Читать книгу Закон Стрелка - Дмитрий Силлов - Страница 8

Я просто стоял и смотрел на нее. Этого у меня никто не отнимет. Просто стоять и смотреть. И надеяться, что она когда-нибудь всё-таки откроет глаза цвета единственного в мире артефакта.

Она лежала на койке, до подбородка накрытая снежно-белым одеялом. Рядом с койкой стояла капельница с трубкой, уходящей под одеяло. Я знал, что Болотник специально не показывает мне, что стало с ее телом. Но я и не настаивал. Болотник всяко знал, как будет лучше для меня и для нее. Например, вчера он сказал, что если б я не принес тот светящийся предмет из другого мира, сегодня бы ее уже не было на свете. Что ж, я сделал всё, что мог. И сделаю еще больше, если потребуется.

Я не мог объяснить самому себе, почему мне так дорога эта девушка. Мы всего-то обменялись лишь парой фраз, но иногда десяток слов может быть дороже миллиона других, бесполезных и ненужных. Дороже собственной жизни. Раньше бы я счел такие слова высокопарными и напыщенными. Сегодня, когда Болотник наконец снял с меня повязки, он сказал, что если б штык прошел на волосок правее, я был бы уже мертв. Значит, это не просто высокие слова насчет того, чтобы пойти за край земли или отдать жизнь за того, кто тебе действительно дорог. Только ради того, чтобы этот человек остался в живых…

Когда я пришел сюда, я ничего не знал о Зоне. И о себе тоже. Ученые за Периметром заблокировали мои воспоминания о прошлой жизни для того, чтобы сделать из меня машину убийства без чувств и эмоций. И снабдили меня заданием – найти Директора комплекса подземных лабораторий, что было фактически равносильно приказу уничтожить Монумент.

Я шел через Зону, уничтожая всё, что мешало мне на пути к цели. Но на том пути я встретил эту девушку – и, возможно, в тот самый момент в моей голове начался возврат к прошлой жизни. До цели я дошел и выполнил задание. Прежде чем погибнуть, Директор подземных лабораторий вернул мне память, а Монумент отдал свое сердце – артефакт «Чистое небо», излечивающий любые болезни, отклоняющий пули и заодно позволяющий проникать через границу между мирами[3].

Я выполнил задание, получил бесценный приз, вернул себе память… но потерял любимую. Вернее, почти потерял.

Её грозная банда, лишенная артефакта «Фотошоп», а значит, и львиной доли доходов, распалась, а остатки банды были уничтожены группировкой «Воля». Возможно, этой девушке повезло, а может, было б лучше, чтобы ее настигли пули «вольных» – по крайней мере она умерла бы быстро и без мучений. Но немногим раньше она покинула банду, обнаружив у себя признаки острой лучевой болезни, которая в половине случаев начинала развиваться у человека после обработки «Фотошопом». Страшная расплата за неземную красоту.

Когда я отыскал Сорок пятую, как звали ее в группировке Всадников, ей было уже очень плохо. Она не узнала меня. Она уже не узнавала никого, стоя на границе между жизнью и смертью. Тогда я взял ее на руки и отнес к Болотнику.

Как сейчас помню – старик покачал головой и испытующе посмотрел на меня.

– Что ты готов сделать, Перехожий, для того, чтобы она осталась в живых?

Это был очень странный вопрос. И я пожал плечами.

– Всё. Например, обменять её жизнь на свою.

Похоже, Болотник слегка удивился.

– Странные слова ты говоришь, сталкер. Здесь каждый цепляется за жизнь, а ты предлагаешь ее к обмену, словно недорогой артефакт.

– Зачем мне жизнь? – улыбнулся я тогда. – Есть, спать и убивать для того, чтобы было что поесть и где поспать? Это скучно и бессмысленно. А эта девушка поет так, что душа плачет одновременно от радости и печали. И еще у нее самые красивые в мире глаза. Так что, думаю, это справедливый обмен отдать то, что тебе не особенно нужно, за то, что тебе просто необходимо.

Тогда Болотник задумался ненадолго, почесывая коротко стриженную бородку. А потом сказал:

– Я могу отсрочить её смерть на несколько дней. На большее у меня, увы, не хватит ни знаний, ни способностей. И того и другого должно быть с избытком, когда ты пытаешься не вылечить человека, а отнять у смерти её законную добычу. Но я знаю точно, что в будущем ОЛБ будет лечиться относительно легко, как сейчас пневмония, от которой еще сто лет назад не было лекарства. У тебя на поясе висит ключ от междумирья. И если ты действительно хочешь её спасти, ты должен отправиться в другую вселенную, будущее отражение нашего мира. Предупреждаю сразу – это очень страшное будущее, пожалуй, пострашнее Зоны. Там ад, сталкер, настоящий ад…

– Что я должен найти в том аду? – спросил я.

– Базу данных всех достижений человечества того мира. Погибшего мира. Она была создана перед войной в научно-технологическом комплексе по разработке новых технологий «Сколково». Тогда же был разработан препарат, излечивающий любую стадию лучевой болезни и одновременно регенерирующий поврежденные ткани. Уверен, что сведения о нем также хранятся в той базе.

– На что похожа та база? И где мне его искать?

– Она похоже на обычную гранату без запала. Я сброшу тебе на наладонник краткую историю войны, в которой погибло то отражение нашего мира, а также карту и ключ от того места, где может храниться этот бесценный артефакт. Но еще раз подумай, готов ли ты отправиться туда?

Вместо ответа я потянул Болотнику свой КПК…

Я вернулся из-за границы миров и принес Болотнику требуемое, несмотря на колотое ранение в легком и практически сожженную левую руку[4].

Болотник сдержал свое слово. Она была жива, её раны быстро заживали… но из комы она так и не вышла. И в принесенной мной базе данных не было сведений о том, как вернуть её обратно к жизни…

Он всегда ходил по своему маленькому стационару абсолютно неслышно. То ли его мягкие бахилы были тому причиной, то ли еще что, но я обернулся, лишь услышав негромкое деликатное покашливание за спиной.

– Возможно, это специфические последствия обработки «Фотошопом», – сказал Болотник, подойдя ко мне. – Обычные методы возврата из комы не действуют.

Я кивнул. Это было понятно и без дополнительных разъяснений.

– Она останется здесь, пока я что-нибудь не придумаю, – продолжил старик. – Или…

– Или пока она не умрет, – сказал я.

– Или так. Но я сделаю всё, чтобы этого не произошло.

– Знаю, – сказал я. – Ни вы, ни она ни в чем не будете нуждаться. Я об этом позабочусь.

– Пока что, парень, лучше позаботься о себе, – заметил Болотник. – По-хорошему тебе бы неплохо отлежаться здесь еще с недельку.

– Я уже достаточно отлеживал бока и надоедал вам своим присутствием, – улыбнулся я. – Пора и честь знать.

– И почему я догадался, что ты ответишь именно так? – покачал головой старик. – Что ж, тогда иди, проветрись. К тебе там посетитель пришел.

Очень интересно, кто бы это мог быть. О том, что я нахожусь здесь, не знал никто, а мой КПК остался слишком далеко для того, чтобы можно было за ним вернуться. Я бросил взгляд на дверь – там, за ней, была моя палата с койкой, под которой в моем рюкзаке лежал ВСК-94.

– Не надо, – сказал Болотник. – Это Меченый по твою душу.

Честно говоря, я бы все-таки сходил за своим снайперским комплексом – в Зоне далеко не все помнят о Долге жизни, не говоря уж о более мелких долгах. Но если Болотник сказал не надо, вряд ли кто в его доме посмел бы ослушаться хозяина.

Я прошел коридорчик, повернул налево и открыл входную дверь.

На крыльце дома спиной ко мне сидел коротко стриженный парень. Слегка оттопыренные уши, большие залысины, капюшон куртки, откинутый назад, АКС-74У, прислонившийся к ноге словно верный пес. И не скажешь, что живая Легенда Зоны. Интересно, а есть ли еще в Зоне дверь, к которой этот тип спокойно сидел бы спиной?

– Здорово, стрелок, – сказал я, присаживаясь рядом.

– Слушай, сколько раз я тебе говорил, не называй меня так, – поморщился он. – Не люблю. Стрелков здесь в Зоне как собак нерезаных.

– Тогда здоро́во, Меченый, – равнодушно сказал я. Мне и вправду было всё равно, как его называть, сути это не меняло.

– Я тоже рад тебя видеть, – криво ухмыльнулся Меченый. – Держи, это тебе, болезный.

Жестом фокусника он извлек из-за пазухи целлофановый пакет, в котором лежали два желтых шара. Обалдеть… Свежие апельсины в Зоне – это что-то с чем-то.

– Спасибо, – хмыкнул я, принимая подарок. – Ты только за этим тащился через болота, чтоб меня фруктами подкормить? И, кстати, как ты меня вообще нашел?

– Элементарно, Ватсон, – прищурился Меченый. – Не люблю я, знаешь ли, когда за мной долги водятся. Тем более Долги жизни. Вот и оказался твой пеленг у меня в КПК приоритетным. И когда он пропал, я просто сопоставил последний сигнал с координатами местности.

– Всё гениальное просто, – покачал я головой.

– Но, как ты верно заметил, пёрся я через болота не только для того, чтоб ты от авитаминоза не загнулся. Посмотри, это мне передал бармен из «Ста БЭР».

Я взглянул на то, что протягивал мне Меченый. Обычная салфетка, на которой четким почерком выведены в столбик четыре слова:

Снайпер

Меченый

Призрак

Клык

Причем «Снайпер» обведено дважды.

– Ну и что? – спросил я, возвращая салфетку.

– Ни хрена хорошего, – сказал Меченый. – Ищут тебя вояки.

– Ну, положим, ищут они всех сталкеров, шарящихся по Зоне, – хмыкнул я. – Список далеко не полон. И, кстати, ты тоже в том списке. Не заметил?

Но Меченый шутки не принял.

– Бармен рассказал мне, как к нему попала эта салфетка. У него в баре вчера какой-то залетный баклан убил Лысого. Просто всадил стакан по самое донышко в рожу этому придурку, который попытался его ножом пырнуть, и даже стекло не разбилось. Так вот, это он списочек искомых лиц составил. Знаешь, немного я знаю народу, кто бы мог убить человека стаканом. К тому же бармен говорит, что баклан точно то ли из военных, то ли из мусоров, у него на эту публику нюх волчий. При этом убийца Лысого, похоже, серьезно напугал бармена, иначе бы он с меня за эту информацию содрал кругленькую сумму, а не отдал бесплатно. А я, знаешь ли, не много знаю людей, способных напугать бармена из «Ста БЭР».

Я задумался. В рукопашке и анатомии человека я кое-что смыслил. Удар, нанесенный с такой силой и скоростью, – это нечто из области фантастики.

– Краповый берет? Или армейский спецназ? – предположил я.

Меченый покачал головой.

– Нет. Это вообще другой уровень подготовки. Вообще другое что-то, чего мы не знаем. И это мне не нравится. Ясно, что мы ему нужны не в качестве проводников, таким напарники и партнеры только в тягость. Он пришел сюда убивать.

Я улыбнулся.

– Не, Меченый, не пойдет. Не за тем ты сюда пришел, чтобы рассказать мне об очередном охотнике за головами. После того, как в Зоне узнали про артефакт «Чистое небо», почти каждый мечтает его заполучить. Так что одним больше или одним меньше не имеет значения.

– Так я еще не все рассказал, – хмыкнул сталкер. – Насчет выбросов слыхал?

– А что с ними?

– Вот что бывает, когда человек теряет свой КПК, – вздохнул Меченый. – Вся Зона на ушах стоит, а он – «что с ними?». Хреново с ними. Усилились они. Теперь «имущество Зоны» не всегда панацея от выброса. То есть не получится теперь как раньше – сложил себе будку из четырех фанерок, пятой прикрылся и выброс пересидел. А ближе к центру Зоны, начиная от Заполья и дальше, теперь только ниже уровня земли и желательно в бетонном подвале схорониться можно. И еще. Слепой сталкер недавно до бара добрел и рассказал, что после последнего выброса видел над Припятью кровавую радугу, после чего остался без глаз – под веками у него не глазные яблоки, а шарики цвета запекшейся крови. И мутанты уже не волнами накатывают, а целыми цунами. Сталкеры по ночам вообще в Зону не суются и днем уже по одному не ходят, минимум по трое-четверо. Потому что иначе не отбиться. Не было такого раньше.

Я пожал плечами.

– Это ж Зона, тебе ли не знать. Тут всякое случается. Короче, спасибо за новости. Но, может, ты все-таки скажешь, зачем пришел?

– Да не за что, – пожал плечами Меченый. – Это тебе так, к сведению. А пришел я заказ тебе предложить. Серьезный заказ. Изменениями в Зоне обеспокоены все группировки, и решено собрать внеочередную Большую Сходку. Соберутся главы всех кланов, по слухам, даже от фанатиков Монумента кто-то должен прийти, чего раньше не бывало. Потому имеется подозрение, что военные предпримут диверсию, несмотря на строжайшую секретность, – даже я пока не знаю место и время сходки. А заказ самый простой. Главари кланов хотят, чтобы самые лучшие стрелки Зоны охраняли место сходки, пока они там совещаться будут. По десятке каждому отваливают за день работы. Как тебе?

Я покачал головой.

– Никак. Что-то все слишком просто. А если это ловушка?

– Не думаю, – сказал Меченый. – Проще было отрядить команду головорезов и перещелкать нас по одному, пока мы одиночками в Зоне шаримся. К тому же собирать мою группу в одном месте для того, чтобы нас грохнуть, это надо совсем мозгов не иметь. А еще я Жмотпетровичу верю – информация от него исходит. Хоть и жук он еще тот, но чтобы сталкеров под пулю подставлять, такого за ним не водится. Ну, что скажешь?

– Пока не знаю, – ответил я. – Подумаю.

– Подумай, – кивнул Меченый. – До Сходки еще сутки, время есть. И если надумаешь, дай мне знать. Держи тебе довесок к апельсинам, с нуля аппарат, еще никем не пользованный.

Он положил на ступеньку рядом со мной КПК в чехле из мягкой кожи.

– И все-таки, Меченый, зачем ты пришел сюда? – спросил я. – Неужели в Зоне такой уж большой дефицит хороших стрелков?

Он задумался ненадолго. Потом сказал:

– Сам не знаю. У нас много общего, сталкер, только я в отличие от тебя так и не вспомнил, кем был до того, как попал в Зону. Иногда мне снятся странные сны, будто я – это ты. И, проснувшись, я спрашиваю себя, смогу ли, если понадобится, убить тебя после того, как отдам тебе Долг жизни? Этого я не знаю, но во всяком случае я точно не хочу, чтобы ты умер до того, как я верну Долг. Поэтому лучше мне быть рядом, чтобы тебе ненароком еще разок не проткнули легкое. Уж больно многие в Зоне хотят твоей крови.

Он помолчал еще немного, потом хлопнул себя ладонями по коленям.

– Ну, вроде все, что хотел сказать, сказал, дальше сам думай, – произнес он, поднимаясь и забрасывая за спину автомат.

Я смотрел в спину этому человеку, идущему по болоту. Ничем в общем-то не примечательный с виду парень, хладнокровно перестрелявший дикую кучу народа на своем пути к Монументу. Как, впрочем, и Клык с Призраком. И я… Интересно, правда ли, что нас создали ученые в каком-то закрытом НИИ за Периметром? Почему-то с некоторых пор мне казалось, что в этом была замешана Зона. Если, конечно, исходить из того, что люди для неё как болезнетворные бактерии для организма. Может, через свои артефакты, а может, и напрямую через ноосферу взяла да и синтезировала она этакие антибиотики с автоматами – и давай по принципу гомеопатии лечить подобное подобным. Пока однажды не нарвалась на побочный эффект, выбивший «Чистое небо» из заплатки между мирами…

– Ну, что он тебе сказал?

Голос Болотника за спиной вернул меня на землю.

– Так… – пожал я плечами. – Про выбросы мощные рассказал, про слепого сталкера, которому выжгла глаза кровавая радуга.

– Есть такой, – кивнул Болотник. – Завтра должны привезти. Как раз положу его на твою койку.

Я поднялся с крыльца.

– Чем я могу вас отблагодарить?

Болотник покачал головой.

– Ты и без того принес слишком много. Так что не забивай себе голову по пустякам. И куда ты теперь?

– К центру Зоны, – сказал я.

И удивился. Ничего подобного я говорить не собирался. Секунду назад я вообще не представлял, куда пойду после того, как покину остров Болотника. Да и я ли сказал те слова? А может, это сама Зона произнесла их моими губами? И если оно действительно так, то с Зоной не спорят.

– К центру Зоны, – уверенно повторил я.

* * *

…Путь с болот до старой свалки радиоактивных отходов я прошел без приключений. Не знаю, повезло так или Болотник как-то посодействовал. Во всяком случае, с некоторых пор мои путешествия по болотам напоминали прогулки в курортной зоне, хотя я частенько слышал отдаленные выстрелы и смачное чавканье в кустах. Но ни одного охотника или мутанта мне давно уже не попадалось.

Я шел, пиная берцами ковер желтой осенней листвы. Он всегда такой в Зоне – золото, перемешанное с грязью. Иногда к ним примешивается кровь, и тогда этот ковер становится похожим на покрытую червонным золотом крышку очень дорогого гроба.

Рюкзак висел у меня за спиной. Я так и не раскрыл его с тех пор, как вернулся из-за границы миров. Я знал, что в нем лежит снайперский комплекс, который в Зоне стоит целое состояние, и какие-то документы, которые я так и не удосужился посмотреть. Честно говоря, и сейчас у меня не было ни малейшего желания брать в руки оружие. Когда они по локоть в крови, иногда понимаешь, что однажды она может подняться выше, переполнить чашу, и ты просто захлебнешься в ней.

Я просто шел и просто смотрел вокруг. Странно, но за всё это время я не видел Зоны. Пробегая мимо деревьев, я не задумывался о том, что они сбрасывают желтые листья для того, чтобы на следующий день на их ветвях вновь появились такие же. Стреляя из-за бетонных плит, брошенных здесь много лет назад, я не замечал, что живущий на них изумрудный мох, оказывается, умеет медленно-медленно ползать в поисках пищи, застрявшей в выщербленной поверхности строительного мусора. А сидя у вечернего костра, я просто смотрел в огонь и ждал, пока разогреется тушенка в банке или поджарится колбаса на прутике, и при этом мне ни разу не приходило в голову посмотреть вверх, на звездное небо, непостижимым образом просвечивающее сквозь вечные тучи Зоны.

Я потерял очень много. Целый мир – загадочный, страшный и прекрасный по-своему. И мне очень не хотелось вновь становиться тем, кто планомерно и равнодушно уничтожает его.

Но, похоже, мои желания и желания Зоны не совсем совпадали.

– О, глянь, лошара вылез!

Из-за бетонных плит, когда-то очень давно небрежно сваленных в кучу, не спеша показались две фигуры. Один, видимо, главный, стоял, выпятив грудь вперед и заправив большие пальцы за пояс. Второй, ухмыляясь, целился в меня из «макарова».

Судя по одежде, это были обычные нищие голодранцы, которых много шарится по Зоне. Трусливые, прячущиеся в свои норы при виде хорошо вооруженного отряда, и в то же время наглые и очень жестокие, когда представляется случай поизмываться над тем, кто слабее. Говорили, что «шакалы» порой по несколько дней держали пленных в своих подземных норах, аккуратно отрезая куски от их тел и жаря свежатину. Что ж, вполне возможно – при наличии определенной сноровки и пары недорогих артефактов вполне возможно обстрогать все конечности человека до скелета, и жертва при этом останется в живых.

– Слышь, баклан, не боись, не тронем, – покровительственным тоном сообщил старший, остановившись передо мной в трех шагах. Отсутствие в моих руках оружия позволяло ему чувствовать свое превосходство. Наверно, он был даже отчасти мне благодарен – не каждый день попадается в Зоне идиот, который ходит без оружия и за счет которого можно безнаказанно повысить самооценку. Наверняка сейчас в своих глазах он выглядел бывалым охотником за головами, отловившим на редкость бестолковую добычу, которую даже не надо отстреливать исподтишка – сама всё отдаст.

Он брезгливо окинул взглядом мой нехитрый прикид – песочного цвета толстовку, потертые джинсы, заляпанные грязью берцы. Вполне возможно, что он даже был готов меня отпустить – естественно, после того, как бессловесная жертва отдаст всё, что у нее есть ценного при себе.

– Короче, урод, тебе сегодня крупно повезло, – сообщил старший, растягивая губы в благодушной ухмылке и демонстрируя черные шпеньки сгнивших зубов. – Я с утра добрый, как Чип и Дейл в одном флаконе. Так что давай сюда рюкзак, выворачивай карманы – и проваливай отсюда до первой аномалии.

Тот, что держал меня на мушке, угодливо хохотнул. Но старший не поддержал напарника. Более того, ухмылка с его лица стала постепенно сползать, когда он осознал, что я стою на месте и его приказы выполнять не собираюсь.

Я просто стоял и смотрел на него так же, как на мертвый ковер из листьев под его ногами. Каждый человек рождается чистым и невинным. Но когда дети вырастают, очень многие из них покрываются грязью. И тогда приходится наступать на них для того, чтобы пройти дальше.

– Ты чо, урод, не понял, что ли? Хабар быстро гони, если жить хочешь!

Ладонь, отвратительно воняющая сушеной рыбой, метнулась к моему лицу. И мне ничего не оставалось, как перехватить грязные пальцы старшего бандита и резко повернуть их от себя.

Послышался слабый хруст, неестественный для взрослого мужчины поросячий взвизг и тупой удар коленей о землю. Однако у моего противника были неплохие рефлексы. Несмотря на запредельную боль в сломанных пальцах, его здоровая рука метнулась к карману поношенного кожаного плаща, из которого красноречиво торчала рукоять «стечкина».

Что ж, он сам сделал свой выбор.

Отпустив вывернутые наружу пальцы, я перехватил подбородок упавшего на колени противника, вторую руку мягко, но быстро положил ему на затылок, напряг бицепсы и сделал большой скользящий шаг вправо и вперед, уходя с возможной линии выстрела.

Ощущение в ладонях было таким, словно я сорвал с резьбы большую живую гайку. В глазах стоящего на коленях старшего бандита застыла боль напополам с изумлением. Оно и понятно, не каждый день человек может без зеркала увидеть собственную спину. Тело любителя рыбы постояло мгновение на коленях, после чего неуклюже завалилось вперед.

Возможно, второй бандит успел перехватить стекленеющий взгляд мертвеца. Не в силах отвести взгляда от свернутой набок головы товарища, он отбросил от себя старенький «макаров» словно ядовитого паука, и, подняв руки, закричал:

– Всё, всё, я без ствола, всё! Только не подходи ко мне!

Я и не собирался к нему подходить. Я просто смотрел на тело, валяющееся у моих ног, и мне было грустно. В обоих мирах тот, кто не умел или не хотел вгрызаться в чужое горло, рано или поздно умирал от клыков тех, кто умел и хотел. В Зоне это обычно происходило очень рано, часто практически сразу после пересечения Периметра. А порой и до того, лишь по факту приближения к нему – пулеметы охраны кордонов никто не отменял. Я думал, что было бы с тем, другим парнем в песочной толстовке, который решил бы пройтись по Зоне без оружия. Недалеко б он ушел, если бы не был Снайпером.

Оставшийся в живых бандит медленно отступал, пятясь и не сводя глаз с трупа. Ему было от силы лет восемнадцать. Интересно, зачем таких-то несет в Зону? За приключениями и легкими деньгами? Зря я, наверно, принес из центра Зоны компьютерные игры другого мира. Говорят, они быстрее любого самого опытного сталкера пересекли Периметр, и сейчас во всем мире молодежь увлеченно стучит по клавишам, гоняя нарисованных ктулху, головоруков и псиоников. Только здесь-то они не нарисованные. И мутанты с аномалиями настоящие, и раны, которые они наносят, не излечиваются мгновенно жратвой и аптечками. И смерть здесь тоже настоящая, и перезагрузить по-новой потерянную жизнь не получится.

Я нагнулся и вынул «стечкин» из кармана мертвеца. Одного взгляда было достаточно – хозяин, когда его шейные позвонки еще были целыми, особенно не утруждал себя чисткой оружия. И как люди могут быть такими свиньями? Даже кабаны полируют о деревья свои клыки, не говоря уж о ктулху, которые с тщательностью топ-моделей маникюрят свои когти осколками кирпичей и обсасывают ротовые щупальца после каждой охоты. Чисто на автомате я проверил наличие патронов в магазине и патроннике – руки сами выполнили за меня обязательную процедуру при попадании в них чужого оружия.

– Не надо…

Я поднял глаза.

Незадачливый бандит смотрел на пистолет круглыми от ужаса глазами. А я уж успел позабыть о незадачливом грабителе. И чего не бежит? Похоже, шок от увиденного.

– Уверен, что не надо? – переспросил я. – Просто в Зоне будешь умирать дольше и намного больнее. А боль от пули, которая пробивает череп и проникает в мозг, человек не чувствует – слишком всё быстро происходит.

Но, судя по всему, мои слова не доходили до сознания юного бандита. Его расширившиеся зрачки свидетельствовали о том, что еще немного – и парень слетит с катушек. Я даже слегка удивился – надо же, сколько эмоций породила свернутая набок голова! Интересно, что с ним будет, когда он увидит труп с выеденными кабанами внутренностями или мумию, над которой поработал ктулху? В общем, понятно. Не жилец.

– «Макар» хоть подбери и почисти, – посоветовал я, проходя мимо. – И вообще-то для того, чтобы он стрелял, надо флажок предохранителя вниз опускать. Если, конечно, патрон в патроннике имеется.

Я шел и думал о том, что сейчас происходит за моей спиной.

Вот парень осознает, что его убивать не собираются. Вот его зрачки постепенно сужаются до нормального состояния, в глазах появляется мысль. Какая, я пока не знаю. Потому мне и интересно. Если не совсем дурак, подберет пистолет и, обобрав труп менее удачливого подельника, постарается как-нибудь выбраться на Большую землю. Если же дурак – значит, так дураком и останется. Вопрос только, надолго ли.

У меня за спиной раздался еле слышный щелчок. Угу, парень внял совету. И еще один. Неплохо. После пережитого стресса юный бандит вспомнил советы старших насчет того, что для более точного выстрела из «макарова» рекомендуется взводить курок вручную. Жаль. А я так надеялся, что хоть кто-то сказал ему о том, что даже в Зоне считается дурным тоном стрелять в спину человеку, который только что подарил тебе жизнь.

Я сделал шаг вперед и круто развернулся на опорной ноге на сто восемьдесят градусов, одновременно падая на колено и вскидывая трофейный «стечкин». Черт, как же всё банально и предсказуемо в этой жизни! Парень стоял, удерживая пистолет двумя руками и старательно целясь мне в затылок. Вернее, в то место, где он был долю секунды назад.

Мы выстрелили одновременно. После чего я встал с колена, смахнул желтый листок, прилепившийся к штанине, и пошел прочь. Надо было еще выбрать место для ночлега, а это в Зоне далеко не простое дело.