Читать книгу Девочка, которая знает, брать ли сегодня зонтик - Дмитрий Шахов - Страница 5

Константина привела девочку в маленькую, похожую на гостиничный номер, комнату с двумя кроватями и высоким до потолка шкафом. Возле крохотного круглого столика стояли два простых кресла с жесткими спинками. Сбоку от кроватей ютились тумбочки с ящичками, а перед ними на полу лежали полосатые матерчатые коврики. Цвет стен был песочного оттенка, делая помещение светлым при свете трехрожковой люстры с простыми коническими абажурами.

– Это твоя комната, – сообщила управляющая. – Здесь живет еще одна девочка. Скоро вы познакомитесь, а сейчас она на занятиях. У тебя есть пятнадцать минут принять душ и переодеться. Потом мы пойдем в школу. Одежда в шкафу, – Константина указала на дверь из прихожей. – Тут туалет и душ. Оставлю тебя и вернусь через пятнадцать минут.

Управляющая вышла. Мэри подошла к шкафу, где обнаружила несколько пар простой однотонной одежды: нижнее белье, брюки и юбки прямого кроя, тканевые курточки на молнии и блузы. Все было сиреневых оттенков, видимо, являвшихся фирменными цветами школы, но навевавших грусть. На куртках на предплечье и груди был нашит круглый шеврон с эмблемой в форме звезды с хвостом и ниже надписи “Академия”.

К ее удивлению, чуть дальше на вешалках обнаружилось с десяток платьев веселой расцветки. Но это, наверно, была одежда ее соседки, слишком уж она отличалась от униформы. Внизу стояло несколько пар невзрачных туфель и тапочек.

Мэри выбрала себе набор одежды и прошла в душ. Едва струи воды обрушились на нее, девочка заплакала. Были в этом плаче и боль, и страх, и обида. Мэри терла себя мочалкой, а ее мысли в это же время цеплялись одна за другую. И никакая не могла завершиться. Мама пропала – куда? Бабушка не хочет ее видеть – почему? Дома опасно – из-за кого? И виновата ли она сама в этом? Мэри плакала, но струи душа сразу же смывали соленые слезы.

В дверь комнаты постучали, а потом открыли – вошла Константина.

– Ты готова?

– Да, – Мэри сидела на кровати, одетая в униформу школы и рассматривала собственные ногти.

– Тогда пойдем, познакомишься со своими новыми друзьями.

Управляющая в этот раз не стала предлагать руку. Она обезоруживающе улыбнулась и прошла вперед в прихожую, распахнув дверь в коридор – в новый мир для Мэри.

Спустившись на первый этаж, они вышли на улицу, но им понадобилось только ее перейти, чтобы попасть в Академию. Девочка не успела оценить размер и вид здания – столь узким был проход между ним и интернатом. Внутри школа при Академии удивила неровными, вырубленными в горной породе потолками, уходящими на высоту в три-четыре метра. Яркие светильники почти не оставляли теней, но не могли избавить от ощущения, что Мэри попала в сказочную пещеру. Сразу напротив входа, как и в интернате, находилась широкая каменная винтообразная лестница, но здесь ступени, снизу уходящие в стены неровными конусами, намекали, что их не уложили, а вырубили из породы неизвестные строители. На каждом пролете от лестницы влево и вправо отходили рукава коридоров с овальными потолками и нишами для дверей в учебные классы.

– У нас необычная школа. Я думаю, что ты ходила в школу для сапиенсов, наверно, в третий или четвертый класс. Но здесь тебе придется начать с первого, – пояснила управляющая. – Наши ученики проходят не обычные предметы вроде математики и химии – их каждый осваивает самостоятельно в удобном ему режиме. В школе при Академии Ордена дети изучают дисциплины, которые помогут им раскрыть свои способности. Но главный предмет – Осознание идентичности. Его по традиции ведет Старейшина. Старейшина – выборная должность. Много лет это один из самых выдающихся новусов Ордена Вольфред Актонус. На его урок мы как раз и идем.

Пока Константина рассказывала о школе, они успели подняться на третий этаж и подойти к кабинету с высокой дубовой дверью, украшенной незатейливой резьбой в виде ромбов по канту.

– Это класс по Осознанию. Ниже два этажа заняты спортивными сооружениями. Все твои классы расположены на этом. Выше обучаются старшеклассники, а в соседнем здании находится Академия, где готовят специалистов. Но ты скоро все это и так узнаешь. А сейчас иди, урок уже начался.

Управляющая открыла дверь. Мэри медленно вошла в класс, где не было парт, только стулья в три колонны по два в ряд. На них сидели разновозрастные дети в такой же униформе как у девочки, все примерно от семи до десяти лет. Перед ними в большом мягком кресле утопал учитель в домашнем коричневом халате, накинутом поверх рубашки и брюк. Вольфред Актонус не производил впечатления героя: невысокий, щуплый, с худыми жилистыми руками и вытянутым лицом, на котором выделялся острый нос и тонкие губы трубочкой. Ему было навскидку чуть более пятидесяти лет, во рту торчала незажженная трубка. И сейчас он, сощурив глаза, внимательно рассматривал стоящую перед ним девочку.

– Милый Вольфред, вот ваша новая ученица. Ее зовут Мэри Хаттер. Она только сегодня прибыла в Дом-под-горой и еще не знает наших порядков, – сказала Константина. – Дети! – Обратилась к классу управляющая. – Я рассчитываю на вашу помощь Мэри, чтобы она как можно быстрее стала частью нашего общества. Влада, Мэри будет жить с тобой в одной комнате.

Темноволосая курносая девочка с косичками едва заметно кивнула на последнюю фразу Константины. Управляющая попрощалась с учителем и вышла из класса.

– Присаживайся, – махнул трубкой в сторону стульев Вольфред. Голос у него оказался с небольшой хрипотцой. Дождавшись пока Мэри сядет на свободный стул, учитель продолжил. – В прошлый раз мы проходили кардинальные отличия. Кто готов повторить их перед всеми? Да и новенькой будет интересно услышать. Да, Генрих, конечно, можно. Выходи.

На приглашающий жест учителя к нему вышел мальчик лет восьми, но казавшийся несколько старше из-за широких плеч. На глаза изумрудного цвета ему падала длинная челка пепельных волос. Мальчик привычно взмахнул рукой, откидывая ее, и начал.

– Кардинальные отличия между видами Homo Novus и Homo Sapiens состоят в следующих навыках, обусловленным другим генным набором: способность к перемещению, повышенном уровне регенерации, уровне пользования памятью, способностью к быстрым расчетам в уме и эфирной связи, – чувствовалось, что мальчик не столько понимает произнесенное, сколько повторяет заученные из учебника фразы.

– Как это было обнаружено и закреплено? – Спросил Вольфред.

– Основатели встретили друг друга в процессе перемещения и…

– Нет, Генрих, в процессе перемещения ты никого не встретишь, – в классе захихикали в ответ на замечание учителя. – Они увидели процесс перемещения друг друга.

– Да, Старейшина. Они увидели процесс перемещения друг друга и поняли, что не одиноки в этом мире. После чего начался процесс объединения новусов и изучение их способностей. Первой после перемещения выявили высокую способность к регенерации. Раны заживали на членах сообщества быстро, а также были зафиксированы случаи восстановления потерянных конечностей. Память и быстрые расчеты стали развивать уже при Ордене. А управление эфиром появилось еще позже.

– Что из этого следует, Генрих?

– Мы лучше чем представители старого вида, – быстро ответил мальчик и потом снова обратился к памяти. – Постепенно в результате эволюции вытесним предыдущий вид, как в свое время они вытеснили неандертальцев.

– Нет, Генрих, мы не лучше Homo Sapiens. Мы быстрее, умнее, легче сопротивляемся заболеваниям, можем неограниченно перемещаться без механических средств. Но это не делает нас лучше. Лучше мы становимся, когда соблюдаем правила и стремимся к поставленным целям. Новусов еще очень мало, меньше трехсот тысяч по нашим подсчетам. Стоит один раз ошибиться, пойти против правил, написанных нашей кровью, и мы погибнем задавленные старшим видом. Эволюция – могучий процесс, который невозможно повернуть вспять. Рано или поздно новусы сменят сапиенсов, но это не поможет нам, живущим сейчас, если мы будем совершать ошибки, считая, что мы лучше.

– Мы не лучше, Старейшина, – повторил Генрих, тряхнув челкой. – Но мы знаем и выполняем правила, которые помогают нам выжить.

– Верно, садись.

Мальчик прошел к своему месту, учитель минуту задумчиво крутил в руках трубку, а потом сказал.

– Какое основное правило выживания вида?

В зале поднялось несколько рук. Вольфред стал указывать на учеников трубкой, чтобы получить ответы.

– Стать сильнее других.

– Выжить.

– Опередить в развитии виды-конкуренты.

– Не давать другим видам обогнать себя.

– Захватить максимальную территорию.

– Нет, – оборвал учитель. – Главное правило выживания – приспособиться. Вокруг нас тысячи видов животных и растений. Мы не можем их опередить изначально. Но приспособившись к тому, что имеем сегодня, можно получить возможность для старта в развитии. Основатели понимали это. Они создали Орден, чтобы новусы перестали умирать на кострах и в тюрьмах. Они отыскали пещеру без входа снаружи, чтобы построить тут Дом-под-горой. Они начали вести переговоры с правителями среди сапиенсов, чтобы получить преференции для себя. Но работа эта далека от завершения. Каждый новус должен приложить все усилия не для того, чтобы вид не погиб – эволюцию уже не отменить, представители нового вида появляются на свет каждый день. Но для того, чтобы сохранить и преумножить те возможности, которые основатели оставили нам… Давайте повторим правила выживания новуса. Кто сможет их продекларировать? – Снова поднялось много рук. – Эдита! Можно с места.

Встала нескладная худощавая девочка с тонкими губами и глазами немного навыкате. Она вытянула вперед руку и стала загибать пальцы.

– Не проявляй свои кардинальные отличия при сапиенсах. Не открывай своего происхождения сапиенсам. Не ищи истинного положения Дома-под-горой, пользуйся только пивотами, чтобы попасть в него. Держи своих в курсе, где находишься. Не говори лишнего, верь только членам Ордена.

– Прекрасно. Надеюсь, всем понятно, чем обосновано каждое правило? Если вы покажете свои кардинальные отличия, например, совершив перемещение на глазах у сапиенсов, вас начнут преследовать. Если вы откроете кому-то, что вы новус, вас начнут спрашивать. Если вы сможете обнаружить, в каком месте на Земле находится Дом-под-горой, вас могут найти и пытками вытащить расположение. А что будет дальше понятно и без объяснений. Держать в курсе, где ты с появлением радара стало легче, мы не можем позволить себе бесследно терять каждого из нас. И, наконец, болтуны никогда еще не приносили пользы тайным обществам… Но вернемся к кардинальным отличиям. Какие ограничения у перемещения? Его виды вы будете изучать на специальных занятиях, а сейчас я хочу услышать только про ограничения! Лерой?

– Переместиться можно только в знакомое место, – бойко бросил с места темнокожий мальчик.

– Еще?

– Мммм…

– Кто знает? Генрих!

– Нельзя переместить в одиночку большие предметы. Нельзя выполнить бесконечное количество перемещений подряд. Нельзя переместиться туда, что видишь с помощью специальных приборов или не слишком отчетливо.

– Верно. Способность перемещения основана на умении новусов возводить арки переходов в пятом измерении. Вот возьмите рукав своей куртки двумя пальцами и сожмите ткань с противоположных сторон. Где ваши пальцы коснулись друг друга – можно при наличии способности быстро перейти из точки в точку. Но для этого надо знать где эти точки находятся, чтобы правильно их совместить. Вы заметили, как ваши пальцы быстро нашли друг друга с разных сторон рукава? Это способность вашего тела. Но такая же есть и у сапиенсов. Чего у них нет, так это нашей способности запоминать на уровне реакции тела положение в пространстве, а потом стягивать эти точки. Реакция тела, а не зрения. И поэтому есть определенные ограничения, связанные с расстоянием от вас до места перемещения в пределах видимости. Большинство новусов не могут перемещаться в точки, где они не стояли, и которые от них далее чем в 10-15 метров. Это тренируется, как и любая способность организма, но все же не до бесконечности. Спортсмены, как вы знаете из соревнований, могут прыгать в незнакомой местности до ста метров.

Вольфред пожевал несколько мгновений трубку и продолжил.

– К чему я это рассказал. К тому, что мы, даже имея такие способности, не боги. У нас есть границы наших возможностей. Эйфория от осознания могущества своих способностей может привести вас в ловушку, когда вы начнете совершать губительные ошибки. Но самой первой ошибкой для вас станет в этом случае гордыня. Я расскажу вам одну историю, которая привела к очень печальным результатам. Их последствия мы расхлебываем до сих пор. Группа молодых новусов решила, что они во всем превосходят людей и занялась террором. Они убивали сапиенсов, считая, что расчищают пространство для себя. Они произносили много красивых слов, объясняя свои действия местью за гибель сородичей в предыдущие столетия, когда их обвиняли в колдовстве, местью за эксперименты над нами в настоящее время. А сапиенсы много новусов погубили, пытаясь открыть тайну наших способностей. Но ничего не менялось, сапиенсов не становилось меньше. Однако росла злоба. Злоба со стороны тех сапиенсов, кто знал о существовании новусов. И как не пытались члены Ордена сдержать обе стороны, сапиенсов прорвало. Они снова, как в средние века, встали на тропу геноцида. Погибло много хороших и верных членов Ордена. Люди не разбирали, кого именно они убивают. Они просто уничтожали представителей чужого вида. И тогда совет Ордена принял решение во имя выживания выдать нарушителей спокойствия. Корпус защиты окружил логово отступников в попытке захватить их. Однако, во время нападения что-то пошло не так, и вместо плена почти все террористы были уничтожены. А единственный выживший прорвался в Дом-под-горой и увел за собой немало молодежи, уставшей от соблюдения правил. Сапиенсы не получили того что хотели – мертвые не умеют говорить, а доказать что погибшие и есть террористы у Ордена не получилось. Но нападения на сапиенсов прекратились. Постепенно заглохли и их ответные действия. Однако, это стало началом новой войны для новусов. Войны с отступниками, или как их сейчас называют – ренегатами. И теперь Орден вынужден бороться на два фронта – не только с сапиенсами, но и с себе подобными. А началось все с нарушения правил…

– А как звали того выжившего, первого ренегата? – Тихо спросил Генрих.

– Его звали Джеральд Хаттер.

В этот момент Мэри почувствовала, что взгляды всех учеников прикованы к ней. Какое счастье, что прозвенел звонок и стряхнул эту звенящую пустоту.