Читать книгу Артефакты Агарона - Дмитрий Шахов - Страница 4

Охотник пригласил в кафе возле департамента полиции. Сдается мне, что офис ордена тоже где-то рядом. Адриан сидел за столом и уплетал мороженое из двух креманок разом.

– Люблю не могу, оно фут очень фкусное, возьмите, не пожалеете, – с набитым ртом проговорил он. – Что у вас?

– У нас арахниды, – сказал я, следя за тем, как останавливается движение челюстей лейтенанта. И потом коротко рассказал ему, что случилось, и что мы нашли.

Орлов дослушал нас, отодвинул креманки в сторону и набрал на своем телефоне номер.

– Арахниды, капитан. Всплыли в одном деле. Понял, выезжаю, – Адриан повернулся к нам. – Поехали. Это дело высокого уровня.

Мы вышли из кафе, и лейтенант подошел к джипу с квадратными формами. Хотел бы я знать, какие заработки у охотника, если он может себе позволить ездить на гелендвагене. На зарплату лейтенанта полиции такую машину точно не купить.

Автомобиль остановился у неприметного здания недалеко от центра. Впрочем, в него мы не пошли. Капитан ждал нас снаружи в переулке. Среднего роста, седой и коротко стриженный, подтянутый, сжатый как пружина. Глаза как два лазерных прицела. В охотниках другие не выживают. На небольшом удалении от него стояли несколько бойцов. На взгляд обывателя без оружия. Но я видел их складные копья и арбалеты раньше, знал, насколько это смертельные изделия. Они были наготове. Еще дальше стояли две машины. Там видимо, визуальное и магическое прикрытие.

Охотники появились как ответ на разгул преступности среди нелюдей. Поймать за руку обычного убийцу не так сложно, а вот утихомирить вампира во время голода или остановить оборотня, не спутав его с обычным волком или медведем – задача не из простых.

Первые охотники вышли из тех, кто понес потери в борьбе с нелюдями. Поэтому никакой жалости или честной игры от них ждать не приходилось. Охотники не разговаривали. Они убивали всех без разбору.

Так и было, пока сообщества не решили, что это становится проблемой. Тогда в первый раз ковены, гильдии и сходы проявили что-то вроде солидарности, объединившись и выставив свое посольство. Объединенным силам нелюдей охотникам противопоставить было нечего. Они предпочли договориться. И договоренность стала законом.

Для нелюдей. Не убивать людей. И не давать людям оружие против людей. Нарушителям смерть.

Для людей. Не влезать во внутренние дела нелюдей. Не убивать нелюдей, если они не нарушили договоренностей.

Этого оказалось достаточно. Орден охотников стал санитаром леса, вычищая сообщества нелюдей от ренегатов, а нелюди перестали вмешиваться во внутренние разборки людей, пытаясь улучшить свое положение в стремительно меняющемся мире. Не все и не всегда соблюдали правила. Но в достаточной мере, чтобы царствовал хрупкий, но все же мир.

– Показывайте, что у вас, – голос капитана оказался с заметной хрипотцой.

Я продемонстрировал ему фото расколовшейся палочки. Капитан подозвал одного из охранников, тот привел низенькую девушку в форме из автомобиля.

– Оксана, глянь, – попросил капитан.

– Да, арахниды. Немного непривычный приемник, давно такие не видела, но да, знак арахнидов.

– Спасибо, – поблагодарил капитан и девушка вернулась в автомобиль. – Они в городе?

– Я не знаю, но этот знак мы получили примерно вот тут. Я на телефоне ткнул пальцем место на карте.

– Незнакомое место. Надо будет проверить. Что-то еще?

– У них отец вот этой девушки, – я показал на Марину.

– Печально, но, скорей всего, он уже мертв, – девушка на этих словах всхлипнула. Капитан повернул лицо к ней. – Если только он не очень им нужен. С другой стороны, это частично объясняет, что за жижу нашли на ступеньках вашего магазина. Это полупереваренные останки. Не знаю как это возможно, но это очень похоже на то, что нападавшие были под воздействием токсинов арахнидов.

– Они бы не смогли передвигаться! – Заявил я.

– Я и говорю, что не знаю, как это возможно. Разберемся с этим позже. Лейтенант, – повернулся капитан к Орлову. – Отвезите этих граждан к месту их постоянного пребывания и возвращайтесь в казармы. Мы переходим на боевое дежурство.

– Но я на смене, – коротко возразил Адриан.

– Считайте, что уже в командировке. Выполняйте!

– Есть! – И крепыш подтолкнул нас к своей машине.

– А он суров, ваш капитан, – сказал я уже внутри.

– Он из ангелов, – прокомментировал мои слова Орлов.

Ангелами звали тех охотников, которые понесли потери в семье от действий нелюдей.

– И кто же посмел?

– Говорят, леший. Завел жену и дочь в болото, когда те вышли с дачи по грибы.

– Что с ним сделали? – Спросил я, хотя ответ знал.

– Нет теперь там ни леса, ни болота, – глухо рассмеялся лейтенант, выводя машину на главную дорогу. – Куда вас?

Мы вышли у дома Марины.

– Что теперь? – Спросил я.

– Ждите. Найдем, сообщим, – без подробностей ответил Орлов и дал по газам.

– Он же не мертв? – Спросила Марина. И я в первый раз в жизни пожалел, что еще не инициирован и дара гипноза у меня нет.

– Надо надеяться на лучшее, – сказал я и приобнял девушку. Она уткнулась мне лицом в плечо, и я почувствовал, как влага проникает через футболку. – Давай. Тебя там наверняка мама ждет.

– Сейчас. Проверю, – Марина набрала номер. – Да. Ты дома? Что?!

Марина прикрыла трубку рукой.

– Алекс, папа дома!

Сказать, что я удивился, значит, ничего не сказать.

Мы, взявшись за руки, как школьники, поднялись вместе на этаж Марины. Дверь была открыта. Нас ждали.

Иван Аристархович стоял бледный и дрожащщий, держа нож у горла матери Марины.

– Отдай! – Закричал он, смотря на меня. – Отдай то, что взял!

– Что? – Не понимая, спросил я.

– Что взял. Было у меня. Быстро! Я не могу без них. Отдай! – Лицо историка изменилось. – Доченька, давай быстрее, забери маму. Я не могу долго сопротивляться. Бери и беги.

Марина сделала шаг и лицо снова изменилось.

– Отдай! Или убью. Всех убью! Это мое!

И тут я понял. Те четыре черные жемчужины. Что-то в них было такое, нужное арахнидам. Да и бог с ними, если от этого зависела жизнь моих друзей. Жаль не успел исследовать.

Я достал коробочку из галенита и открыл ее.

– На, забирай.

Иван Аристархович или что там в его теле сейчас было, рванул ко мне и сунул пальцы в коробку. В тот же момент он дико заорал. Я не понимал, что происходит, но отец Марины сжался в позе ребенка, его тошнило черной вонючей жижей, в перерывах он кричал и повизгивал. Так продолжалось несколько минут, в которые Марина, обнимая обмякшую мать прижималась к одной стене, а я к другой.

Историк, наконец, затих и открыл глаза.

– Что со мной? – Запекшимися от черной крови губами произнес он. – Я дома?

– Ты дома, папа, – чуть слышно пискнула из своего угла Марина.

Я подтянул к себе коробочку. В ней так и лежали четыре черные горошины и коробочка донамина. Правда, край коробочки словно обгорел. Вот тебе и проверка свойств. Прикинул на глазок степень ущерба. Еще на раз семь хватит.

Мы с Мариной дотащили ее отца до кровати. Потом я набрал Адриана. Тот пробурчал, что даже переодеться не успел, но выезжает.

Когда прибыли охотники, я уже успокоился, умылся и пил чай с Мариной и ее матерью. Служивые оцепили дом, к отцу прошли врачи.

Спустя полчаса к нам подошел Адриан.

– Вообще чудеса. Слабый, но живой. Повреждения внутри есть, но все заживет. Очевидно, что был инфицирован, но сейчас ничего не находится. Что вы с ним сделали?

– Семейный амулет, – потрогал я себя за грудь. – Прикоснулся и фьюить! Скуксился.

– Нам надо это проверить, – крепыш протянул руку.

– Вот уж дудки, я без него как голый, – отстранился я.

– Я ведь могу и силой, – намекнул лейтенант.

– Не можете. Считайте, что просто повезло.

– А ты не простой, малыш, – хмыкнул Орлов. – Не буду настаивать, потому что думаю, ты мне наврал. Захочешь сказать правду, номер знаешь.

Попробовал бы он настаивать, когда за моей спиной стоял полчаса назад приехавший отец. Адвоката Нежинского побаивались даже самые отпетые товарищи.

Я тепло попрощался с Мариной, хоть и понимал, что история только начинается. Теперь мне предстояло выяснить, что за черные жемчужины оказались в моем распоряжении.

Отец, когда мы садились в его машину, сказал.

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Маму не огорчай только, она и так вся на нервах из-за голода.

Когда мы приехали домой, я шел в свою комнату как после годового отсутствия.