничего не расскажешь. Предупреждаю, учитывая журналистские рефлексы. Мне бы очень хотелось договориться об этом сейчас.

– Конечно, – она кивнула, – только ты, пожалуйста, не забывай про тайны говорить, что это тайны. А то есть люди, которые треплются, а потом, когда ты кому-то что-то пересказываешь, обижаются, говорят: «Я думал, и так понятно, что это секрет».

– Не волнуйся, я не забуду. Я тебе два раза повторю.

– Здорово. А когда мы начинаем?

Я посмотрел на часы:

– Сейчас. У меня к тебе на сегодня есть ещё два задания. Первое – купи нам с тобой билеты на поезд, до дома. – Я достал бумажник и положил перед ней несколько купюр. – Отзвонись потом, скажи, какой вагон.

– А второе?

– Достань где-нибудь фотографию дочери Караима. В смысле, Русалки. Сумеешь?

– Не вопрос. – Она кивнула головой, собралась и поспешно пошла выходу.

– Верба, – окликнул я её, когда она уже была в дверях.

– Что?

– А как звали подругу Фет-Фрумоса?

– Ыляна Косынзяна, – улыбнулась она, – это Одесса, тут полно молдаван. На самом деле тут каждый третий знает, как звали подругу Фет-Фрумоса.

Я поел, расплатился и отправился искать интернет-клуб.

В почтовом ящике меня ждал ответ от Хаима. Хаим начинал прямо, без обиняков:

«Wenn ich in meinem Briefkasten einen Brief von dir sah, griff ich sofort eine nur für den Fall bei der Hand liegende Axt und zerstückelte meinen Monitor. Als ich dann abgekühlte, wurde es mir klar, dass der Monitor dafür nicht gültig ist, dass verschiedene Bastards mir plötzlich Briefe schreiben, aber es war schon zu spät: Ich musste nach einem neuen Monitor gehen. So füge die Standard LCD Kosten meinem zustehenden Betrag hinzu.

Gleich muss ich dich verstimmen, mein kleiner Liebhaber der Antike: man hat dir die Fälschung unterschoben/aufgehalst. Niemals, in keiner einzigen Einheit der Wehrmacht wurden die Runen für die Bezeichnung der Division verwendet. Sie könnte mit einer Stellennummer bezeichnet werden, mit dem Namen, oder mit einer codierten Nummer (auf den EM der Saboteurs und Luft-Kommandos). Hier nun Martha fügt von dem Sofa hinzu, dass mit den Runen auf der EM benennte sich nur «SS» – ebenso wie auf allen übrigen Regalien.

Aber wenn es so eine EM gäbe, dann könnte die wirklich nur in der zweiten SS «Das Reich» ausgegeben werden, und einem gewissen Hans Brueghel, Hauptsturmführer des psychologischen Dienstes (VI) von Divisionsstab, gehören. Um das festzustellen, muß ich auch nicht mal zu Berlin anrufen, ich habe eine Kopie des Erkennungsmarken-Verzeichnisses von der Division.

Brueghel ist eine sehr triviale Person. Während des ganzen Krieges ist er durch nichts berühmt oder gekennzeichnet geworden – und deshalb findet man fast keine Erwähnung über ihn in den Studien über die zweite SS, es sei denn, in der allgemeinen Liste. Seine Biographie ist bruchstückhaft – wurde in 1901 geboren, seit 1930 Mitglied der Partei, ein SS Veteran, in der Organisation seit 1931 (Buch # 11 111 – eine interessante Nummer, ja?), in der Division seit ihrer Gründung und bis Mitte 1943. Wird vermißt.

Ich habe gerade überprüft – ich habe nichts mehr von ihm, und in einer Entfernung von Katzensprung kann ich nichts mehr finden.