Читать книгу Волки: Закон волков. Тайны волков. Дух волков (сборник) - Дороти Херст - Страница 6

Дни становились все жарче и длиннее. Мы, щенки, набирались сил, уже не падали так часто от усталости и понемногу привыкали к укладу волков: днем спать, а еде, играм и учебе отводить прохладные сумерки и лунные ночи. Мы узнавали, что луна с каждой ночью меняется, подчиняясь многодневному ритму, и по ней можно отсчитывать время. Тревегг сказал, что мы будем годны для охоты, когда луна еще пять раз станет круглой и яркой. Пока же мы для тренировки охотились на мышей, что неосторожно вылезали на поляну, и играли с Тлитоо и другими воронятами из семьи Гладкого Крыла. Луна делалась ярким диском уже дважды, и каждый раз я вспоминала наш переход через равнину и вновь содрогалась от ужаса.

На поляне я впервые попробовала мясо, когда Рисса прекратила кормить нас молоком и волки стали носить нам пищу в желудке. В первый раз, когда Тревегг склонился к нам, мы не поняли, откуда идет запах; затем Аззуен, сощурив внимательные глаза, ткнулся носом в его морду, и старый волк, натужившись, отрыгнул немного мяса на землю перед нами. С тех пор мы уже знали, что стоит лишь попросить – и любой из волков накормит нас мясом, свежим и мягким.

Вместе с силами у нас прибывало любопытства, мы жаждали исследовать тот мир, что простирался вокруг поляны с лежачим деревом. Сколько мы ни докучали взрослым просьбами взять нас поохотиться или обойти территорию, нам перепадали в лучшем случае получасовые прогулки. Наконец, через три луны после перехода к лежачему дереву наша мечта сбылась.

Однажды с рассветом на прогалину прилетели Гладкое Крыло и Песнь Дождя. Вороны – существа дневные, и хотя мы обычно охотимся ночью, нам бывает интересно к ним присоединиться. Рууко в тот миг сосредоточенно оглядывал поляну и потому раздраженно стряхнул с себя Гладкое Крыло, когда тот уселся ему на голову.

– Неблагодарный! – высокомерно заявил ворон. – Если тебе не нужны мои новости, улечу к стае Мышеедов, они только обрадуются.

Рууко зевнул.

– Мышееды в состоянии загнать самое большее оленя-подростка, с ними тебе грозит тощий год.

– Ну почему, я могу питаться и волчатами, – парировал Гладкое Крыло и внезапно спикировал на нас с Аззуеном. Мы были готовы: Аззуен метнулся влево, я – вправо; ворон от неожиданности чуть не врезался в землю.

– Для волчат Быстрой Реки ты слишком неуклюж, – заметила Рисса. – Что за новости ты принес, Гладкое Крыло?

Ворон пригладил перья.

– Только из уважения к тебе, Рисса, – проговорил он, недовольно поглядывая на Рууко. – На равнине Высокой Травы лежит кобыла: только что убита и совсем свежа, на нее претендует лишь мелкая медведица.

Рисса приоткрыла пасть, показав зубы.

– Не облегчить ли медведице труд, не помочь ли с поеданием мяса? А как ей, неповоротливой, удалось добыть лошадь?

– Лошадь к тому времени охромела и была загнана до полусмерти, – ответила Песнь Дождя. – Однако медведица делает вид, что она одна на всей равнине способна убивать коней. Медведица слаба и медлительна, смелым волкам будет под силу отобрать у нее тушу.

– Я думал, мы не питаемся добычей, отобранной у других! – удивился Аззуен.

– Мясо есть мясо, волчонок, – обернулся к нему Минн. – Если глупая медведица убивает для нас лошадь, почему мы должны отказываться? Медведи таскают нашу добычу не задумываясь, только дай волю.

– Медведица – жадина: забрала всю тушу и рычит, чуть подлетишь, – прокаркал Гладкое Крыло. – Но добрые волки ведь поделятся с друзьями?

– Если приведете нас к кобыле, пока медведица ее не съест, поделимся, – снова сверкнула острыми зубами Рисса. – Укажешь ли нам путь, Гладкое Крыло?

– Для щенков далековато… – Ворон задумчиво посмотрел на нас. – Волчата растут медленно, под силу ли им добраться до Высокой Травы?

Я насторожила уши. Неужели нам позволят посмотреть на настоящую добычу? Я услышала, как быстро застучало сердце Аззуена и как прерывисто задышала Марра.

– Мои щенки сильны, – спокойно проговорила Рисса, будто не замечая насмешки. – Они из стаи Быстрой Реки.

Я невольно подобралась, чтобы выглядеть повыше: мысль о долгом путешествии навевала беспокойство, но не показывать же всем, что я напугана! Мы уже не маленькие, почти по бедро взрослому волку… При виде Аззуена, взвизгнувшего от радости, Уннан закатил глаза и подмигнул Борлле, хотя не заметил, что сам неудержимо виляет хвостом в предвкушении нового похода.

Минну и Иллин весть об охоте тоже пришлась по душе. Иллин в шутку куснула брата за морду, а когда тот повалил ее на землю, прыгнула через мшистый валун и приземлилась в лужу, обдав Минна грязной водой. Потом она с ухмылкой откинулась на спину, ожидая его нападения, и когда Минн прыгнул, Иллин гибким движением перевернулась, сбила его с ног и тут же взобралась на верхушку валуна, стряхивая грязные капли прямо ему в морду.

Пока однолетки играли, Рисса подготавливала стаю к охоте, переходя от одного волка к другому и напоминая всем о единстве. Тревегг уже говорил нам, что охота успешна, когда стая действует как единый организм и каждый волк чует намерение другого: если на тебя гонят добычу, то загоняющий должен быть уверен, что ты готов ее принять. Поэтому вожак напоминает каждому, что главная цель – успех охоты и благополучие стаи. Такой ритуал происходит перед путешествиями и принятием значимых для стаи решений, но важнее всего он становится перед охотой.

Рисса положила голову на плечо Тревеггу, потом обнюхала темную морду Веррны – суровой, хладнокровной волчицы, считавшейся второй по главенству после вожаков. Лишь Веррне, сильной и бесстрашной, доверяли планировать все битвы стаи; ее темно-серая морда в боевых шрамах и чернеющие к кончикам уши всегда казались неподвижными, она реже других играла с щенками. Я не знала, как к ней относиться. Веррна поспешно ответила на приветствие Риссы и присела в стороне, наблюдая за остальными. Рисса усмехнулась и, перебежав к Рууко, положила передние лапы ему на хребет. Я думала, вожак рассердится, но он улыбнулся во всю пасть и перекатился на спину, затеяв шутливую борьбу с Риссой, словно оба еще не вышли из щенячьего возраста. Минн и Иллин подобрались к остальным, низко припадая брюхом к земле, чтобы взрослые приняли их в игру. К ним присоединились Борлла с Уннаном и даже Аззуен с Маррой. Мне оставалось только сидеть в стороне и наблюдать издалека за общей возней.

Рууко вдруг чихнул, взметнув облачко пыли, и встал; волки тут же прекратили игру. Рисса, присев на задние лапы и вскинув голову, испустила протяжный вой, к нему присоединился вожак. Один за другим волки подавали голос, и вскоре слитный вой заполнил всю поляну: разные по тону голоса сплетались в один мощный звук – охотничий клич стаи Быстрой Реки.

– Вступайте, малыши, – обернулась к нам Рисса. – Вы ведь тоже идете охотиться!

Наши слабые щенячьи голоса влились в ту же песнь. Кровь быстрее заструилась по жилам, сердца застучали как одно, дыхание вошло в общий для всех ритм. Я видела, как взгляд волков становился острее и неистовее, мои собственные глаза словно застыли, зрение сделалось резче, голову заполнил звенящий вой – и мир изменился: запахи поляны превратились в единый запах стаи, звуки стали Риссиным кличем, меня потянуло вслед за волками. Тревегг подтолкнул нас, и мы двинулись за остальными в гущу леса.

Окрепнув за эти несколько недель, я стала ростом с Марру, крупнее Аззуена и Реела; игры с воронами прибавили мне силы и выносливости. Вместо того чтобы тянуться в хвосте, я летела вперед наравне с Уннаном и Борллой. Лес расступался; сосны и ели, тесно росшие рядом с прогалиной, сменились редкими березами. Утренняя прохлада освежала, путь был легким и приятным, манящие ароматы зрелого лета кружили голову – так и тянуло остановиться у каждого нового куста или цветка. И все же отвлекаться было нельзя: стая шла вперед, отставших отправили бы с позором обратно на поляну.

Внезапно в ноздри ударил густой пронзительный запах, перекрывший все остальное, – я резко остановилась, чуть не шлепнувшись носом на землю. Другие щенки тоже застыли на месте; в следующий миг Борлла и Уннан полезли в кусты, откуда исходил дурманящий аромат, за ними потянулись остальные, Аззуен позади всех. Услышав шум, я оглянулась: Аззуена, крайне изумленного, кто-то за хвост оттащил назад, и тут же Веррна, недовольно морща покрытую шрамами морду, нырнула обратно в кусты и вытащила за загривок Марру. Раздался грозный окрик Рууко, мы кинулись прочь из зарослей.

– Щенки! – рокотал вожак. – Не отставать от стаи! Не замедлять охоту! Выходите сейчас же, или будем считать вас травоедами!

– Нечего подпускать щенков к полыни, – с отвращением прорычала Веррна.

– Кто последний – того съедим! – крикнула Иллин.

Реел, вылезавший из кустов, ринулся меня обгонять. Мне бы нипочем не остаться последней, не оттесни меня Борлла с Уннаном глубже в полынь, где я сначала выпутывалась из толстых стеблей и пахучих листьев, а потом, сбитая с толку дурманящим ароматом, дважды совалась не в ту сторону, пока наконец не поймала запах стаи и не вылезла из зарослей, чихая и отряхиваясь, прямо перед мордами волков, дожидавшихся одну меня. Борлла с Уннаном нагло ухмылялись.

– Кто отбивается от стаи – тому еда не нужна, – гневно бросил Рууко. – Не отставай.

Меня ожгло обидой: я ведь такого не заслужила! Других щенков Рууко никогда так не отчитывал!

Не удостоив меня лишним взглядом, он повел стаю дальше.

«Не отставать… – подумала я. – Еще как не отстану!»

Лапы налились силой и уверенностью, я перепрыгнула через удивленного Аззуена и устремилась вперед – казалось, ноги без устали донесут меня, куда захочу. Обгоняя остальных, я услышала ободряющее фырканье Иллин. Из всех щенков лишь Марра шла со мной наравне: длинные сильные ноги и легкий костяк делали ее стремительной, хотя она была не крупнее Борллы и Уннана. Ей ничего не стоило бы меня обогнать: я уже слегка запыхалась, а Марра дышала свободно и ровно.

– Покажем этим низкохвостам, да? – улыбнулась я и, припустив еще резвее, обогнала Борллу и поравнялась с Веррной. Взрослым, конечно, под силу и не такие скорости, но мы, щенки, никогда прежде не бегали так быстро. Лесные запахи лезли в ноздри, тонкая летняя пыль вздымалась под лапами. Я вдруг споткнулась и перелетела через голову; Марра обежала вокруг меня, пока я поднималась. Я и не видела, что Аззуен изо всех сил пытался держаться с нами рядом, хотя уже похрипывал на бегу. Подождать бы его – но путь доставлял столько радости, так манил вперед!

Непривычная земля за пределами поляны, неизвестные запахи и звуки, стремительный бег – новые ощущения переполняли, я даже не заметила аромат мяса и едкий запах незнакомого существа у самой опушки. Рисса, пригнув голову, остановила нас, Марра с разбегу на меня налетела.

– Быстрые ноги – это хорошо, – сказала Рисса, тихонько посмеиваясь, – и все же не теряйте голову, вас могло вынести куда не надо.

Лес резко обрывался, крутой склон вел к полю. Посреди высокой травы, уже принимавшей золотистый оттенок, тут и там виднелись луговые цветы. Рисса указала мордой на равнину, где огромный коричневый зверь вгрызался в лошадиную тушу: оттуда-то и исходил едкий запах, смешанный с манящим ароматом мяса. На другой стороне поля паслись лошади, настороженно поглядывая по сторонам.

– Как они могут спокойно стоять, когда пожирают их сестру? – спросила Марра. Она даже не запыхалась после бега, зато Аззуен, подошедший к нам с запозданием, тяжело дышал и поглядывал на меня с укором.

– Лошади не волки, – пренебрежительно ответил Минн. – Просто добыча. Они не умеют горевать, как мы. Большой табун – не то что волчья семья, кони не так близки между собой. Смерть сородичей для них не потеря.

– Все не так просто, Минн, – задумчиво возразил старый Тревегг. – Откуда нам знать их чувства? Мне приходилось видеть, как мать два дня стояла над погибшим жеребенком, не давая нам подойти к мясу. Или как лосенок отказывался от еды после гибели матери и умер рядом с ее телом. Чтобы выжить, мы убиваем, но не надо презирать своих жертв. Будь благодарен Луне за всех, кого она дает нам в пищу, а для этого научись их уважать. Любое существо – часть Равновесия.

Минн понимающе склонил голову, но тут же его глаза вновь обратились к равнине, и он нетерпеливо зарычал.

– Тихо! – разом прошипели Рууко с Риссой.

– Научись себя сдерживать, Минн, иначе тебе никогда не возглавить охоту, – ворчливо добавила Рисса, и Минн виновато сжался.

– Щенки, – приказал Рууко, – остаетесь здесь. Не выходите, пока я не скажу, не то я каждому отгрызу уши, засуну ему под хвост и залеплю сосновой смолой. Минн, Иллин – не высовывайтесь без нужды. Хоть вы и считаете себя взрослыми волками, не отходите от Веррны и делайте, как она скажет.

– Не так уж велика та медведица, – заикнулся было Минн, но Рууко смерил его взглядом, и Минн снова опустил голову, покорно пробормотав: – Следую за тобой, вожак.

Иллин сузила глаза, разглядывая медведицу. Та казалась мне огромной: когда она, на миг оторвавшись от туши, распрямилась оглядеть равнину, то стало видно, что она ростом не ниже четырех волков. Мне не верилось, что Рууко с Риссой всерьез намерены на нее напасть.

Рисса шла первой – припадая к земле, кралась вдоль кромки леса.

– Веррна, – прошептала она второй волчице, – бери Минна и Иллин, обходи эту косолапую недотепу сзади и по моей команде нападай. Не забудь, в стае сейчас одним волком меньше.

«В стае недостает моей матери», – поняла я, и меня захлестнула волна горести. Остальные волчата принимали семью как должное, у них были мать и отец. И хотя Рисса ничем не отличала меня от своих щенков, для Рууко я всегда оставалась нежеланной, у меня не было никого по-настоящему родного. Интересно, когда можно отправиться на поиски матери? И как ее найти, если я даже не знаю, с чего начать? С трудом удержавшись от жалобного воя, я стала смотреть на медведицу и волков, уже почти ее окруживших. Первая в жизни охота, а матери рядом нет…

Я полагала, моего огорчения никто не заметит, однако Аззуен лизнул меня в щеку, а когда я обернулась, глянул на меня участливо.

– Иллин сказала, что твоя мать бегала быстрее всех, – проговорил он смущенно. – Наверное, потому ты такая легконогая.

Веррна с молодыми волками прошла вдоль кромки леса и возникла в тридцати прыжках справа от медведицы, обежав ее так осторожно, что та, издалека взглянув на силуэты, не почувствовала угрозы и вернулась к трапезе. Веррна, остановившись сзади и чуть справа от нее, что-то сказала Иллин, и та припала к земле за вересковым кустом. Веррна с Минном двинулись дальше и обогнули медведицу, Минн залег позади нее. Веррна, пробежав вперед по дуге, остановилась на пригорке слева от жертвы, – и медведица оказалась окружена с трех сторон. Рисса и остальные замкнули круг, теперь жертва была в ловушке.

– Думаешь, шестерых волков хватит? – озабоченно спросил Риссу Тревегг. – Я не так скор, как прежде…

– Ты, старый волк, сильнее и мудрее нас всех, – ответила Рисса, лизнув его в щеку. – Скольких медведей ты победил? Лучше тебя никто не знает, как с ними драться. Твои внучатые племянник и племянница выросли быстроногими и выносливыми, стая сейчас сильна. И кроме того, – она усмехнулась, обнажив зубы, – Минн прав: не так уж велика та медведица!

Над нами раздался нетерпеливый окрик, заставивший нас подпрыгнуть.

– Чего сидите? Ждете, пока солнце не прожжет равнину до дыр? – прокаркал Гладкое Крыло. Мы и не услышали, как он подлетел сзади и уселся в ветвях ближайшего дерева. – Пока вы тут перетявкиваетесь, от кобылы ничего не останется!

С громким кликом он вспорхнул с дерева, с ним Тлитоо и добрая половина вороновой стаи.

– А ведь задумывали внезапное нападение, – вздохнул Рууко, когда медведица подняла морду к гомонящей толпе воронов.

– Ну, все равно незачем тянуть до восхода луны, – ответила Рисса и издала низкий горловой звук, похожий на стон. С другой стороны поля ей ответил резкий голос Веррны, и через мгновение Минн кинулся на медведицу сзади, Иллин налетела справа, Веррна сорвалась с пригорка и тоже рванулась к жертве.

Медведица встала во весь рост, и я разглядела огромные, с волчью голову, лапы и страшные оскаленные зубы. Завидев трех волков, несущихся к ней по высокой траве, она обернулась и заревела грозно и яростно – не нужно было знать язык, чтобы понять: она не намерена отдавать еду каким-то ничтожным хилым волкам. Иллин, Минн и Веррна носились вокруг, держась подальше от смертоносных лап, и вдруг прыгнули на нее все разом; медведица обернулась, чтобы отразить нападение, и в это время Рисса, Рууко и не менее стремительный, несмотря на опасения, Тревегг помчались с холма и налетели на медведицу сзади, рыча бешено и яростно.

Аззуен рядом со мной взвизгнул от страха. Медведица была злобной и свирепой – мне с трудом верилось, что нападение обойдется без потерь. Однако волки бесстрашно носились вокруг жертвы, то налетая, то отскакивая в стороны; вороны кружили над ними, карканьем ободряя стаю. Я вдруг поняла, что волчья игра с птицами, которую я раньше считала тратой сил, помогает не терять охотничьи навыки: грациозные увертывания Иллин и прыжки Минна – лишь продолжение игр с Гладким Крылом и его семьей. И еще я поняла, почему в стае не место слабым: если хоть один волк окажется негоден к битве, медведица легче разделается с остальными.

За дракой наблюдали не только мы: тушу не упускали из виду лисы и гиены, которые надеялись поживиться остатками медвежьего пира; одинокого орла, парящего над полем, то и дело прогоняли криками вороны. Медведица, упорно оттесняемая стаей, все норовила вернуться к туше, но шесть беспощадных волков – слишком сильные соперники для молодой самки, не более опытной, чем Минн с Иллин. Наконец, злобно рыча, она заковыляла прочь, к дальнему краю поля, и скрылась за небольшим бугром. Пока Веррна с молодыми волками отгоняли ее дальше, Рисса с Тревеггом и Рууко стерегли добычу.

Наконец Веррна с однолетками, победительно вздернув уши и хвосты, вернулись к остальным и, яростно рыча на жадных лис и гиен, подбежали к туше. Стая затанцевала вокруг Рууко и Риссы, празднуя успех охоты. Вожак, припав на брюхо, оторвал первый кус конины, и пир начался: волки принялись насыщаться долгожданным мясом, обступив тушу со всех сторон.

– Щенки, сюда! – крикнула Рисса, и мы скатились с холма на поле.

Веррна предостерегающе зарычала.

– Следите, что делается за спиной! – хрипло проговорила она, указывая мордой, уже окровавленной, в сторону падальщиков. – Кобылу трупоедам не получить, зато от щенка они не откажутся. Ждите пока, пусть взрослые поедят.

Бдительно поглядывая на лис, гиен и орла, волки вгрызались в кобылью тушу: медведица успела съесть не так много, стае перепало мяса вдоволь. Рот наполнился слюной, брюхо свело, ожидание казалось вечностью. Семья Гладкого Крыла клевала мясо, не боясь волчьих челюстей и острых зубов, тут же рвущих конину, но мы, щенки, опасались соваться ближе к взрослым. Наконец Рисса снова позвала нас:

– Чего ждете, щенки? Подходите! Вы уже не младенцы, чтоб мы носили вам пищу в желудке!

Мы подобрались ближе к добыче, при каждом шаге замирая и на всякий случай поглядывая на Рууко и Риссу, вгрызающихся в кобылье брюхо. Просительно поскуливая, мы всем видом показывали, что претендуем на мясо только с позволения старших. Иллин с Минном, рвущие куски от груди лошади, при нашем приближении зарычали, Рисса издала ответный рык.

– Пустите щенков к мясу! Вам уже хватит!

Минн и Иллин, самые младшие из взрослых, нехотя отступили, мы робко заняли их место. Мне сделалось обидно оттого, что Иллин на меня зарычала, но запах добычи вмиг прогнал все мысли: вгрызшись зубами в тушу, я уже не могла остановиться – вкус мяса затмевал все, доводил почти до безумия. В стремлении заполучить побольше еды я кусалась, рычала и отталкивала других щенков. Кровь гулко билась в жилах, сердце готово было разорваться. Я вдруг поняла, почему на нас рычала Иллин: Уннана, который попытался меня оттолкнуть, я цапнула за морду, он откатился назад; случайно задевшая меня Марра отступила подальше, заслышав мой рык. Я огрызнулась даже на Гладкое Крыло, и он больно клюнул меня в темя – я взвизгнула, но не подняла морду от мяса.

Я все еще рвала от туши куски конины, когда Минн заворчал, словно предупреждая, и шлепком отбросил меня от туши, Иллин с Веррной оттеснили Борллу и Уннана. Мы скулили и пытались вернуться к мясу – тщетно: взрослые отогнали нас подальше, туда, где уже сидели Аззуен, Марра и Реел. Нам оставалось лишь смотреть, как стая пожирает добычу. Я смутно вспомнила, что щенки пытались пробиться к мясу и всем от меня перепало трепки. Мне стало неловко, и все же я подумала, что раз они не хотели драться за еду, то могли бы подождать, пока я наемся. Я легла на землю, продолжая глядеть на взрослых. Борлла и Реел сидели неподалеку, к ним привалился сонный Уннан. Я устало двинулась к Аззуену, чтобы уткнуться головой в его пушистую спину, – но он отполз подальше и лег рядом с Маррой.

Ко мне подошла Иллин, которую Веррна отогнала от туши.

– Быть сильной – это хорошо, сестренка, только нельзя обижать собратьев. – Она оглядела Борллу с Уннаном и пренебрежительно фыркнула. – Волчица, достойная вести стаю, должна уметь себя отстоять, но надо заботиться о других и применять силу осторожно. Не давай волю злобе и жадности.

Я отнеслась бы к ее словам с большей серьезностью, если б не помнила разъяренного рычания, которым она отгоняла меня от кобылы, и не видела сейчас, как она подбежала к добыче и отогнала от нее Минна, заняв его место. Однако я поняла, что она хотела сказать. Я уже заметила, как от меня отодвинулась Марра и как Аззуен, прежде такой добрый, отказался спать рядом со мной. Даже Тлитоо просто реял надо мной в воздухе, не пытаясь заговорить, а когда я подняла голову, кинул в меня камешком.

– Жадный щенок! – каркнул он и улетел прочь.

Меня охватил стыд. Как я могла!.. Ведь не так давно я была самой слабой в стае! Я не хочу, чтобы меня считали грубиянкой, как Уннана и Борллу! Впредь надо сдерживаться, иначе останусь одна… Мне захотелось тут же подойти к Аззуену и Марре, но от съеденного мяса я отяжелела, глаза слипались, мысли путались…

Меня пробудил легкий ветерок, я подняла голову. Стоял жаркий полдень, когда ни бегать, ни охотиться невозможно; взрослые волки, окружив нас кольцом, спали. В воздухе реял густой запах мяса, рот мгновенно наполнился слюной. Я огляделась: возле самой кобылы, охраняя ее от падальщиков, спали Веррна и Рисса; по остаткам туши скакали вороны. Наверняка они поднимут тревогу, если на тушу покусится кто-то чужой. Интересно, позволят ли мне подойти ближе… Я осторожно поползла к кобыле и, проскользнув между Риссой и Веррной, уже взялась было зубами за соблазнительное сухожилие, когда Рисса подняла голову и зарычала, едва проснувшись. Через миг, узнав меня, волчица оттолкнула меня прочь.

– Тебе хватит, – улыбнулась она. – Иначе лопнешь, и нам придется собирать клочки по всей равнине.

Рисса вновь положила голову на лапы и закрыла глаза, а я пошла к остальным щенкам. Наскучило ждать, пока стая проснется, и я хотела разбудить Аззуена – но не знала, прошла ли его обида. Играть не тянуло: день стоял знойный, да еще полумесяц у меня на груди болел и ныл так, как никогда прежде.

Из-за боли я и оказалась первой, кто увидел тех странных существ. Их было двое, они смотрели на нас с другого края равнины, где кончалась трава и начинались деревья. Ветер дул в их сторону, никто из нас не почуял запаха. Они стояли на двух лапах, как выпрямившаяся медведица нынешним утром, только та была выше и намного массивнее. В передних лапах, свисающих по бокам, существа держали палки. Я не поняла, что на них за шерсть: то ли редкая, то ли короткая… Ветер переменился и принес запах, – их влажная, как у коней, кожа пахла чем-то густым и едким, можжевеловый аромат почему-то казался знакомым.

Вздрогнув, я тявкнула, чтобы разбудить стаю. Проснувшиеся волки взглядывали на меня раздраженно, однако, почуяв запах и увидев существ, они с рычанием окружили тушу; вороны тут же с карканьем взмыли в воздух. Странные существа подняли палки, направив их на нас, и я увидела, что концы палок острые и походят на гигантские шипы. Существа чуть приблизились; до них оставалось не меньше сорока прыжков, но я не знала, быстро ли они бегают. Длиннозуб покроет такое расстояние за один вдох.

Рууко издал низкий рык и раскрыл пасть, показав все сорок два острых зуба; шерсть его угрожающе вздыбилась, он словно стал вдвое больше. Рядом с ним яростно скалились все волки Быстрой Реки. Когда два длиннолапых существа, помедлив, опустили палки и постепенно отступили в лес, стая еще несколько мгновений стояла, рыча и не отходя от своей добычи.

– Веррна, они ушли? – спросил Рууко. Все знали, что у Веррны в стае самый острый слух.

– Они идут к реке, вожак. – Веррна насторожила уши с темными кончиками. – Пока нам ничто не грозит.

Боль в груди, где полумесяц, немного ослабла, и я вдруг поняла, что при приближении существ она усиливалась.

Рууко вздохнул чуть спокойнее, волки снова легли на землю, на этот раз не отходя от добычи. Рисса осталась стоять в нескольких прыжках от нас, глядя вслед ушедшим существам – напряженная, с вздыбленной шерстью и поднятым хвостом.

– Спутница… – произнес Рууко, когда заметил, что она не присоединилась к остальным.

Рисса отозвалась не сразу.

– Мне это не нравится, – наконец произнесла она. – Совсем не нравится. Когда взойдет луна, переправимся через реку. Щенкам пора узнать, что такое люди.