Читать книгу Богиня убийственного дождя / The Godness of Murderous Rain - Дон Нигро - Страница 6

(ЭДМУНД продолжает наблюдать со ступеней, когда дверь, справа, распахивается, вспыхивает свет, и мы видим МИЛЛЕЙ, ослепительно красивую, вбегающую в квартиру в сопровождении ЗАЙКИ и ДЖОННИ, поэта Джона Пила Бишопа. Квартира в Гринвич-Виллидж, и они в изрядном подпитии).

МИЛЛЕЙ. Зайка, ты говоришь мне, что Шекспир – это не Шекспир, и доказательства неопровержимы?

ЗАЙКА. Шекспир никогда не был Шекспиром. Он всегда был кем-то еще. Просто не знал этого.

МИЛЛЕЙ. Если он не был Шекспиром, тогда кем же он был?

ЗАЙКА. Он был графом Оксфордским, который маскировался под графа Саутгемптона, маскирующегося под Фрэнсиса Бэкона, который маскировался под королеву Елизавету, маскирующуюся под Кристофера Марлоу, который маскировался под смуглую леди сонетов.

МИЛЛЕЙ. Ну-ну. Это я смуглая леди сонетов, а все, что ты наговорил – большая куча дымящегося конского навоза.

ДЖОННИ. Эдна, мы когда-нибудь лгали тебе?

МИЛЛЕЙ. Вы – мужчины. Лживость и приапизм присущи вам от рождения и на веки вечные. Стоит вам открыть рот, как ложь вырывается из него неудержимым потоком, как коровы выбегают из горящего хлева.

ЗАЙКА. Доказательства тому – в криптограмме постыдно недооцененной пьесы, которая называется «Два джентльмена из Вунсокета».

ДЖОННИ. Думаю, одной из лучших у Вилли.

МИЛЛЕЙ. Мальчики, я с удовольствием продолжу нашу дискуссию, но сначала, пожалуйста, заставьте комнату перестать вращаться. Мне завтра уплывать во Францию, а карусельные лошади продолжают срать на пол. Это моя квартира?

ЗАЙКА. Думаю, это моя квартира.

ДЖОННИ. У тебя нет квартиры.

ЗАЙКА. Тогда она мне нужна, и быстро. Парадоксальная какая-то ситуация. Есть девушка – нет квартиры. Есть квартира – нет девушки. Есть девушка и квартира – нет эрекции. Нет, подождите. Это я загнул. Эрекция у меня есть всегда. Поэтому я всегда знаю, куда повесить шляпу.

ДЖОННИ. Пожалуйста. Здесь дама.

МИЛЛЕЙ. Где? Отдадим ей честь? Сколько поднимаем пальцев?

ЗАЙКА. Может, мы не в том доме?

МИЛЛЕЙ. Где бы мы ни были, я ложусь в постель. Вы, мальчики, можете прийти или уйти, как пожелаете.

ДЖОННИ. Эдна, мы желаем тебя.

МИЛЛЕЙ. Не называй меня Эдна. Я – Винсент.

ДЖОННИ. Я не хочу называть тебя Винсентом.

МИЛЛЕЙ. Тогда ты здесь не останешься.

ЗАЙКА. Я назову тебя Винсентом. Я назову тебя Франклином Маккракеном, если ты позволишь мне остаться и поклоняться тебе до первых петухов.

ДЖОННИ (тянет ее к себе за левую руку). Ты не хочешь, чтобы он остался. Позволь мне остаться.

ЗАЙКА (тянет ее за правую руку). Нет, позволь мне остаться.

МИЛЛЕЙ. Джентльмены, вы вывернете мне локти. Не ссорьтесь, мои бедные полоумные детки. Можете остаться оба.

ДЖОННИ. Мы не можем остаться оба.

МИЛЛЕЙ. Почему нет? Кто вас остановит? Точно не я. Я пьяна в стельку. И сейчас расстелюсь по кровати. (Падает спиной на кровать, как срубленное дерево, тянет за собой ДЖОННИ и ЗАЙКУ, она валятся по обе стороны МИЛЛЕЙ. Она обращается к потолку). Я – падшая женщина. Я голая и мне стыдно. Нет, мне не стыдно, но голой я скоро буду.

ДЖОННИ (садясь). Послушай, Эдна.

МИЛЛЕЙ. Винсент.

ЗАЙКА (держится за ногу МИЛЛЕЙ, чтобы не свалиться с кровати). Зови ее Фрэнк.

ДЖОННИ. Ты же не хочешь улечься в постель с нами обоими.

МИЛЛЕЙ (садится). Я хочу лечь в постель. Кто в ней лежит в этот самый момент, меня не волнует. И главная моя забота сейчас – снять платье. Потому что какой-то злобный вредитель, похоже, переставил все круговицы и пючки. Все пуговицы и крючки.

ЗАЙКА. Не смотри на меня. Я занят, держусь за твою ногу, чтобы не скатиться на пол.

ДЖОННИ. Перестань держаться за ее ногу. Она дама.

МИЛЛЕЙ. Я не дама. Богиня. Дама носит огромные шляпы и пердит, как флюгельгорн.

ЗАЙКА. Из этого следует, как ночь следует за днем, что Уильям Говард Тафт – дама.

МИЛЛЕЙ. Уильям Говард Тафт не носит огромных шляп. Потому что у Уильяма Говарда Тафта огромная голова.

ЗАЙКА. И гигантский зад.

ДЖОННИ. Из этого следует…

ЗАЙКА. Как ночь следует за днем…

ДЖОННИ. Я забыл, что следует.

ЗАЙКА. Теодор Рузвельт.

ДЖОННИ. Нет, Рузвельт шел первым.

МИЛЛЕЙ. Как и большинство мужчин, которых я знаю.

ЗАЙКА. Возьмись за другую ее ногу, и мы загадает желание.

МИЛЛЕЙ. Вы можете разделить меня, как Святую Римскую империю. Джонни достанется все, что выше талии, Зайке – то, что ниже, где мы все кентавры.

ЗАЙКА. Лучшая часть курицы та, что перелезает через забор последней.

МИЛЛЕЙ. Вы оба такие сладкие, как мальчики из адского церковного хора, и вот ваша награда: вы сможете поджечь мою свечку с обеих концов.

ДЖОННИ. Эдна, это ужасно.

ЗАЙКА. Зови ее Альберт.

ДЖОННИ. Я не стану звать ее Альберт, и я не буду делить ее, как вишневый торт.

МИЛЛЕЙ. Но я – вишневый торт. Я – вишневый торт с Вишневой аллеи. Я – вишенка на торте со взбитыми сливками и сосками. Однако, если ты так против, Джонни, тогда Зайке просто достанутся обе половины. Зайка не в ужасе. Ты не в ужасе, Зайка, так?

ЗАЙКА. Я, конечно, в некотором ужасе, но почему нет?

ДЖОННИ. Я не оставлю тебя с этой извращенкой.

ЗАЙКА. Все со мной будет хорошо.

МИЛЛЕЙ (без особого успеха пытается стянуть платье через голову). Я думаю, извращенцем он считает тебя, Зайка. Ты – извращенец, а я – Богиня убийственного огня. Поклоняйся мне, если посмеешь. Но берегись моего жуткого гнева. Не говоря уже о моих круговицах и пючках.

ДЖОННИ. Эдна, ты напилась, и он называет тебя Альбертом. Он воспользуется твоим состоянием.

МИЛЛЕЙ. Что ж, я надеюсь, кто-нибудь это сделает, и побыстрее. Иначе какой от вас прок?

ЗАЙКА (слезливый во хмелю). От меня проку никакого. Абсолютно. А что еще хуже, я – критик. (Громко рыдает).

МИЛЛЕЙ (возится с платьем). Честно говоря, если я могу говорить честно, и я не понимаю, почему нет, в конце концов, я достопочтенная Франклин Макракен, и, честно говоря, если бы я хотела мужчину, которому могла доверять, я бы вышла за труп. А еще я крайне разочарована, мальчики, что вы оба безнадежно в меня влюблены и при этом остаетесь друзьями. Вы должны сразиться на дуэли, как Пушкин. Как я понимаю, именно храбрость сделала его столь популярным у дам.