Читать книгу Хозяева Земли - Доминика Арсе - Страница 3

Это очень тяжело. Скрипя и разгоняя тяжелый омут, сладкий утренний магнит, утягивающий назад, я поднялась и уселась на диване. Лишь одна мысль утешала – я посплю в электричке!

Дома все прошло как по маслу: пришла – все спали, уходила – все спят. Оделась практично и тепло, сгребла денег, что были на черный день. Мало ли в кафе посидим, или такси потребуется. Хотя со Светкой ни в чем нужды не будет. Она из семьи богатой, деньги не считает.

Ходила как – то с ней по Атриуму, думала, что у нее безлимитка на пластиковой карте. Она и сама, похоже, так считает.

Собралось нас шестеро, самые стойкие и волевые: я, Света, ее брат Гоша, мой нашкодивший парень Кирилл, подруга Светы Наташа, что приложением хвастала и та стерва, которая за спиной мне гадости говорила в беседке – Кристина.

Стоим на платформе, ждем паровоза, трясемся от холода. Кирилл мой угрюм. Я его простить уже хочу, потому что вид его такой жалкий, хочется пожалеть. Перепил, лицо какими – то пятнами пошло. Похоже, блевал, давление скакнуло.

Змея, именуемая Кристиной, продолжает смотреть на меня свысока. Неприязнью так и веет. Я помню ее слова, а она, видимо, не жалеет о сказанном.

Света начинает шутить невпопад, разряжая обстановку. Она же веселая. А что не радоваться, если на платежной карте безлимитка?! Чего мы тогда на такси не поехали, или вертолет не арендовали?! Надо будет подкинуть такую мысль.

Гудит электричка, показывая свою зеленую морду издалека. Замедляется, а мы разочарованно смотрим на битком набитые вагоны. Поспала называется…

Запихались принципиально, не стали ждать следующей. Не факт, что места больше будет. Ехали, как в консервной банке. Хуже всех было Гоше, он выполнял роль тарана или клина, короче утрамбовывал народ для места нам. Несмотря на тесноту, Наташа все – таки потрудилась, извернулась и вытащила телефон со своим чудо – приложением.

– Два есть! – Не смогла сдержать эмоций та. – На северо – западе и на Киевской. Ой, ой. На Курской, кажется, тоже!

Люди вокруг, как жирафы шеи изогнули, всем дико интересно. Знают, о чем речь. Конкуренты наши. Света сразу заметила, руку с телефоном подруги опустила. На Курской будет битва за право приблизиться к пришельцу!

Ближе к Москве народа набивалось все больше. А наш не скептический настрой гас, тух и катился в пропасть.

– Выходим, – скомандовала вдруг Наташа за две остановки до Курской. Выпрыгнула на платформу, только двери распахнулись. И мы следом. А что делать? Штурмана терять нельзя!

В наши освободившиеся два метра площади забился десяток человек с платформы.

– Мне дышать нечем стало, – пожала плечами Наташа с виноватым видом.

– Ну е – мае. – Выдал Гоша разочарованно.

– А я – то думала, – фыркнула стерва.

А у меня настроение все равно улучшается. Ветерок дунул, горячий лоб охладил. В тамбуре зажали со всех сторон, куда только не упирались, едва терпела. А теперь свобода. Как мало для счастья надо!

– Я думала, ты засекла кого ближе, – буркнула Света и повернулась к перилам. Я за ней. Глядя на пустующие улицы пригорода, возникло чувство, что народ взбесился.

Ну, мы же не такие!

– Гляньте на небо, – голосом с попойки сказал Кирилл. – Их сферы видно.

Присмотрелась. В небе два отблеска. Высоко – высоко, будто крылья самолета на солнце переливаются. Вот только ЭТО никуда не двигается. Что шары – догадайся сам. А так, да… Инородные космические тела к нам пожаловали.

– Они расползлись от центра, – тожественно заявила Света, что и так стало ясно.

Наташа, не отлипая от телефона произнесла:

– Пишут, что на десять километров уже разошлись шарики. Синий отдаляется от зеленого.

– А еще что пишут?! – Подкатил Гоша к Наташе. Подбородок на плечико ей положил.

Смотрю на Кристину. Этой хоть бы что. Глазками постреливает на моего… моего парня! Вот сучка!

– Кирюша, – говорю мягко. Взглянул, молчит.

То есть это я должна прощение просить?! В нашей семье мужик – я. Ну окей.

Стоим дальше, в телефоны уткнулись. А что делать. Смотрю от мамы два сообщения.

«Где ты шляешься?» и «Позвони отцу»

Попала. Ну а что теперь делать? Довершить начатое, потом не обидно и за дело получить. Отписалась, что гуляю, буду ближе к обеду.

Звонит…

– Девочки, – интригующе так зазвала Наташа. – Всем ссылку кинула! Первый контакт случился! Наш заговорил с ними! А я той блогерше предлагала десятку. Пусть ее теперь жаба задушит!

Сбрасываю… Мам, прости. Пишу быстро: «Телефон разряжается!»

Приходит ссылка от нашего штурмана. Видеоролик.

Каждый в свой мирок смартфонный окунается. Кроме Кирилла, он в дисплей моего телефона почему – то стал пялиться.

Теплеет мое сердце.

Ролик уже пошел. Блогер чуть ли не школьник, сидит перед вебкамерой в своей неубранной квартире, воодушевленно рассказывает, как они прорвались сквозь наскоро выстроенные карданы к одному из пришельцев. Судя по всему, это было вчера.

– Я спросил его, а вы понимаете по – нашему?! – Говорит парень. – Он мне кивает. А я говорю, можно с вами сфотографироваться. А он – ты должен обратиться на моем языке и фразу говорит! А у него голос такой странный, будто это я сам говорю себе, но и его грубый слышу. Короче. Все внимание!

– Деней оноа морэ! – Произносит Наташа, что уже посмотрела.

– Всего – то?! – Воскликнула я и повторила звуки: – «Деней оноа морэ»…

– Ссылка на фотку есть, – с завистью говорит Света.

– И в правду, сфоткался, – восхищенно выдыхает Кристина. Гоша ее сзади обхватывает.

Поймала себя на зависти. Кирюша, ну обними и ты меня.

Не решается. Или стесняется меня? Чувствую холод…

Под видео ссылка. Жму. И мне сказочный мир открывается. Пришелец с блогером стоит, улыбается. От парнишки одна голова, камера выше берет, чтобы пришельца полностью охватить. У этого черты лица другие. Но волнуется все внутри еще хлеще прежнего. Глаз оторвать невозможно. Такой мужчина красивый!

– Девочки, вы сейчас описаетесь! – Взвизгнула Наташа, глаза зеленые вылупила на дисплей своего смартфона. – Бежим за мной!

И как ошалелая помчалась по лестнице из прутьев с платформы. Мы за ней.

– Где!? – Ревет Гоша.

– Наташка, не молчи!! – Кричит Света.

– Да не беги так! Споткнешься, телефон разобьешь! – Добавляет Кристина.

Ага, без приложения мы слепы. Мысленно поддерживаю стерву.

– У макдака через две улицы! Я первая забила!

Пытаюсь с лестницы спуститься. Если до нормальной идти, эти уже убегут. А тут какой – то пожарный вариант, сваренный из прутьев арматуры.

Кирилл вдруг возвращается, чего не ожидала, руку подает.

– Давай скорее, Лерка, – пропитушка моя выдает.

Вернулся, мой хороший, за мной. Надо «коровьими» ляжками, значит, поработать. Авось, похудею.

Бежим, за руки сцепившись. Тянет меня вперед. Небольшой парк, похожий больше на мусоросвалку. Пробегаем, дальше дорога. И волна непонятная со стороны Москвы идет. Прям дуновение ветра такое характерное. Смотрю, а с ближайших домов и шоссе люди спешат, машины мчатся. Как в поэме: смешались кони, люди, мухи, ну и всякое непотребное. Народ, наверное, шар увидел, как спускается, может приложением кто еще пользуется.

Вся эта обстановка прыти прибавила. Бегу и повторяю «Деней оноа морэ, деней оноа морэ…» Алинка от зависти лопнет! Да что сестра, весь институт!

Растянулась наша колонна. Впереди всех Гоша скачет, за ним Кристина. Она девочка спортивная. Вот же змея. Еще в школе помню, как участвовала в забегах. А я совсем отстала. Чувствую, что обуза. Дышать нечем, бок заколол, на шаг перешла. Тут – то Кирилл руку вырвал, бросил укоризненный взгляд. Я пожала плечами виновато. В глазах «не отпускай», а сама киваю, мол беги за ними.

Побежал. А я пешком. Позади волна людей, мотоцикл пронесся, за ним еще три. Мигалка завизжала полицейская. Дурдом какой – то.

Позади толкнули. Сильно так, что мозги сотряслись. Не поняла как упала. Мальчишка мелкий через меня перелетел.

– Кобыла неуклюжая! – Кричит озлобленно какой – то мужик, поднимая ревущего пацана.

Сижу на асфальте, колено и локоть саднит. Страшно рукав поднять и посмотреть что там. Вижу все, кроме Кристины притормозили. Парень мой назад бежит. Остальные мнутся в сомнениях. Ко мне бежать или за пришельцем. До него, как поняла еще немного осталось.

– Ты как? – Кричит Кирилл, едва добежав. – Сможешь идти?

Что за вопрос?! Киваю, сама от себя не ожидала. А он разворачивается, машет остальным и срывается на бег в сторону, куда и бежали.

Сижу одна. Точит досада, обида жжет. Вроде бы ничего не произошло, с кем не бывает. Упала на ровном месте. Народ вокруг проносится, как ошалелый.

– Мама, а можно дядю инопланетянина чизбургером угостить? – Говорит малыш, ковыляющий с мамой за ручку.

Смеюсь тихонько. Движение немного утихло. Поднялась, смотрю уже и кордоны подтягиваются полицейские. Неужели теперь все так серьезно?

Из – за ресторана дядюшки Макдональдса фигура здоровенная показалась, ее как тараканы люди облепили. Издалека много не рассмотреть. Но картина ясна: прогуляться бедному инопланетянину не дают.

Остановился. Нагнулся к кому – то, выпрямился, замер. Посмотрел по сторонам. О! За руку кого – то взял. У меня в груди счастье, будто самого бога, ангела вижу. Да что ж мелочится, президента! Метров сто от меня стоит. А будто рядом. Восторг пеленой искристой все закрыл. Уже и не думаю, что локоть и колено в кровь. Плетусь туда. Но сквозь народ не пробиться.

– Разойтись! – Ревет в рупор полицейский. – Всем отойти на безопасное расстояние!

– Дорогу! – С хрипотцой говорят за спиной. Полицейские со щитами и дубинами напирают.

Быстро же они. Обернулась в сторону пришельца. Стоит такой весь сияет белозубой улыбкой. Красавец. Хочется потрогать, вдохнуть его запах. Детский восторг рвется из глубин сознания. Дедушка мороз пришел, его хочется потрогать, хотя бы за кафтан или бороду. Он ведь настоящий! Добрый! Волшебный!

Шар возник зеленый, окутывая ближайших к пришельцу зевак. Беззвучный хлопок, только колебания в воздухе резкие, словно порыв ветра. Народ разочарованно ахает. Все, улетел.

Ищу своих. Минут сорок искала. Пока сообщение не пришло, что в кафешке неподалеку уже сидят. И от мамы весточки, штук десять смс, и от папы три непринятых звонка. День не задался…

Нашла ребят. На диванчиках за столиком идет активное обсуждение. Кристина радостно визжит. Она сумела сфотографироваться с пришельцем! Завидую ей искренне, черной, пречерной завистью. Задушить хочу.

Не дошла до них пару столиков, когда услышала:

– Да все из – за этой жирной коровы, – обронила Наташа.

– Да ладно, – неоднозначно бросил Кирилл.

Развернулась и пошла на выход.

– Лера! – Крикнула Света в след. Надо же, спохватились.

– Да пусть идет, – выдал Гоша.

Иду… Как в тумане. Парень мой сказал «да ладно». Что значит – согласен со сказанным. Истина есть: обижаться нужно лишь на тех, кто дорог. Они за душу трогают, потому как ты перед ними ее обнажаешь. А я и не жду лести. Просто разочарована в Свете, в Кирилле. Остальные ничто, пыль, тень, пустота.

Но как мне важны их мнения! Как ни крути, как ни убеждай себя в обратном.

А я – корова.

Приходит сообщение от Кристины. Пф, простая рассылка фотографии с пришельцем. Кто бы сомневался. От Светы пришло, от других. Не читаю, убрала смартфон в кармашек.

Надо быть сильной. И смотреть правде в глаза. Люди злые, они выворачивают твои недостатки наизнанку, выставляют напоказ, высмеивают и преувеличивают. Даже те, кто считаются друзьями, все равно на подсознательном уровне подчеркивают их. Ровняются с тобой и радуются, что лучше. Они все жестоки.

Не помню, как добралась до дома. И как мать ругала, с отцом соревнуясь. Арестована до института. Спасибо. Алинка сочувственно посмотрела на мои ссадины.

– За пришельцем бегали? – Спросила со всей серьезностью. – Подруги твои нафоткали нормально. Зачетно. Ты, это, если надо, тушь мою бери и помаду. Я не против.

Обняла сестру.

– От тебя пивом несет и куревом, – прокряхтела Алинка. – Вяяя

Сжала ее сильнее. Мою маленькую сучку, чтобы не вякала, когда большая старшая сестра в депрессии.

* * *

Настали будни института.

Снова рано вставать, ехать к черту на кулички. Уже не так грустно и обиды особой нет. Учеба забирает часть моей злости. Курсант Гоша уехал в военное училище дальше отбывать наказание и тосковать по свободе. Света учится в более крутом университете, ее тоже теперь не видно. Наташка, штурман наш также где – то в Москве, ей там вроде как квартиру сняли. Видела в соцсети все их движения. Участвую без видимого участия. Со мной никто не общается, я – сторонний наблюдатель. Света так, иногда по схеме: «как дела, у меня тоже ничего». С последней встречи наши отношения резко охладели.

Единственное, что нас связывало раньше, так это уличные гулянки и откровения в сети. А теперь разве до них?

Одно гложет и напрягает каждый день учебы: стервозина Кристина. Она учится в моем же институте, мы еще и в одной группе!

Она теперь звезда нашего курса. Даже преподаватели делают ей поблажки. На одной из лекций, учитель по макроэкономике попросил ее рассказать о контакте с пришельцем. И змея с трибуны при всем курсе расписала в красках свое приключение. Мне было противно.

Но не все так грустно. С Кириллом завязалась переписка, пригласил на пикник в выходные. Погода будет солнечной. Посмотрим на его поведение. Я – сама отходчивость, не могу долго обижаться.

Между парами видимся, чмокаем друг друга в щеки и расходимся. Вот и все отношения. Жду выходных и пикника на природе. Только мы вдвоем. Веет романтикой, которой мне так не достает.

За первую неделю учебы ничего особенно не изменилось. Рутина…

Здание института старое, времен второй мировой однозначно. Древний паркет скрипит так, что на нижнем этаже слышно. А ходить лучше не на каблуках, а то крыши «мышиных домиков» проломить недолго. О покрашенных стенах десятым слоем краски вообще молчу, не редко на них то соплями напишут, то чем похлеще. О нашей библиотеке можно складывать легенды, стариной несет, что можно ветхий завет откапать, если сильно постараться и труп найти засохший предыдущей библиотекарши.

Но самая главная фишка – это замазанные жирной, белой краской подоконники, напоминают место ведения боевых действий. Ни одна тысяча задниц посетила их. А еще слюни зав кафедры прилетают регулярно, когда эта невменяемая старушка сгоняет наглых студентов с неположенного для посиделок места.

Что до жизни вне стен. Пришельцы теперь стали новостью номер один. СМИ все на первую полосу лепят. Гиганты стали появляться и в пригородах Москвы, а в центр наоборот не высаживаются. А мне приелось, теперь люди знали, как надо просить и делали фото и видео с ними, где бы эти красавчики не появились. А они как специально возникали там, куда надо еще добежать. Будто им в забаву наблюдать, как толпы ополоумевших бегут.

Все примелькалось, приелось. Думаю о парне. А сердце предательски стонет о Стасе Егорове. Видела его недавно. На машине крутой приезжал в городок вечером. Но мне его машина не нужна, только он сам. Чтобы обнял сильными руками и притянул к своему каменному прессу. Как хочется прижаться к нему, волосы каштановые погладить, пальцами пронизать. Чтобы целовал меня, как свою.

Размечталась толстуха…

Четверг. По старой традиции иду в столовую института и покупаю пирожные. Кристина тут как тут. У нее образовалась группа фанаток и фанатов. О Гоше эта девица забыла. Слышала я раньше, как чирикали, мол буду ждать, жди родная, чмок, чмок, чмок. Лицемеры.

Она еще задницу качает, ходит вечно в спортзал до позднего вечера. Поэтому мешки под глазами даже пудра не берет. И не только из – за спортзала, она теперь блогерша заядлая, у нее подписчиков тысяч пятьдесят. Скоро и за рекламу будет грести.

Я злобная и завистливая. Хочу сладкого, чтобы стать добрее.

В столовой как всегда народа тьма. Спешила на большом перерыве, как и добрая половина института. Голодный студент – злой студент.

Пирожное досталось мне пошарпанное, и самое последнее ухватила. Жаль, но ничего не поделать. Присела за отдельный столик. Язычок свой балую, кофе «капучино» пью без сахара. Крем во рту таит. Наслаждение райское. Эндорфины шкалят.

Подсаживается болтушка Маша.

– Лера, ты не в курсе, что Кирилл там затеял? – Спрашивает, сузив глазки.

Пожимаю плечами. А от волнения аппетит пропал.

– Он меня спросил про украшение, – шепчет, наклоняясь. – Мол, что мы девушки предпочитаем больше. Я сказала подвеску или серьги. Ты только никому, поняла?

Киваю. Кусок в горле застрял. Мой парень хочет мне что – то подарить?! Советуется?! Почему именно с Машкой, она – то вообще даже без часов ходит, не говоря уже о других аксессуарах.

Подсаживается еще одна сплетница, теска моей сестры, Алина.

– Что у вас с Кириллом, Лерка?!

Краснею. Волнуюсь. Неужели, действительно подарок мне хочет сделать?!

– Хочешь корзиночку? – Предлагает Алина и подает мне на тарелке. – Бери, я что – то пожадничала, лишнее.

Пожимаю плечами. Пододвигает ближе. Машка вскакивает. К столу еще две девочки с группы подходят. В руках пирожные!!

– Лер, угощайся.

– Бери Лерка, не жалко.

У меня шок. Вскоре стол уже завален пирожными. Каждый подошел и поставил что – то. Странно все это, мысли в голову лезут противоречивые. Девочки разлетаются, как мухи. А я оказываюсь в фокусе смартфонов.

– Лера! Деней оноа морэ? – Говорит Кристина на инопланетном, обращаясь ко мне. Мол, можно с вами сфотографироваться?

Смотрю на нее… на окружающих. Меня снимают на камеры мобильников все, кому не лень. И ржут, как лошади! Хочется сбросить все это добро со стола. Встаю резко, ком в горле поддавливает.

Что им всем сделала?!

Пытаюсь выскользнуть, не дают. Смеются. Гадко так. Хочется сквозь землю провалиться. Прорываюсь к выходу, за мной идут. Кристина что – то кричит в след, я уже не слышу и не слушаю. Горечь на языке, плохо, голова закружилась, вертолетики в ней залетали. Бегу в туалет. Все что съела, вышло обратно…

Погано. Весь институт смеется надо мной. Весь мир против меня. Это все она, Кристана, тварь такая. Ненавижу, убью. Как же плохо.

Реветь хочется в голос, да чувствую все они где – то тут со своими телефонами. Сижу в туалетной кабинке, нашла в сумочке салфетки давно высохшие уже. Привожу себя в порядок, успокаиваюсь. Покажешь боль, высмеют еще больше.

Вышла, никого. А! Пара началась очередная. А я домой, пожалуй, пойду.

Какие теперь пары! Сорвалась, никому ничего не сказав. Даже старосту не предупредила.

В пятницу, сетуя на плохое самочувствие, тоже осталась дома. В душе моей разрасталось что – то черное, выворачивало мою самооценку наизнанку, резало и рубило ее, рвало в клочья.

Родители с утра на работу умотали, не заметили моей халтуры и хандры. А вечером Алинка спохватилась.

– Лееер?! Ты чего?!

Подалась к сестре, обнялись. Слезы на ее маечку лью. Алинка похлопала по спине, встала, и, пряча глаза, удалилась. Ее парень ждет. И меня, наверное…

Не хотела в сеть выходить. А что делать?! Отвлечься бы как – нибудь. Кириллу напишу. От него за день ни весточки. Не побеспокоился. Занят, наверное. У них там семинар, вроде как, по спец предмету.

Приятно удивлена. В соцсети сообщений море от разных людей. Но, зря радовалась… Во всех без исключения – ссылка на одно и тоже видео. Видеоблог, что ведет Кристина. Она же теперь звезда и сияет, поддерживая свой имидж.

А там я.

– Вы думаете, инопланетяне прибыли из космоса? – Говорит она, жестикулируя и играя бровками черными. – У нас в институте они тоже есть!

Кадр сменяется на вид в столовой, где я в окружении кондитерских изделий. Вид у меня такой идиотский. Смотреть стыдно на себя саму.

Дальше не лестные слова о моей фигуре. И кадры различных танцевальных групп, попотряска типа тверк. Монтаж на уровне. Я повержена. Но спокойна. Это даже забавно вышло. Но не будем расстраиваться.

Ведь Кирилл мне написал!

«Завтра в силе? Привет»

«Конечно!»

«Ок. Зайду после обеда. У меня для тебя сюрприз. Надеть под платье купальник, будем загорать».

Заинтригована. Озадачена и… наверное, чуть – чуть счастлива. Это как с зимы в лето, с темноты в свет, с черной полосы на белую.

* * *

Я – гусеница. Смотрю на себя в зеркало. Купальник делает из меня ту еще гусеницу. Боже, так показаться ему не могу. Что во мне такого?! Чем его зацепила? Добротой? Позитивом? Второе сомнительно. Я становлюсь все печальнее и угрюмее.

И этот купальник. Лишь грудь меня радует. Пышная, сексуально привлекательная форма. Максиму она нравится. Его Алинка та еще плоскодонка. Но о сестре нельзя так. У нее еще вырастет, когда забеременеет. Хи.

Оделась. Если и будем где раздеваться, постараюсь сразу лечь, чтобы не рассматривал. Если правильно все поняла, мы за карьер пойдем. Очень – очень далеко, где никого не должно быть.

Жаркий выдался денек. Набрала пакет неподъемный, покрывало, бутерброды, салатиков в контейнеры нарубила. Раз уж пикник, парня своего голодным не оставлю.

Ждет у подъезда на лавочке. Вернее, сидит на ребре спинки, а ноги на лавочке. Сколько бабульки не ругались, молодежь все брезгует попы свои бросить, где положено. Меня увидел, спрыгнул. Сам в джинсах, кроссовках, майке с воротничком и в кепке. Улыбается так скромно, мой хороший.

Кажется, начинаю видеть в нем много всего интересного и важного. Не понимаю пока что именно, но тянет к нему. Он ничего мне плохого не сделал. Просто скромный, не конфликтный. Такой хорошенький.

Спешу к нему. Целуемся в щеки. За руку беру.

– Давай сюда, – отбирает пакет. Джентльмен. У него тоже баул не маленький. Интересно, что он там набрал?!

Солнышко светит, ни одной тучки на небе. На душе свободно и легко. Прочь пошли эти комплексы и предрассудки. Даже то, что трава зеленая важнее. Жаль, цветов уже повяла половина. Но одуванчики не сдаются. Все в этих желтеньких «цыплятках».

– Ты как? – Спрашивает мой скромняшка по дороге.

– Все хорошо, – улыбаюсь.

Перешли железную дорогу, идем по тропинке. Березы листьями шелестят, склянки зеленые в лучах играют. Бутылок разбросали бомжам на радость. Позади электричка проносится, грохочут железные колеса быстрыми перестуками. Ощущение, будто все плохое и негативное с ней вместе уносится.

Прошли старый сарайчик. Уже по доскам растащили практически все. Тут раньше бомжи жили, потом согнали их, после того, как обворовали тетечку с соседнего дома. Тропинка шире стала. Вышли к деревушке старенькой в четыре дома. Тут собака за забором залаяла хрипло и лениво. Слышала, что бабка живет одна единственная тут на все поселение. Век свой доживает, все родные ушли, а пес с ней остался. Фольклор местный, правда или нет, никто не знает.

Впереди показалась поляна, а за ней уже лес. Руку отпустила бегу вперед, цветочки собирать хочется. Синенькие, желтенькие. Бабочки летают. Обожаю этих созданий. Нарвала букет, в лесок нырнули. Запахи шашлычка пошли. Аппетит разыгрался, греет душу, что бутерброды – то с колбаской. Скорее бы дойти!

Музыка из магнитолы автомобиля доносится. По левое плечо народ веселится. Как они только машину умудрились через деревья так загнать.

Кирюша за руку хватает, стороной ведет. Не хочет, видимо, встречаться с местными. Да и мне они не нужны. Голоса девичьи как ножом по слуху режут. А смешки, так вообще на сердце давят грузом недавнего позора. У меня, похоже, фобия начинается на почве всего этого. Где ни смех, сразу думаю, меня высмеивают.

А шашлычка – то хочется! Надо будет со стипендии набрать мяска, замочить по рецепту бабушки. Да собраться парами, я с парнем, да Алинка с Максом. Винца красного взять, ну и сока Алинке. С водкой, потом на камеру заснять компромат, как будет чудить. Я злая. Потому что голодная.

Вышли на карьер. Тут озерко есть. Народу мало, все продолжают охоту на инопланетян. Водоем обошли, тут в основном рыбаки старые сидят, высиживают до самой ночи. А купающихся по возможности сил сгоняют. Раньше тут война на этой почве была. А потом рыбаки стали в воду всякую дрянь кидать, и не докажешь ведь.

Занырнули в чащу, здесь зелень разрослась, как настоящая хозяйка. Уже дикая природа начинает пронизывать своей атмосферой. Кое – где кусты черники. Отошла ягода, но густые кустики все равно привлекают мое внимание. Вдруг да найду чудесным образом продержавшуюся ягодку.

Кирилл ведет настойчивее вперед. Намекая, что нечего тормозить. Вышли на проталинку. Кусты малины дикой прям в центре целой шапкой стоят, крапива их охраняет. У них тут симбиоз. Если поискать, можно найти что – то несорванное.

Замечаю за собой, стоит в лес пойти, сразу дикость какая – то просыпается, хочется ягоды искать, грибы, животных высматривать. Дышать хочется, вдыхать все это. И даже запахи дымка или звуки играющей где – то музыки не могут нарушить сего таинства.

Выбрали местечко под солнышком, разложились.

Кирилл вино достает! И стаканчики одноразовые. Хм…

Ну а что?! Все располагает, лес будто замер, ожидая моего решения. Стану ли я противиться. Нет, не стану.

После плодотворной борьбы с пробкой, белое сухое разливается по стаканчикам.

– Давай за наши с тобой отношения, – с нотками волнения говорит он. – Чтобы они прогрессировали, так сказать. Нам же хорошо вместе, и… и надо, в общем развиваться…

– За нас, – добавляю и пью. Немножко.

В горле потеплело и дальше пошло, послевкусие не очень, дешевенькое… а что с нас студентов взять? Замечаю, что Кирилл выпивает все залпом.

Нервничает. А я освободила себя. Мне в этом месте хорошо, вокруг никого. До нас никому дела нет. Все институтские сучки за пеленой, размытые, мутные фотографии в памяти. А мой парень такой яркий, все мое воображение в себя впитывает. Щурится от солнца, от того он такой красивый и милый.

– У меня для тебя подарок, – неуверенно произносит мой скромный после нескольких минут молчаливого наслаждения друг другом.

Шуршит пакетик. И… я вижу торт. Торт?!

Меня, как кипятком ошпарило, пощечиной обожгло от непробудного сна.

– Что не так? – Замечает мою реакцию.

– А ты не знаешь? – Обиженно отвечаю.

– Нет, – пожимает плечами. – Я там, это, в смысле подарок спрятал. Он, э… а торт сливки, есть особо нечего. Найдешь подарок? Ну, поищи? Думал, тебе понравится.

Грустнеет мой сладкий. Ну а я… я задумку оценила. Решила подыграть. Отделила пластиковыми приборами кусочек. Попробовала, ничего так. Скушала один. Ничего не нашла.

– А какого размера подарок, скажешь? – Спохватилась, мало ли, съем.

– Заметишь, не переживай, Лерка, – смеется, мой находчивый мальчишка.

А я решила схалтурить. Ножичком тыкаю.

– Так не честно! – Возмущается. Прям ожил. Радуюсь, что он эмоции стал проявлять.

– Ты тоже ешь! Давай, давай.

– Я буду другое! – Заявляет и достает из пакета баллончик сливок. – Давай руку.

Загадочный такой. Протягиваю руку, хмель в голову ударила, ничего не страшно.

Давит мне на ладошку сливки… на пальчик. Так приятно. А потом вдруг опускает туда свою голову и начинает слизывать!

Хочу отдернуть, а слабость такая, что нет сил. Одно Я говорит, стоп, остановись, не надо. А другое смеется над первым и наслаждается процессом.

Улетаю на седьмое небо, когда он мои пальцы начинает облизывать, обсасывать, словно леденец на палочке. Мне стыдно стало, руки – то немытые после цветов. А слова сказать не могу, тону в блаженстве.

Никогда прежде не ощущала ничего подобного. Внизу живота волнение, щекотно что – то. Блаженство пуховым одеялом накрывает.

– Давай загорать, – шепчет, закончив с пальцами.

Слушаюсь его, как завороженная. Снимаю платье, ложусь. А он мне на живот сливки выдавливает! Краснею, а двигаться не могу, возразить не могу… даже мысль сформулировать ну просто никак не выходит. В горле застряло только стонущее «Ах…».

Язык касается живота. Щекотно! Хихикаю, как дура. Он прекращает.

Шляпкой голову прикрыла от солнца. Чувствую, как к ладони что – то мягкое поднес.

– Вытащи так, рукой. – Мурлычет.

Торт? Руками что – ли? Подчиняюсь, копаюсь рукой, пытаясь нащупать что – нибудь твердое. Пока только крем, сливки.

А сливки как забили фонтаном по всему моему телу. Неужели он это все есть собирается? Нет… нет, туда не надо.

– Что ты делаешь? – Шепчу едва слышно, когда на грудь попадает. Даже через купальник ощущаю кожей эту прохладу…

Смеется. Необычно так. Снова… осознаю, что не он это! В груди холодеет. Приподнимаюсь, сознание будто током долбануло. Пробудилась ото сна.

Вокруг меня стоят люди. Девушки, парни. Все с направленными на меня смартфонами. Кирилл куда – то испарился. А я вся в таком непотребном виде. Рука в торте, сама вся в сливках!

Вижу Кристину. Глазам не верю.

Весь мой мир разбивается в дребезги, осколки самолюбия впиваются в мои руки, ладони, меж пальцев. Жжет все внутри. Подрываюсь, на грязное тело натягиваю платье.

– Фотоохота продолжается! – Раздается голос Кристины. – И сегодня мы застали нашу Фиону врасплох!

Бегу прочь от всех. Не вижу, куда, просто уношу ноги. Платье прилипло к сладкому телу. Которое я ненавижу все больше и больше. Господи, забери мою жизнь сейчас.

– Хва – а – тит жрать! – Кричат за спиной.

– Хва – а – тит жрать! – Это уже хором.

Горит все внутри. Как же погано.

Растоптана, разбита, раздавлена, размазана. Меня предали. Рыдаю…

Сквозь слезы вижу траву, стволы деревьев. Меня шатает, иду. Позади уже не слышно никого. Господи, только бы никто за мной не шел. Отпустите меня, не трогайте. Просто оставьте в покое. Я ненавижу людей. Они злые, они находят жертву и убивают ее, убивают до конца.

Падаю. Колено саднит. Еще с первой фотоохоты на пришельцев. И вот снова разодрала по старой ране. Забавно, но теперь на меня открыта фоотоохота.

Начинаю реветь в голос. Скоро меня увидят тысячи. Такую страшную, перемазанную в креме гусеницу.

– Я – гусеница, – блею себе под нос. – Кристина, тварь, что б ты сдохла.

Ярость задушила. Слезы, ком такой, что дышать не могу. Иду дальше, шатаясь. Меня колотит, не могу на месте усидеть. Нервы стреляют по пальцам рук и ног. Умереть хочу, чтобы просто не быть…

Успокоиться получилось не скоро. И лишь потому, что бабочку необычную заметила. Крылья синевой сплошной, по краям обрамление кружочками. Может это «Морфо Пелеида»? Немного в них разбираюсь. Вот только что она тут делает?

Сидела бабочка необычная на кусте шиповника, и вдруг полетела в сторону просвета. Я, как завороженная за ней, шмыгаю носом и пробираюсь сквозь кусты и крапиву. Вышла к просвету.

Поляна открылась солнечная. Цветы вроде бы и обычные, но слишком яркие и много их, будто человека еще не знали. Его жестокости не ведали.

Порхает моя синяя бабочка. И тут вдруг появляется зеленая! Еще больше этой! Тут я вообще в недоумение прихожу. Не иначе «Парусника Палинура» вижу! Да этого как занесло в наш климат?! Они же южнее водятся, да и что им тут есть?

Домысливать не успеваю, эмоции зашкаливают от следующего эпизода!

Уже две синие бабочки и с десяток зеленых! Все друг вокруг друга кружатся в центре поляны.

Спешу к ним. С горечью понимаю, что телефон с вещами оставила на злополучной проталине. А тут такое представление разворачивается! Резвятся бабочки в танце неземном. Феномен природы, событие века!

Я этих насекомых просто обожаю. Знаю о них немало. Изучала, материалы собирала. Бабочка – это настоящее проявление живого волшебства в нашем мире. Творение истиной красоты. А чем не магия? Была гусеницей, а стала бабочкой. Вот и я всегда мечтала крылья иметь. Чтобы улететь далеко – далеко от всего мирского. Завидую этим созданиям.

Смотрю за представлением, открыв рот и позабыв обо всем остальном. Две синие бабочки разлетаются в разные стороны. Одна улетает прочь, за ней гонятся все. А другая синяя с одной зеленой кружится на месте практически. Будто пара. Но, насколько знаю, этого не может быть, чтобы бабочки разных видов, да в брачных играх. Что же это за извращение природы? Или так рождаются новые виды бабочек?!

Вдруг вижу, как синяя бабочка на две разделяется и падает. Не сразу сообразила, что крыло у той оторвалось. А зеленая улетает, причем истерично как – то. Кольцами, спиралями траектория прорисовывается, будто торжествует чертовка. Пытаюсь понять, что случилось. Подхожу ближе к месту действа.

Меня уже не волнуют другие бабочки, только эта горемыка. На земле она, в гуще травы я вижу крыло синее. Опускаюсь на корточки. Вот и бабочка раненная лежит, не шевелится даже, ни лапки, ни хоботок не дергаются. Крыло у нее одно осталось. Второе неподалеку лежит. Синее, все – таки, в траве легко разглядеть. Аккуратно беру ее. Нелогичное ощущение, будто теплом веет еще. Но чувства такие, словно рекой жизнь ее утекает.

Держу на ладошке бабочку и крыло ее оторванное. Горько мне стало. И так не хорошо. А теперь вдвойне. Не только мне сегодня досталось, чудо ты лесное, природное. Но и тебе.

Слезы прорываются вновь. Жалко и ее, и себя.

Тень возникает внезапно. Поворачиваюсь и вижу большого гиганта. Остолбенела, сомневаюсь, дышать ли вообще.

Инопланетянин стоит и смотрит на меня свысока! Такой красивый, белокожий. Мы только вдвоем. Нет людей, спешащих к нему, и полиции нет, и кордонов силовиков вроде не предвидится. Вокруг пустота, и мир этот будто создал для нас вакуум и накрыл зеленым туманом от всех.

Его большие голубые глаза неотрывно смотрят в мои, сам улыбается сдержанной улыбкой, ветерок обдувает его золотые кудри, придавая неистово сказочной красоты его образу.

Страшно и волнующе. Сердце ускоряет ритм. На этой полянке только я и ОН.