Читать книгу Сфинкс / Sphinx - Дон Нигро - Страница 7

ДОЧЬ (появляется в дверях, милая девушка, в белой ночной рубашке). Папа? Почему ты и Ольга не спите в столь поздний час?

СФИНКС. Мы обсуждали оргазмы.

ХУДОЖНИК. Ольга уже идет спать.

ПАДЧЕРИЦА. Нет, не идет.

ДОЧЬ. И Лидия. Как поживаете, Лидия? Я так давно вас не видела.

ХУДОЖНИК. Нам без разницы, как поживает Лидия. Ольга, отведи свою сводную сестру в ее спальню.

ПАДЧЕРИЦА. Отведи ее сам. Я тебе не служанка.

ДОЧЬ. Папа, ты в порядке?

ХУДОЖНИК. Разумеется, я в порядке. Когда я был не в порядке?

ДОЧЬ. В последнее время ты такой раздраженный. И почему ты здесь, внизу, глубокой ночью, и так громко говоришь с двумя женщинами?

ХУДОЖНИК. Все потому, что надвигается гроза. Мои руки чувствуют ее приближение. Они болят, и меня это будит. Ничего особенного. Иди спать.

ДОЧЬ. Ты из-за чего-то тревожишься?

ХУДОЖНИК. Я не тревожусь. Я рисую. Создаю. Ем. Сплю.

ПАДЧЕРИЦА. Ты прелюбодействуешь с моей матерью.

ДОЧЬ. Я знаю, что-то тебя тревожит, папа, потому что ты постоянно о чем-то думаешь.

ХУДОЖНИК. Чушь. Я никогда не думаю. Для художника вредно слишком много думать. Художник должен думать только своей кистью.

СФИНКС. На твоем месте я бы не давала ему сесть на любимого конька.

ХУДОЖНИК. Эти молодые умники, с их напыщенными манифестами и глупыми правилами. Они говорят, как паршивые политиканы. Они так заняты раздуванием собственной важности за счет других, что у них не остается энергии на работу, а когда им удается написать картину, она, как блевотина учителя геометрии. Извините. Я разглагольствую. Обычное дело для стариков. Почему ты не спишь?

ДОЧЬ. У меня проблемы со сном.

СФИНКС. Очевидно, и с оргазмами тоже.

ПАДЧЕРИЦА. Моя мать оргазмы получает. Ее крики слышны и в Штутгарте. Можно подумать, кто-то убивает ее большущей сосиской.

ХУДОЖНИК. Может, перестанете говорить об оргазмах в присутствии моей дочери?

ДОЧЬ. Все нормально, папа. Об оргазмах я знаю.

ХУДОЖНИК. Ничего ты об оргазмах не знаешь.

ДОЧЬ. Знаю. Ольга все мне о них рассказала.

ХУДОЖНИК. Ольга, ты прекратишь забивать голову моей дочери оргазмами?

ПАДЧЕРИЦА. Я не забиваю голову твоей дочери оргазмами. В ее голове ничего нет. Там пустота, как в теннисном мяче.

ДОЧЬ. В том, что я не сплю, вины Ольги нет, папа. Просто я кое о чем думала, и меня это тревожит.

ХУДОЖНИК. Видишь? Теперь она о чем-то думает. И от кого она этому научилась, как не от тебя?

ПАДЧЕРИЦА. Да, конечно, вини меня во всем.

ДОЧЬ. Это не Ольга. Это я. Я хочу кое-что узнать.

ХУДОЖНИК. Поверь мне, милая, ты ничего не хочешь узнать. Ты всегда была так счастлива, ничего не знаю, так чего портить себе праздник?

СФИНКС. Не слушай эту чушь. Отстаивай свою позицию. Скажи ему, что ты хочешь знать.

ДОЧЬ. Я хочу знать, любил ли ты мою мать?

ХУДОЖНИК. Конечно, я люблю твою мать. Как ты могла подумать, что я не люблю твою мать?

ДОЧЬ. Я не про твою жену. Я про мою настоящую мать.

ХУДОЖНИК. Моя жена – твоя мать.

ДОЧЬ. Но родила меня не она.

ХУДОЖНИК. Это не ее вина.

ДОЧЬ. Я не про чью-то вину. Я просто хочу знать, любил ты мою настоящую мать или нет.

ХУДОЖНИК. Мы с Анной были счастливы вместе.

ДОЧЬ. Но ты ее любил?

ХУДОЖНИК. Мне всегда нравилось быть с ней.

ДОЧЬ. То есть ты ее не любил?

ХУДОЖНИК. Я любил ее за то, что она дала мне тебя.

ДОЧЬ. Но ты не женился на ней.

ХУДОЖНИК. Да, я не женился на ней. Я женился на женщине, которая воспитывала и любила тебя с самого раннего твоего детства. Эта женщина воспринимает себя твоей матерью и является таковой, за исключением одного аспекта.

ДОЧЬ. Но почему ты женился на ней, а не на другой?

ХУДОЖНИК. Я хочу, чтобы ты перестала прислушиваться к искаженному мнению твоей сводной сестры по этому вопросу.

ПАДЧЕРИЦА. Почему я всегда во всем виновата?

ХУДОЖНИК. О, во многом ты хороша, но в данном вопросе ты немного ку-ку.

ПАДЧЕРИЦА. Я совсем не ку-ку. Хотелось бы мне быть ку-ку. Моя проблема в том, что я слишком здравомыслящая, чтобы быть объектом чьей-то одержимости. Будь я ку-ку, у меня не было отбоя от мужчин.

ХУДОЖНИК. У тебя и так нет отбоя от мужчин. Мне приходится отгонять их лопатой.

ПАДЧЕРИЦА. Да, премного тебя благодарна, что бы я без тебя делала. Я тебе совершенно не нужна, но ты не хочешь, чтобы я обрела счастье с кем-то еще. И не вини меня, если твоя маленькая принцесса наконец-то попытается начать использовать то, что у нее в голове. Давай, Мари. Задавай ему вопросы. Ты имеешь право знать.

СФИНКС. Да, вопросы – это хорошо. Они помогаю отвлечься, пока Бог пожирает тебя.

ХУДОЖНИК. Прекрасно. Если ты хочешь что-то знать, спроси меня. Спрашивай меня, о чем угодно.

ДОЧЬ. Хорошо. Почему ты назвал меня Мари?

ХУДОЖНИК. Почему я назвал тебя Мари? Что за глупый вопрос.

ДОЧЬ. Ты сказал, что я могу спрашивать, о чем угодно. Я хочу знать, почему ты назвал меня Мари.

ХУДОЖНИК. Я назвал тебя Мари, потому что мне всегда нравилось имя Мари. Это преступление?

ДОЧЬ. Но Мари – имя твоей жены. Почему ты выбрал для ребенка своей любовницы имя женщины, на которой женился?

ХУДОЖНИК. Ты – моя дочь. Почему мне не назвать тебя в полном соответствии с моими желаниями?

ДОЧЬ. Но ты не думаешь, что это оскорбительно для моей матери, давать ее ребенку имя женщины, ради которой ты ее бросил?

ХУДОЖНИК. Я ее не бросал, и она нисколько не оскорбилась.

ДОЧЬ. Откуда ты знаешь? Ты ее спрашивал?

ХУДОЖНИК. Если бы она сочла себя оскорбленной, тогда так бы мне и сказала.

ДОЧЬ. Иногда я чувствую, что я здесь совсем потерянная.

ХУДОЖНИК. Ты не потерянная.

СФИНКС. Все потерянные. Жизнь – лабиринт, и все потерянные. Ты просто должен делать все, что в твоих силах, чтобы наслаждаться путешествием по этому лабиринту.

ПАДЧЕРИЦА. Пока ты не находишь Минотавра, который сжирает тебя.

ХУДОЖНИК. Ольга, пользы от твоих комментариев никакой.

СФИНКС. Однажды я спала с Минотавром.

ПАДЧЕРИЦА. Правда? И как он?

СФИНКС. Большой и неуклюжий, а пахло от него хлевом.

ХУДОЖНИК. Пожалуйста, перестань обсуждать своих звериных любовников в присутствии моей дочери.

ПАДЧЕРИЦА. А как насчет меня?

ХУДОЖНИК. Я думаю, и тебе не следует обсуждать твоих звериных любовников.

ДОЧЬ. Перестань относиться ко мне, как к ребенку. Я – не ребенок.

ПАДЧЕРИЦА. Ты сосешь большой палец, когда спишь.

ДОЧЬ. Не сосу.

ПАДЧЕРИЦА. Откуда ты знаешь? Смотрела на себя, когда спишь?

ДОЧЬ. Нет. А ты смотрела?

ПАДЧЕРИЦА. Я часто смотрю на тебя, когда ты спишь. Пытаюсь собраться с духом и задушить тебя подушкой.

ДОЧЬ. Иногда я чувствую себя здесь совершенно чужой.

ПАДЧЕРИЦА. Не ты одна, принцесса.

ХУДОЖНИК. Чувствовать себя чужаком – обычное дело. Время от времени я чувствую то же самое.

СФИНКС. Все здесь чужаки. Но некоторые более чужие, чем остальные.

ДОЧЬ. Как ты можешь чувствовать себя чужаком в этом доме? Ты его построил.

ХУДОЖНИК. Я все больше и больше ощущаю себя в западне. Возможно, Бог чувствует то же самое, гуляя по своему саду. Созданное им стало его тюрьмой.

ПАДЧЕРИЦА. Это хорошо. Сравнить себя с Богом. Самомнение у тебя размером с Польшу.

СФИНКС. Я однажды спала с Польшей.

ДОЧЬ. Здесь я тоже чувствую себя в западне. Иногда не могу дышать.

ПАДЧЕРИЦА. Это чудо, что ты помнишь, как справлять малую нужду.

ХУДОЖНИК. Я думал, тебе здесь нравится.

ДОЧЬ. Мне здесь нравится. И мне нравится быть твоей дочерью. И я люблю Мари, которая была мне хорошей матерью. Я даже люблю Ольгу, хотя время от времени чувствую практически неконтролируемое желание свернуть ей шею голыми руками.

ПАДЧЕРИЦА. Премного тебе благодарна.

ХУДОЖНИК. Может, перестанете цапаться? Я этого терпеть не могу.

ДОЧЬ. Извини, папа. Я не хочу тебя огорчать. Всегда завидовала той радости, которую приносит тебе создание картин. Определенно с тобой ее разделить не может никто. Это секрет между тобой и твоим творчеством. Я всегда чувствую себя такой одинокой, наблюдая, как ты работаешь. Я словно исчезаю.

ПАДЧЕРИЦА. Видишь? Она тоже исчезает. А ее здесь и так по существу нет.

ХУДОЖНИК. Ты не исчезаешь. Никто не исчезает.

ДОЧЬ. Все исчезает, за исключением того, что ты рисуешь.

ХУДОЖНИК. Но часто я рисую тебя.

ДОЧЬ. Но ты не видишь меня. Ты рисуешь меня так, словно я исчезаю. Когда краска высыхает, меня уже нет.

ХУДОЖНИК. Я не понимаю, о чем ты.

ДОЧЬ. Знаю, что не понимаешь.

ПАДЧЕРИЦА. Я понимаю, о чем она.

СФИНКС. Я умираю с голода. Сыр у нас есть?

ХУДОЖНИК. Я не уделял тебе внимания?

ПАДЧЕРИЦА. Да.

ХУДОЖНИК. Я спрашиваю не тебя. Ее.

СФИНКС. И сосиску. Хочу большую, сочную сосиску.

ДОЧЬ. Ты уделял мне внимание. Я видела от тебя только хорошее.

ХУДОЖНИК. Тогда почему ты несчастна? Что я сделал?

ДОЧЬ. Речь не о том, что ты сделал или не сделал. Это так сложно объяснить. Если я и несчастна, это не имеет особого значения. Главное, чтобы был счастлив ты. Потому что, когда ты несчастен, никто не может быть счастливым.

ХУДОЖНИК. Тогда, возможно, мне лучше умереть и освободить вас всех от груза моего несчастья.

ПАДЧЕРИЦА. Кто за, поднимите руки.

ДОЧЬ. Этим несчастье заменится виной, а вина гораздо хуже. Можно перестать чувствовать себя несчастной, хотя бы на время, но чувство вины, если появилось, останется навсегда. Мне нравится быть девочкой на фотографиях, девочкой на твоих картинах. Но иногда я чувствую себя ненастоящей.

ХУДОЖНИК. Разумеется, ты настоящая. Ты в полной мере настоящая. Ты такая же настоящая, как и я.

ДОЧЬ. Бедный папа. Ты был так занят рисованием, что ничего не знаешь.

ПАДЧЕРИЦА. Мама съела большую сосиску вчера вечером.

СФИНКС. Никто не удосужился оставить мне сосиску.

ДОЧЬ. Я просто хочу понять ситуацию с моей матерью. Почему ты не говоришь со мной об этом?

ХУДОЖНИК. Случившееся с твоей матерью объяснить сложно. Не то, чтобы мы с ней не любили друг дружку. То, что произошло, не выразить словами. Большую часть того, что действительно имеет значение, словами не выразить.

ДОЧЬ. Но что ты ей сказал? Как ты ей сказал? Как получилось, что она отдала свою дочь другой женщине?

ХУДОЖНИК. Твоя мать, твоя настоящая мать, была очаровательной женщиной, жизнь в ней так и кипела. Она была очень красивой, очень… Импульсивной. Никто никогда не знал, что она скажет в следующий момент.