Читать книгу Сталин и женщины - Дмитрий Верхотуров - Страница 3

Прежде чем перейти к теме освобождения женщин в сталинском Советском Союзе, я поставлю вопрос, который, на мой взгляд, имеет ключевое значение во всем женском вопросе. В чем же была причина возникновения самого движения за женское равноправие? Движение это появилось задолго до победы большевиков и образования СССР, и в известном смысле советская политика в отношении женщин сама была последствием этого мощного женского движения, охватившего многие страны. В СССР была выполнена повестка, сформулированная за десятилетия до большевиков.

Обращение к литературе по истории женского вопроса, как ни странно, не дает ясного ответа на этот простой вопрос. В ней сложилась точка зрения, согласно которой женский вопрос «пристегивался» к другим общественным движениям. Так, Анджела Дэвис, известный борец за права женщин и негров, деятель Компартии США, в своей книге «Женщина, раса, класс»[2] сводит весь вопрос к аболиционизму, то есть к отмене рабства и освобождению чернокожих жителей США. Дэвис приводит немало фактов, показывающих, что рабовладельцы рассматривали своих чернокожих рабынь как рабочий скот и как «производителей» новых рабов: детей рабынь отнимали у матерей и продавали. Положение чернокожих женщин в рабовладельческих США было гораздо хуже, чем белых женщин, фактически не имевших гражданских прав.

Отчасти, Анджела Дэвис, конечно, права. Одна из основательниц американского женского движения Элизабет Кэди Стэнтон была одновременно активной участницей аболиционистского движения вместе со своим мужем Генри Брюстером Стэнтоном и двоюродным братом Джерритом Смитом[3], которые участвовали в учреждении Республиканской партии. Она выступала за равенство всех взрослых, независимо от пола и цвета кожи, высказывалась против предоставления права голоса чернокожим мужчинам без предоставления таких же прав белым и чернокожим женщинам. Но все же это объяснение далеко не исчерпывающее. Во-первых, женское движение возникло в те же 1830-е годы в Великобритании, в которой рабство было запрещено в 1833 году, да и во многих других странах женское движение развивалось вне какой-либо зависимости от аболиционизма, кроме, пожалуй, Франции. Во-вторых, аболиционисты-мужчины часто старались дистанцироваться от женского вопроса, чтобы он не мешал борьбе за расовое равноправие. В-третьих, женское движение в США зародилось в кругах именно белых женщин и долгое время развивалось именно в этой среде. У женского движения явно был какой-то другой привод, и оно было лишь союзником движения за освобождение чернокожих рабов.

В книге Ричарда Стайтса о женском освободительном движении в России и вовсе возникновение женского движения связывается с революциями (в частности, с европейскими революциями 1848 года), национальными волнениями и борьбой рабочих за свои экономические права. Также автор связывает возникновение женского движения с деятельностью образованных женщин среднего класса, у которых было время на осознание своего подчиненного положения и занятия политической деятельностью[4]. Стайтс также прав отчасти, но в меньшей степени, чем Анджела Дэвис. Действительно революционные события и общественные движения стали катализатором и женского движения. Но его объяснение, в сущности, ничего не объясняет. Принять его точку зрения, что женщины вдруг почему-то осознали свое положение, увы, невозможно из-за ее необоснованности.

Марксистское положение о том, что борьба за права женщин была связана с развитием капитализма, чтобы освободить женщин от опеки мужчин и превратить их в отряд индустриальных рабочих (в такой формулировке проблема была поставлена в одной из первых советских работ по истории решения женского вопроса в СССР, написанной Верой Бильшай[5]), тоже при ближайшем рассмотрении не выдерживает критики. Что-что, а женщины работали в производстве до седьмого пота задолго до того, как вообще встал вопрос о женских правах. И не только в домашнем хозяйстве, но и на фабриках, на хлопковых плантациях и даже в шахтах. Те же английские капиталисты, красочно описанные Карлом Марксом в «Капитале», очень широко использовали женский и детский труд, более дешевый по сравнению с мужским, даже не помышляя о предоставлении женщинам каких-то прав. К примеру, в британской промышленности в 1839 году было 242,2 тысячи работниц из 419,5 тысячи человек, занятых фабричным трудом, причем женщин и детей было большинство. Взрослые рабочие-мужчины составляли всего 23 % промышленного пролетариата[6]. Зависимость от мужей, а также необходимость вскармливать и воспитывать детей вовсе не мешали женщинам поступать на фабрики, и они даже вытесняли мужскую рабочую силу. Так что это объяснение также удовлетворительным не является. Впрочем, исследователи-марксисты обычно обходили вниманием причины зарождения женского движения при капитализме, упирая больше на класовые интересы и движение женщин как составную часть рабочего движения.

Подобные утверждения есть и в других трудах по истории женского вопроса, и они представляют политическую активность женщин и их борьбу за равноправие как некий необъяснимый феномен, который надо просто принять как данность.

И это очень странно. Человечество к тому моменту прожило тысячелетия при подчиненной, а то и прямо угнетенной роли женщин, имело в этом мощные традиции, освященные религиозными авторитетами. Должен был быть какой-то фактор, заставивший пойти против этих вековечных порядков, которые, в общем, устраивали самые разные общества, стоящие на самых разных стадиях своего цивилизационного развития. До появления женского движения было несколько случаев, когда женщины требовали или даже получали права. Например, после поражения в Северной войне в Швеции в 1718–1771 годах был введен парламент, расширены гражданские права, получили право голоса и женщины, состоящие в гильдиях и платящие налоги. Но в 1771 году новая Конституция Швеции лишила женщин избирательных прав. Была попытка добиться прав женщин во Франции во время Великой французской революции. Олимпия де Гуж составила «Декларацию прав женщины и гражданки» и произнесла знаменитый лозунг: «Женщина имеет право подниматься на эшафот; она должна также иметь право всходить на трибуну». Однако, несмотря на всю приверженность идеям свободы, Национальный конвент в 1791 году отверг эту «Декларацию», а в ноябре 1793 года Французская республика признала за ней только право на эшафот. Де Гуж была казнена на гильотине по обвинению в контрреволюции. Почему-то до определенного момента идея женского равноправия, при всей ее очевидности и соответствии идеям свободы, равенства и братства, не находила столь широкой поддержки, чтобы укрепиться.

Этот момент нужно подчеркнуть: выступление против вековых традиций подчинения женщин мужчинам было исключительным революционным переворотом, в чем-то даже большим, чем взятие власти пролетариатом в СССР. На это обязательно должна быть веская причина, способная пересилить эти самые вековые традиции.

Интересно и то, что женское движение с самого начала требовало в первую и главную очередь именно гражданских прав, а конкретно, избирательных прав. Хотя у женщин хватало и других проблем, таких как экономическая зависимость женщин от мужей, незащищенность прав трудящейся женщины, низкая оплата труда, многочисленные проблемы материнства и детства. Казалось бы, можно было и следовало решать сложный и многофакторный женский вопрос по частям, в той степени, в какой мужское общество это поддерживает. Но нет, главным стал вопрос о праве голоса, давший даже название всему движению – суфражизм (от англ. suffrage – право голоса). С одной стороны, конечно, гражданские права тесно связаны со всеми другими правами – трудовыми, семейными, имущественными, социальными. Но, с другой стороны, остается неясным выбор именно такой стратегии, который оформился сразу и сделался главным лозунгом женского движения.

Итак, есть вопрос, который не нашел пока ответа. Без него вообще весь женский вопрос, в том числе и в СССР, предстает чем-то вроде замка без ключа. Понять его невозможно, и остается лишь соглашаться с теми или иными априорными утверждениями наподобие рассмотренных выше.

Потому придется начать с экстравагантной гипотезы, объясняющей причины возникновения женского движения за равноправие. На мой взгляд, настоящей причиной внезапно возникшего стремления женщин к гражданским правам и их выступления против вековечных порядков было огнестрельное оружие, а точнее, его очень значительный прогресс, произошедший как раз в первой трети XIX века.

До этого главным видом огнестрельного оружия было дульнозарядное, гладкоствольное, кремневое ружье, которое требовало целого ряда операций для заряжания и, как следствие, хорошего обучения солдата и крепких нервов у него. Как показал опыт Гражданской войны в США, в которой войска использовали главным образом такие ружья, солдаты под огнем иногда теряли самообладание и заряжали ружья по нескольку раз, не делая выстрелов. На поле боя часто находили ружья, заряженные два, три и даже до семи раз. Кремневые ружья нельзя было намочить. По всем этим причинам А.В. Суворов в своих сражениях учил солдат больше надеяться на штык, чем на пулю.

В 1830-е годы во многих странах, и в первую очередь в США, начался переход от дульнозарядного гладкоствольного оружия к казнозарядному нарезному оружию. В конце XVIII века французские химики открыли несколько веществ, взрывающихся при ударе: гремучую ртуть, бертолетову соль и гремучее серебро. Эти вещества под ударом курка взрывались и воспламеняли заряд пороха в стволе оружия. В 1814 году американец Д. Шоу создал первый капсюль – устройство для зажигания пороха в заряде, открывшее новые перспективы для развития огнестрельного оружия и возвестившее закат ненадежных кремневых ружей и пистолетов.

Изобретение быстро нашло применение. В 1836 году знаменитый американец Сэмюэл Кольт создал в Патерсоне фабрику по производству капсюльных револьверов Кольт Патерсон, а позднее и Кольт Уолкер. Шестизарядный револьвер увеличивал скорострельность оружия, скорость перезарядки, а удобная рукоятка позволяла вести огонь одной рукой, что было особенно удобно для кавалеристов.

В 1827 году немецкий оружейник Николай Дрейзе предложил унитарный патрон, в котором заряд пороха, пистон и пуля были вложены в бумажную гильзу. На основе этого изобретения он разработал первое казнозарядное нарезное ружье Дрейзе образца 1841 года. Заряжание ружья резко упростилось и ускорилось, нарезы в стволе повысили дальность и точность боя. Это оружие получило широкое распространение, но бумажная гильза, которая легко рвалась и отсыревала, военных не устраивала. В 1853 году французский оружейник Казимир Лефоше заменил бумажную гильзу на металлическую, свернутую из тонкого листа латуни. Это был прорыв, сделавший огнестрельное оружие легким в заряжании, надежным, удобным и малочувствительным к влаге. Сначала появились металлические гильзы для револьверных патронов, но вскоре они стали делаться и для винтовок. В 1860 году американец Оливер Винчестер создал свою знаменитую многозарядную винтовку под унитарный патрон, имевшую магазин на 15 патронов, перезаряжаемую поворотом рычага под шейкой приклада. Опытный стрелок мог опустошить магазин за 15 секунд, то есть достичь скорострельности 60 выстрелов в минуту, что более чем в 10 раз выше, чем мог развить опытный и обученный стрелок с кремневым ружьем.

Во время Гражданской войны в США, в 1862 году, появился и первый пулемет – пулемет Гатлинга, оружие с вращающимся блоком из нескольких стволов и свободной подачей патронов из бункера. Скорострельность пулемета составляла от 200 до 1000 выстрелов в минуту, а простота конструкции позволяла вести огонь даже неопытному расчету.

Все эти новинки были опробованы в войнах. Револьвер Кольта широко использовался американскими войсками во время американо-мексиканской войны в 1846–1848 годах, а также во время Гражданской войны в США в 1861–1865 годах. Гражданская война была, по общему признанию военных историков, первой войной, в которой сыграла большую роль индустриальная мощь, военная промышленность и применение целого ряда военных новшеств, не только в области огнестрельного оружия.

Это все широко известные факты, только встает вопрос: какое они отношение имеют к женскому движению? Если посмотреть внимательно, то имеют, и самое прямое. Появление нового оружия означало, что мужчины станут убивать друг друга быстрее, проще и легче, чем это было до сих пор. Это имело двоякие последствия. С одной стороны, скорострельное и мощное оружие неизбежно вело к росту числа жертв войны. С другой стороны, несравненно большая легкость и простота обращения с новым оружием по сравнению со всем предшествующим арсеналом открывала дорогу в армию почти для всех мужчин. Не требовалось особой физической подготовки и долгого овладения навыками фехтования или заряжания дульнозарядных кремневых ружей. Стрельбе из револьверов и новых ружей можно было обучить за несколько дней. Новое оружие по этой причине вело к созданию массовых армий.

Это обстоятельство проявилось в первых же войнах с применением нового оружия. В американо-мексиканскую войну 1846–1848 годов, после которой Мексика потеряла половину своей прежней территории, американцы вооружили около 100 тысяч человек, среди которых более 65 тысяч были волонтерами, служившими годичный срок[7]. Американцы в войне потеряли 13 тысяч человек. При этом численность регулярной американской армии тогда составляла 7,8 тысячи человек. То есть произошел резкий скачок от малочисленной, элитной армии к армии массовой. В Гражданскую войну в США на страну с населением в 31,4 млн человек было мобилизовано северянами 2,8 млн человек и южанами 1,06 млн человек (всего 3,8 млн человек, то есть 12 % общего населения или 40 % мужского боеспособного населения). Общие потери с обеих сторон составили 620 тысяч человек убитыми и умершими и 412 тысяч ранеными.

Из этого вытекали весьма важные социальные последствия. Для женщин это означало, что теперь любой мужчина может быть призван на войну, а в случае большой войны – это будет касаться весьма значительной части мужчин. Молодежь и мужчины среднего возраста пойдут в основной своей массе. Раньше этого не было, и военная служба, например, в США, касалась ничтожной части мужского населения страны. Теперь же армия в любой момент может забрать мужчину из любой семьи и из большинства семей.

Далее, война может быть затяжной и длиться в течение нескольких лет. Все это время женщины неизбежно будут предоставлены сами себе и будут вынуждены самостоятельно, без какой-либо мужской опеки, заботиться о хлебе насущном для себя и для своих детей. Им нужно будет работать, распоряжаться имуществом, покупать и продавать, делать множество других дел, которые обычно были прерогативой мужчин – глав семейств. Наконец, многие мужчины погибнут или вернутся калеками. И в этом случае вдовам придется самим позаботиться о своем будущем и будущем своих детей. Поскольку молодежь призывают в первую очередь, после большой войны молодым женщинам куда труднее будет вступить в брак, поскольку потенциальные женихи сложили голову на поле боя. Женщины, не нашедшие мужей, обрекаются на очень тяжелое и безвыходное положение, в особенности с ребенком от временной связи, что весьма часто происходило в военное время.

Появление удобных, надежных и убойных средств ведения войны создало очень вескую причину для пересмотра вековых традиций в отношении женщин. Да, женщина может не иметь никаких прав и во всем зависеть от мужа. Но если этого самого мужа убьют на войне, то что делать его бесправной вдове? И если это будут не единичные случаи, которые можно разрешить благотворительностью, а массовые, в сотни тысяч вдов с детьми? Первый же проблеск понимания такой ситуации с очевидностью вел к решению: надо дать женщинам гражданские права, чтобы они могли какое-то время обойтись без мужчин в военное время и могли законно устроить свое будущее и своих детей в случае, если мужья погибнут на войне. Главное гражданское право – это право голоса, от которого, в частности, зависело изменение всех остальных законов, касающихся женщин.

Насколько можно судить, эта мысль никогда гласно не формулировалась ни самими представительницами женского движения, ни исследователями его истории. Но такие соображения определенно имели место. Организованное женское движение родилось в США – в стране, давшей наибольшее число революционных военных новинок, и именно в то время, когда эти новейшие средства ведения войны появились и стали распространяться. Гражданская война в США выступила катализатором женского движения, его развития и распространения. И в других странах войны часто становились причиной развития женского движения и достижения им значимых результатов. Самый большой результат в этом смысле дала Первая мировая война. В консервативной Великобритании избирательное право части женщин дали в 1918 году, сразу после завершения мировой войны. В Германии женское избирательное право введено в 1918 году (позднее нацисты его отменили, снова оно было восстановлено после Второй мировой войны). В Нидерландах, в Польше, в России – в 1917 году.

Интереснее всего дела обстояли в британском доминионе Канада. Страна, бывшая частью Британской империи, вступила в Первую мировую войну и отправила в Европу свой канадский корпус. Его потери оказались настолько существенными, что в 1917 году в Канаде вводится взамен добровольного поступления на службу призывная система. Вместе с призывом в сентябре 1917 года был введен в действие Закон о выборах в военное время, который давал женщинам право голосовать за близких родственников, находящихся на военной службе. После войны, в 1919 году, был принят новый закон, давший избирательное право всем женщинам[8]. В этом случае связь борьбы за женское право голоса с военными нуждами, пожалуй, наиболее открытая и очевидная.

Общая тенденция состоит в том, что войны прокладывали дорогу женскому равноправию. И чем совершеннее становилось оружие, чем более массовыми становились армии, чем больше жертв собирала та или иная война, тем сильнее звучал голос женского требования равноправия. Тут придется признать, что известная американская фраза «Бог сделал людей сильными и слабыми, Сэмюэл Кольт сделал их равными» относится и к женщинам. Револьвер Кольта стал первым верстовым столбом на дороге, приведшей женщин к гражданским правам.

Так что в истории женского движения, в которой много внимания уделялось развитию самих идей женского равноправия (книга Ричарда Стайтса в этом отношении представляет собой довольно типичный образец такого подхода), из поля зрения ушел главный вопрос, который и сделал женские права вопросом острой общественной актуальности. Бурное развитие военного дела настолько сильно переворачивало общество, имело столь много социальных последствий, что делало пересмотр целого ряда общественных отношений делом неизбежным.