Читать книгу Квест «Инферно» - Дмитрий Захаров - Страница 6

…Он шел по нескончаемому тоннелю с чешуйчатыми, словно кожа пресмыкающегося, стенами. Вокруг властвовала оглушающая тишина, единственными звуками, нарушающими эту тишину, были шлепки его босых ступней и частое прерывистое дыхание. Впереди брезжило пятнышко света, но, несмотря на быстрый шаг, оно отдалялось по мере продвижения вперед. По стенам пробежала рябь, плотно налегающие друга на друга чешуйки пришли в движение, с потолка стекало что-то слизкое и желтое, отдаленно напоминающее растаявшее желе. Константин перешел на бег, это далось ему с трудом; желтая слизь стекала по стенам, скапливаясь на дне тоннеля. Неожиданно пятно света увеличилось в размерах, теперь это был выход наружу. Там светило солнце, щебетали птицы, громко разговаривали люди. Константин попытался очистить ноги от слизи, но она намертво прилипла к коже. Еще пять шагов, и он выйдет наружу. Внезапная мысль заставила его остановиться. Он голый! Только золотой крестик висит на шее. Он машинально прижал пальцы к нательному крестику, как обнаженный человек инстинктивно пытается прикрыть свою наготу. Проехала машина, влажно шелестели колеса по асфальту. Константин осторожно выглянул из тоннеля, большей частью оставаясь внутри. Желе неохотно стекало с бедер, возле ступней образовалась небольшая лужица. Его взору предстала обычная городская улица, двухполосное шоссе, уходящее вдаль, вдоль дороги типовые пятиэтажные дома с черными провалами окон.

Напротив выхода из тоннеля раскинулся уютный сквер, возле скамейки стоял какой-то мужчина и смотрел в его сторону. С холодеющим сердцем Константин понял, что у человека нет лица. На его месте розовела какая-то копошащаяся масса, состоящая из таких же чешуек, что и на стенах тоннеля кирпично-красного цвета. Человек развел руками, словно давно ждал этой встречи, и обычным голосом произнес:

– Смотрите, это он!

Безлицый мужчина был одет, как успешный бизнесмен. Приталенный пиджак из темно-синей материи, черные туфли из крокодиловой кожи. Белая рубашка была распахнута, на груди синела ажурная татуировка. К лацкану пиджака был прикреплен пластиковый бейдж. И тотчас улица наполнилась людьми. Они шумно переговаривались, взгляды их были прикованы к выглядывающему из темной ниши тоннеля Константину.

– Это точно он! – подтвердил низенький толстяк в синем свитере.

– Он голый! – ахнула стоящая рядом с ним женщина и сконфуженно засмеялась.

– Почему вас это удивляет? – спросил сухощавый старик с невероятно белоснежной бородкой, сверкающей на солнце, как серебряные слитки. – Вероятно, такое было условие, так ведь? – Он обернулся к человеку без лица. Все остальные немедленно замолчали и так же, как старик, напряженно ожидали ответа.

Мужчина махнул рукой Константину и ровным голосом проговорил:

– Итак, мы рады видеть вас в нашем обществе!

Чешуя на месте его лица собралась в какой-то чудовищный комок пульсирующей плоти. Буквы на бейдже загорелись желтым пламенем.

– Он! – закричал толстяк в синем свитере.

– Это он!!! – тоненько подхватила женщина.

– Он!!! О-о-о-н!!!

Крик заполнил улицу, чьи-то руки подхватили его, увлекли обратно в тоннель, слизь устремилась следом, как дворняга на улице спешит за бросившим ей кусок колбасы дворником.

– Он!!! – грохотало в стенах тоннеля.

– Костя!

Он открыл глаза, из дымки кошмарного сновидения выплыло лицо жены.

– Костя, что с тобой?!

Лицо охолодила пригоршня воды, Морозов сморщил нос и чихнул. Он увидел склонившееся над ним встревоженное лицо тестя.

– Эка тебя рубануло, сынок! – Иван Степанович подложил ему под шею валик из сложенной подушки.

Константин поморгал немного, яркий свет лампы бил в глаза, как прожектор.

– Что случилось? – спросил он, поднимаясь. Голова слегка кружилась, но в целом он чувствовал себя вполне нормально.

– Ну слава богу! – Тесть перекрестился. – Ты махнул сто граммов, ушел, мы с Натой думали – прогуляться решил. А потом глянь! А ты в кровати лежишь! Лицо бледное как простыня, и кричишь что-то…

Морозов встал с кровати, прошелся по спальне. Посмотрел на яркий постер, висящий на стене: гроздья винограда на фоне синего моря и заливающего гористую местность солнца. Перевел взгляд на вставленную в серебристую рамочку свадебную фотографию. Они с Наташей стоят, обнявшись, невеста в белоснежном платье, круглолицая, розовощекая, широкая в кости, он – в черном строгом костюме и белой рубашке. Наташа улыбается, блестят зубы двадцатитрехлетней девушки, он насуплен, густые черные волосы спадают на лоб, все та же ямочка на подбородке. Все было знакомое, привычное и пугающе чужое. Словно нашел в кладовке старую куртку, которую давно считал потерянной.

– Костя, у тебя раньше были обмороки? – Жена шла следом, готовая подхватить за руку.

– Не помню… Не знаю. Вроде бы нет…

Морозов сел за кухонный стол, налил себе полстакана самогона.

– Может быть, не надо пить больше? – робко спросила жена. Она никогда раньше не разговаривала с ним вот таким, заискивающим, тоном. Это было странно и немного раздражало.

– Все нормально! – Морозов заставил себя улыбнуться. – Не выспался ночью. Наверное, устал…

– Лучшее лекарство! – кивнул тесть и плеснул себе в рюмку, за компанию. – У меня так на службе было… Сутки в карауле простоял без смены, и жара была под сорок градусов в тени. – Он закинул порцию самогона себе в рот. – Пришел разводящий, тут я поплыл! Причем автомат не выронил! Так с ним в обнимку, как с любимой женщиной, и опрокинулся!

Жена преувеличенно весело рассмеялась, но продолжала с тревогой смотреть на мужа.

– Ты на улицу выходил? – спросила она.

– Почему ты так решила?

Наташа кивнула на следы налипшей глины на домашних туфлях.

Морозов молча снял туфли, прошел, ступая босыми ногами, в ванную комнату, включил воду.

– С каждым может случиться! – Прокричала жена неестественно бодрым тоном.

Константин очистил туфли от грязи, вернулся на кухню, выпил еще сто граммов, в голове приятно зашумело.

– Пойду покемарю, – сказал он, поднимаясь со стула. – И, правда, недоспал…

Он остановил кинувшуюся ему на помощь жену, зашел в спальню и, не раздеваясь, рухнул ничком в кровать. Он думал, что немедленно провалится в благословенную пучину сна, но, как это часто случается у невротических людей, перед сомкнутыми глазами замелькали пестрые, бессвязные картинки. Константин попытался вспомнить свое недавнее видение, но образы уносило прочь, словно обломки деревьев, увлекаемые бурным потоком горной реки. Он засыпал. И прежде чем пересечь границу яви и сна, зажглась огнем яркая надпись: «Риман». Константин перевернулся на бок. Где он мог слышать это слово? Откуда-то издалека примчалось и тотчас растаяло видение безлицего человека в костюме от Армани. И пылающие буквы на его бейдже, приколотом к карману пиджака. Риман.

Повинуясь профессиональной привычке все подвергать анализу, Морозов попытался вспомнить, где и при каких обстоятельствах он мог слышать эту фамилию, но сознание его туманилось, вязкая нега сна увлекала в свои объятья.

Спустя пять минут он спал. Крепко и без сновидений.