Читать книгу Дорога к храму. Записки бывшего атеиста - Дмитрий Сергеевич Занков - Страница 10

 В нашей современной культуре вроде бы царит самый настоящий культ любви. О ней большая часть эстрадных песен. О ней снимаются многочисленные фильмы. Любовь окружает человека во всём медийном пространстве.  Казалось бы, что, с одной стороны, христиане должны это только приветствовать. С другой, и в среде создателей шедевров "про любовь" отношение к христианству должно быть самое благожелательное. Ведь чему ещё учит христианство, как не любить ближних своих.

На практике, однако,  особой теплоты не наблюдается. И это вполне естественно. Дело в том, что мы вновь сталкиваемся с ситуацией, когда использующие одно и то же слово вкладывают в него зачастую разный, если вообще не противоположный смысл.  В парадигме современной массовой культуры слово любовь означает сейчас некие приятные переживания, которые обычно связаны с неким определённым объектом. Но первичен здесь не объект, первичны именно мои переживания. В принципе эти переживания вполне могут касаться не только людей, но и неодушевлённых объектов.

Я могу сказать, что люблю мороженное, а могу сказать, что люблю Машу.  В принципе мы понимаем, что хотя  в данном случае используется одно и то же слово «люблю», но речь, скорее всего, идёт о разных чувствах. Однако, как раз исходя из современного понимания любви, чувства могут быть по сути своей одинаковы. И Маша, и мороженое вызывают во мне ряд приятных эмоций. Мне хочется наслаждаться  и тем, и другим, причём в центре всего оказываюсь именно «Я» со своими желаниями и чувствами. Можно, конечно, сказать, что чувства эти отличаются по своей интенсивности. Маша может вызвать гораздо более сильные эмоции, чем мороженое. Но не стоит забывать и о продолжительности эмоциональных всплесков. Мороженое может вызывать у меня радостное предвкушение на протяжении всей жизни, а вот с Машей так случается далеко не всегда.

Причём подобное понимание любви именно как собственной эмоции вполне ожидаемо приводит  и к тому, что любовь может столь же быстро заканчиваться, как и начинаться. При этом мы не будем чувствовать, что чем-то обязаны объекту, который ранее вызывал  у нас сильное волнение. Ну вот любил я мороженное, а потом по какой-то причине мои вкусовые пристрастия изменились. Сама мысль об этом холодном лакомстве мне неприятна. Понятно, что  мне не придёт в голову, что я всё равно обязан теперь до конца жизни  в обязательном порядке есть мороженное. Никаких проблем – не нравится оно тебе больше, не покупай и не ешь.

Беда в том, что подобное отношение мы распространяем и на людей. Не вызывает Маша тех эмоций, которые вызывала год или три назад, ну значит вполне естественно пуститься на поиски той, которая будет вызывать. А Маша? Ну а что Маша? Никто ведь не виноват, что у человека прошла любовь. А уж если не просто прошла, но он начал испытывать это чувство к другой, то это воспринимается как некая абсолютная индульгенция для измены, расторжения брака и прочего.

Понимание любви в христианстве иное.  Любовь это не наше чувство, которое сегодня есть, а завтра нет, которое может меняться по своей интенсивности на протяжении одного дня.  Любовь для христианина должна быть служением своим ближним. Это не столько чувство, сколько действие, которое в идеале не должно зависеть от переменчивости наших эмоций.

Разумеется, я не собираюсь утверждать, что это всё легко осуществить на практике. И уж тем более я не могу назвать себя человеком, которому в данной области стоило бы подражать.  То, что подобные требования к человеку в области любви и брака могут показаться весьма тяжёлыми, говорили не кто-нибудь, а сами апостолы. "Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться". (Мф. 19:10).

Однако это как раз тот случай, когда нам стоит помнить слова Иисуса подходящие и к данной ситуации:  «человекам это невозможно, Богу же все возможно». (Мф. 19:26). Так и мы должны уповать на Бога, стремясь любить наших ближних даже тогда, когда не испытываем сильных эмоциональных переживаний. При этом, конечно, долготерпение в этой области зачастую приносит награду. Эмоции вновь появляются, только теперь они связаны не столько со страстью, а именно с любовью.

Понятно, что подобная позиция христиан не может не осмеиваться и не осуждаться современной светской культурой, в которой собственные чувства и переживания человека возводятся  в объект культа и поклонения, в жертву которому можно принести судьбы и чувства наших близких людей.