Читать книгу Они уже здесь - Дмитрий Стрешнев - Страница 3

После работы Кузюкин Степан пришел домой. Удивился: обычно жена по малогабаритной квартире так и мельтешит, а тут что-то нигде не видно. Позвал:

– Маша! Ты где?

Тапочки надел – пошел искать. Нашел Машу на балконе, и с ней – какой-то мужик. То есть вроде как мужик. Уши, нос, голова на месте. Но какое-то все не наше, непривычное. Даже не такое, как у негров или корейцев каких-нибудь. И – ни пиджака, ни штанов, так, хламида какая-то. Кузюкин похолодел: уже успел раздеться, сволочь!

Жена увидела Степана – радостно сообщила:

– Вот, Степа, познакомься с гостем.

– Кто такой-то? – Кузюкин пробурчал.

– В окно вот залетел.

В окно! Тоже мне, архангел Гавриил!

Кузюкин стал срочно вспоминать, где в последний раз положил разводной ключ – двинуть наглеца по его необычному кумполу.

Жена мысли мужские угадала.

– Ты что, Степан! Он же не наш, он оттуда! – рукой помахала в небо. – Он мне свою звезду показывал.

– Ну, сейчас у него много звезд в глазах запрыгает!

Жена догадалась, что делать. Подошла, блокировала бюстом правую руку:

– Степа, ты что! Он же настоящий – в самом деле оттуда! Из тех, про которых в телеке говорят! Гость с далекой планеты.

Пришлось сдаваться.

– Ну, ежели гость, так ставь на стол, что надо. Будем угощать.

Перешли с балкона в гостиную – и Кузюкин понял, что жена его вроде как права. Потому что свечерело уже, и там, на балконе, не видно было. А под люстрой-то в двести свечей выяснилось: цвета гость зеленоватого, тинистого, крокодильего. Хотя Кузюкин крокодилов толком не видел, только по телеку.

Успокоился, спросил ненашего архангела:

– Тебе водочки или винца?

Показалось, что тот улыбнулся и вроде ничего не сказал, но Кузюкин явственно услышал:

– Налей, что не жалко.

Говорил он глухо, будто в кулак, но разобрать можно.

– Ну, вот это по-нашему! – подобрел Степан.

Жена поставила на стол, что в таких случаях положено. Сели, чокнулись, выпили по первой. Пришелец не морщился, держался чинно, закусывал не спеша.

– А у вас там как? – поинтересовался Кузюкин. – Такое потребляют? Водочку то-есть?

Выяснилось: водки, как таковой, на другой планете нет.

– Эх, жалко! – Кузюкин огорчился. – Как же вы там?.. Ну, да ладно, везде живут, как умеют.

Жена возмутилась:

– Да что ты – все о водке да о водке! Нет – чтобы об интеллигентном поговорить!

– Извини, – Кузюкин огрызнулся. – Ихних шекспиров-рембрандтов не знаю!

Встал – грибочков достать – и ахнул: гость-то с одного бока зеленоватый, а с другого – фиолетовый.

Незаметно поманил жену в кухню – будто нужно по хозяйству.

– Ты хоть внимание-то обратила, какой гость-то расписной?

– Не говори, Степа, прямо красота! Как у Клавки занавесочки, да еще мерцает!

– Ты что! Ничего он не мерцает! Ты куда смотришь? Он плотный такой, зеленый немного. А та сторона, что к буфету – чисто баклажан.

Вернулись, стали чай пить. Жена будто ненароком встала, с другой стороны гостя обошла. Поздно вечером, когда зелено-лиловый улетел, сообщила мужу:

– Да нет же, Степа, он как я тебе сказала – бледный и мерцает.

– А ты с того боку, где буфет, смотрела?

– Я специально подошла. Там он серебристый, весь в звездочках!

– М-да, – сказал Кузюкин, переполняясь чувствами. – Существуют, падлы!..

* * *

С тех пор пришелец стал их навещать каждый вечер. Однажды принес свою еду. Степан с женой стали пробовать.

– Вроде, похоже на сыр какой-то ненашенский…

– Что ты! Это же прямо как хомус! Помнишь, в Египте ели?

Кусок отложили. Пришла теща – угостили. Впились глазами с двух сторон:

– Ну как?

Теща побледнела:

– Что это вы на меня так уставились? Что это вы мне подсунули?..

Ударилась в истерику, еле успокоили, а про вкус уже забыла.

– Вроде как редька, только сладковатая…

Выше редьки с картошкой оценок у нее нету! Тьфу! Перестали тещу приглашать. Друзей тоже. И сами по гостям перестали ходить. Скучно с ними, с друзьями и с родней. То ли дело пришелец. То такого он цвета, то такого. К балкону подлетит бесшумно на своей тарелке (входил и выходил только с балкона, говорил: привык так) – красота! Кузюкин восторгался:

– Ну и тачка у тебя!

Выходили с пришельцем на балкон покурить (курил, конечно, только Степан). Стояли, на звезды смотрели. Так замечательно вечер провели! А спроси: о чем говорили? Да вроде ни о чем.

Правда, иногда Степана заедало любопытство, и он расспрашивал о далекой жизни: мол, как там у вас, женщины тоже есть? а у мужчин тоже есть, ну, это самое? И как вы там, у себя… это… ну?.. Но потом перестал расспрашивать. Видно, пришелец ему по дружбе что-то рассказал.

* * *

Иногда Кузюкин с работы приходил припозднившись и, встретив во дворе знакомых по дому, наверх пальцем показывал:

– Вон тарелка, видите? Это наш знакомый прилетел.

Но те только головами вертели, будто ничего не видят.

«Видно, свет неудачно падает, – думал Степан. – Ну, олухи! Ну и хрен с ними!»

Степану, его жене и пришельцу безо всяких людей хорошо было втроем.

Пришелец на балконе однажды приобнял Кузюкина своими вроде как руками и шепнул:

– Ты, Степа, такой счастливый! Ведь она у тебя просто красавица. Вся в беленьких пятнышках, в черненьких, в синеньких… Меня, когда я мимо летел, прямо так и притянуло к балкону.

– Ну, а я какой? – с замершим сердцем спросил Степан.

Мерцающая рука прикоснулась к его щеке.

– Ты? Извини, Степа, ты обычный, оранжевенький в полосочку.

Степан стал присматриваться к себе повнимательней. Вроде, действительно, какие-то полосочки оранжевенькие на теле заметил.

Рассказал жене. Та сначала удивилась, а потом согласилась:

– Ему со стороны видней.

И – вот странно: прежде Кузюкины ссорились через день, а теперь жили в миру да в ладу. Степан выпивать совсем бросил (выяснилось, что интересу нет с инопланетянином пить, которому наш российский ритуал непонятен и чужд), на работе стал вежливый, оживленный, никому не грубил. Через месяц начальство всем в пример ставить стало и к зарплате накинуло.

– Да мы с тобой сами теперь как инопланетяне, – сказал Кузюкин жене. – А что? Пьянки надоели. Сериалы, которые по телеку крутят, больше не смотрим…

Даже с тещей общий язык куда-то пропал. Ну точно – инопланетяне с оранжевыми полосками!

Но как-то вечером гость не прилетел. Кузюкин пришел домой – не поверил:

– Как это нет? Отчего это вдруг нет?

Даже рассердился и на жену накричал:

– Ты ему, небось, что-нибудь не так сказала! Вечно вы, бабы, дурь какую-нибудь сморозите!

Всю ночь ждали – сидели под торшером перед открытым окном.

Вспоминали:

– Помнишь, какой он зелененький!..

– Прозрачный, мерцающий!..

Когда через двадцать дней их нашли, они так и сидели обнявшись. Все было в полном порядке: никаких следов насилия, грабежа, никаких прощальных писем обвиняющих и объясняющих. Только на пыльной тумбочке дрожащим пальцем выведено одно слово: «Прилетай!».