Читать книгу Откровение в Галисии - Долорес Редондо - Страница 5

Когда-то в одной из книг по фэншуй Мануэль прочитал, что нельзя размещать зеркало напротив кровати. Дизайнер, обставлявший отель, очевидно, не был знаком с этим принципом. Несмотря на тусклое освещение, писатель видел свое отражение. Он никак не мог расслабиться; не помогал ни ворох подушек, ни виски. Человек в зеркале выглядел скованным и напряженным. Бледное лицо, руки, сжимающие на груди почти пустой стакан, – в точности покойник, выставленный на похоронах. Перед глазами Мануэля встал образ Альваро, лежащего на секционном столе.

Смерть настолько изменила его облик, что в первую минуту писатель его не узнал и чуть было не сказал об этом стоявшему позади гвардейцу. Сотрудник морга, смущенный присутствием представителей власти, откинул простыню, аккуратно подвернул ее и отошел в сторону.

Лицо Альваро напоминало блестящую и желтоватую восковую маску – возможно, из-за освещения. Мануэль растерянно смотрел на труп, ощущая присутствие капитана и не зная, что делать. Он хотел было спросить, можно ли трогать покойного, но не смог выдавить ни слова. Любимый человек превратился в какую-то жалкую копию самого себя, знакомый образ растворялся. Писатель делал над собой усилие, чтобы не отводить взгляд. Он знал, что мозг упрямо противится принять тот факт, что Альваро больше нет. Восприятие исказилось, цельная картина не складывалась, зато отдельные детали выступали и резали глаз. Например, зачесанные назад мокрые волосы. Кто их намочил? На загнутых ресницах повисли капельки воды, склеив их. Бледные губы слегка приоткрыты. Над левой бровью небольшой порез – края чистые, но слишком темные. И всё. Чудовищное ощущение нереальности происходящего усилилось. Мануэль чувствовал себя бесстрастным наблюдателем. Стало трудно дышать, хотелось плакать. Он знал, что преграды, сдерживающие рыдания внутри, уже трещат и скоро рухнут, дав выход горю. Но слез не было. Писатель пришел в отчаяние, чувствуя себя выброшенной из воды рыбой, которая жадно хватает воздух ртом. Ему теперь некуда идти. Хотелось раствориться, умереть – но он просто неподвижно стоял, не в силах найти ключ и открыть темницу, где томилось его горе.

Мануэль заметил, что из-под простыни выглядывает кисть Альваро с сильными загорелыми пальцами. Руки покойников не меняются. Полуоткрытая, словно заснувшая, ладонь хранила следы нежности. Писатель дотронулся до нее и почувствовал пронизывающий холод, поднимающийся от секционного стола, заморозивший тело. И все же это рука Альваро, дарившая тепло и любовь. Кожа на тыльной стороне была нежной, в отличие от неожиданно мозолистых ладоней. Мануэль даже дразнил его: «Ты единственный маркетолог, у которого руки как у дровосека». Он поднес пальцы к губам и почувствовал, что сдерживавшие скорбь стены рухнули и рассыпались на тысячу кусков, которые ни за что не собрать в одно целое. Отчаяние, словно грязевая лавина, пронеслось, сметая все на своем пути и обнажая грани души. Писатель поцеловал ледяные пальцы и заметил светлую полоску на том месте, где Альваро много лет носил обручальное кольцо.

Мануэль повернулся к сотруднику морга.

– А где кольцо?

– Простите? – Санитар подошел поближе.

– Мой муж носил обручальное кольцо.

– Нет, сеньор. Я обязательно все проверяю, прежде чем с телом начнет работать патологоанатом. Ювелирных изделий не было, только часы. Они в пакете с вещами. Хотите взглянуть?

Писатель осторожно положил руку Альваро на стол и накрыл простыней, чтобы больше не видеть ее.

– Нет.

Он прошел мимо мужчин и вышел из зала.

* * *

Мануэль плеснул себе еще виски, поднял стакан к губам, но запах алкоголя вызвал отвращение. Он опустил руку и посмотрел на отражение в зеркале поверх стеклянных краев бокала.

– Зачем?

Человек за гладкой поверхностью молчал, хотя писатель и так знал ответ.

Три года назад. Смерть отца и брата Альваро, печаль, странные звонки, заставлявшие мужа выходить из комнаты… Пять дней в аду, возвращение пустой оболочки, тошнота, бессонница, отсутствие вдохновения в течение месяцев… Сплошное притворство, потому что он по глупости дал обещание и не мог добиваться правды. Мануэль снова поднял стакан и, спеша опередить приступ тошноты, быстро опорожнил его, посмотрел в зеркало и произнес:

– Ты мне веришь?

Ответом был презрительный взгляд. Писатель швырнул стакан, и гладкая поверхность вместе с его отражением с грохотом разлетелась на кучу осколков.

Минут через пять в дверь постучали. Надо что-то придумать. Он недостаточно пьян. Не настолько, чтобы сразу сознаться в случившемся и немедленно раскаяться. Тогда его тут же попросят покинуть отель. Оставив бутылку, придумывая на ходу благовидный предлог и проклиная всех, кто сегодня так настойчиво и бесцеремонно добивался аудиенции с ним, Мануэль направился к двери и слегка приоткрыл ее – ровно настолько, чтобы видеть дежурного по этажу и администратора, но не дать им заглянуть внутрь.

– Доброй ночи. У вас всё в порядке, сеньор?

Писатель уверенно кивнул. Все-таки пять звезд – это не шутки.

– Постояльцы из соседнего номера пожаловались на шум.

Ортигоса с виноватым видом поджал губы:

– Да, боюсь, мы немного не поладили с зеркалом. Оно висело не по фэншуй, – на ходу придумал он и в тот же момент понял, что перебрал алкоголя.

– Не по фэншуй? – хором воскликнули сотрудники отеля.

– Да, есть такое восточное учение. Предметы интерьера должны быть расставлены определенным образом, чтобы в доме царила гармония.

Писатель с самым серьезным видом смотрел на администратора и дежурного, которые глядели на него в полном изумлении. Надо сделать над собой усилие, чтобы не рассмеяться.

– Я не мог заснуть. Зеркало застопорило поток энергии, а это очень вредно, знаете ли. Удивлен, что в отеле такого уровня номер обставлен не по фэншуй. Я хотел сделать небольшую перестановку, чтобы жизненные силы могли свободно циркулировать, но… Ничего страшного, я все возмещу; включите дополнительные затраты в мой счет.

– Разумеется. – Администратор кивнул, но вид у него был недружелюбный.

– Если позволите, я пришлю уборщицу, – сказал дежурный, делая шаг к двери. Мануэль продолжал держать ее слегка приоткрытой.

– Послушайте, я очень устал и уже ложился спать…

– Вы ногу порезали, – ответил дежурный, указывая вниз.

Писатель опустил глаза и увидел, что из пятки сочится кровь, оставляя следы на ковролине.

– Что ж, тогда обработаю рану и лягу спать.

– Вы испачкали покрытие, – добавил администратор.

– Значит, заплачу и за него, – резко ответил Мануэль.

– Конечно.

Писатель захлопнул дверь перед носом у служащих и включил верхний свет, чтобы осмотреть номер. От кучи осколков в изножье кровати и до выхода из комнаты тянулась цепочка окровавленных следов от босых ног Мануэля, а на том месте, где раньше висело зеркало, осталась только темная рама.

– Вот тебе и фэншуй, – пробормотал писатель. – Черт!

Его скрутил сильный приступ тошноты. Размахивая руками, он поспешил в ванную, поскользнулся на собственной крови, подвернул лодыжку и рухнул на плиточный пол. Его вырвало.