Читать книгу По ту сторону снов - Дмитрий Семишев - Страница 3

На выходные Антон поехал в небольшой областной город, на малую Родину, к родителям. Помочь по хозяйству, да и просто навестить. Как-то так получилось, что добрался он до родительского дома уже затемно. Сели ужинать, точнее, ужинал только Антон, а родители сыночка с дороги скорее кормить, да и поговорить заодно. Вдруг за окном раздался какой-то жуткий гул. Антон с отцом выскочили на улицу. По ночному небу двигались разного цвета и размера огни, направляясь преимущественно в одну сторону, туда, где находился Екатеринбург. Некоторые объекты, впрочем, то зависали, то делали виражи со снижением, освещая прожекторами целые улицы и кварталы городка. В некоторых из них угадывались в темноте очертания самолетов, другие же, те, что двигались быстрее и много выше, скорее всего, были ракетами. Все ракеты уходили в сторону областного центра. Вскоре там, на востоке, небо озарилось ярчайшими вспышками, и чуть позже донесся страшный грохот, земля содрогнулась под ногами Антона.

– Все, началось, – выдохнул Сушков-старший, – война.

Не сговариваясь, они с Антоном бросились домой:

– Мать, все, что съестного в доме есть, всю еду собирай, и в подпол! – скомандовал отец, – да, вещи теплые и одеяла, все туда же. Антон, за мной.

Они выскочили во двор, отец быстро достал из сарая картофельные мешки и лопаты:

– Быстро на огород, нагребай землю в мешки, тащи в дом и раскладывай на полу. Какая-никакая, а от радиации защита.

Антон с отцом наполнили землей мешки, перетащили в дом. Сушков старший на секунду задумался, потом снова скомандовал Антону:

– Так, берем тряпки, срочно затыкаем все щели, а главное, слуховые окна в подвале. Ничего, солений-варений у нас в достатке, сколько-то продержимся, а там видно будет. Воды еще надо побольше запасти, без воды не выжить.

Когда все было сделано, Антон с отцом не удержались, снова вышли на улицу. По небу бешено носились огни, все вокруг гудело и ревело, небо на востоке полыхало адским огнем…

Антон проснулся. Поворочался с боку на бок, пытаясь снова заснуть. «Нет, без воды не выжить, прав ты, батя», – пробормотал он про себя, отправляясь на кухню, попить. «Надо же, чего только не приснится! – думал Антон, сидя с кружкой за кухонным столом, – интересно, как Клетный такой сон истолковал бы? Похоже, пора и в самом деле родителей навестить». Но в выходные Антон к родителям не поехал. Были кой-какие дела. Мотя, например, леший бы ее побрал! Да и автомобиль требовал в очередной раз внимания к себе: долить, поправить, отрегулировать. Это женщина любит ласку, а автомобиль – уход и смазку. Плюс ко всему Клетный подарил-таки обещанную книгу, и это полунаучное, полу-эзотерическое чтиво так захватило Антона, что прерываться очень не хотелось.

Погода стояла великолепная. Весна окончательно вступила в свои права. Остатки снега растаяли на глазах, буквально за несколько дней. Настала любимая пора Антона – апрель. Листьев на деревьях еще нет, мух и комаров тоже. Это время очень напоминало Антону редкие, но по-своему прекрасные теплые и солнечные дни позднего октября. Разница лишь в том, что осенью после краткого тепла неизбежно придут первые снегопады, сырость, промозглость, а там и до серьезных морозов недалеко. А дальше – долгая, нудная, холодная зима. После таких же точно дней редкого тепла и солнца в апреле, предчувствие близкого лета рождает в душе скрытую радость, пусть и не всегда оправданный оптимизм и надежду на что-то хорошее, что обязательно скоро придет, как обязательно и неотвратимо придет долгожданное лето. Эта похожесть картин природы засыпающей осенью и готовой вот-вот проснуться весной и придает апрелю невероятный шарм и состояние ожидания чего-то прекрасного и светлого в скором будущем. Ранняя весна – это как детство, когда веришь в сказки с непременно добрым концом.

То ли погода нашептала, то ли пытаясь сбежать от одиночества, Антон отправился ближе к вечеру на «плиту». «Плитой» называли вымощенный тротуарной плиткой пятачок в крохотном сквере в центре города, возле ЦУМа. Сквер этот в свое время облюбовали художники. В основном самодеятельные, любители. Но частенько рядом с ними продавали свои картины пусть и молодые, но уже вполне состоявшиеся и профессиональные живописцы. С одним таким художником Антон случайно познакомился около года назад. Был по работе в мастерской генплана Главархитектуры в администрации города, зашел к знакомому архитектору по делу, а у того в кабинете сидит худощавый, скромно одетый молодой человек. Оказалось, это известный в творческих кругах художник и однокашник хозяина кабинета, Анатолий Пасека. Очень быстро случайное знакомство переросло в дружеские отношения. Толя оказался удивительно тонким, интеллигентным человеком, безусловно одаренным художником и приятным, эрудированным собеседником. Через Пасеку Антон перезнакомился почти со всеми завсегдатаями «плиты», в том числе со Славой Плюсниным и Толей Вяткиным, которые нередко приносили на «плиту» для продажи свои порой просто шедевральные произведения. Помимо разговоров, а временами и жарких споров о живописи, здесь почти всегда звучали стихи, негромко пелись под гитару песни Галича, Визбора, Дольского, Окуджавы, ну и, конечно, Высоцкого. Никто не орал, не матерился, не прыгал петухом перед оппонентом даже во время самого отчаянного спора. Нередко общение проходило под стаканчик-другой недорогого вина.

Антон купил бутылку портвейна «Три семерки», прозванного в народе «Три топора», пачку печенья «Соломка» и пришел в сквер. На «плите», не смотря на вечер субботы, на удивленье почти никого не было. В дальнем уголке, скорбно склонившись перед своей картиной, сидел на скамейке в задумчивости Славка Плюснин.

– Чего, добрый молодец, не весел? Чего головку ниже колен повесил? – бодро спросил Антон.

Слава поднял голову:

– А, привет, привет. Где пропадаешь? Давно тебя не видно было.

– Работа, мил человек, работа проклятущая заела. А ты чего грустный такой?

– Да вот, смотри, – Слава кивнул на картину. Там был изображен осенний пейзаж. Земля, покрытая первым снегом, потерявший уже почти всю листву лес, на берегу нетронутого еще льдом озерца стоит одинокий, слегка покосившийся домишко.

– Вот, хотел написать печаль покинутого на зиму дачного дома. Или садового домика. Словом, хозяева уехали и оставили его в грустном одиночестве…

– И, надо признать, это тебе удалось в полной мере, – сказал Антон. Действительно, от картины так и веяло тоской, одиночеством и безысходностью, – только вот…

– Что? – повернулся к Антону Плюснин.

– Только вот на этом белом фоне дом у тебя как будто висит.

– Так и я о том же! Когда писал, казалось все ясно и хорошо, и понятно. А сейчас смотрю, повис домик-то в воздухе. И понять не могу, как его к земле привязать. Снег, понимаешь? Кругом снег. Вроде ясно все. А с другой стороны посмотришь, дом висит, опоры нет. Как же его приземлить?

– А ты поленницу пририсуй к нему, – вдруг родилась у Антона мысль, – поленница уж точно обозначит некую опору всей композиции.

– Хм, а в этом что-то есть! Как думаешь, сюда ее, или вот так? – Славка обратной стороной кисточки, что держал в руках, стал водить по картине.

– Слава, тут без ста грамм никак не обойтись. Доставай стаканчики.

Плюснин раскрыл свой саквояж, с которым никогда не расставался, порылся там в скопище кистей, коробочек и тюбиков с красками, достал два пластмассовых складных стакана:

– Тебе какой: зеленый или сиреневый?

– Слава, ёшь твою, какая разница? Мне, чтоб не протекал, а цвет не имеет значения.

– Темный ты человек, Антоха, – вздохнул Плюснин, – в этом мире имеет значение абсолютно все. И цвет – в первую очередь!

Они выпили, захрустели «соломкой».

– А Пасека где? – поинтересовался Антон.

– Толик ушел уже. Плохо себя чувствует. Ты, кстати, в курсе, что он безнадежно болен?

– Кто?! Толик Пасека?! Как так?

– Да вот так. Не знаю, как там по-научному эта болезнь называется. Что-то типа туберкулеза костей, что ли. А тут еще одну болячку у него нашли. С позвоночником что-то. Как бы гнуться он перестает.

– Неужели «Бехтерева»? – охнул Антон.

– Да, точно, точно, «Бехтерева». Жалко парня. Безусловный талант. Мы все по сравнению с ним так, детская мазня. Ты последнюю работу его видел?

– «Око Вселенной»?

– Да нет! Он же переводную книжку в стиле «фэнтази» полностью проиллюстрировал для русскоязычного издания. Автора не помню, «Муха» называется. Я книжку не читал еще, а работы его видел. Это что-то с чем-то!

– Вот тебе и на! Мы же с ним выставку собираемся замутить. Это секрет пока, но тебе скажу, ибо и тебя привлечь планируем. Эдакую передвижку современной живописи в исполнении молодых художников. Недавно встречались с ним на эту тему, так он ни слова, ни полслова про болезнь. Весь горит прямо идеей этой выставки.

– Торопится. Пишет сутками просто. Боится не успеть сделать все, что задумано. И с выставкой, видимо, тоже.

– Да, я обратил внимание. Только быстро такие дела не делаются. Все надо продумать, организовать, профинансировать, наконец. А он все гонит и гонит. «Давай, говорит, сделаем, как получится, главное быстрее, а последующие выставки уже спокойно подготовим». А оказывается, вот в чем дело.

Домой Антон вернулся поздно, не лег, а упал от усталости и тяжелых новостей, провалился в сон.

В понедельник выяснилось, что в работе у Антона возникла непредвиденная пауза по всем направлениям. В одном случае надо было подождать подготовки постановления Главы города, а это недели две, как минимум, в другом – земельный комитет готовит договор аренды участка, тоже не скорое дело, ну и, наконец, в третьем – разрабатывается проектная документация по одному из объектов строительства. Это еще дольше. Проект, правда, как правило, приходится постоянно контролировать, иначе проектировщики такого набуровят, чего свет не видывал. Но это так, текучка. Поэтому Антон решил пока плотнее заняться вопросами по теме градозащиты, о чем продолжал постоянно общаться с Клетным. Но не с пустыми же руками к Борисычу ехать. Долг платежом, как известно, красен. Поэтому Антон решил привезти Клетному довольно редкую, но крайне интересную и полезную книгу Л. Г. Пучко «Многомерная медицина или биолокация для всех», которую он сам недавно прочитал с большим интересом. Пришлось объехать полгорода, пока в одном из неприметных книжных магазинов Антон не наткнулся, наконец, на искомую книжку.

– Здорово, все просто здорово, – встретил его Григорий Борисович, – проект продвигается семимильными шагами! Наш главный руководитель по этому направлению – Вячеслав Алексеевич Строганцев – улетел в Москву. Если все вопросы решатся там как надо, начинаем собирать все части и разделы проекта в одно целое, потом полевые испытания, потом получение разрешений и официальных бумажек всяких и – вуаля! Начнем настоящую работу. Давай, подготовь пока пресс-релиз небольшой. Продумай оформление, чтоб текст был простым и понятным, фотоматериалы подбери поярче, покрасочнее, ну и так далее, не мне тебя учить. Надо, чтоб любому безграмотному все понятнее понятного было. Да, в июне мы со Строганцевым летим в Париж на симпозиум ЮНИДО, это подразделение ООН по вопросам природы и климата, постараемся там нашу идею озвучить с высокой, так сказать, международной трибуны, ну, и материалы тебе какие-нибудь дополнительные привезем.

Антон забрал исходную документацию и фотографии для пресс-релиза, вручил Клетному книгу Пучко и отправился к себе в офис.

За работой, заботами и делами Антон и не заметил, как пролетело время. Танюха с Саней уже вернулись из отпуска, чему Сушков был несказанно рад, – отвык за период холостяцкой жизни после развода от домашних обязательств и хлопот. Поэтому избавление от ухода за Мотей воспринималось как сброшенный с плеч тяжкий груз. И тут опять звонок от сестры:

– Антоша, какие планы у тебя на пятницу?

– К родителям хотел съездить. Месяц уже собираюсь, да все никак не соберусь, а что?

– Съездишь, значит, в субботу, – приказным тоном сказала Татьяна, – а в пятницу после работы давай к нам. Хотим отблагодарить тебя за домоводство твое, да еще дельце одно есть. Словом, часикам к шести ждем.

«Дельце, видишь ли, у нее есть, – проворчал Антон про себя, – опять чего-то придумала».

Тем не менее, в шесть прибыл к сестре. Там шло нешуточное приготовление к застолью. К удивлению Антона, на кухне Татьяне помогала Ольга.

– Привет, братишка, познакомься, это Оля, моя подруга. Ах, да, забыла. Вы же уже знакомы, – Таня лукаво улыбнулась, в голосе звучала откровенная ирония. Антон смутился. Сзади его за руку ухвати Саня:

– Пойдем, покурим.

– Да, пойдем, – с некоторым облегчением согласился Антон. Они вышли на балкон.

– Что за праздник у вас намечается? – поинтересовался Антон у хозяина дома.

– Черт его знает, сам не пойму. Приехала Ольга, пошептались чего-то с Танькой на кухне, потом в магазин сгоняли. И вот. Чего затеяли? Вроде как, встречу после отпуска отметить решили, что ли. Ты за рулем?

– Как всегда, а что?

– Эх, значит опять мне бабскими напитками давиться. Танька не разрешает мне крепкое спиртное в одиночку употреблять. «Чтоб не привык», – говорит. Может, поставишь машину на стоянку, а? Тяпнем по-человечески?

– Ну, даже не знаю, – замежевался Антон.

Открылась дверь, на балкон выглянула Татьяна:

– Мужчинки, хорош курить, давайте к столу, все готово. Антоша, ты машину на стоянку поставил уже?

– И ты туда же! Нет, конечно. Я же не думал, что у вас тут так по-взрослому все.

– Так, даю тебе две минуты. Одна нога здесь, другая там, – распорядилась Танюха.

– Тогда уж так: «Нога здесь, колеса там», – поправил ее Антон. Ольга, слушавшая весь этот диалог, откровенно расхохоталась:

– Я думала, у нас одна только Таня такая хохма ходячая, а у вас это, как раз-таки, семейное!

Антон поставил машину на стоянку и вернулся. Сели за стол.

– Антоша, тут Оля меня пытает, а кем же ты работаешь? – обратилась к Антону Татьяна, – а я так и не смогла ответить, просвети нас уже.

– Сестра, называется, – усмехнулся Антон, – ни черта про родного брата не знает, – ладно, объясняю. Работаю я переводчиком. С русского на русский. Смешно? Смешно! Только вот представьте себе, что часто люди друг друга не понимают. Вот есть дядька с деньгами, и он чего-то хочет построить. Не важно что: дом ли жилой многоэтажный на продажу, офис ли, загородный ли коттедж себе лично. Да что угодно. Это – инвестор. Есть строитель, который готов кирпичики в нужном порядке сложить, чтоб инвестору угодить и себе на хлебушек с маслом заработать. Все просто, казалось бы. Но проблема в том, что понять друг друга они не могут! Строитель зачастую не очень понимает, чего хочет инвестор. А тот, в свою очередь, не владея техническим языком и не понимая технических нюансов, не способен строителю объяснить, что же ему надо на самом деле. Хуже того, тут появляется еще один непременный и очень интересный персонаж – проектировщик. Вот он-то, казалось бы, как раз и должен все задумки инвестора прорисовать в проекте так, чтоб у строителя не осталось вопросов. Ан, нет! Как раз зачастую именно проектировщик-то и вносит вместо ясности основную сумятицу во всем этом деле. Он, видишь ли, начинает задавать наводящие вопросы инвестору, чтоб лучше понять, что тому надо. Инвестор, повторюсь, дядька с деньгами. И больше ничего. Он на эти вопросы ответить не в состоянии. Или отвечает так, что любого специалиста в глухой тупик ставит. Проектировщик рисует в проекте так, как понял. Тут уже строитель в ужас приходит. Начинает проектанту вопросы задавать. Ну, эти-то хотя бы оба на техническом языке говорят, так и то иногда друг друга не понимают. А инвестор-то – тот вообще к технике отношения не имеет. Он же ростверк от ригеля не отличает. Но денежку платить готов. За денежку проектировщик ему черта лысого готов нарисовать. А строитель спрашивает: и как я это должен построить, если все СНиПы и ГОСТы такую белиберду строить запрещают? Короче говоря, без меня им не обойтись никак. Я разговариваю с одним, потом объясняю другому. Разговариваю с другим, объясняю первому. И, кроме того, есть масса бумажек разных, которые надо подписать, согласовать, оформить надлежащим образом. Кто это будет делать? Строитель? Нет, его дело кирпичи укладывать, да раствор мешать. Проектировщик? Тоже нет, он нарисовал картинку, снеговую и ветровую нагрузки посчитал, и айда. Проект есть? Есть. Деньги давай, и гуд бай! Все остальное – забота заказчика. А заказчик у нас кто? Дяденька с деньгами, который чего-то там за сто процентов купил, сто два процента добавил и другому дяденьке продал. Вот на эти два процента и жирует. Что он согласует и оформит? И тут появляюсь я на белом коне. Во-первых, без меня эти трое друг друга понять в принципе не способны. Я им с технического на человеческий и обратно перевожу. Во-вторых, всю бумажную волокиту беру на себя. В администрацию города, особенно в Главархитектуру, в Архстройнадзор, да и в земельный комитет, хожу как на работу. Ежедневно, а то и не по разу в день. Со мной уже Глава города в коридорах власти как со старым знакомым здоровается, я уж не говорю о рядовых сотрудниках администрации. А с районными архитекторами, так мы и вовсе почти собутыльники. Такая вот работа.

– Ничего не поняла, – сказала Татьяна, – твоя работа с архитекторами водку пить в администрации города что ли?

Все засмеялись.

– Ну, примерно так, – согласился Антон с такой трактовкой своей работы.

– А мне кажется, это невероятно интересно, – вдруг заявила Ольга, – это с каким же количеством самых разных людей тебе как раз-таки приходится общаться! И архитекторы, и проектировщики, и чиновники там разные.

– Есть такое дело, – подтвердил Антон.

– Ну ладно, давайте выпьем за моего брата! За то, что он есть, за то, что выручает меня иногда. За его успехи, в конце концов.

Все подняли бокалы и рюмки, стали тянуться к Антону, чтобы чокнуться. Антон несколько смущенно улыбнулся:

– Брось ты, Танюха, лучше за вас с Сашкой давайте выпьем, за вашу благородную профессию. Я-то просто деньги зарабатываю, а вы с Саней людей лечите. Это великое дело.

– Ага, зато почти бесплатно! За выпивон с архитекторами тебе деньги платят, а нам за лечение и здоровье – шишь с маслом, – засмеялась Татьяна.

– Нет, Тань, профессия ваша, как раз-таки, действительно самая благородная, самая нужная, может быть, – заявила Ольга.

– Да и твоя не хуже, – сказала Таня, обращаясь к подруге, – учителя тоже самые нужные, но при этом и самые бедные, как и врачи. Ладно, давайте не будем о грустном.

– Ты что, учителка? – спросил Антон у Ольги. – И что ты преподаешь?

– Физкультуру, – ответила та.

– Ого, а у нас с Таней тетушка, тоже учитель физкультуры.

– Да, я знаю, Таня говорила. А еще у вас мама учительница.

За милой болтовней время пролетело незаметно.

– Так, ладно, ребята, – вдруг заявила Татьяна, – мне с утра на сутки заступать, выспаться надо, так что извиняйте, вечеринка закончена.

Антон с Ольгой стали собираться.

– Мадам, Вы позволите Вас проводить? – обратился Антон к Ольге.

– Позволю, – улыбнулась она.

– Пардонов прошу, – вышел в прихожую Саня, – а на посошок? На ход ноги, так сказать.

Он протянул Антону полную рюмку коньяка, Ольге – бокал вина, тут же метнулся в комнату, принес себе и Татьяне.

– Алкаш, – проворчала Танька, залпом хлопнула бокал, – все, уматывайте.

– Пока, пока, – сказал Антон, и они с Ольгой пошли к лифту.

– Ничего не понимаю, – сказал Антон, когда они вышли на улицу, – что за мероприятие сегодня было? То давай приезжай, то на дежурство ей, уматывай. Ничего не понятно.

Оля виновато посмотрела на Антона:

– Это я все придумала, прости меня, если что. Мне просто хотелось как-то отблагодарить тебя за тот вечер, когда я в Таниной квартире оказалась. Ты же спас меня тогда.

– Бог ты мой! А я-то голову ломаю, что за пьянка средь бела дня! – улыбнулся Антон, – так могла бы просто позвонить мне и спасибо сказать. Делов то!

– Нет, я как раз-таки хотела тебя увидеть и поблагодарить. И увидеть. Ну, просто встретиться. Чтоб увидеть тебя снова. Что-то я запуталась…

Антон рассмеялся:

– Вино, всему виной! Слушай, а пойдем погуляем. Такая погода чудесная!

Они отправились в дендрологический парк, что был неподалеку от Татьяниного дома. Погода стояла на удивление благодатная. Радуясь теплу, природа оживала прямо на глазах. Яблони покрылись отчаянно белым, черемуха набирала цвет и наполняла воздух чарующим ароматом, готовилась зацвести сирень.

Ольга с Антоном забрели в дальний уголок парка, сели на скамейку.

– Ты знаешь, – заговорил Антон, – однажды Владимира Высоцкого спросили, какой у него любимый запах. Он ответил: «Запах жженых волос». Не знаю, то ли пошутил, то ли в самом деле нравился ему этот запах. Но вот если бы меня спросили, я бы честно сказал: мой любимый запах – это когда совсем молодые, еще влажные, смолянистые листочки тополя по весне только-только проклевываются из почек, вот тогда они издают такой великолепный, ни с чем не сравнимый аромат, такой запах от них, такая благодать! Запах молодых тополиных листьев – это запах весны, запах возрождения и самой Жизни!

– Поцелуй меня, – тихо произнесла Ольга.

– Что? – не понял Антон.

– Поцелуй меня, – снова повторила Оля, – пожалуйста.

Антон нежно притянул ее к себе и поцеловал в губы долго, ласково и чувственно. Когда он оторвался от Олиных губ, та судорожно и глубоко вздохнула, открыла глаза и прошептала:

– Я чуть не умерла от счастья! Я весь вечер хотела тебя поцеловать!

Антон внимательно посмотрел на нее:

– А пойдем ко мне?

– Да, – не сказала, а выдохнула Ольга.

Когда они добрались до дома, Антон медленными, но уверенными движениями снял с Ольги всю одежду, не переставая целовать ее, уложил на расправленный диван. Все его существо требовало скорейшей развязки, но Антон, сдерживая себя невероятным усилием воли, нежно и неторопливо ласкал и целовал ее прекрасное тело везде, стремясь найти те места, прикосновения к которым доставило бы ей наибольшее наслаждение. И только тщательно изучив «карту» эрогенных зон, Антон позволил себе перейти к основной части сексуального действа. К тому времени Ольга уже была настолько возбуждена и чувственна, что глаза ее закатились куда-то под верхние веки, из груди периодически вырывался глубокий стон, по всему телу пробегали сладостные судороги… Потом они долго лежали молча, крепко прижимаясь друг к другу.

– Ты знаешь, я уже пять лет замужем. Ни до, ни после у меня других мужчин, кроме мужа, не было. А секс с ним для меня просто мучение. Ничего приятно, представляешь? Даже больно как раз-таки иногда. А потом, как он закончит свое дело, сразу отворачивается и спит. Я всегда думала, что так и должно быть. Но однажды твоя сестра рассказывала мне, как у них с Саней все это классно бывает. Я даже не верила ей сначала. Потом завидовала, что у нее такой муж. А вот сегодня я поняла, что это такое. Спасибо тебе, – с этими словами Ольга обняла и поцеловала Антона, – я еще хочу.

Уговаривать Антона было излишне. Они повторили все снова. Потом еще раз и еще. Антон после долгого воздержания отрывался по полной. Ольга была нисколько не против, испытывая каждый раз все новые и новые неведомые доселе, но такие замечательные и приятные ощущения. Заснули они совершенно изможденными только под утро.