Читать книгу Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест - Страница 6

Китти не заметила, как прошёл целый день, в себя она пришла только утром следующего дня. На улице уже не было ни стрельбы, ни взрывов. Моросил холодный дождь. Девушка была не похожа сама на себя, глаза были красными, лицо бледным, руки все были разбиты в кровь и ноги тоже, дрожь пробирала всё тело. Организм был настолько слаб, что она с трудом встала, держась за стену, и еле проковыляла до окна.

Города Ирк, больше не было, только руины. Немногие оставшиеся дома, смотрели на поле боя обгорелыми, оконными проёмами без стёкол. Улицы города были завалены сотнями тел, котивы и медивы лежали рядом, мёртвым уже было не до вражды. Те два танка, что видела Китти, стояли чуть дальше, оба были подбиты и выгорели полностью, у одного была сорвана башня. Кругом бушевали пожары, воздух был горьким и противным, слабый дождик немного прибивал гарь.

Китти удивилась, не увидев в городе медивских солдат. Она думала, что город уже давно взят врагом, хотя может они, уничтожив солдат и город Ирк, прошли дальше.

«И все это за один день! Тысячи убитых, тысячи. Сколько же похоронок разлетятся по городам и сёлам Муринии. А всё из-за какого-то города, о котором раньше-то никто из нас и не знал!»

Неожиданно Китти увидела, плетущегося по улице солдата, ополчения Ирка. Он, видимо, был ранен в ногу и поэтому передвигался при помощи винтовки, которую использовал как костыль. Мужчина пристально оглядывал тела погибших, пытаясь найти хоть кого-то живым.

– Остался ли кто живой? Отзовитесь! Офицеры! Солдаты! Кто-либо отзовитесь! Город не сдан! Медивы бежали!– кричал солдат, что есть сил.

Китти, услышав последнюю его фразу, тут же оживилась и закричала во всё горло, высунувшись из окна.

– Я здесь!

– Спускайтесь!

Девушка, с трудом перебирая ногами, спустилась по лестнице и выбежала на улицу, мужчина оглядел её своим потухшим взором и спокойно спросил.

– Вы кто такая будите?

– Я, заместитель командира роты добровольцев, лейтенант Китти Лина.

– Да ты же девка!

– Наша рота создана из осуждённых лагеря Гинза-3, я бывший лейтенант штаба армии, восстановлена в звании добровольческой роты.

– Раз вы лейтенант, постарайтесь объяснить, что вы делаете здесь? Ваше место должно быть в окопе. – сказал мужчина и сурово глянул на неё из-под узких бровей.

– Я, я не знаю, я очнулась здесь, я не предательница, я не помню, как так вышло…

– Но! Но! Сбавь обороты девчонка! Вижу же, что врёшь. Небось, испугалась, да ноги унесла? Хотя не отвечай и так все ясно, не женское это дело с автоматом в окопе мокнуть. Только вот о поступке своём помалкивай, тем более ни одного армейского офицера в живых не осталось.

– Я не хотела…

– А кто хочет-то! Ладно, не переживай мой язык за зубами, ничего не скажу и даже взамен ничего не попрошу. Короче девка, не боись, я придумаю, скажу, что контуженую нашёл среди трупов, будут спрашивать молчи и изображай из себя дурочку контуженую! Поняла?

– Ага! Спасибо вам!

– Да на здоровье!

– Так город удержали?– тут же спросила Китти, с надеждой посмотрев на ополченца.

– Как видишь! Удрали медивы! Перебив практически нас всех…

– Сколько осталось?

– Да кто его знает, человек наверно двести, может больше, там, на передовой все трупами усыпано, убиты практически все, ваши добровольцы так вообще все перебиты. Их медивы гусеницами передавили, всех. Только фарш остался, даже хоронить нечего. Полковник Атир убит, пытался бедолага людей в бой поднять, но тут же пулю в лоб схлопотал, все его помощники тоже перебиты. Самый старший остался только капитан Жемир, бывший командир батальона обслуживания железной дороги. А медивы-то просто отделались лёгким испугом, скоро вернутся.

– И что же теперь с нами будет?

– Да кто его знает, что с нами будет, перебьют, не сегодня так завтра и все дела.

Китти не знала, то ли ей радоваться, то ли грустить. Но если честно радости, было мало. Она так до сих пор и оставалась в Ирке, где шансов остаться в живых было совсем немного, оставалась надежда лишь на подход регулярных войск, но эта надежда с каждым часом таяла, как льдинка под палящим солнцем реальности.

Вскоре они дошли до передовой и у девушки тут же замерло сердце от увиденного, то, что раньше было живописным парком, для прогулок местных рабочих теперь, представляло собой перепаханное поле. Не осталось ни одного дерева, даже кустов не было, только голая земля вперемешку с бетоном, железом и останками тел. Стоял стойки запах мертвечины, на всем рубеже стояло около десятка сгоревших медивских танков. Их борта были чёрными от гари, краска полопалась, а на броне лежали обугленные тела танкистов, которые не успели покинуть свои железные гробы. Китти стало плохо, она упала на колени, изогнулась и тяжко задышала. Ополченец присел рядом на корточки и тихо спросил.

– Вам плохо?

– Я раньше такого ужаса и представить не могла. Мне даже дышать тяжело…

– Эх, девка, девка, я тоже раньше такого не видел. Да вот довелось. Короче, мне не до тебя приходи в себя поскорее, да помогай мертвяков хоронить, пока солнце не выглянуло. А то задохнёмся.

– Я не смогу.

– А мне плевать, делай что хочешь, только не корчись здесь, а лучше подойди к Жемиру и доложись, что вернулась в строй после контузии.

– Я поняла.

– Ну раз поняла, так иди. Нечего здесь корчиться.

Придя немного в себя, Китти разогнулась и попыталась отдышаться, но от стоящего кругом смрада, ей вновь стало плохо. Пересилив себя, она поплелась вдоль бывшей передовой, стараясь не смотреть по сторонам. Кругом стоял шум, никто не обращал внимание на девушку, что шатаясь, плелась меж жертв боя. Вскоре Лина вышла на небольшую палатку, рядом с которой сидел мужичек в гражданской куртке и серых штанах, на голове его покачивались седые кудри.

– Мужчина. – обратилась к нему Китти. – Вы знаете Жемира?

– Знаю. – сухо ответил тот.

– Как его найти?

– Он перед вами. – сказал мужчина, после чего добавил. – Если вы вдруг не поняли меня, то я и есть Жемир. Что вы хотели от меня?

– Я Китти Лина, лейтенант, я после контузии.

– Откуда ты девочка?

– Я с добровольческой роты, из лагеря Гинза -3.

– Ну, что тебе сказать, из вашей роты живых я не видел, да и вообще почти никто не уцелел, после вчерашнего. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, только воротит от всего этого.

– Меня вчера после боя тоже воротило, но сейчас ничего, привык. Все меня за командующего принимают, а я всего лишь механик подвижных составов. Ни понимаю ничего, ни в тактике, ни в стратегии. Единственное, что я приказал бойцов похоронить, что не пережили прошлый день. У нас ни связи с армией, ни чего, я не знаю как действовать дальше, так что если хочешь, гуляй на все четыре стороны, а можешь помочь раненым, их немного осталось, большая часть скончалось.

– А бинты-то есть?

– Да, по-моему, что-то находили, перевязывай, чем есть, хоть рубахами, только раны промывай, чтоб заражения не было.

– Как вы думаете, к нам придут войска?

– Насчёт наших я не уверен, а вот медивские точно сегодня, либо завтра подойдут и добьют нас. А приказа отходить не было. Так что дела такие, идите Лина помогайте раненым, может, хоть кого-нибудь спасём. Хотя какой толк спасать, если всё равно придут и добьют. – Жемир вытер платком пот со лба и продолжил. – Иди девочка, иди.

– Будет исполнено!

Пара сотен оставшихся в живых уже не знали, как им быть, смысла от обороны уже не было, хотя к ней они готовились. Оружия и боеприпасов осталось крайне мало, ни одного противотанкового орудия и всего один пулемёт. Даже автоматов хоть и хватало на всех, но патронов даже на обойму к каждому не было.

Но сдаваться ни кто не планировал, а все кто хотели сбежать или покончить с собой, уже давно это сделали. Остальные ждали врага и всем сердцем верили в подмогу. Они верили, что котивская армия вот-вот подойдёт, и позорное отступление наконец-то закончится и вся военная мощь сотрёт медивов с родной земли. Но пока это были лишь мечты.

Раненых было около полусотни, кто-то подавал признаки жизни, а кто-то уже одной ногой был в могиле. Помимо Китти там было ещё три женщины, все преклонного возраста. Главным был пожилой мужчина, видимо врач. Не было ни медикаментов, ни каких либо приспособлений. Пули доставали ножом, раны зашивали обычными нитями, что нашли в развалинах. Может быть у раненых было бы больше шансов, но одна из авиабомб упала прямиком в городскую больницу, уничтожив все лекарства.

Китти доверили слабораненых, от неё требовалось лишь промывать раны и бинтовать, хотя это и был максимум её медицинских способностей. Раненые лежали на голой земле, кто подстрелен, кто изранен осколками, но все в здравом уме и некоторые могли даже шутить, хотя получалось у них это скорее грустно, чем смешно. Китти было нелегко видеть кровавые раны, промывать их и бинтовать, часто у неё выходили не очень аккуратные повязки, иногда она делала больно раненым, несколько раз её послали подальше и обматерили. Девушке было тяжело, она была уже готова сорваться и в слезах убежать подальше, но вскоре ей попался странный парень. Он был бледен и слаб, веки дрожали, синие губы еле шептали. Раненый уверял, что у него лёгкое ранение живота, но на деле всё оказалось наоборот. Паренек, изрядно потеряв крови, уже был при смерти. Его дрожащие губы слабо шевелились, и Китти расслышала среди его стонов, что говорит он про неё.

– Вы такая красивая. Словно утренняя заря, дающая надежду на новый день. Ваши глаза, они шикарны, зелены как свежая трава, а губы, эх, какие губы. Завидую тем, кто их целует.

– Вы бредите, у вас тяжёлое ранение, я не могу вам помочь.

– Вы уже мне помогли, вы не представляете, как приятно умереть с вашим ликом на глазах, все мои друзья перед смертью видели лишь страх, а я вижу ваши губы и глаза. Не тратьте время, я умираю и помру очень скоро.

– Вы потеряли много крови, у вас очень тяжёлое ранение! Как вы оказались у меня? Я же не врач? Я вам не смогу помочь, лежите, я попробую позвать врачей. Они вам помогут.

– Не стоит, я сам к вам перебрался, я знал, что помираю, но хотел посмотреть на вас перед смертью.

– Глупости. Вы несёте глупости, прекратите говорить, вам нельзя терять силы.

– Глупость, дорогая моя, это мир, в котором мы с вами живём, всё здесь глупо и несерьёзно. Серьёзны лишь смерть и любовь, жаль последнего мне не дано было познать. Обнимите меня, не судите строго, но я ни разу не был в женских объятиях и если вы меня не обнимите, то и не буду никогда.

Китти ничего не сказала ему в ответ, а лишь молча сжала его в своих объятиях, голова парня упала ей на плечо и девушка почувствовала идущий от него холод и слабое, прерывистое дыхание, которое в следующую секунду замерло и остановилось навсегда. Китти положила уже мёртвого парнишку на землю. На лице его навсегда застыла предсмертная улыбка. А ведь он был ещё совсем юн, его лицо было гладким и детским с пухлыми губами и совсем ещё юными глазами, что пусто смотрели в небо. Этот мальчик ещё не знал за кого и с кем воюет, ему были непонятны великие идеи, властителей людских судеб. Он был простым парнем, что пытался защитить свой дом, в который вдруг пришла война.

Китти не смогла сдержать слёз и разревелась, как маленькая девочка, все смотрели на неё, а она все не могла успокоиться, слезы лились градом из её глаз. Ей было неловко и даже стыдно, но то и дело, всхлипывая девушка вновь и вновь расходилась всё сильнее, пока плачь не начал переходить в истерику. Всё продолжалось до тех пор, пока к Китти не подошёл какой-то мужчина лет пятидесяти в рваной форме. Он молча прижал её к себе, вытер слезы, и, поцеловав в лоб, тихо прошептал – Всё обойдётся, девочка моя. – После чего накрыл тело парня с головой одеялом и пошёл дальше, оставив всхлипывающую Китти рядом с телом парня.

– Отмучился парнишка,– прозвучал голос за спиной,– хороший был пацан, помогал всем во дворе, он из местных. Работящий был и смелый. Пополз за патронами, но не дополз, подстрелил его гад медивский. Я сам видел, как он попал под огонь. Жалко парня, но вам не следует так переживать, его не вернуть.

– Вы его знали? – спросила Китти мужчину, который совсем недавно материл её, когда та перевязывала его перебитые ноги.

– Как его зовут не знаю, а так видел его в своём районе, ходил бабкам на участках помогал, за скромные деньги. Работящий малый.

Его слова прервал нарастающий гул, в небе вновь появились самолёты медивов. Они летели спокойно, зная, что им ничего не угрожает. А вот остатки защитников в панике начали прятаться по углам словно крысы. Кто-то спрятался в подвал, кто-то за бруствер, а кто-то в окоп, все до ужаса боялись медивских самолётов, они бесспорно господствовали в воздухе. Китти помнила, что произошло прошлым утром, и в панике бросив раненых, сломя голову побежала прочь, но запнувшись о камень, повалилась на землю. Она легла на спину и с каким-то странным чувством безысходности направила потухший взор в утреннее, серое небо по которому с гулом летели пять самолётов, кто-то кричал ей «уходи, прячься», но Китти не могла пошевелиться, её тело словно парализовало. На некоторое время ей показалась, что лучше так и остаться здесь на земле в ожидании смерти.

Брюхо железной птицы раскрылось, и девушка зажмурила, влажные глаза, не надеясь их больше никогда открыть. В этот момент она ждала неминуемого, ждала, что небо разорвёт истошный писк летящих на землю бомб, и одна из них непременно разорвёт её тело на части. Но ничего не происходило, и тогда Китти решила, что возможно уже умерла, и открыла глаза. Пред взором её, на фоне серого неба, порхало огромное, бумажное облако. Оно с шорохом опускалось на землю, словно стая белых птиц.

– Что это такое! – крикнул один из ополченцев, выбежав из убежища под бумажный снегопад.

– Я бы на твоём месте спрятался, вдруг за бумагой бомбы полетят!– крикнул ему другой.

Парень поднял одну из бумажек и начал читать:

«Уважаемые жители Муринии и солдаты национальной армии!

К вам обращается весь цивилизованный мир с просьбой

Прекратить кровопролитие, мы не требуем, а просим

Сложите своё оружие и прекратите сопротивление.

Хватит проливать кровь за безумного диктатора

Который уничтожает свой народ!

Вы в силах остановить войну, всё в ваших руках!

Перестаньте убивать солдат армии прибывших вас освободить,

Перестаньте убивать сами себя!

Исход войны уже ясен и не минуем

Маут будет свергнут

А Муриния освобождена.

Мы надеемся на ваше благоразумие».

– Того кто возьмёт себе такую бумажку, я лично пристрелю! – заявил Жемир.

– Да пусть эти медивы засунут их себе в одно место! Ирк им не взять пока на его рубежах мы! – громко заявил парень и, плюнув на листовку, швырнул её в сторону.

– Спрячься герой недоделанный, ссать они хотели на такого защитника, как ты. – грубо выругался Жемир и растоптал ногой рядом упавшую листовку.

***

Прошёл день, наступила ночь, две сотни оставшихся в живых, с трепетом ждали медивов, но они так и не появлялись. Ночь была холодной и дождливой, за прошедший день, остатки гарнизона захоронили многих павших, но большинство так и продолжало лежать под открытым небом. Китти была на позиции, пришла её очередь, стоять в карауле. Она молча сидела в окопе, в котором было много грязи и воды, сапоги уже промокли, ноги замёрзли, кругом стояла темнота, девушка ничего не видела, хотелось спать. Луна изредка появлялась из-за туч, и её холодный свет падал на пропитанную дождём и кровью равнину.

В её голову лезли разные мысли, но больше всего она вспоминала свой дом, уютный тёплый дом. Ей так хотелось вновь распахнуть входные двери и войти в просторную прихожую. Пройтись босиком по мягкому ковру и прилечь на диван или подняться на второй этаж и присесть на удобное кресло у окна, из которого открывался вид на тихую спокойную улицу, утопающую в зелени фруктовых деревьев. Она так любила гулять по этим проездам и переулкам, особенно летом. Всё в той жизни было прекрасно, каждая мелочь была ей сейчас ценной и желанной, но, увы, недостижимой.

«Ничего ни хочу! Не хочу мягкого дивана, ни вкусной еды, ни тёплого одеяла, а просто хочу жить! Просто жить. Хочу, не боятся не дожить до утра, не вздрагивать от шорохов и стуков. Просто хочу жить и быть живой. Эх, что-то замечталась я!»

Китти начала уже дремать, как её и всех остальных разбудил гул с востока. На огромной скорости, рассекая пасмурное, ночное небо, мчались два десятка истребителей и бомбардировщиков. Это были не медивы. В миг, когда самолёты промчались над руинами Ирка и устремились на позиции гетерцев, в городе началось оживление и в окоп Китти прибежали с десяток сонных солдат. Все живо интересовались. Кто? Откуда? Наши или нет? Но все сомнения развеялись, когда над позициями медивов в ночное небо взмыли огненные зарева взрывов. Округу тут же оглушили гулы бомбёжки и крики ликования котивов. Застрочили зенитки, один самолёт, объятый огнём, устремился к земле. Спустя пару минут, с востока, вновь примчались бомбардировщики, на этот раз огромные, загруженные под завязку тоннами бомб, которые вскоре обрушились на головы медивам. Горизонт окрасился в огненно-красный цвет. Котивы ликовали, Китти плакала от радости, плакали и некоторые мужчины.

Неожиданно, где-то с восточных окраин, разрушенного города, со свистом улетела в небо сигнальная ракета осветив округу. Китти знала, что белая ракета ничего не означала, а служила лишь освещением. Но начавшаяся суета, и беготня среди гарнизона не на шутку встревожила её. Что произошло, было трудно понять, да и собственно вряд ли кто-то из сонных солдат понимал, что происходит. Сработал стадный режим. Но вскоре среди неразборчивых криков Китти расслышала:

– Наши! Это наши! Это наши солдаты! Ура!

– Неужели? К нам пришла помощь! – подумала Китти и готова была сорваться навстречу, но побоялась бросить пост.

С востока, по разбитой трассе, шла колонна, конца которой не было видно. Десятки рычащих танков и броневиков, грузовики тянули пушки и ракетницы, рядом маршировали тысячи солдат: чистых, бодрых и довольных, что они наконец-то вступают в бой с врагом. Маут наконец-то отдал долгожданный приказ, которого ждали ополченцы и солдаты. Вся миллионная армия муринцев обернулась штыками на запад и ринулась в контратаку. В момент, когда первые солдаты начали входить в город, их уже встречали измученные защитники Ирка, они жали солдатам руки, обнимали их и плакали от счастья. Китти, видя бессмысленность сидения в луже тоже пошла на встречу бойцам регулярной армии. Девушка впервые видела такую мощь своими глазами: танки, пушки, тысячи солдат, подтянутых, молодых и смелых. Она не сдерживала слёз, что текли по её щекам, которые были черны от грязи и гари. Китти, что-то несвязно говорила солдатам обнимая и целуя их, те в ответ улыбались ей, и не сразу узнавали в ней девушку, какой-то молодой солдат обнял её в ответ, прижав к своей груди и тихо сказал.

– Пора и нам повоевать! Спасибо, что не пустили их дальше.

Этот солдат отошёл в сторону с Китти и, вытерев её лицо платком, сунул ей в карман две шоколадки, девушка же прижималась к нему и продолжала плакать. Спустя мгновение к ним подошёл какой-то молодой сержант, в пятнистой форме разведчика и спросил, что здесь происходит, но поняв, тут же добавил.

– Неплохо вас потрепали. Досталось же вам.

– Ну, ну я думаю, теперь-то всё будет хорошо, вы здесь, какое же счастье! Мы думали, медивы нас всех перебьют, нас осталось всего ничего! Мы вас очень ждали!– успокоившись, сказала Китти.

– Теперь-то мы переломаем хребет этой медивской заразе. – гордо заявил сержант и, похлопав Китти по плечу, побежал догонять своих в колонне, следом удалился и второй солдат.

Китти смотрела на лица бойцов, что шагали по разрушенному городу, многие с ужасом озирались по сторонам, впервые взирая на такие разрушения, руины, трупы, сгоревшая техника. Настоящая война отличалась от той, что показывали по телевизору и печатали в газетах. Здесь люди умирали по настоящему и не всегда красиво как в кино.

Вдруг, посреди колоны солдат, Китти увидала парня, его лицо казалось знакомым. Высокий, стройный, с чёткими чертами лица и широкими плечами. Его глубоко посаженные глаза и растерянный взгляд пугали Китти, она понимала, что раньше видела его.

«Кто это такой, почему при виде него мне становится страшно и тошно! Мы где-то уже виделись, и видимо наша встреча была не самой приятной страницей моей жизни, но кто он такой, кто? Хотя, кажется, его зовут Зит! Точно это та тварь! Это тот ублюдок, капитан Зит! Это он испортил всю мою жизнь! Это он отобрал мою карьеру! Мою жизнь! Сволочь! Сволочь!»– глаза Китти наполнились яростью и злобой, у неё не было сомнений, что это именно тот человек, который словно буря ворвался в её размеренную жизнь. Перед её глазами пронеслись события, что произошли в недавнем прошлом, она вспомнила Марта, его потерянный взгляд, его испуг, вспомнила Зита с его усмешками и злобой, вспомнила выстрел, лужу крови на ковре и скоротечный суд, лагерь, Лету с Кудряшкой, Брана, Керма. Внутри всё закипело, на глаза надвинулась пелена злобы.

Китти крикнула ему:

– Зит! Ублюдок, Зит! Поверни свою голову, тварь гнилая!

Парень обернулся, но ничего не понял, вокруг было настолько шумно, что даже самый громкий крик было тяжело услышать, да и Зит бы не узнал в чумазой девушке, одну из тех, кого он обидел. За свою его службу, таких было очень много. Но Китти была настолько не рада встрече, что подняв с земли кусок оконной рамы, пошла ему навстречу, расталкивая идущих в колоне солдат, Зит не обращал внимания на ополоумевшую девушку, не обращали внимания и солдаты.

– Вы куда так ломитесь девушка!? – возмутился высокий, черноглазый боец, приостановив её сильной рукой.

– Идите вы, солдат, куда шли! А то я вам череп проломлю! – чуть ли не криком ответила она ему.

– Контуженая, что ли? Иди сама, куда подальше!

Китти оттолкнула его плечом и пошла дальше, уже приближаясь к Зиту со спины. Она была готова его убить, она и хотела это сделать. Каждая клеточка её тела была заполнена гневом и яростью. Именно в нем она видела причину всех своих неудач, всего того горя, что ей пришлось пережить. Всё плохое в её жизни имело одно имя – Зит. Руки всё крепче сжимали кусок рамы, а взгляд словно прилип к затылку бывшего капитана городской охраны.

– Ну вот мы и встретились сволочь! – прошептала Китти.

В следующее мгновение она приблизилась к нему вплотную и с размаху ударила его по голове с такой силой, что каска отлетела в одну сторону, а дубина в другую, а сам Зит упал на землю. Все вокруг замерли в непонимании, кроме Китти, которая с размаху пнула капитана по голове, но нога соскользнула, и сапог улетел в сторону, а Китти же повалилась на Зита, не растерявшись, она принялась лупить его по лицу. Чак не мог сообразить, что происходит, он не сразу начал сопротивляться, за что поплатился исцарапанным лицом, ссадинами и синяками.

Когда окружающие солдаты вышли из стопора, они тут же кинулись разнимать дерущихся. Китти с трудом оттянули от Зита и скрутили ей руки. Но не смотря на это, она усердно пыталась вырваться и снова накинутся на Зита в надежде искалечить его. Но ей было бесполезно сопротивляться против четырёх крепких солдат. Чака подняли с земли, и он, отряхнувшись, начал вытирать кровь с лица.

– Вы что с ума соли? Или контуженая? – спрашивал один из солдат.

– Она сумасшедшая! – одевая каску, сказал Зит, смотря на искривлённое злобой лицо девушки.

– Ты ублюдок, Чак Зит! Я тебя ненавижу! – крикнула ему в ответ Китти.

– Откуда вы меня знаете? Кто вы такая?

– Твоя старая знакомая, сволочь!

– Я не знаком с сумасшедшими!

– Меня зовут Китти Лина! Ты вторгся в мой дом! Ты сломал мою жизнь, ублюдок! Твоими стараниями, я здесь! Я лейтенант Китти Лина! Ты, сука, забрал мою нормальную жизнь. Что смотришь? Вспомнил, ублюдок?

– Ах, это вы? Лейтенант Лина, я вас вспомнил! Как вас забыть-то. Вы не сумасшедшая, вы хуже. – Зит хоть и был удивлён такой встрече, но старался это не показывать.

– Я тебя убью сволочь! Я тебя всё равно убью.

– Много вас таких, да вот живой хожу, как видишь. Да и ты смотрю, сука, все ни как подохнуть не можешь. Иди своей дорогой.

– Здесь фронт, сукин ты сын! Посмотрим, как долго протянешь, пущу тебе пулю в спину.

– Пусти, поплатишься своей никчёмной жизнью, поставят тебя к стенке и пристрелят как бешенную собаку, которой ты и являешься!

– Ну расстреляй!

– Я не буду вас трогать. Один раз уже замарал о вас руки. Идите вы, куда подальше, лейтенант, бывший лейтенант.

Китти оттащили в сторону и настоятельно попросили успокоиться. Зит вытер кровь с лица рукавом и сплюнул в сторону. Выхватил он не слабых тумаков от девчонки и мысленно материл её. А неразбериха в колоне быстро прошла, и через пару минут все солдаты уже маршировали далее, топча размокшую, словно каша, землю.

Прошла ночь. Наступило утро. Солнце лениво, словно не желая появляться в этом жестоком мире, выползло из-за горизонта. Её лучи падали на землю особо не грея, чувствовалось приближение прохладной осени. Муринские солдаты уже начинали верить в то, что к первым снегам они уже будут дома, не смотря на то, что наступление ещё даже не началось. За ночь в Ирк прибыло четыре колоны, более двадцати тысяч солдат. Именно солдат, а не заключённых либо добровольцев. Каждый воин был хорошо вооружён и тепло одет. И каждый верил в скорую победу, каждый был готов пожертвовать собой ради этой победы.

Солдаты были настолько озлоблены на врага, что им не нужно было никакого стимула, они просто хотели мстить, убивать, уничтожать ненавистного врага. Они не хотели чувствовать ни сострадания, ни жалости к медивам, которые вторглись в их страну и убивали их сограждан. Теперь в глазах виделась лишь горящая столица Гетерского союза. Мурзан добился нужного эффекта. Народ теперь жаждал мести, и готов был на все, чтобы уничтожить медивское зло.

Решением генерала Тармы, все кто остался в живых при обороне Ирка, были объединены в один батальон получивший номер ноль, так как в муринской армии имелась практика называть наспех сколоченные подразделения такой цифрой до времени его переформирования. Все кто выжил, а это ополченцы, гарнизонные и добровольцы, были объединены под командованием капитана Жемира, который с усмешкой называл своих бойцов шутовским войском, так как военных среди них было не много. Хотя на деле среди корпуса Тармы, только у этих несчастных был опыт ведения настоящей войны. Батальон получил в подарок пайки и несколько ящиков солдатской, горькой настойки, им дали день отдыха и они радостно предались пьяному угару в надежде хоть ненадолго забыть, что видели в эти дни. На следующий день было назначено наступление. Но об этом они не думали. Они праздновали то, что пока живы и могут пить эту горькое пойло, но в этот момент оно была слаще мёда.

На крыше одного из немногих уцелевших в медивских бомбёжках зданий, стояла Китти. Она не пила и не веселилась со всеми остальными, ей хотелось одиночества и тишины, уединения с собой, всё кругом было чужим и страшным, у неё больше не было друзей и даже знакомых, Бран с ротным погибли, и даже её мучительницы с лагеря оставили этот мир. А перед взором Китти раскинулся мёртвый город, который вдоволь насытился человеческой кровью, праздник смерти был коротким, но продуктивным. Всего-то месяц назад жизнь кипела на этих улицах, гудели машины, бежали по своим заботам горожане, теперь же весь город был уничтожен, ни дорог, ни домов, ни людей. Только руины. Только смерть.

«Ну да, что не говори, а медивская авиация работает хорошо, если бы они бомбили нас хоть чуточку подольше, город бы и защищать некому было! Это же надо так! Годами, люди строили эти дома, вкладывали силы и душу, строили скверы, парки. Горожане жили здесь, радовались этой жизни, столько лет, а, правда, сколько лет этому городу? Лет пятьдесят, а может и сто! А тут за пару минут всего этого не стало, просто пшик и нет города, нет этих ста лет истории, ста лет стараний. Не зря говориться ломать легче, чем строить. Сто лет на стройку, пара дней на разрушение».

– Китти! – окликнул кто-то её. – Здравствуйте, чего одна сидите, скучаете.

Девушка повернула голову и увидела мужчину, седоватого, с морщинистым лицом и впалыми глазами. Она не знала кто это, да и знать не очень-то хотела, ей просто хотелось побыть одной.

– А вы кто?

– А вы меня не знаете, да и я вас честно тоже не знаю. Просто вы сидите здесь одна, грустите, вот я и спросил у Жемира ваше имя, решил навестить вас, как- никак вы уже час здесь стоите одна, хотя если вы любите компанию из одного человека, то простите меня и мою навязчивость. Кстати, меня зовут Тирт, я друг Жемира, я вам не враг. Если вы всё же желаете побыть одной, то простите меня, но возьмите, пожалуйста, еду и водку, а то солдаты все съедят и выпьют без вас.

– Я не хочу пить, Тирт.

– А кушать? Вам надо поесть. – оглядывая измождённую девушку, по-отцовски молвил Тирт и протянул ей коробку, в которой лежали несколько мясных консервов, фрукты и хлеб.

– Спасибо вам, поесть я непротив.

– Нам выдали много пайка, тут мясо, каша, и многое другое! Я так вкусно уже давно не ел! Покушайте, вы такая худая и замученная! А водку тоже оставьте себе, она пригодиться, ей можно обработать раны на теле. И в душе!

– А поможет?

– Не знаю, мне не помогает. – Тирт косо улыбнулся, было видно, что он уже пытался сегодня залечить водкой душевную боль, но это у него не выходило. – Видимо всё дело в глубине этих ран, если ваша душа немного поранена, то бутылки вполне хватит немного унять боль.

– Какие же раны в вашей душе? Тирт. – приняв продукты и водку, спросила Китти.

Тирт снова косо улыбнулся, сунул руку во внутренний карман и, достав оттуда смятую фотографию, протянул её Китти. На ней были запечатлены трое челове: женщина с кудрявыми, светлыми волосами, парень и девушка.

– Ваша семья?

– Да.

– Что с ними случилось?

– Бомба, в первый же день войны, она прилетела с неба, попала в дом, они спали. Умерли мгновенно, даже не поняв, что стряслось. Я узнал об этом лишь спустя пару дней, когда город был уже занят медивами. И вот я не знаю, где они похоронены и похоронены ли вообще. Это фото, единственная вещь, что связывает меня с ними. Вы не подумайте, я не убит горем, только вот цели в жизни пока не вижу. Пытаюсь заставить себя мстить, да не могу. Вот так и живу, даже водка не помогает.

– Соболезную вам.

– Не стоит, я не хочу, что бы вы меня жалели, жалость это не то, что мне нужно. Думаю и вам жалость не нужна, вы сильная и смелая девушка.

– Да видели бы вы мою смелость, когда я бежала, что есть сил от медивов, оставив умирать Керма и Брана. Я трусиха, смелости у меня столько же сколько и силы. Я бы поревела, да вот уже слёзы кончились.

– Я видел, как вы били какого-то капитана, если бы не солдаты вы бы убили его. Видимо он не самый хороший человек. И сил у вас было достаточно в тот момент.

– Его стараниями я тут, а могла бы в штабе сидеть.

– Если хотите мы можем с Жемиром помять его хорошенько, мы хоть и старые, но многим молодым фору дать можем.

– Спасибо, не стоит, давайте лучше выпьем. С вас тост.

Тирт вновь заулыбался и, достав из кармана два стакана, видимо знал, что пригодятся, начал разливать по ним мутную жидкость.

– Ну, давайте выпьем за нашу победу над коварным врагом!

Они выпили раз, второй и третий, пока в голове у Китти не стали путаться мысли, а язык заплетаться. Тирт помог ей дойти до кровати, по отцовски уложил её в постель. Он укрыл её тёплой курткой и, погладив по голове спросил.

– Ну как ваши душевные раны?

– Легче. – с трудом шевеля языком, пробормотала она и улыбнулась.

– А мне полегчало от вашей компании, сладких снов.

Тирт удалился к остальным солдатам, что продолжали пить и веселиться. А Китти, закрыв глаза, представляла свой дом и мысленно гуляла по саду, в её фантазиях было всё так хорошо и правдиво, что хотелось остаться там навсегда. Фантазия мутнела, как и рассудок, вскоре водка окончательно переборола разум и Китти погрузилась в сладкий сон, где вновь вернулась в летний сад.