Читать книгу Онегин и Татьяна в Одессе - Дон Нигро - Страница 8

(ЛЕНСКИЙ сидит на одном из сдвоенных стульев, лицом к авансцене. Когда ОНЕГИН присоединяется к нему, свет на сцене меркнет, и они возвращаются домой в полночь. ТАТЬЯНА наблюдает за ними, стоя в глубине сцены, справа).

ЛЕНСКИЙ. Люблю я ночную русскую глубинку. Всегда ощущаю что-то странное, мистическое, когда возвращаюсь домой в темноте. Все вокруг наполнено значимостью, многого понять нам не дано, но при этом возникает какое-то сильное чувство, будто ничего реального нет и все это сон.

ОНЕГИН. Господи, как же темно. И где это чертова луна, когда она нам нужна? Ты уверен, что возница не умер и не свалился в канаву? Да и куда мы едем?

ЛЕНСКИЙ. Я сказал ему ехать кратчайшим путем.

ОНЕГИН. Кратчайший путь всегда занимает больше времени.

ЛЕНСКИЙ. Да. Но в этом есть своя прелесть. Взгляни на эту старую ветряную мельницу. Когда я был мальчиком, няня Ольги сказала нам, что Бог живет на этой мельнице и. если я буду плохо себя вести, он поднимет меня в воздух и лопасти отрубят мне голову. У меня до сих пор мурашки бегут по коже, когда я проезжаю мимо. Необъяснимый, знаешь ли, страх. Так как тебе Ларины?

ОНЕГИН. Я думаю, старшая Ларина пьет. И на ее месте я бы тоже запил. Как жаль, что мы не добрались до виолончели. Я бы с удовольствием посмотрел, как эта красотка раздвигает ноги ради искусства.

ЛЕНСКИЙ. Признайся. Тебе понравилось.

ОНЕГИН. Полагаю, легкое отвлечение, не полностью лишенное интереса. Всю лучше, чем сидеть дома и смотреть на древнюю дядину экономку. Последние шестьдесят лет они кричали друг на друга, а поскольку я ее игнорирую, она меня обожает. Пробралась бы в мою постель, если бы я не запирал дверь.

ЛЕНСКИЙ. Раз мы заговорили о романтике, что ты думаешь о Татьяне?

ОНЕГИН. Татьяна? Которая из них?

ЛЕНСКИЙ. Ты знаешь, которая. Я видел, как ты на нее смотрел. А Ольга просто сногсшибательная. Я тебе говорил, так?

ОНЕГИН. Да. Такая славная, что хочется носить ее в кармане, как мышку. Ты видишься с ней довольно долго. Надеюсь, ты уже смог скрасить скуку гостиной, позволив себе некоторые вольности, пока маман занималась своими ослами.

ЛЕНСКИЙ. Ни в коем разе. Я осознанно не пытался воспользоваться случаем.

ОНЕГИН. Тогда что ты с ней делаешь? Ты же бываешь там каждый вечер.

ЛЕНСКИЙ. Мы играем в шахматы. Она на удивление в этом хороша. Собственно, постоянно выигрывает. Разумеется, она сосредотачивается на игре. Я, по большей части, просто любуюсь ею. Потом мы едим какой-нибудь десерт.

ОНЕГИН. Позволь уточнить. Ты знаешь эту девушку с детства, проводишь с ней каждую свободную минуту, а из сладкого довольствовался только десертом?

ЛЕНСКИЙ. Позволь сказать, что мне совершенно не нравятся твои намеки.

ОНЕГИН. Извини. Совершенно не мое дело. Не понимаю, чего я об этом заговорил.

ЛЕНСКИЙ. Я исхожу из того, что должно уважать женщину, которую любишь.

ОНЕГИН. Почему? Кому от этого польза? Ольга, конечно, симпатичная, пусть и простушка. Но будь я романтическим молодым человеком, который с легкостью декламирует Байрона, я бы увлекся второй. У Ольги красивое лицо, но, несмотря на шахматные триумфы, голова у нее пуста, как воздушный шар. Но вторая… Нельзя не задаваться вопросом, о чем она думает? Это была крыса? Мы переехали крысу? Да куда, черт побери, он нас везет? В Будапешт? Что? Чего ты затих? Я тебя обидел? Я не восхищался твоей богиней? Пожалуйста, не суди меня строго. Будучи внебрачным сыном дьявола, я поневоле тянусь к темноте, а моя жизнь – непрерывная череда отходов и лихорадочных совокуплений с чужими женами на восточных коврах. Мне бесконечно надоели все эти предательства. Я ветреный по природе. Ничто не длится в моем мире, кроме зимы, которая как раз тянется вечность. В России лето пролетает в мгновение ока, вот мы и проводим каждое, лихорадочно погружаясь в эротическую тоску. Я понуро бреду от одного кукольного представления к другому. Так много осталось позади. Я перестал бегать за женщинами. Слишком легкая они добыча, никакого азарта. И я подумал, что ж, я – прирожденный лжец, мне следует писать, как делает мой воображаемый друг Пушкин, но, когда заглянул в себя, выяснилось, что внутри ничего нет. Я пытаюсь читать. Бессмысленно. Я сижу среди тикающих часов и рядов книг, напоминающих надгробия. И тут появляешься ты, человек, с кем я могу поговорить, компании которого я, удивляя себя, жажду, и выясняется, что я просто учусь искусству дружбы, пусть и совсем не в юном возрасте. Прояви терпение, а взамен я постараюсь научить тебя чему-нибудь о жизни, пусть ты, выслушав меня, несомненно, сделаешь все в точности наоборот. Не было у меня намерения обидеть тебя. Я всего лишь не знаю, как быть чьим-то другом, и это чистая правда.

ЛЕНСКИЙ. Нет, ты знаешь. Ты – хороший друг. Если на то пошло, ты – мой лучший друг.

ОНЕГИН. Правда? Что ж, это тревожный знак. Даю наводку, как друг: не доверяй мне.

ЛЕНСКИЙ. Но если я не могу доверять лучшему другу, кому мне тогда доверять?

ОНЕГИН. Хороший вопрос.

(Падающий на них свет меркнет, но они остаются сидеть рядом).