Читать книгу Барыги - Дмитрий Витальевич Колпаков - Страница 4

С Юлькой меня познакомила Наташка. В тот весенний вечер мы с Пантелеем пили водку. Был конец смены и желающих сдать бутылки давно уже не было, поэтому я сильно удивился услышав девичий голос.

– Хозяин, какие бутылки принимаешь?

Я нехотя вылез из – за перегородки, отделяющей нас от посторонних взоров, и увидел улыбающееся Наташкино лицо.

– Привет! Заходи – пригласил я.

– Зайду. Только я не одна.

Так я впервые увидел Юльку. Я никогда не умел описывать людей и всегда удивлялся тому, как это народ составляет фотороботы, но Юльку, коль скоро о ней зашла речь, попробую описать. На вид ей было лет семнадцать – восемнадцать. Шатенка, волосы короткие.

Лицо по-детски пухловатое, глаза голубые, носик маленький, аккуратный. Губы? Губы как губы. Фигурка плотная, но стройная. Грудь третьего размера (с грудью, как выяснилось потом, я угадал.) Ножки прямые. За внешность я мысленно поставил ей четверку с плюсом, даже с двумя. Второй плюс за то, что на поверку она оказалась веселой и компанейской. Со спиртным время течет незаметно, а в женской компании тем более. Не успели мы оглянуться, как на улице окончательно стемнело, и в голову начали приходить мысли о ночлеге. У меня и Пантелея подходящих мест на примете не было, но девчонки взяли все в свои руки. Так мы оказались в полупустой электричке, двигающейся в сторону деревни Жуково, где у Юльки, по ее словам, жили какие-то родственники. До места мы добрались без происшествий, если не считать того, что отяжелевший от водки Пантелей упал, споткнувшись об какую-то корягу. Причем упал на меня, тоже не очень трезвого. Мало приятного, если учесть, что в свои неполные девятнадцать лет Пантелей имел сто девяносто сантиметров роста, а вес сто килограмм. Но дураков и пьяных Бог оберегает с особой тщательностью, поэтому обошлось без увечий. Не вру. Да что там говорить. Я знал одного человека, который упал с седьмого этажа и отделался лишь сломанной челюстью. Думаешь, он был трезвый? Черта с два! Когда он очнулся и решил идти домой, его забрали в вытрезвитель.

Честно говоря, Юлькиных родственников я не помню, но приняли нас по-деревенски радушно. После короткого ужина нас уложили спать. Меня с Юлькой на полу, Пантелея с Наташкой на единственной свободной кровати. Прижавшись к Юлькиному теплому боку, я мгновенно отключился.

Проснулся я среди ночи от холода. Ковер снизу и тонкое покрывало сверху отказывались греть мое тело. Но это были пустяки по сравнению с тем, что рядом со мной лежала, как мне показалось, не Юлька, а Наташка. Замерзший, похмельный и ошалелый я потряс ее за плечо.

– Наташка, это ты? – прошептал я в темноту.

– Я.

– А Юлька где?

Раздался тихий смешок.

– К Пантелею ушла.

– Вот сука! – вознегодовал я.

– Ты чего не спишь? – спросила Наташка, – замерз?

– Есть немного.

– Погоди, я сейчас.

Шлепанье босых ног в темноте, бульканье, и в моей руке, как я определил на ощупь оказался граненый стакан, судя по запаху, с водкой. Пока я вливал в себя спасительное содержимое, Наташка внаглую сдернула со спящих на кровати ватное одеяло.

– Ой! – донеслось до меня.

– Ты чего?

– Пантелей голый.

«Странно» – подумал я «Наташка – Пантелеевская подруга, а еще ойкает.» Но водка и теплое одеяло сделали свое дело и я снова уснул, не доведя свои мысли до логического завершения. Снов не было.

– Подъем! – услышал я и открыл глаза.

Светало. Пантелей похмелялся, полуодетая Наташка сидела на кровати, Юлька лежала рядом со мной.

– Что за херня? – спросил я, уставившись на улыбающуюся неизвестно чему Юльку. – Ты че творишь?

– Наташка, это ты? – передразнила меня Юлька – пить меньше надо.

– Да ты что, за лоха меня держишь!? – заорал я, но осекся.

– А кто у нас одеяло ночью дернул? – спросила Наташка.

Так у нас с Юлькой и замутилось.

Мы встретились с ней через два дня, вернее не встретились, а она сама пришла ко мне в приемку. Был самый разгар рабочего дня. Посуда звенела, купюры шуршали, очередь, которой не видно было ни конца, ни края, злобно переругивалась.

– Я не вовремя? – спросила Юлька, оценив обстановку.

– Нормально. В это время всегда так – я подтолкнул ногой стоявший рядом со мной стул – Присаживайся.

Юлька присела.

– У тебя курить можно?

– Кури.

Она закурила, и все время пока я «раскидывал толпу», я чувствовал на себе ее улыбчивый изучающий взгляд. Очередь не уменьшалась, но я не унывал. Больше народа, больше денег (я хорошо усвоил уроки Грека.) Больше денег, веселее жизнь.

– А ты что, и грязную посуду принимаешь? – зажатой в пальцах сигаретой Юлька показала на отдельно стоящий ящик с посудой.

– Нет. Это нашего главбуха посуда, а с бухгалтерией я не ссорюсь. Потом попрошу кого-нибудь помыть.

Юлька поднялась со стула.

– Давай я помою, – неожиданно предложила она.

– Ты серьезно?

– А что такого?

– Уборщицу попрошу, она помоет.

– Без уборщицы обойдусь.

– Да брось ты.

– Вымою, тогда брошу. Принеси лучше воды и тряпку какую-нибудь.

– Ну смотри. Пять минут перерыв – обрадовал я очередь. – Пойду деньги разменяю.

– Ну, вот.

– Как всегда.

– Вечно у них денег нет.

– Да за водкой он побежал.

– Нет, баба к нему пришла.

– Это кто там вякает? – рявкнул я – сейчас вообще приемку закрою.

Реплики оборвались, воцарилась тишина, и лишь чей-то старческий голос примиряюще пролепетал:

– Иди, иди сынок, мы подождем.

Бунт был подавлен. Через пять минут перед Юлькой стояло ведро с водой, тряпка, бутылка пива и пачка Мальборо.

– Не передумала еще?

– Нет, иди открывай свою богадельню, а то уже в дверь барабанили.

Продолжив работать, я краем глаза наблюдал за Юлькой. Ничего не скажешь, девушка старалась. Вымыв очередную бутылку, она смотрела сквозь нее на свет, терла своим пальчиком бутылочные бока и, если извлекаемый звук ее удовлетворял, с улыбкой отставляла в сторону. Минут через сорок она закончила работу, и я, глядя на сверкающий бутылочный отряд, к ее достоинствам – веселая и компанейская, мысленно добавил: покладистая.

День закончился дракой. Для тех времен и для таких мест как приемка или пивнушка, явление частое и никого не удивляющее. Приемщики дрались со сдатчиками, водочники и пивники с покупателями, а объединившись, и те и другие дрались со шпаной, урками и прочими вымогателями. Существует ошибочное мнение, что барыга – это толстый, рыхлый пугливый мужичок, покрывающийся потом при виде всякого рода блатоты. Неправда это. Барыги из тринадцатого магазина были стройны, мускулисты и спортивны.

К тому же все до одного мало-мальски рубили в босяцких понятиях. Конечно, когда дело принимало серьезный оборот, привлекалась «крыша», но на моей памяти таких разборок не было, поэтому справлялись своими силами.

Я уже собирался закрывать приемку, когда в окошке появилась усатая морда какого-то мужика.

– Привет. – процедил он.

– Привет.

– Я тебе недавно бутылки сдавал.

– Ну и дальше.

– Ты мне денег недодал, – он назвал сумму.

– Это сегодня было?

– Нет. На той неделе.

Я зло рассмеялся. В людях меня всегда поражала и бесила глупость и надежда на чудо. Ну, ладно, если это была бы какая нибудь-бабка пенсионерка или алкоголик. Им простительно. Но передо мной стоял здоровый сорокалетний лоб, по лицу и одежде которого было видно: работающий и не бухающий. Помня уроки Грека, такого я не стал обсчитывать, даже если бы умирал с голоду и похмелья одновременно. Да, сам того не желая, я мог обсчитаться, но не на такую сумму.

– А что ты через месяц не пришел? – я начал закипать.

– А ты что меня не помнишь?

– А кто ты такой, чтобы я тебя помнил? Вас тут каждый день толпа.

– Значит не отдашь денег? – в его голосе я услышал угрозу.

– Я у тебя не занимал, чтобы отдавать. «Деньги считать, не отходя от кассы» – для кого написано? А ты через неделю пришел и еще чего-то хочешь. Давай, вали отсюда.

Голос мужика залязгал как затвор автомата Калашникова.

– Ты ответишь за это.

– Конечно отвечу. Я тебе письмо напишу, а если хочешь побыстрее, то телеграмму «Молнию» Ты чё, сука хочешь?

Я выскочил в предбанник и прямым коротким зарядил мужику в зубы. Брызнула кровь. Мужик оказался не только здоровым, но и не робким. В ответ он засветил мне в левый глаз. Я двинул ему в челюсть и получил в правый. Мы сцепились. На нем затрещала рубашка. Руки были заняты, но я изловчился и пнул его в пах. Он охнул, но устоял. Я повторил удар, но мужик увернулся. С полминуты мы кружили по предбаннику и ударяли друг друга об стены. В конце концов, оба устали.

– Может хватит, – прохрипел мужик, – отпусти.

– Сейчас я тебя отпущу, сейчас ты у меня, сука…

Но, честно говоря, продолжать не особо хотелось. Вот тут-то мужик и рухнул. Бутылка из – под шампанского обрушилась ему на голову и издала ни с чем не сравнимый звон. Это была Юлька! Кто же это ещё мог быть. В Юлькино карманное зеркальце я рассматривал свое пострадавшее лицо. Как сказали бы врачи, гематом нет, но от ударов, видно полопались глазные капилляры и белки стали кроваво – красными. В сердцах сплюнув, я вернул зеркало.