Читать книгу Стихотворения и поэмы - Дмитрий Щедровицкий - Страница 54

Средь войск земли – благословенна будь,

До неба ростом – армия морская!

Тысячекратно преграждая путь

И снова беспрепятственно впуская,

Поёшь: «Воскресни – и из тучи пей!»

И вновь – у губ, и вновь свистишь поодаль…

Бубенчики распавшихся цепей

И путы с неба спущенной свободы!

Когда в гробницу страха жизнь легла,

Когда безумье было облегченьем, –

На ум, как на спалённые поля,

Вы низошли пророческим реченьем!

Вы пели властно, к вечности будя,

У времени на густохвойных склонах.

Спою и я, за струями следя.

И терем без единого гвоздя –

Да будет крепче кровию скреплённых!..

………………………………

…Был вечер густ. Играл бессонный Рихтер.

И, выйдя в мелочь свежего дождя,

Суть музыки запамятовал Виктор.

Она взошла в сознанье погодя –

Когда во всю ревущую длину,

Устав от запахов вокзальных, поезд

Обрушился в вечернюю волну –

И пел, во тьме мелкопоместной моясь.

И в тамбуре мелодию одну

Зрачки твердили, станции встречая.

И в ней стакан недопитого чая,

И лишний, осчастлививший билет,

И дама, поводившая плечами

От скуки, и концерты прошлых лет –

Кружат весенней сорванной листвой,

И каждый лист – живой в многоголосье,

И длится равновесья торжество

Как чудо в их нахлынувшем хаосе.

И это – Бах и музыка его…

…Одиннадцать мелькнуло полустанков.

Шлагбаумы с расцветкой арестантов

Впускают поезд. Виктор видеть рад,

Как на плакате два бойца из танков

Встречают прошлой осени парад.

Дождь, бывших пассажиров подхватив,

Как опытный носильщик чемоданы,

Уносит их. И в суете мотив

На станции сиротской долгожданной

Теряется, свой скользкий луч скрестив

С берёзовыми мокрыми ветвями.

И Виктор ищет, шевелит бровями,

Но нет – не вспомнить. И темно притом.

Здесь только пьяный хвалится правами,

Да туча ловит мир открытым ртом.

И свет заката тает восковой,

А через рощу путь ещё не близкий, –

Да ну его, мотив. Ведь не впервой.

Ведь он не паспорт: выбросишь без риска…

…Большим плащом накрывшись с головой,

Уходит Виктор в воинскую чащу.

…И жизнь с дождем несут сквозь лес журчащий

Его, как полуспящее дитя

Отец усталый, засыпая, тащит…

Забывшись, словно медленно летя,

Он шёл меж веток, не заметив, как,

Мелодию тропинки прерывая,

Фонарь в дотоле незаметный мрак

Вонзился и сгустил его, кивая

Дубов косматых тенью. Лай собак

Прошёл, как дрожь, по утреннему лугу.

И вдруг, подобно вспугнутому кругу

На камнем растревоженной воде,

Расплылся бас: – Привет душевный другу!

Здорово, Виктор! Пропадаешь где?

Дождь, пробуждая, падал на лицо…

Всмотревшись, он вскричал: – Откуда, Яков?! –

И под навес на ветхое крыльцо

Взошли. – Во всём и всюду одинаков

И сызмальства считаясь подлецом,

Ты опоздал часочков этак на семь…

И на крыльце запахло пятым классом

И окриками школьного двора…

– Вчерашним чаем эту полночь скрасим!

– Я так подумал – дверь открыть пора…

…Возня с замком, каникулярный смех,

Скрип, запах чая и сырой фанеры.

– Полдня в кустах скрывался ото всех,

И только ливень действовал на нервы.

– Переоденься! Не соболий мех,

Но рубище, достойное дервиша…

Строй дождевой маршировал по крыше…

– Так от кого ты прятался? Ответь!

– За стенкой кто? Соседи? Можно тише?

– Там Васька. Расхрапелся, как медведь.

– А, это тот, что восемь лет назад…

Он жив ещё? – Как слышишь. – Снова стонет?

Он, видно, жизни и во сне не рад:

По крикам судя – и горит, и тонет…

– Что ж, получил по долгу службы, гад…

Так что ты? Не по этому ли делу?

– А разве так не видно? Не в беде ли,

Ушедши из дому, под ливнем ждут,

Пока душа не отсыреет в теле,

Глядясь в стекло стекающих минут?

А в чемодане – шесть любимых книг,

Электробритва, рижский хлеб и вафли…

Сидишь – и поджидаешь каждый миг

Гостей незваных… Ну скажи – не граф ли?

– Так ты боялся, чтобы не настиг

Тебя закон карающий на даче,

Притом не на твоей? – Могло б иначе

Всё обойтись, не так, как в прошлый раз…

Я верю в Бога, только не в удачу.

Два года ссылки. Бог от срока спас…

…Вдруг свет погас. Тогда в беседу их

Включился дождь, безмолвно-говорливый,

И от его признаний Яков стих

И сидя задремал, почти счастливый…

…И был рассвету дорог каждый штрих

Дождём густым расчерченного сада,

И он решил: художнику не надо

Мешать, а рядом тоже места нет –

И за садовых влажных туч ограду

Он скрылся, седоватый сея свет…

– Я утром, дом разыскивая твой,

Названье слышал – «Воинская роща»…

Неужто там, прикрытые листвой,

Стоят ракеты? Объясни попроще, –

Спросил, очнувшись, Яков, чуть живой

От сновидений тягостных без счёта.

– Там, кажется, в войну стояла рота, –

Василий врал. – Не помню уж сейчас.

Иль просто так – назвали в честь кого-то:

Помещика… Пошли туда, как раз!..

…А дождь к утру немного отдохнуть

Намерился, друзьям предоставляя

Свою замену мелкую и путь

В глухом лесу, хранившем запах чая.

Им воздух и теснил, и полнил грудь

Предчувствием полётов небывалых,

Им жизнь в сменяющихся покрывалах –

В зелёных, голубых – входила в кровь

И пела им, как могут на привалах

Петь воины очищенных миров:

«Средь скал и садов твоих –

    Как вихрь,

    Олени, олени!

Сквозь сорок слепых поколений –

Ты сердцем лови их!

Здесь – полночь и полурассвет:

В родстве с глаголами вещих,

Там – дети убитых, воскресших –

В сиянье, в игре, в торжестве!

Прислушайся и пойми –

    В семи

    Свечах

Твой фитиль зачахший

    И воск

    Твоих войск

    Зажжён

Моленьем мужей и жён –

И пламя вскипает в чаше!

Кому во врата вступить –

    И солнечной крови

У мёртвых веков в изголовье

    Горстями испить?

Средь скал и садов,

Средь оленьих следов –

От света миров замри!

Там луч, не ломаясь, длится,

Там грозных Ангелов лица –

    В границах

    Новой земли!..»