Читать книгу Сады Адама - Дмитрий Захаров - Страница 5

Девушке нравилось ее имя. Илона. Она вычитала в интернете, что оно имеет венгерские корни, и означает «солнечная.» По выходным дням она спала до полудня, а ночью взахлеб читала мистические романы. Благодаря врожденной застенчивости у нее к двадцати годам все еще не было парня. Опыт нескольких свиданий, с липкими прикосновениями малоопытных сверстников разочаровал ее в том загадочном таинстве, что называлось «сексом», вокруг чего было столь много недвусмысленных смешков и перемигиваний.

Молодые люди восхищенно свистели вслед высокой черноволосой девушке, с большими голубыми глазами, тонкой кожей, и влажно-припухшими, словно только что обцелованными губами. Она стеснялась своей красоты, и застенчиво опускала голову.

Проходило время, подруги встречались и расходились с парнями, спали со случайными проходимцами, не раскаиваясь в содеянном. Поначалу они предлагали Илоне познакомить ее с молодыми людьми. Умная девушка справедливо предполагала, что подруги руководствуются не добрым умыслом, а изощренной женской завистью, и вежливо отказывалась. Вскоре она осталась одна. Наедине со своими книгами.

Последний роман неизвестного автора настолько увлек ее воображение, что она едва дожидалась конца рабочего дня, чтобы примчаться домой, наскоро перекусить, и примкнуть к заветной папке. История появления рукописи была настоль-же таинственна, как и само произведение. И едва ли пестрые, с волнистыми водяными знаками листы, сложенные в старинную папку, и исписанные убористым почерком, можно было назвать романом.

Летом она любила проводить выходные дни у Марка и Лены Коган. Обеспеченные родственники купили небольшой домик в курортном районе на берегу озера Разлив. От города совсем рядом – двадцать минут езды на маршрутке, если не застрянешь в пробке. Лена приходилось Илоне троюродной тетей. Будучи на шесть лет старше племянницы, она была веселой красивой девушкой, а ее муж – плешивый компьютерщик, в отличие от остальных мужчин равнодушно смотрел на грудь и ноги симпатичной родственницы. В целом – он был приятный парень, и называл ее «сестренкой».

В тот вечер они уехали в город, оставив кота Персика на попечение родственницы. Она уютно устроилась в глубоком кресле, грызла соленые орешки, и листала замусоленную брошюру Стивена Кинга. Из подвала раздался грохочущий звук. Персик округлил янтарные глаза, и выгнул спину. Илона отбросила книжку, и подошла к маленькому, ведущему в подвал дома окошку. Оттуда тянуло запахом гниения, серы и затхлости. Грохот повторился. Девушка сунула ноги в кроссовки, и выскочила на улицу. Здесь находилась узкая лесенка с периллами, ведущая в подвал. Ступеньки предательски скрипнули, но она решительно шагнула вперед.

Внутри было темно и сыро. Повсюду витал запах гнили. Слабый свет едва проникал сквозь тесные, похожие на амбразуры окошки, девушка пожалела, что не захватила с собой фонарик, но возвращаться в дом не решилась. Поморгав пару секунд, пока глаза не привыкли к темноте, она мелкими шашками продвигалась вперед.

Илона перечитала уйму мистической прозы, и приобрела немалое мужество. Вымышленные угрозы подчас не воспринимаются всерьез, присутствие неведомой опасности подстегнуло любопытство.

Где то сверху раздался воинственный вопль Персика. Его мяуканье доносилось сквозь тридцатисантиметровый слой брусьев и паркета. Твердый предмет ударил ее по плечу, и беззвучно упал на землю. Им оказалось нечто квадратное, сухое, отдаленно похожее на огромный ежедневник.

– Date mea book!!! – дикий, не принадлежащий человеку рев раздавался из недр подземелья. Невидимые острые когти коснулись обнаженного локтя.

– Date mea book… – в голосе слышались ярость, гнев и отчаяние.

В темноте сверкнули фосфоресцирующие глаза Персика. Ласковый домашний кот, неуклюжий увалень, всеобщий любимец, превратился в хищника.

– Felis… – взревел голос.

Девушка схватила загадочный предмет, и бросилась бежать. Вслед ей неслось яростное рычание, чужие руки ухватили за щиколотки. Цепко, скользко и холодно. Страшно ей стало позже…

В ту ночь она не рискнула остаться ночевать, выскочила на улицу, на счастье мимо проезжало свободное такси. Приехав домой, долго возбужденно ходила по своей маленькой комнатке, пытаясь осмыслить происходящее приключение. Ее колотило от страха и возбуждения. Несмотря на ужас, пережитый в подвале, впервые в жизни девушка чувствовала себя счастливой. Наконец, она рискнула осмотреть свой трофей. Им оказалась большая папка, отделанная изящной золотой инкрустацией. Ей стало стыдно, и она твердо решила наутро позвонить тете. Судя по всему, такая папка стоила недешево. Не удержавшись от гложущего любопытства, девушка открыла папку.

На нескольких сотнях тонких листов, мелким почерком была изложена сказочная история. История древняя, как сама планета. Чем дальше она погружалась в сказочный мир героев, тем больше ее захватывало ощущение чрезмерного правдоподобия повествования. Неведомый автор описывал многомерный мир, чье бытие не укладывалось в линейную схему обыденного восприятия. Во время чтения ее не покидало ощущение, что события, о которых шла речь в книге, известны ей, как некая данность, полученная людьми при рождении. Безмолвная генетическая память, которая позволяет животным безошибочно предсказывать землетрясения, а беспомощным младенцам тянуться к материнской груди.

Несколько вечеров подряд она бежала с работы, стремясь окунуться в волшебный мир романа. Повествование увлекало ее, очаровывая неподвластной человеческому разуму фантазией. Нестандартное развитие сюжета, мистицизм изложения сюжета, заставил умную девушку предположить, что она имеет дело с нечто большим, чем талантливая рукопись. Она проглатывала страницу за страницей, листы послушно ложились один на другой, и не было им конца, как не было финала в изложенной автором истории. И постепенно, вытесняя любопытство, в сердце вполз страх…

С воспаленными от бессонницы глазами, девушка взирала на папку, с обложки таращилась оскаленная крысиная голова. На золотой морде горели кровавыми рубинами яркие глаза хищника.

Она звонила Коганам, на том конце провода была мертвая тишина. Несколько раз набирала сотовый номер Лены и Марка, но оба абонента оказывались недоступны. Письма улетали на электронную почту к респонденту – ни ответа, ни привета!

Она проснулась среди ночи, ее бил сильный озноб. В темном углу комнаты послушалось негромкое шуршание. Требовательно звонил телефон. Прижав руку к колотящемуся сердцу, девушка взяла трубку.

– Алло…

Ее влажное дыхание коснулось пластикового микрофона, резкий запах сырого мяса ударил в ноздри.

– Кто там?!

– Date mea book! – громко прошипел голос.

– Кто это!!!

В телефонной трубке раздавались короткие гудки.

Остаток ночи, она провела сидя на кровати, закутавшись в одеяло. Читать рукопись не решалась. Повествование последних страниц приобрело зловещий характер. Подчас ей казалось, будто она разматывает нить из клубка, на конце которого притаилась ядовитая тварь. И тварь эта все ближе и ближе. Она обнажает острые зубы, на клыках дрожит капелька яда. И нить становится все короче…

Солнечные лучи сдернули пелену ночного тумана, свежий ветер просвистел над крышами домов, многоголосо запели птицы, сердито рычали грузовики, выплевывая сизую пену из выхлопных труб. Город просыпался.

Илона приняла холодный душ, долго массировала виски. Собравшись на работу, она взяла папку с собой. Без особой надежды, набрала рабочий номер Марка. К телефону подошла женщина, сухо спросила кто она такая, откуда собственно взялась, и что ей нужно от господина Когана. Робея, отчаянно запинаясь, девушка представилась.

– Милая моя! – женщина язвительно хмыкнула, – Вашего, так называемого дяди нет на службе! Может быть, это вы мне подскажете, где его следует искать?!

Сбывались наихудшие предчувствия! Неожиданно она вспомнила сотрудника, молодого симпатичного парня. Илона работала в «Аяксе» вторую неделю, и на высокого, сложенного как профессиональный боксер мужчину поневоле обращала внимание. У него было простоватое открытое лицо, густые черные волосы, и синие насмешливые глаза. Очень привлекательный парень, кабы не переломанный нос, да жутковатый кривой шрам на правой скуле. Проведя утро в томительном размышлении, девушка решила довериться незнакомцу. Он производил впечатление надежности и силы, а хранить в одиночку зловещую тайну жутковатой папки, она больше не могла.

Она собралась уходить, когда громко зазвонил телефон. Девушка ворвалась в квартиру. На краткое мгновение вспомнила Роберта, свело скулы от неуемного желания впиться губами в его смеющийся рот. Илона охнула, и замерла возле аккуратного зеленого аппарата с веселыми разноцветными кнопками. Переведя дыхание, она мысленно сосчитала до пяти.

– Алло! Слушаю вас!

Девушка мечтала услышать голос тети. Как она в шутку называла родственницу «тетя Лена Коган». При этом обе девушки заливисто хохотали, а занудный Марк недоуменно смотрел на них поверх очков.

– Говорите…

– Я хорошо вас понимаю, солнечная принцесса! – голос говорящего был ей незнаком. Он вообще мало походил на звук человеческого голоса. Чем то отдаленно похоже на то, как передразнивают людей попугаи.

– Вы кто такой?!

– Меня зовут Стоикус. Адам Стоикус. Прошу простить за акцент, я – видите-ли нездешний, но надеюсь обосноваться у вас надолго… – он хохотнул. Словно волк закашлял.

– Что вам надо?! – грубовато спросила Илона. Он назвал ее «солнечная принцесса»! Это прозвище она сама придумала, и скорее бы умерла, чем рассказала кому-нибудь об этом!

– Не мне, а вам нужна помощь! – нахально заявил иностранец.

– Я опаздываю на работу! – она хотела говорить небрежно, но голос предательски дрожал.

– Вы уже читали?! – властно перебил незнакомец.

– Что… – девушка почувствовала, как пол уходит из под ног.

– Не притворяйся! Смерть – это самое легкое, что может теперь с тобой случиться, солнечная принцесса!

– Я вешаю трубку!

Еще мгновение и она разрыдается!

– Ну и что?! – он высокомерно усмехнулся. – К тете своей побежишь?

– Что вы хотите?! – по щекам текли слезы, она до крови прокусила себе руку, чтобы не зарыдать в голос.

– Кажется, я чувствую запах крови и слез! – хмыкнул Стоикус. – Будем считать, что ты меня растрогала. Дело, собственно говоря, пустяшное! Мне нужна моя вещь, которая по ошибке оказалась у тебя. Ты должна отдать мне ее по собственной воле, для чего нам следует заключить договор! Люблю совершать сделки с девственницами! – он похабно хохотнул.

У Илоны кружилась голова. Последний человек, кто удостоверился в ее невинности, был врач на регулярном медосмотре.

– Слышу, как горят твои мозги, дорогая! Я жду тебя сегодня в полночь, в том самом месте, где ты нашла. И чтобы ВЕЩЬ была с тобой! И заклинаю тебя, для твоего же блага! Не читать более не единой страницы!

В трубке щелкнуло, понеслись короткие гудки. Илона положила трубку, подошла к шкафчику, достала початую бутылку виски, плеснула в фарфоровую чашечку из под кофе, подошла к зеркалу, и чокнулась со своим отражением. Из зеркала смотрела красивая бледная девушка с заплаканными глазами.

– Надо бы тебе загореть, солнечная принцесса!

Она положила папку в пакет, и вышла на улицу. Солнце согрело остывшую за ночь осеннюю землю. В черных лужах плескались воробьи, взбивая веселые фонтанчики. По влажному асфальту быстро проносились автомобили. Возле подъезда остановился старенький джип. За рулем сидел ее начальник, крепкий пожилой мужчина, которого все почему то называли полковником. А за глаза Свирепым Гарри. На пассажирском сиденье восседал огромный кот. Он смотрел на девушку спокойными умными глазами.

– Опаздываете! – буркнул полковник вместо приветствия. – Прошу! – он решительно открыл заднюю дверцу.

Илона покраснела, забралась в салон, и положила папку рядом. Кот обернулся и зашипел. Полковник одобрительно потрепал его по загривку.

– У него мать была рысью!

Свирепый Гарри управлял джипом, словно это была не машина, а миниатюрный танк. Илона вцепилась в ручку над дверью, с трудом удерживая равновесие. Ричард с полковником сидели как влитые, пружинисто подскакивая на резких поворотах. Кот не сводил глаз с папки. Зеленые дымчатые глаза животного выглядели умнее человеческих.

Через двадцать девять минут лихой гонки по Приморскому проспекту, они оказались в Сестрорецке. Над офисом приветливо светилась вывеска «Аякс». Девушка смущенно пробормотала слова благодарности, полковник не ответил. Он тихо разговаривал с котом. Выходя из машины, Илона оставила папку на сиденье, кот оскалил клыки, выскочил из салона автомобиля, и умчался в сторону станции, нарушив тем самым многолетнюю традицию провожать полковника до кабинета.

Этот рабочий день длился длиннее обычного. Полковник гремел, взывал к шляющемуся где-то Кушниру, грозился его уволить, а перед этим сломать нос. Кушнир появлялся из ниоткуда, с дымящейся чашечкой ароматного чая, и беспечной доброжелательной улыбкой. Симпатичный дедушка, в длинной фланелевой рубашке, подозрительно напоминавшую теплую ночную рубаху. Его мясистый нос обнимали огромные очки, с толстенными линзами, отчего лицо выглядело доверчивым и безобидным. Он снимал очки, протирал стекла мягкой фланелевой тряпочкой, безбоязненно хлопал по плечу Свирепого Гарри, и тот неожиданно успокаивался. Однако, спустя пару минут он вновь закипал – теперь пропал Ричард.

Симпатичный Роберт подмигнул Илоне, и хотя сотрудникам фирмы следовало носить специальную форму, с логотипами на нагрудных карманах, он являлся на работу в джинсах и футболках. За те дни, что работала Илона, мощную грудь мужчины обтягивали футболки с надписями «Led Zeppelin», «Slade». Сегодня на мускулистом торсе красовался «Deep Purple».

Илона не решалась к нему подойти. Она все еще находилась под впечатлением утреннего наваждения. Необузданная страсть, возникшая к этому здоровяку пугала. Очевидно, влечение появилось на фоне телефонного звонка иностранца. Обычно ей удается контролировать всплески гормонов.

Рабочий день шел к концу. Ричард так и не объявился. Полковник метал молнии, и рычал как лев перед схваткой. Роберт заговорил с ней, но она не сумела отделаться шуткой. Сказывалось напряжение последних дней. Илона едва не разрыдалась, когда на нее беспричинно наорал Свирепый Гарри. Несколько раз она пробовала звонить Коганам, но безрезультатно. Длинные, мертвые гудки.

За полчаса до окончания рабочего дня симпатичная Анна отпустила ее домой. Девушка выскочила на улицу, видя отъезжающий «Ниссан». Только сейчас она вспомнила, что оставила папку в салоне автомобиля, и сделала это осознанно. Она хотела избавиться от рукописи, но поступила некрасиво. Нельзя решать свои проблемы за счет спокойствия других людей.

Поднялся ветер. Слишком рано в этом году пришла осень. Чудной год. Чудная осень. «Желтые» газеты наперебой пугают читателей концом света, ее мать постоянно твердит о предстоящем апокалипсисе. Интернет пестрит рецептами спасения.

– Глупо встречать конец света девственницей! – мрачно пошутила она.

– Вы совершенно правы! – раздался голос за спиной. Илона резко обернулась, сжав кулаки.

– У вас бойцовская натура! – усмехнулся незнакомец.

Девушка ошалело крутила головой по сторонам. Пустынная вечерняя улица. Чересчур пустынная для пятничного вечера!

– Люди с бойцовским характером в минуты опасности сжимают кулаки, те кто послабее духом, закрываются ладонями. – пояснил человечек.

– Кто вы такой?! – неприязненно спросила Илона. Нечто в облике незнакомца вызывало отвращение, страх и тем не менее, манило. Вероятно, подобные чувства испытывает кролик, глядя в глаза удаву.

– Неважно! – он облизал тонкие, почти незаметные на бледном лице губы. – В данный момент я единственный, кто может вам помочь!

– Мне не нужна ничья помощь! – грубо ответила девушка.

– Откуда вы… Откуда вы это знаете?!

– Некоторым образом я знаком с автором! – небрежно махнул тростью незнакомец. Он вновь быстро облизнул сухие губы. Эта отталкивающая привычка, была ей хорошо знакома, только она не могла вспомнить, где видела эту смазанную челюсть, острые, похожие на резцы зубы, и маленький короткий сухой язык, больше похожий на щуп рептилии, нежели человеческий орган.

– Это ваша папка?!

– Я бы не стал так утверждать… – пробормотал незнакомец. Что-то его встревожило, он беспокойно озирался по сторонам.

– Ну как же так?! Эти стихи… Я хорошо их запомнила!

– Стихи! Конечно… – он стукнул тростью по земле, брызнули золотые искры. Человечек стремительно повернулся, и зашагал прочь.

– Подождите! – растерянно крикнула Илона, но он шагал быстро, будто по земле скользит огромная черная тень. Вскоре и она скрылась из вида.

Девушка передернула плечами. У нее возникло ощущение, словно она только что держала в руке опасную ядовитую змею. Гладила упругую кожу, трогала тяжелую треугольную голову, а змея касалась ее пальцев черным раздвоенным язычком, и их обоих, и змею и солнечную принцессу завораживала эта смертельная игра, когда змея в любое мгновение могла впиться острыми зубами в белую плоть, а женщина свернуть тонкую шею пресмыкающегося.

«Весною звезды пахли мятой…

Я светлый луч поймал рукой…»

Стихи из рукописи. Илона нащупала в сумочке квадратик бумаги. Она набрала полную грудь воздуха, и достала из сумочки смартфон.

Лена открыла глаза. Вокруг сгущалась мгла.

– Марк!

Голос тронул мертвые молекулы воздуха, и тотчас стих. В памяти сохранился, долгий, изнуряющий секс с мужем, что само по себе являлось фантастикой. В лучшие времена медового месяца Марек был способен выдержать семиминутный марафон в позе миссионера! Если супруг изобрел ролевую игру, она его убьет! С трудом сдержав подступающую тошноту, она медленно брела на свет. Он едва сочился откуда то сверху, маленький квадратик бледного света. Распухший язык скребся о гортань, голова гудела, во рту застыл омерзительный привкус коньяка. Придурок! Напоил невинную девушку коньяком, обожрался «Виагры», зная природную мощь мужа, ботаник слопал целую пачку! И заволок ее в мрачное подземелье!

Нечто коснулось босой ступни. Нежные прикосновения трепетных влажных губ. Лена отдернула ногу.

– Марек! Хватит дурака валять!

Голос эхом разнесся под высокими, теряющимися во мраке сводами пещеры. Такие пещеры располагались в ленинградской области на берегу реки Оредеж. Похожие на черные провалы глазниц черепа, они вгрызались в высокий каменистый обрыв над руслом реки. Деревенские жители утверждали, будто лабиринты ходов простираются вдоль Оредежа. От поселка Разлив до деревни Вырица, не менее ста километров езды по КАД. Она бы запомнила дорогу, даже упившись коньяка…

Вторично невидимые губы прильнули к ее щиколотке. Уже настойчивее. Лена стиснула зубы, ускорила шаг.

– Прибью мерзавца! – процедила она.

Перед глазами светилось окошко. Закружилась голова, ослабли ноги, сейчас она потеряет сознание. Девушка вцепилась в твердый край оконца, порезав пальцы о выступающие из рамы обломки стекла. Привычные мысли канули в небытие, неожиданно она утратила способность осознавать себя как личность. Частица коллектива, сплоченного единой целью. Новые ощущение не смутили ее. Они дарили радость, предчувствие свободы. У нее появился новый господин. Слова пришли на ум самостоятельно, без усилий.

– Скреб-поскреб! Великий Раттус нам готовит благодать!

– Радость мрака, сладость смерти, мы готовы принимать!

– Скреб-поскреб! Приходит Раттус в каждый город, каждый дом…

– Мы служить ему готовы, кровь и слезы отдавать!

– О Господи! Господи, нет! – кричала девушка. Всего в нескольких сантиметрах находился ЕЕ дом! Она видела свое любимое кресло, в углу валялась плюшевая панда.

– Марк! Это – я! Я здесь!

Некой частицей ускользающего сознания она цеплялась за прежнее мироощущение, но эмоции эти были слабыми, едва ощутимыми. Жужжание комара теплым июльским вечером. Новая природа дарила ощущение свободы и безнаказанности.

– Мы служить ему готовы, кровь и слезы проливать…

К окошку приблизились ноги. Детские ступни, обутые в черные туфли с загнутыми носками.

– Кто это… – прошептала Лена.

Ноги в чудных туфлях исчезли, перед окошком появилось лицо. Едва ли его можно было назвать человеческим. Маленькое продолговатое лицо, со скошенным подбородком, и черными блестящими бусинками глаз, белыми, почти неразличимыми на фоне пастозно серых скул губами, и курносым носом. Незнакомец оскалил резцы, изо рта вырвался громкий, дрожащий на высоких ультразвуковых частотах визг. Капельки слюны обрызгали лицо, дыхнуло смрадом, и звериной гнилью. Но вопль незнакомца не пугал больше. Волшебная музыка… Ее окружили такие же обнаженные люди. Они были лишены голода, похоти и мирских забот. Служение высшей цели. На глаза упала белая пелена, мрак рассеялся. Новая жизнь…

CRUCEM.

– Безмерно рад нашему знакомству! Вы даже представить себе не можете, насколько рад! – Адам Стоикус соскочил с высокого кресла, и подбежал к пленнику. – Жалею, что не могу пожать вашей руки! – он с притворной досадой он ударил острием трости согнувшегося подле ног мужчину. Человек скорчился от боли, но не издал ни звука. – Какая преданность! – воскликнул человечек. – Только через боль можно познать величие! Вы не согласны?!

Роберт молчал. Болели вывернутые плечи, грудь и спина горели от многочисленных ссадин и ушибов. На руке и груди багровели синие точки. Белоглазые безумцы кусались как бешеные псы. Плотный мрак скрывал стены огромного зала, были видны контуры обнаженных людей. Они, похожие на безжизненные манекены стояли на коленях, безвольно понурив головы.

– Вы – скучный собеседник, дружище! – объявил Стоикус. – Настоящий воин! Не разобравшись в причинах, лупцевали ни в чем не повинных сограждан, только за то, что они пели псалмы, которые вам оказались не по духу. В чем же истина? Две тысячи лет ваш народ шел на смерть во имя гениального провидца, и что же я вижу?! Глупая женщина с легкостью отдает мне Его символ, который она, как и всякий дикарь, носит на шее. В обмен на несколько блестящих монет из фальшивого золота! Этот иудей был значительно предприимчивей! Во всяком случае, он получил настоящие деньги, хоть и не сумел ими воспользоваться. На каком же основании, вы люди, убеждены в том, что можете управлять всеми прочими живущими на земле?

– Кто ты такой?

– Угадайте с трех раз! – засмеялся Стоикус.

Ярко вспыхнули факелы, алое мерцающее пламя искаженным лживым светом озарило помещение. Из сумеречного хаоса мелькающих теней, мрака, приглушенных звуков и запахов выплыла иллюзия. В углу стояло высокое кресло, украшенное замысловатой резьбой. На нем восседает Адам Стоикус. Роберт распят на сколоченных досках. Его руки и ноги, крепко привязанные веревками, свело судорогой боли. Стоикус осторожно прикрыл чемодан, стараясь не повредить крысу. Грызун протестующе пискнул, крышка едва не прижала длинный хвост. Ловко извернувшись, зверек приземлился на короткие сильные лапы, и побежал вслед за остальными. Изнутри раздался яростный удар. Стоикус легонько похлопал по чемоданчику.

– Patientia…

Он повернулся к Роберту.

– Меня удивляет структура вашего мышления! Находясь при смерти, перед лицом физических страданий, вы сохраняете любопытство! Вы все время рассуждаете, теоретизируете. Вместо того, чтобы решать простые конкретные вопросы. Итак, вопрос не засчитан, ибо он лишен смысла.

Мужчина прикрыл глаза. Правая рука привязана слабее левой, узлы вязали обмороки с белыми глазами. Он незаметно потянул кисть, и скользкая от пота рука без труда выскользнула. Отлично!

– Зачем ты делаешь это с нами… – он хрипло дышал, маскируя мышечные усилия.

– Опять любопытство! Впрочем, в данном случае могу дать небольшую подсказку! Как ты думаешь, почему ты еще жив?!

– Просвети, коль такой умный!

Руки свободны. С ногами хуже. Ноги они привязали усердно! От занемевших ступней до каменного пола около полуметра. Если он выдернет запястья из веревочных уз, то неминуемо грохнется лицом вниз. Если удачно приземлится, не разбив вдребезги лоб, у него будет несколько секунд на для того, чтобы выдернуть щиколотки из пут, сломать шею ублюдку. Если не набросятся белоглазые! Они набросятся! Их не менее пяти десятков, вон стоят в ряд вдоль стены, бормочут заклинания! Он – голый. Усталый. Все тело – сплошной синяк.

– Туго соображаете, молодой человек! Спортсмен, наверняка! – продолжал Стоикус. – Даю подсказку! Все тайное обычно сокрыто в нас самих, в нашей истории рождения. Поройтесь в своей генетической памяти, и наверняка ответ придет! Существует мнение, что все знания даются людям при рождении. Некоторым образом, я оказываю вам услугу…

Крысы дружно подняли острые морды к потолку. Языки пламени от коптящих факелов отбрасывали тени на стенах. Будь что будет! Пусть звериные социологи изучают крысиные культы. Он – солдат. Его дело сражаться, побеждать, убивать. Роберт напряг мускулы, заверещал его смартфон.

Стоикус прервал монолог на полуслове, взял трубку.

– Слушаю… Одну секунду! Это ваша знакомая! – он говорил светским тоном, будто речь шла о планах на уикенд. – Советую ответить! Прошу! – трубка оказалась возле уха.

Мышцы напряжены, словно сжатая пружина, он мог немедленно высвободить правую руку и схватить уродца за шею. До исступления хотелось услышать, как хрустнут тонкие позвонки.

– Говорите!

– Здравствуйте… – неуверенный женский голос.

– Да…

Щеточка усов шевельнулась – человечек улыбался. Пока все идет по его плану.

– Что вам надо?! – грубо сказал Роберт. Он надеялся, что девушка ошиблась номером, хотя по торжествующей ухмылке Стоикуса, едва-ли. Маленький монстр диктует свои условия.

– Это – Илона. Мы вместе работаем. Ваш номер мне дала…

– Идите к черту, Илона! – выкрикнул он, но человечек нежно прижимал смарт к уродливому уху.

– Дорогая моя! – восторженно урчал Стоикус. – Ну, конечно же, приезжайте! Он вас ждет! Мы все вас с нетерпением ждем! Немедленно! В подвале вашей тетушки! И она здесь… Чем скорее, тем лучше!

Ковальский выдернул кисть из плена веревки, освободил другую руку, и повинуясь закону неминуемому закону тяготения, рухнул лицом вниз на пол. Левая нога выскользнула из пут, а правая застряла. Тугая петля сдавила лодыжку. Он успел подставить руки, и смягчил падение, рванул стреноженную ногу, но затянул петлю еще туже. Все происходило чрезвычайно быстро. Небольшое усилие, и он стоит на ногах в оборонительной позиции.

Белоглазые действовали методично. За те секунды, что он совершал акробатические этюды, они сумели сплотиться перед своим властелином. Стоикус был недосягаем. Он забрался на кресло, и приветливо махал оттуда маленькими ручками.

– Я восхищен вашей силой и мужеством! Надеюсь, когда все закончиться, мы вместе посмеемся, вспоминая удивительный прыжок!

– Пошел к дьяволу, ублюдок! – прорычал Роберт. Первым делом он бросился к обладателю его карабина. Страшный удар в пах заставил человека выронить оружие из рук. Роберт подхватил ствол, сбросил со спины белоглазого, нажал курок. Раздался сухой щелчок, будто сломалась тонкая ветка. Он пять раз кряду нажимал на курок, грозное оружие было разряжено.