Читать книгу За гранью. Цикл ГРАНЬ - Дмитрий Янковский - Страница 4

Когда Борис начал огибать холм, у подножия обнаружилась промоина. Дождевая вода, стекавшая с холма, пробивала себе путь, затем поток иссякал, но оставлял после себя достаточную влажность, чтобы питать буйные заросли чертополоха и папоротника. С точки зрения человека нового мира – место плохое, поскольку где сырость, там мутанты, а где мутанты, там смерть. Но тут, как ни странно, ничего не выдавало присутствия злобных тварей. Это было странно, по меньшей мере, а по большому счету даже тревожно. Кому скажи, что можно тревожиться из-за отсутствия следов мутантов, так на смех поднимут точно, но Борису было именно тревожно. Тревожно хотя бы от того, что он себе никак не мог объяснить подобного положения дел. Необъяснимое тревожит всегда, а иногда откровенно пугает, даже если не несет непосредственной угрозы. Так уж устроено человеческое восприятие, что в любая сомнительная ситуация поначалу кажется угрожающей, и только если будет доказано обратное, отношение к ней изменится. Такая, вот, презумпция виновности. Но она оправдана, это понятно, оправдана хотя бы тем, что перестраховка редко доводит до беды, а вот недооценка опасности к худым последствиям приводит почти всегда.

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы забраться в сырые заросли, но это было необходимо, иначе человек на холме будет не менее заметен, чем таракан на белой стене. Ясно было, что промоина не просто огибает возвышенность, она, рано или поздно, начнет подниматься вверх, туда, откуда стекал пробивший ее поток. Не факт, что именно на холме отыщутся следы людей, оборонявшихся от десанта с моря, но с холма точно можно увидеть больше, чем из низины.

Вскоре так и произошло – промоина вильнула вправо и повела вверх. Двигаться по ней было легко, можно было помогать себе, хватаясь руками за стебли, поэтому подъем на холм занял не больше десяти минут. Но чем выше поднималась промоина, тем больше теряла в глубине, и вскоре от нее вообще ничего не осталось, кроме чуть более высоких зарослей, состоявших теперь в основном из крапивы. Борис никогда с этим растением раньше не сталкивался, но хватило пару раз коснуться обжигающих листьев, чтобы прикрыть лицо куфией, и начать беречь руки. Вскоре кончилась и крапива, а относительно сухая вершина оказалась покрыта вереском. За ним виднелись заросли молодого ивняка, и они обещали стать весьма неплохим укрытием. Добравшись до них, Борис опустил куфию с лица и распрямился во весь рост, не боясь быть замеченным. Достав автомат из-за спины, он повесил его через плечо на уровне бедра и двинулся на север.

Минут через пять все чаще стали появляться взрослые ивовые деревья, а затем потянулся достаточно густой перелесок. В это же время до слуха донесся странный ритмичный звук, не похожий ни на что, слышанное Борисом ранее. Ощущения подсказывали, что частые басовитые выдохи кажутся едва слышными потому, что доносятся издалека, а на самом деле шумно работал какой-то неизвестный механизм. Слишком шумно для реалий нового мира. Это однозначно говорило, что по какой-то странной причине на этих сырых землях мутантов нет. Как минимум, их нет в радиусе пары десятков километров, а то бы на этот звук они все стянулись без промедления.

Это было очень странно, на грани, а то и за гранью чуда, и Борис не находил этому никакого правдоподобного объяснения. И вдруг он вздрогнул от резкого хлопка чуть левее, и сразу понял, что зацепил спрятанную в траве растяжку, от которой приводилась в действие сигнальная ракета. Дальше Борис уже не думал, дальше работали инстинкты. Рывок назад, к зарослям крапивы, затем в промоину, кубарем вниз.

Но уже через минуту стало понятно, что за ним погоня, и гонятся точно не люди. Судя по треску и топоту позади кто-то нагонял на четырех лапах, и не одна особь, а две. Ясно было, что уйти не получится, а значит, куда рациональнее было снять автомат с предохранителя и изготовится для стрельбы. Но когда из зарослей выскочили две огромных собаки, Борис понял, что стрелять в них не будет. Слишком уж часто собаки Клана спасали ему жизнь. Ему жалко было собак.

Он отложил автомат в сторону и опустился на четвереньки, показывая, что не собирается ни бежать, ни стрелять. Собаки остановились, скалясь и порыкивая. Самое странное, что бросилось Борису в глаза, это отсутствие на них брони. Ни панцирей, как у собак Клана, ни острых клинков на броне. Это однозначно говорило, что обучены они не против мутантов, а натасканы на задержание людей. Лазутчиков.

Вскоре послышался уже человеческий топот. Хозяев собак, судя по звуку, было трое, и все они двигались не в промоине, а сверху, двое по правую руку, один по левую.

Один из людей что-то выкрикнул по-английски, Борис не понял, что именно, и не понял даже, к нему обращались или к собакам. Псы сели, перестали скалиться и высунули языки, не спуская с Бориса глаз.

– Хэндс ап! – выкрикнул голос сверху. – Лай даун он зе граунд!

Борис понял мало, лишь то, что надо поднять руки вверх, и тут же выполнил приказ.

– Ай ду нот спик инглиш! – сообщил он на всякий случай.

С края промоины в крапиву спрыгнул здоровенный детина лет тридцати на вид, вооруженный автоматической винтовкой, облаченный в хорошо подогнанную униформу, и дал обеим собакам по кусочку лакомства.

– Доунт спик инглиш? – он глянул на Бориса, удивленно подняв брови. – Вот а ю фром? Вотс ё лэнгуидж?

– Аль-люгат ль-арабиа, – ответил Борис по-арабски. – Уа руси. В смысле, анд рашин.

– Арабик? Арабик энд рашн? – уточнил незнакомец, изобразив на лице крайнее удивление.

– Ес, – ответил Борис, понимая, что в здешних местах это должны быть не самые популярные языки.

– Вот а ю фром? – переспросил незнакомец и показал пальцами жест, изображающий идущего человека.

– А, уасалят мин африкыйя, ну, из Африки. Африка. Норд. Северная Африка. Норд Африка, или как там у вас.

– Нос Африка? Дид ю аррайв бай шип?

На автомате Борис чуть не ляпнул «ес», но вовремя спохватился.

– Ай донт андестэнд, – заявил он. – Ай нот спик инглиш.

Незнакомец быстро заговорил с кем-то наверху, оттуда отозвали собак, и те умчались обратно через заросли крапивы.

– Лэтс гоу! – произнес незнакомец таким тоном, каким взрослые общаются с маленькими детьми, еще плохо умеющими говорить и сделал приглашающий жест.

Борис шагнул вперед с поднятыми руками, незнакомец пропустил его, подобрал лежащий на земле автомат и направился следом. Выбравшись из промоины, Борис заметил еще двух ладно одетых и хорошо экипированных бойцов того же возраста, с висящими на ремнях автоматическими винтовками. Они уже пристегнули собак на поводки и, увидев Бориса, направились через ивняк, указывая направление.

Борис брел с поднятыми руками, судорожно размышляя, что говорить, если ему найдут переводчика с русского или арабского. В первую очередь его спросят, как он из Северной Африки попал в Англию. Сделать это можно было только на корабле, а корабль не иголка. Станут выяснять, и что им ответить? Выдавать друзей Борис не собирался и очень надеялся, что как минимум Кир увидел сигнальную ракету, сделал правильные выводы и отгонит катер подальше от места высадки. Но даже если Кир сделает все верно, это все равно не подсказывало, что ответить на главный вопрос, когда его зададут на понятном языке.

Мозг работал изо всех сил, и эти ментальные усилия не пропали даром, Борис неожиданно для самого себя нашел выход, нашел, как объяснить свое появления на острове. Мысленно усмехнувшись, он успокоился и принялся тщательно прорабатывать в голове зародившуюся ложь.

Метров через сто ивняк кончился, и понятно было, что это не прихоть природы, а результат продуманной расчистки. Перелесок обрывался резко, как ножом обрезали, а за ним, на самой вершине холма, виднелись бетонные укрепления. За тремя мощными дотами, ниже по склону, землю прорезали окопы. Заметно было, что строились укрепления наспех, а доты, скорее всего, сохранились со старого времени и лишь подверглись ремонту.

Конвоиры вели себя без излишней агрессии, не угрожали оружием, не пинали, наоборот, травили какие-то байки друг другу. Они провели Бориса по внушительному земляному валу, затем вниз с него по металлическому трапу, затем мимо вертолетной площадки с тремя летающими машинами.

Техники вообще вокруг было много, в основном грузовики и армейские внедорожники, но были и другие, побольше. Их назначения Борис не понимал, но именно одна из этих огромных машин басовито ухала мотором, звук которого разносился на всю округу. Это позволяло надеяться, что если Кир, увидев сигнальную ракету, прикажет поднять давление в котле и уйти подальше от места высадки, никто из местных не услышит грохота шатунов.

За грузовиками виднелось четыре танка, они на Бориса произвели неизгладимое впечатление. До этого ему приходилось видеть только подбитые боевые машины, или легкобронированную технику не на ходу, а тут огненно-стальная мощь воспринималась с сокрушительной очевидностью, ясно было, что мутантам, сколько бы их ни было, нечего противопоставить пулеметам, орудиям, броне и рвущим плоть тракам.

Наконец остановились у длинного деревянного барака, рядом с которым, под навесом, располагались три длинные лавки, установленные в форме буквы «П». Двое конвоиров остались с Борисом, показав ему жестом, что он может садиться, усевшись напротив, и уложив у ног собак. Один скрылся в бараке.

Борис удивленно наблюдал, как один из оставшихся с ним конвоиров достал из картонной коробочки белую бумажную палочку, одним концом сунул себе в рот, а другой поджег от портативного воспламенителя, и вскоре выпустил изо рта большой клуб дыма. Постепенно палочка сгорала, по мере того, как конвоир вдыхал и выдыхал дым из нее.

Прошло минут пять, конвоир бросил остаток палочки в бетонную емкость возле лавки, и в это время в дверях барака показался третий конвоир и поманил Бориса рукой. Борис поднялся и направился ко входу в барак. Там, в полутьме коридора, можно было разглядеть еще одного мужчину, постарше Кира, одетого в синие штаны, клетчатую рубашку и легкую куртку.

– Говоришь по-русски? – спросил он с едва заметным акцентом.

– Да, – ответил Борис.

– Отлично. Тут мало русскоговорящих. Пойдем, побеседуешь с местным начальством, я буду переводчиком.

Они миновали едва освещенный коридор и оказались в большой комнате, с каждой стороны которой располагались по пять незанавешенных окон. Посредине возвышался большой прямоугольный стол, на нем какие-то приборы с большими экранами, была расстелена карта, стояли чашки и чайник.

– Садись, – предложил переводчик, и сам занял один из восьми стульев.

Борис сел, конвоир прислонился к стене и поятнулось томительное ожидание. Минуло не меньше часа, прежде чем в комнату вошли и уселись за стол трое пожилых военных. Борис не имел ни малейшего представления о знаках различия старого времени, тем более, английских, но ясно было, что военные в высоких чинах, хотя бы судя по возрасту. Один из них начал что-то объяснять переводчику, тот кивал, затем обратился к Борису:

– Кто вы и откуда?

– Меня захватили люди с Готланда. Я был самым старшим из ребят в племени, мне уже двадцать пять лет. Они удивились, что я не мутировал. Среди них был поляк, Хенрик, который хорошо говорил по-русски. Он объяснил мне что такое Федерация Готланда, зачем они ищут диких, что такое замещающая вакцина, что такое «вторая загадка» в Исландии. Он объяснил, что если в крови человека уже есть замещающая вакцина, он не может попасть в Исландию и разгадать загадку. Нужен кто-то вроде меня. Опытный, но без вакцины. Для рейда и разведки.

Борис замолчал, давая возможность пересказать суть переводчику, и заметил, что в глазах военных не только промелькнуло удивление, но и они выразительно переглянулись и начали что-то обсуждать. Борис не понимал ни слова. Затем один из военных обратился к переводчику и что-то долго ему говорил, а переводчик кивал в ответ, после чего сказал:

– Генералы хотят выяснить, что ты знаешь о замещающей вакцине и второй загадке.

Борис принялся подробно рассказывать о том, что Клан узнал от Хенрика, и, похоже, по мере повествования генералы испытывали не меньшие эмоции, чем сам Борис, когда обо всем этом узнал.

Выслушав, генералы снова посовещались, а переводчик спросил:

– Ты сам видел фотографии «стены Вильмана»?

– Да, – ответил Борис. – Я видел и фотографии стены, и снимки монитора, на котором написано о второй загадке.

– Значит, в Исландии есть нечто, способное спасти всех людей на планете? – уточнил переводчик по просьбе одного из генералов.

– Возможно. Никто не знает, потому что люди с вакциной в крови не могут туда попасть, а диким не до этого, они еле выживают под натиском мутантов. Но я могу прорваться в Исландию с вашей помощью, если вы дадите мне корабль и людей, таких же, как я, не вакцинированных.

– Ты уже вакцинирован, – спокойно произнес переводчик.

Борис опешил.

– Почему? – спросил он. – Я не получал никакой вакцины!

– Потому что здесь вакцина не подается из какой-то стены. Она здесь распылена на местности. Каждый, кто попадает в двухсоткилометровую зону, включающую в себя Лондон, и доходящую почти до моря, вакцинируется. Он вдыхает вакцину, продолжающую жить на местности уже почти тридцать лет, она попадает в его тело через поры кожи, через слизистые оболочки. Все, ты вакцинирован. Это точно. Проблема в том, что тут вообще нет не вакцинированных.

– Нет диких? – удивился Борис.

– Да. В двухсоткилометровой «лондонской зоне» вообще заражения не произошло. Мы о нем узнали, только когда пошли сообщения о нападении мутантов за пределами зоны. Я очень хорошо помню эти дни. Огромное население Лондона, Брайтона, других городов, попавших в зону распыления, все эти люди ничего не знали о заражении.

– Зона распыления? Вы думаете, что вакцина тут была распылена до заражения?

– Да. Иначе никак. Иначе кто-то бы заразился, умер бы или мутировал. Но мы узнали только когда пошли тревожные сообщения. Сначала никто не поверил, но у нас тут в безопасной зоне оказалась авиабаза с большим военным контингентом, а так же военная секретная биологическая лаборатория. В общем, много солдат, военной техники, оружия, да и вообще ресурсов. Солдаты отправились в рейд, убедились, что сообщения правдивы, смогли спасти какое-то количество зараженных, эвакуировать их сюда. Но это было опасно, а людей у нас тут предостаточно и без того. Целый Лондон с многомиллионным населением вообще заражению не подвергся. Но это не единственная «чистая зона». Такая же точно есть в Нью-Йорке, и она тоже диаметром двести километров, мы с ними связались. Они сообщили о такой же зоне вокруг Рио-де-Жанейро. И, кажется, но не точно, такая же зона захватывает Гонконг. О других ничего не известно.

– Ни фига себе! – воскликнул Борис. – А в Африке?

– Про Африку ничего не известно.

– Да, уж, от души повеселился сумасшедший Вильман. Выходит, в Англии мутанты перебили всех диких, остались только вы?

– Да, тут сыро, часто идут дожди, мутантам раздолье за пределами чистой зоны. У диких тут не было шансов. А сюда мутанты не заходят, на них распыленная вакцина негативно воздействует. Они теряют силы, испытывают что-то похожее на мучения, и если не уползают из зоны, гибнут.

– Так может этой вакциной их можно перебить всех, как химическим оружием? – прикинул Борис.

– Мы хорошо изучили вакцину, у нас тут, я уже говорил, мощная военная лаборатория. Но мы пришли к выводу, что при изготовлении вакцины применены совершенно неизвестные нам технологии. Мы не сможем ее повторить.

– Выходит, мне про Исландию можно забыть? – Борис помрачнел.

– Зато уже не мутируешь, а тебе, судя по возрасту, не много осталось, любой день мог стать последним.

Внезапно новая, совершенно дикая и неожиданная мысль вспыхнула в мозгу Бориса.

– Погодите! – осторожно произнес он. – Но вы можете провести анализ и выяснить, вакцинирован я или нет?

– В принципе да, но зачем? Это и так понятно.

– Понятно, да не совсем, – возразил Борис. – Мой отец имунный. Ему уже пятьдесят лет, он не принимал вакцину, не заходил в «чистые зоны», но он до сих пор не мутировал. И мне уже двадцать пять лет, а я не мутировал. Может быть, я тоже имунный?

Переводчик перевел слова Бориса генералам, но те, судя по выражению лиц и интонации, восприняли версию с большой иронией.

– Генералы не верят, что у человека может быть иммунитет к вирусу, – сообщил переводчик.

– Не надо верить. Я предлагаю проверить.

Переводчик перевел, генералы задумались. Похоже, они понимали, что ничем не рискуют, и тест ничего им не будет стоить, но способен изменить ситуацию в их пользу. Наконец, один из генералов велел перевести переводчику:

– Мы ничего не знали о второй загадке до сегодняшнего дня. Готландцы этой информацией с нами не поделились. Если бы мы знали, мы бы набрали диких на материке, обучили бы управлению кораблем и отправили бы в Исландию за возможность после этого получить вакцину. Но это займет много времени. Если же ты, действительно, имунный, это может многое изменить. Мы согласны сделать тест.

«Это они еще не знают, что я тут не один», – подумал Борис.

Больше всего его волновало, заразились ли распыленной вакциной друзья при высадке. Кир точно нет, он имунный, Джейран тоже нет, он не покидал катер. Но остальные высаживались. Немного надежды давало лишь то, что упоминая о «чистой зоне» переводчик сказал фразу «почти до моря». Но тут уж как повезет и куда ветер дунет. Хотя, при высадке, ветер точно дул в сторону берега, с моря, иначе бы катер не прибило к пляжу после остановки машины.

Генералы велели конвоиру забрать рюкзак Бориса и боевое снаряжение, после чего тот удалился, а Бориса вверили под ответственность переводчика. Они вдвоем покинули барак и уселись на лавочке.

– Сергей, – представился переводчик.

– А я Борис. Ты тут жил на момент заражения?

– Ага. Работать приехал. За новой жизнью. Получил ее сполна, новее не придумаешь.

– А откуда сам?

– Из Питера.

– Мой отец из Питера. Там так плохо было, что хуже некуда. Сыро, как здесь, мутантов полно, диким сложно выжить. Вот они и перебрались в Северную Африку. Трудный был переход, но оно того стоило. В пустыне мы создали Клан, там мутантов нет, наладили жизнь за счет знаний отца. Если бы не он, не его знания старого мира, одичали бы.

– Ну, у нас тут попроще. Людей много было, особенно поначалу, пока не начали стареть и умирать те, кому было больше тридцати лет на момент заражения. Зато было много младенцев, сейчас им под тридцать, они костяк нашей цивилизации. Но самое смешное знаешь что?

– Тут может быть что-то смешное? – с иронией спросил Борис.

– Ну, как бы да. Представляешь, королевская семья в Букингемском дворце как раз радовалась рождению первенца. И никто ведь в Лондоне не заразился. И мы теперь имеем на руках полноправного монарха, его величество, Георг Седьмой. Это сильно мотивирует англичан.

– Да, забавно.

– Не просто забавно, а важно для тебя. Знаешь, о чем говорили генералы, когда услышали от тебя о второй загадке?

– Нет, не владею английским.

– Я зато владею. Они говорили, что если твоя информация подтвердится, если в Исландии отыщется настоящая, а не замещающая вакцина, то Великобритания может вернуть себе, совершенно по праву, роль ведущей державы мира. Ну, тут ведь понятно, что если Англия спасет все человечество, то мало кто будет возражать против ее мирового господства. А тут еще живой и здравствующий монарх тридцати лет от роду.

– Да, бодренько. Мне это на руку, ты прав.

– Ты действительно можешь оказаться имунным?

– Не знаю. Надо проверять. Но до двадцати пяти лет мало кто доживает. Так что шансы есть. Знаешь, что я думаю?

– Ну? – Сергей насторожился.

– Я уверен, что имунные есть и среди вас. Но вы никак о них не можете узнать, так как они всего одним качеством отличаются от вакцинированных. Они не бесплодные. В Лондоне же огромное число людей было. Статистически могла остаться хотя бы одна имунная женщина, хотя бы один имунный мужчина. И если бы их свести, вы бы получили продолжение рода. Но для этого пришлось бы протестировать всех.

– Это сложно, очень много народу. А пока неизвестно, бывают ли вообще имунные, или ты выдумал, или сам чего-то не понимаешь.

Борис не стал обижаться. Глупо было бы в его положении.

Примерно через час Бориса с Сергеем забрали на небольшом открытом внедорожнике и отвезли довольно далеко на север, где раскинулась большая овцеводческая ферма.

– Лаборатория под землей, – пояснил Сергей. – До заражения это был жутко секретный военный объект, а ферма с овцами сделана ради прикрытия. Сейчас секреты хранить не от кого, но ферму оставили, от овец много пользы.

– А что вы не поделили с готландцами, – спросил Борис, не особо надеясь на ответ. – Из-за чего произошла стычка?

– Чтобы понять, надо представить, каким был Готланд на момент заражения. Скалистый остров, длиной меньше двухсот километров и шириной около пятидесяти. Несколько городов, общее население острова всего пятьдесят тысяч человек. Ресурсов, фактически, никаких нет. Было какое-то количество гражданских вертолетов, небольшая гражданская флотилия и военный склад с того времени, когда на острове еще держали армейский контингент. В общем, ресурсов почти никаких, и людей мало. Именно из-за недостатка ресурсов, в том числе человеческих, люди с Готланда начали предпринимать рейды. У них старики начали умирать, и уже через десять лет после заражения осталась едва треть от пятидесяти тысяч. Им пришлось ловить диких, вакцинировать, учить. Мы без этого могли прекрасно обходится, и обходимся, и еще лет двадцать обошлись бы. Но в одном из рейдов люди с Готланда наткнулись на нас и их обуяла жадность. Им нечего было нам предложить, а у нас было то, что им нужно – военные корабли, хорошо оснащенные вертолеты, бронетехника, топливо. Причем, топливо мы сами производим. Не имея возможности что-то нам предложить, они принялись соблазнять и пугать наше руководство. Мол, если мы не будем ловить диких, то все равно вымрем, даже с учетом огромного числа тридцатилетних. Но для нас поимка даже сотни диких ничего бы не изменила. Капля в море. Так что наше руководство, скорее из жалости, чем по необходимости, выделило Готланду пять вертолетов и пять десантных кораблей с бронетехникой в обмен на обязательство поставлять молодых диких, до пятнадцати лет. Они согласились, но обязательства свои исполняли хуже некуда. Это и понятно, диких в Европе не так уж много, и больше не становится, мутанты их жрут. Так что Готланду после рейдов самим было мало, им без диких вообще никак, у них на момент заражения почти не было младенцев, и даже молодежи было не много, так что они вымирали в прямом смысле слова. В отличие от нас. И, честно говоря, мы бы о них забыли, потому что ни от пяти вертолетов, ни от пяти кораблей мы беднее точно не стали, но готландцы сами напомнили о себе. Они использовали нашу же технику, чтобы напасть на нас. Они думали застать нас врасплох, ночью, а нашу осторожность и нежелание рисковать попутали с трусостью. Но мы не трусы, и не дураки. Наше руководство, как только поделилось вооружением, сразу приказало отремонтировать оставшиеся с большой войны доты, отрыть окопы, установить противотанковые средства, держать наготове авиацию.

– Вы их разбили при высадке.

– Да. Отвоевали два корабля, так что у них только три осталось.

– У них осталось два, – уточнил Борис. – Один они отправили в Исландию, и он не вернулся. Так что, думаю, они больше не решатся вас беспокоить. Кроме того, мы сбили два вертолета.

– Как?

Борис понял, что сболтнул лишнее, но быстро нашел, как выкрутиться.

– Я же говорю, нашим Кланом руководит имунный, он научил нас, как обращаться с оружием старого времени, и нам удалось завалить две летающие машины.

– Неплохо. – Сергей усмехнулся. – Пусть теперь выкручиваются, как хотят. А то возомнили себя силой на пустом месте и на ровном острове.

– Что в Нью-Йорке, ты знаешь? – спросил Борис.

– Тоже чистая зона, но там нет баз, оружие и техника только полицейские. Военных кораблей парочка, топливо они только недавно начали производить. Не думаю, что у нас с ними будут проблемы. Рио так вообще курорт, там мало ресурсов, особенно военных.

– Значит, ваши генералы правы. У Англии есть шанс стать мировым лидером.

Борис не стал этого озвучивать, но подумал, что это не случайно. В России доктор Вильман не стал распылять вакцину перед заражением, ни в Москве, ни в Питере. Протекционизм в чистом виде. Доктор Вильман явно был фанатом саксонской цивилизации. Если он вообще существовал.

Внедорожник въехал на ферму через ворота в хлипком сеточном ограждении, прокатил по дорожке и остановился возле небольшого хозяйственного строения. Внутри оказалась лифтовая шахта. Водитель остался наверху, а Борис с Сергеем заняли место в кабине лифта. Внутри Борис ощутил себя неуютно – замкнутое пространство и заметное ощущение падения были ему непривычны и неприятны.

Когда лифт опустился иего двери разошлись в стороны, Сергей первым шагнул в пространство лаборатории, большее и светлое, уставленное множеством столов, приборов, и даже одноруких лабораторных роботов. Борис осторожно переступил порог лифта, заметив через щель под ногами, что бетонная шахта уходит еще глубже.

На выходе Сергея встретил бородатый мужчина в белом халате, и они о чем-то поговорили на английском.

– Это доктор Селинжер, – представил мужчину Сергей. – Он сделает тест.

Селиенжер старался не показывать удивления от услышанного, но ему это плохо удавалось.

Дойдя до одного из отсеков за стеклянными раздвижными дверями, Бориса завели внутрь и усадили, точнее почти уложили, в удобное кресло на гидравлическом амортизаторе. Миловидная женщина в зеленом брючном костюме начала готовить инструменты, а Сергей попросил Бориса раздеться по пояс.

Пришлось снимать, куртку, а потом уже расстегивать ремень, стягивать с шеи куфию и скидывать рубашку. Борис заметил, что женщина в зеленом костюме не без интереса задержала взгляд на его торсе с развитой мускулатурой. Она была очень даже ничего, и брюки сидели в обтяжку, но Борис отогнал возникшие было фантазии и принялся раздумывать, что делать, дальше.

На самом деле он не верил в то, что имунный. Он даже не был уверен, что Кир является его отцом. Сексуальные отношения в Калне были настолько беспорядочными, ради повышения воспроизводства, что ни одна из женщин не могла бы с уверенностью назвать отца своего ребенка, разве что с некоторой долей вероятности. То, что Кир к нему относился особенным образом, мало о чем говорило. Мало ли у кого к кому какие симпатии? Единственное, что давало хоть какую-то причину думать об иммунитете, это возраст. Двадцать пять лет. Борис был самым старшим в Клане, не считая Кира.

Женщина взяла у Бориса кровь из вены, затем поставила пробирку в центрифугу и выставила таймер. Селинжер подготовил микроскоп.

– Тест – штука простая, – пояснил Сергей. – Вирус и клетка вакцины очень большие по размеру, больше бактерии. Их без труда можно различить в микроскоп. Надо только дождаться, когда плазма крови отойдет.

Борис в этом не понимал ничего, поэтому терпеливо ждал, расслабившись в кресле. Наконец, женщина сняла пробирку с центрифуги и принялась готовить препарат из кровяной плазмы, нанесла ее на несколько стекол, подкрасила каждое стекло разными красителями. Селинжер взял у нее первое стеклышко, положил под окуляр микроскопа, и глянул на экран монитора.