Читать книгу Деловая история - Дмитрий Валовой - Страница 5

После демобилизации я был студентом четвертого курса Заочного экономического института и меня назначили начальником планового отдела Строительно-монтажного управления союзного треста «Азнефтеэлектромонтаж». В институте нас учили: чем дешевле продукция, тем лучше! А на практике все делалось наоборот. Ради выполнения плана удорожали продукцию и стоимость работ. На линиях электропередач, где нагрузку вполне могут выдержать деревянные опоры, мы устанавливали их из стальных труб, которые в шесть раз дороже. Вместо алюминиевого провода натягивали медный, в четыре раза дороже. Но больше всего меня насторожило повторное включение в план стоимости «чужой» продукции.

Дело в том, что простые опоры для ЛЭП 6 киловольт и телефонных линий мы делали сами на объектах и включали их в стоимость в объеме выполненных работ. А сложные опоры ЛЭП 120 киловатт мы получали уже готовыми с трестовского Электромеханического завода, где они включались в объем плана завода.

Мы устанавливали эти опоры и снова включали их стоимость в свой план. Стоимость таких опор составляла 50–60 процентов нашего плана. Это явная липа. Рано или поздно все это может открыться, и тогда нас по головке не погладят. Не пахнет ли здесь вредительством. В армии мне удалось предотвратить незаслуженную кару. А как сложится здесь? В общем, после долгих размышлений я подал заявление об уходе по собственному желанию. Начальник управления Александр Федорович Корхов внимательно выслушал меня, а затем начал успокаивать: «Так делают все, и не по злому умыслу, а ради выполнения плана и зарплаты». Он рекомендовал мне посоветоваться с главным инженером треста Н.С. Мовсесовым, у которого есть опыт критики существующих методов планирования.

Через несколько дней я зашел к Мовсесову и рассказал ему, что меня волнует откровенное расточительство и очковтирательство. Не выльется ли оно в конце концов во вредительство? Нермос Сергеевич Мовсесов поведал мне историю о том, как он выступил с критикой такого планирования на семинаре в Вечернем университете марксизма-ленинизма. А через три дня его прорабатывал секретарь горкома партии…

Мовсесов сказал, что все его знакомые руководители ради выполнения плана в рублях вынуждены удорожать продукцию кто как может. Что же касается повторного счета «чужой» продукции, то такой «порядок» предписан сверху. Вот наш сосед – Трест бурильных работ. В объем работ трест включает не только стоимость бурильных труб, но и стоимость нефтяных вышек, с которых ведется бурение. В заключение беседы Нермос Сергеевич Мовсесов сказал:

– Не хочу быть пророком, но я уверен, что у вас неприятности могут быть скорее от критики нынешнего «порядка» планирования, чем от его исполнения.

Пророческие слова! Моя многолетняя борьба с этими пороками планирования постоянно напоминала о них!

Тридцать пять лет спустя – 18 февраля 1988 года в 18.25 я выступал в прямом эфире из переполненного концертного зала студии Останкино с критикой последней горбачевской реформы, которая была настолько несуразной, что на Совете Министров СССР я назвал ее «удалением гланд через дальний проход». После выступления я попросил задавать вопросы. Осматривая зал с поднятыми руками, я увидел Мовсесова с поднятой рукой, пригласил на сцену и представил его:

– Это реальный герой моей повести «Поиск» – Нермос Сергеевич Мовсесов. В 1951 году, когда я начинал свою трудовую деятельность, он был главным инженером треста «Азнефтеэлектромонтаж», теперь он известный энергетик, начальник Главэнерго Минмонтажспецстроя СССР. В порядке отклика на мою повесть «Поиск» он прислал трактат на ста страницах, где приведены современные формы расточительности ради накручивания объема в рублях. Расточительство 50-х годов, воспринимавшееся нами чуть не как вредительство, на фоне современных «новинок» выглядит детской шалостью. Вам слово, Нермос Сергеевич:

– В своем солидном отклике, о котором говорил сейчас Дмитрий Васильевич, я написал, что повесть «Поиск» автобиографична. Герой повести А.А. Васильев – сам автор. В тресте, где он начал свою трудовую деятельность, работал и я. Основные работники треста, приведенные в повести, – реальные люди. У некоторых сохранены подлинные имена и фамилии. А теперь приведу один из примеров накручивания липового объема в рублях в нашей отрасли.

Наше министерство – крупнейший потребитель металла, а фонды на него все время приходится выбивать с трудом. Поэтому мы купили за рубежом два модных сейчас металлургических мини-завода. В объем строительно-монтажных работ мы полностью включили и стоимость готовых купленных заводов.

…Чтобы разобраться в истоках расточительства, я решил воспользоваться рекомендацией для поступления в аспирантуру после окончания института с красным дипломом. В аспирантуре я начал серьезно изучать историю создания хозяйственной системы с первых лет советской власти. Оказывается, еще при формировании советской модели экономики в 20-е годы прошлого века вокруг проблемы показателей измерения объема производства и оценки работы производителей велись острые дискуссии.

Одни ученые предлагали использовать для этого показатель «валовая продукция», в обиходе просто «вал». Этот показатель представляет собой общую стоимость выпускаемой продукции. Недостатком этого показателя является то, что он включает в объем производства повторный счет предметов труда. Стоимость хлопка включается в себестоимость ткани, а ткань в стоимость костюма. И таким образом от сырья до готовой продукции многие предметы труда включаются в объем валовой продукции на разных предприятиях 4–6 раз. Метод включения повторного счета в объем производства в науке известен как «догма Смита».

Разоблачая догму Смита, Маркс предупреждал: «Чтобы не запутывать дела, необходимо отличать валовую выручку от валового дохода». Валовая выручка включает многократный повтор стоимости предметов труда, то есть по-современному вал, а валовой доход исключает материальные затраты. Он представляет собой вновь созданную стоимость или чистую продукцию. В своих знаменитых схемах воспроизводства общественного капитала Маркс исключал сумму повторного счета материалов из объема производства. В.И. Ленин, развивая схемы Маркса с учетом технического прогресса, в работе «По поводу так называемого вопроса о рынках» также исключал повторный счет предметов труда.

Опираясь на труды Маркса и Ленина, многие ученые в дискуссиях выступали против валовой продукции и предлагали использовать для измерения объема производства чистую продукцию. Таких ученых было большинство. Но на практике почему-то предпочтение было отдано валу. Поэтому «метр» советской экономики стал резиновым. Он растягивался по мере роста повторного счета в процессе специализации производства.

Таким образом, капиталисты прислушались к предупреждению Маркса и не включали повторный счет в объем производства, а коммунисты игнорировали Маркса и Ленина и построили свою хозяйственную систему на базе «догмы Смита».

Поэтому предложенная мною тема диссертации, в которой я предлагал отказаться от вала в качестве измерителя объема производства, была отвергнута под предлогом, что она не соответствует профилю кафедры политэкономии. Мне посоветовали обратиться на кафедру планирования или статистики. Но и там я получил от ворот поворот. Более того, походы по кафедрам и беседы там на эту тему создали мне «славу» не совсем нормального аспиранта, который выступает против главного директивного показателя. Тогда друзья посоветовали мне взять «диссертабельную» тему, а бредовые, по их мнению, идеи отложить до лучших времен. Я так и поступил.

Невольно вспомнил слова Мовсесова, что неприятности, скорее всего, последуют за критику расточительного «порядка». Но в науке даже до критики дело не дошло. Но я продолжал искать: когда и почему вал стал главным директивным показателем?

После аспирантуры меня пригласили на работу в новый журнал ЦК КПСС «Политическое самообразование». При подготовке к печати статьи вице-президента АН СССР, академика К.В. Островитянова в одной из бесед я рассказал ему о своих мытарствах с диссертацией и спросил его об отношении к «догме Смита». Он рекомендовал мне поговорить с академиком С.Г. Струмилиным, который публиковал на эту тему статью и у него возник конфликт и с Институтом экономики АН СССР.

«Наводка» была сверхудачной. Станислав Густавович Струмилин в 20-е годы работал в Госплане СССР и был активным участником всех дискуссий по этой проблеме. После того как я рассказал о накручивании липового вала из своей практики и как «зарезали» мою диссертацию на эту тему, Струмилин поведал мне о своей критике «догмы Смита».

В 1951 году в журнале «Вопросы экономики» он опубликовал статью с критикой «догмы Смита». Но Ученый совет Института экономики АН СССР подверг статью резкой критике и принял осуждающее решение: «Следовательно, суммирование в совокупном общественном продукте многократно повторяемой стоимости сырья и средств производства полностью отвечает объективному процессу образования стоимости и отнюдь не является неким «повторным счетом» и «статистическим искажением».

Главным «доводом» Института было Постановление правительства об исчислении объема производства на базе валовой продукции. Оказывается, есть такое Постановление. Его подписал Председатель Совета народных комиссаров Вячеслав Михайлович Молотов. Это означает, что советская модель хозяйственного механизма изначально была не только антимарксистской, но и антинаучной.

Молотов (настоящая фамилия Скрябин) Вячеслав Михайлович (1890–1986 гг.) – член РСДРП с 1906 года. В 1921 году был избран секретарем ЦК ВКП(б) и кандидатом в члены Политбюро, а в 1930 году назначен Председателем Совета народных комиссаров (СНК) СССР. В 1941 году Правительство и Государственный комитет обороны (ГКО), созданный в связи с нападением фашистской Германии, возглавил Сталин, Молотов с 1941 по 1957 год был первым заместителем Председателя СНК СССР, одновременно в 1941–1945 годах – заместителем Председателя ГКО, в 1939–1949 и 1953–1956 годах – министром иностранных дел. В 1957–1960 годах – посол СССР в Монголии, а в 1960–1962 – представитель СССР при Международном агентстве по атомной энергии в Вене.

После возвращения из Вены Молотов ушел на пенсию. В тот период у меня было с ним несколько бесед. Вячеслав Михайлович резко отрицательно отзывался об экономической деятельности Хрущева: продолжение такой политики, по его словам, может привести к развалу народного хозяйства страны.

– Развал вполне возможен, но совсем по другой причине, и вы в определенной мере причастны к этому, – несколько недипломатично заметил я в одной из бесед.

– Что вы имеете в виду? – чувствовалось, мои слова насторожили Вячеслава Михайловича.

– Я имею в виду «догму Смита», на которой базируется наш хозяйственный механизм.

– Я в свое время много слышал о ней. Но какое отношение она имеет к советской экономике?

К моему ответу Вячеслав Михайлович проявил большой интерес. Он даже попросил меня, если есть время, проводить его до улицы Грановского, где у него была назначена встреча с врачом. Когда я стал рассказывать о принципиальном выступлении Дзержинского против валовой продукции на пленуме ЦК, он прервал меня:

– Да, да, я хорошо помню это выступление. Кто-то с места ему возражал. После пленума многие экономисты высказали недовольство: мол, Феликс Эдмундович лезет не в свои сани, – сказал Вячеслав Михайлович.

– Вот эти экономисты вас и подвели и резко ограничили огромные преимущества плановой системы управления экономикой.