Читать книгу Режим Путина. Постдемократия - Дмитрий Юрьев - Страница 6

И вот здесь мы не можем пройти мимо второго, самого неприятного, урока Беслана и «Норд-Оста». Урока, свидетельствующего об опаснейшей утрате человечеством инстинкта самосохранения, о синдроме заложничества, который, по исторической аналогии, правильнее было бы назвать не стокгольмским, а мюнхенским.

Современная «мультикулыуральная культура», построенная на принципах толерантности и плюрализма, фетишизирует (и в результате губит) свое главное достижение – гибкость, готовность к переговорам и компромиссам. Абсолютизация принципа «договорного урегулирования» всех конфликтов – последствие привыкания человечества к новому стандарту существования и соответственно отвыкания от жизни в угрожающем, диком, неблагоприятном мире.

XX век стал веком первого глобального испытания человечества на прочность. У испытания было два имени – коммунизм и нацизм. Оба испытания человечество выдержало с горем пополам: в обоих случаях предтечи сегодняшнего атавистического реванша сумели, на определенном этапе, навязать окружающим игру в «умиротворение агрессора» (мюнхенский сговор) или в «мирное сосуществование разных общественных систем» (дух Женевы). Почти в открытую провозглашая при этом цели мирового господства, цели победы в мировой войне.

Тем не менее сегодня мы живем в эпоху Нюрнберга. Что такое Нюрнберг? Это паллиативное, несовершенное, но выстраданное человечеством понимание: для того, чтобы защитить человеческую культуру от нашествия новых варваров, необходимо понять, что варвары – против культуры потому, что они принципиально находятся вне ее. А значит, для борьбы с ними необходимо выходить за рамки культуры. Уметь действовать на чужой территории.

Логика Нюрнберга – это противоречащее всем нормам традиционного международного права юридическое (и физическое) уничтожение административно-политической верхушки побежденного в ходе войны террористического государства. Логика Нюрнберга – это превентивное интернирование немцев и японцев в демократической Америке, это жесткие преследования коллаборационистов в послевоенной Европе, это судебный процесс над 97-летним нобелевским лауреатом, крупнейшим норвежским писателем, всего лишь идейным коллаборационистом Кнутом Гамсуном. Логика Нюрнберга, между прочим, – это смертный приговор, вынесенный (и приведенный в исполнение) газетчику Юлиусу Штрайхеру приговор, приравнявший медийно-идеологическое сопровождение холокоста к военным преступлениям, к геноциду. Логика Нюрнберга – это положения многих европейских и мировых конституций и уголовных кодексов, допускающих смертную казнь в военное время. В общем, логика Нюрнберга – это логика самообороны человечества.

«Норд-Ост» и Беслан наглядно продемонстрировали, что сегодня мир и Россия охвачены мюнхенским синдромом: опаснейший дефицит инстинкта самосохранения обезоруживает нас перед прямой и явной угрозой, выбивает из рук дееспособный механизм самозащиты по нюрнбергскому варианту.

Тот факт, что в России кончились и послевоенное, и предвоенное времена и наступило время военное (причем наступило уже довольно давно), истерически вытесняется массовым сознанием. Психология политического класса пронизана духом коллаборационизма. В стране, потерявшей почти 30 миллионов жизней своих граждан на войне с нацизмом, не преследуется нацистская идеология. В государстве, вот уже десять лет ведущем войну с представителями международного террористического интернационала, идеология этого интернационала в ее погромном выражении открыто пропагандируется лауреатом премии «Национальный бестселлер» Александром Прохановым. И эту заслуживающую судьбы Штрайхера мерзость в открытую поддерживает еврей Борис Березовский. Честно говоря, данный ни от кого не скрываемый факт ничуть не менее поражает своей кощунственностью, чем гипотетические контакты русского Березовского с чеченскими террористами. На этом российском фоне провоцирующей бандитский беспредел безнаказанности нравственная тупость, зашоренность и роботизация западного массового сознания поражают. Дания (где в 2002 году, вскоре после «Норд-Оста», собрались «сторонники независимой Ичкерии») сама по себе не так шокировала покровительством промасхадовскому сборищу, как тот факт, что представители передового отряда международных погромщиков собрались в Копенгагене за счет датской организации фонда «Холокост» (так, во всяком случае, утверждали официальные источники).

К сожалению, казус с подгнившим королевством – это не самое печальное свидетельство полной и окончательной утраты массовым сознанием европейско-американской цивилизации способностей к адекватному осознанию реальности. Минувшие десятилетия стали годами предельной ритуализации социально-политического поведения европейцев и американцев, годами сознательного (или неосознанного) отказа от любых интеллектуальных усилий, выходящих за рамки упрощенных идеологических мифов.

Развитие мирового информационного фона вокруг Беслана и «Норд-Оста» еще раз продемонстрировало патологическую каучуковую упругость западных лидеров общественного мнения: искреннее и понимающее сопереживание продержалось и в том и в другом случаях в большинстве европейских и американских СМИ не более двух суток.

В те черные дни мы не услышали (за одним исключением) почти ни от кого ни одного подлинно дружественного слова поддержки, хотя бы отдаленно сравнимого по накалу и масштабу с теми словами, которые произнес президент Путин в первые же часы после трагедии 11 сентября 2001 года. Формальные вежливые расшаркивания, да и то – в большинстве случаев – оскверненные разглагольствованиями о «политическом урегулировании в Чечне», которые превращают слова поддержки в издевательскую демонстрацию покровительства басаевским бандитам. И это – не только Дания. Но и Франция, и Германия, и – казалось бы – союзные нам в этой ситуации Штаты.

Исключением стал Израиль. И это не случайно. В каком-то смысле параллельное развертывание двух шахидских фронтов превратило Россию и Израиль в подлинные государства-изгои, подставленные и по большому счету преданные «иудео-христианской цивилизацией».

Ни одна из стран многочисленных «осей зла» не находится сегодня в состоянии такого политического и психологического одиночества, как Россия и Израиль. Социальная истерия, охватившая эгоистические и расслабленные цивилизованные страны, вытесняет из сознания и граждан, и политических элит понимание того страшного и дискомфортного обстоятельства, что мирное время кончилось в том числе и для них. Россия и Израиль много лет подряд ведут авангардные бои с силами атавистического террора, вызывая у глобалистского истеблишмента такое же раздражение, как оппозиционер Черчилль у Чемберлена и прочих британских мюнхенцев – до 1939 года.

«Странам-изгоям» навязывают гибельные для них политические переговоры с палачами и погромщиками. Против России и Израиля выстраивается своеобразный коллаборационистский интернационал – «в пандан» к террористическому. Впрочем, не стоит предъявлять к современным мюнхенцам слишком жестких претензий – обыватели имеют полное право держаться в стороне от фронтира. Наша беда – и это еще один урок террористических атак, урок Беслана, – что именно через нас проходит передний край, фронтир цивилизации в ее противостоянии варварству. Впрочем, в этом – не только наша беда.