Читать книгу Звёздные Войны. Дарт Бейн. Книга 2. Правило двух - Дрю Карпишин - Страница 10

Даровит свернулся на холодном полу пещеры в лучах призрачного света, который струился от серебряной яйцевидной сферы, парившей в центре подземного зала. Он пролежал здесь уже почти два часа, от трепета не смея шелохнуться. Здесь, в очаге взрыва ментальной бомбы, время словно остановилось. Даровиту казалось, что он и сам заперт в ловушке между жизнью и смертью – вместе с истерзанными душами последователей Каана и джедаев, которые осмелились против них выступить.

Впрочем, сейчас он мало-помалу приходил в себя. К нему постепенно возвращался разум, а с ним пробуждались и ощущения из материального мира. Воздух в пещере был сырой и промозглый – юношу бил озноб, а пальцы онемели от холода. Из носа текло. Даровит неуклюже утерся дрожащей рукой.

– Не дури, Кот, – пробормотал он под нос. – Подъем. Шагом марш!

Юноша с огромным трудом поднялся на ноги, но тут же вскрикнул и снова упал – икры и бедра свело судорогой. Боль окончательно развеяла остатки чар, вернув его к реальности – к тому, что происходило здесь и сейчас.

Он лихорадочно принялся растирать обе ноги, пытаясь восстановить кровообращение. Даровиту отчаянно хотелось как можно скорее сбежать, укрыться от гнетущих чар безмолвно пульсирующей бомбы. Даже от беглого взгляда на сферу у юноши ползли мурашки по коже, и все же это жуткое зрелище почему-то притягивало взор.

– Не смотри на нее, – резким шепотом приказал себе Даровит и стал разминать ноги с удвоенным пылом, пытаясь снять боль и усталость. Спустя минуту он снова осмелился встать. Ступни тут же пронзило иголками, а колени подогнулись, но он удержался на ногах.

При свете сферы юноша внимательно оглядел пещеру. В зале было не меньше полудесятка выходов. Даровит выругался – он понятия не имел, какой из коридоров ведет на поверхность.

– Не оставаться же здесь, – пробормотал он.

Выбрав туннель наугад, он шаткой походкой побрел прочь из пещеры. Стоило юноше войти в проход, как вокруг сгустилась темнота – пришлось достать световой меч, который выдали ему ситхи. При тусклом сиянии рубинового лезвия Даровит крадучись зашагал по неровному полу.

Довольно быстро он понял, что ошибся с выбором. Юноша хорошо помнил крутой обрыв, с которого скатился; здесь же пол шел без уклона. Проще всего было вернуться и проверить какой-нибудь другой проход. Но мысль о том, что придется опять войти в главный зал – к сфере с пленными духами, – гнала его вперед.

– Куда-то же этот туннель ведет, – рассудил Даровит. – Надо просто дойти по нему до самой поверхности.

План казался простым – сложности начались, когда туннель привел юношу к развилке. Несколько мгновений Даровит колебался, вглядываясь то в левое ответвление, то в правое. Никаких намеков на то, что один из этих ходов ведет на волю, не наблюдалось. Покачав головой, юноша с обреченным вздохом пошел налево.

Через сорок минут, пройдя еще три развилки, Даровит пожалел о принятом решении. Теперь юноша даже при всем желании не смог бы вернуться в пещеру – он окончательно заплутал в подземном лабиринте. В животе урчало, а в голову закралась мысль, что выход, быть может, вообще никогда не найдется.

Даровит в панике ускорил шаг. Вскоре он уже несся со всех ног, а взгляд его метался из стороны в сторону. Юноша отчаянно надеялся разглядеть при тусклом свете меча хоть что-нибудь – что угодно, – что укажет ему путь. Спотыкаясь от спешки, он ринулся в другой боковой туннель, запнулся и покатился кубарем.

Падая, Даровит невольно выставил руки перед собой, и рукоять выскользнула из ладони. Меч прорезал в стене глубокую борозду, скакнул по неровному полу и погас, погрузив туннель в кромешную темноту.

Юноша крепко ударился о землю. Он лежал ничком в непроглядной черноте туннеля и чувствовал, что больше не может бороться с навалившимся отчаянием. Идти дальше не было смысла – выход все равно не найдется. Лучше уж он просто умрет в одиночестве, забытый всеми.

Даровит перекатился на спину, уставившись слепыми глазами в потолок. И вдруг услышал голос – едва различимый, но все-таки голос. Звук донесся издалека, нарушив гнетущую тишину.

«Мерещится тебе всякое, Кот», – пожурил себя юноша. Но спустя секунду по туннелю снова разлетелось гулкое эхо чьих-то слов. Здесь кто-то есть!

Он не знал, кто это – джедай, решивший узнать судьбу павших товарищей, или солдат армии ситхов, сбежавший во время генерального сражения, а то и вовсе кто-то с третьей стороны. Юноша понятия не имел, будут ли ему рады, возьмут ли в плен или убьют на месте. Но Даровиту было все равно. На этот раз он даже был готов, невзирая на страх, вернуться в зал – к жуткому мертвенному свету серебряной сферы. Все лучше, чем умирать от голода и холода в кромешной тьме подземных катакомб.

Даровит ползал и шарил по полу руками, пока пальцы не сомкнулись на рукояти меча. Когда клинок снова вспыхнул, рассеяв мрак, юноша победоносно воздел его над головой.

Впрочем, Даровит по-прежнему не мог понять, далеко ли от него источник звука. Акустика в подземном туннеле была странная и непривычная: звуки плыли и искажались, эхом гуляя по неровным стенам каменного лабиринта. Но юноша был уверен, что голос доносится откуда-то спереди – с той стороны, куда он шел.

При свете мерцающего лезвия Даровит шагал быстро и уверенно. Примерно раз в минуту откуда-то спереди доносился очередной обрывок разговора, и вскоре юноша понял, что собеседников двое. У каждого был свой характерный голос: один говорил глубоким басом, другой – высоко и звонко. С каждым разом голоса становились чуть громче, поэтому Даровит знал, что идет в верном направлении.

Вскоре он заметил, что темнота постепенно расступается: даже без меча в полумраке уже можно было различить стены туннеля. Но впереди брезжил не желтый свет солнца, пробивающийся с поверхности, а холодное серебристое сияние. Юношу пробрала дрожь: он понял, что каким-то образом сделал круг. Кто бы там ни переговаривался – друзья или враги, – искать их придется в пещере с ментальной бомбой.

Зал был уже совсем рядом – так близко, что на этот раз Даровит разобрал слова.

– Отныне ситхов только двое – учитель и ученик, – вещал низкий голос. – Других не будет.

– А если я не справлюсь? – отозвался собеседник.

«Кажется, женщина», – подумал Даровит. Он так старательно следил за направлением голосов, что на сами слова не обращал внимания.

«Нет, не женщина, – тут же поправился он. – Девочка».

– Вы и меня убьете? – спросила она.

Даровит оцепенел: он понял, что этот голос ему знаком! Юноша не знал, как объяснить такое чудо, но сомнений быть не могло.

– Дождинка! – завопил он и бросился навстречу двоюродной сестре, которую давно считал погибшей. – Дождинка, ты жива!

До пещеры Бейн с Занной добрались быстро и без происшествий. Пару раз на рев мотосвупа оборачивались контуженные солдаты, уцелевшие в битве за Руусан, но ситх не обращал на них внимания. Вряд ли кто-нибудь возьмет в толк, кто он такой. А если даже и возьмут – вздумай кто рассказать, как мимо пронесся живой повелитель ситхов в обществе маленькой девочки, такая байка покажется столь же нелепой и смехотворной, как лепет наемников, которых он отпустил в лагере Каана.

Бейн остановил свуп возле темного зловещего зева, откуда начинался путь к залу с ментальной бомбой. Когда повелитель ситхов спешился, под подошвами его тяжелых черных сапог громко хрустнула мелкая галька. Занна не дотягивалась ногами до земли, но мешкать не стала – бесстрашно спрыгнула с сиденья и проворно приземлилась рядом с учителем.

Спускались они молча, освещая себе путь одним из световых стержней, которые Бейн нашел в лагере ситхов. Скоро воздух похолодел; Занна вздрагивала на ходу, но не жаловалась. Они размашистым шагом продвигались мимо корявых каменных стен, но туннель оказался таким длинным, что путь до цели все равно занял почти двадцать минут. А потом Дарт Бейн впервые узрел, на какую судьбу обрек Каана и его последователей.

Бледный светящийся овал, паривший в центре зала, был почти четырех метров в высоту. От него веяло такой силой, что по шее Бейна побежали мурашки, а волоски на руках встали дыбом. Под переливчатой металлической поверхностью в медленном завораживающем танце клубились темные прожилки теней. В этой картине была какая-то нелепая красота – чарующая и в то же время отталкивающая.

Стоявшая рядом Занна оторопело ахнула, а потом опасливо, с тихим шипением сделала медленный выдох. Ситх оглянулся на ученицу, но девочка даже не шелохнулась – она стояла с широко распахнутыми глазами, не в силах отвернуться от мерцающей оболочки. Переведя взгляд обратно на сферу, Бейн вошел в зал. Занна шагнула было следом, но тут же остановилась.

Подойдя к бомбе, Бейн протянул руку и крепко прижал ее к поверхности. Ладонь ожгло ледяным огнем, но ситх не обратил внимания на боль – его пленил чарующий зов сферы. Мысли пленников нахлынули на него и тихонько зашептались в закоулках сознания. Слов было не разобрать, но в голосах сквозила ненависть и отчаяние.

Разум Бейна невольно отпрянул. Ситх едва поборол порыв отдернуть руку – но только усилил натиск. Он пронзил своим сознанием поверхность сферы и окунулся в непостижимые глубины ее черного сердца. Злобный шепот взорвался мучительными воплями, только это были не крики разумных существ, а звериный вой, в котором сквозила безрассудная первобытная ярость. Сознание тех, кого поглотила ментальная бомба, еще при взрыве разодрало в клочья. От владыки Каана и генерала Хота, от всех служивших им ситхов и джедаев остались лишь осколки – утратившие разум обрывки душ, хором стенающие в своем нескончаемом безумии.

Причитающие духи роем облепили сознание Бейна, потянувшись к уцелевшему разуму – будто паразиты в поисках новой жертвы. Они обволокли ситха со всех сторон, хватаясь и цепляясь за его рассудок, и потащили незваного гостя за собой – в черную бездну.

Бейн брезгливо стряхнул с себя призраков и направил свой разум обратно, к поверхности. Хрупкие и истерзанные обрывки душ крошились в пыль, когда он раскидывал их в стороны. Мгновение спустя ситх уже выплыл на волю, оставив позади темницу, из которой другим не будет спасения.

Темный владыка отнял руку от продолговатой сферы и сделал шаг назад. Он узнал все, что хотел: никакие призраки его не преследовали. Каана больше не существует. Ни в каком виде. Силуэт, который померещился ему в лагере ситхов, оказался всего лишь галлюцинацией, порождением воспаленной психики.

– Они все здесь заперты? – спросила Занна. Девочка взирала на учителя с благоговением и трепетом.

– Заперты. Мертвы. Разницы никакой, – ответил ситх, пожав плечами. – Каана и Братства больше нет. Они получили по заслугам.

– Они были слабыми?

Бейн задумался. Каан был честолюбив и харизматичен; всегда отличался упрямством, а в конце концов оказался глупцом – но только не слабаком.

– Каан был предателем, – наконец промолвил Бейн. – Из-за него Братство сбилось с пути древних ситхов. Он отринул главную заповедь темной стороны.

Занна не стала переспрашивать, но смотрела на него с ожиданием. Роль наставника была для Бейна в новинку: он привык действовать, а не говорить. Ситху обычно не доводилось делиться своей мудростью с кем-то, кто отчаянно желал перенять его знания. Но все-таки он догадывался, что от уроков будет гораздо больше прока, если до некоторых ответов Занна дойдет сама.

– Почему ты решила стать моей ученицей? – с вызовом спросил Бейн. – Почему избрала путь темной стороны?

– Ради могущества, – выпалила Занна.

– Могущество – всего лишь инструмент, – возразил ситх. – Это не цель. Для чего оно тебе?

Девочка нахмурила брови. Темный повелитель уже научился узнавать это выражение, означавшее, что Занна усиленно ищет ответ.

– Могущество приносит победу, – наконец заговорила она, припомнив кодекс ситхов, который узнала всего несколько часов назад. По тону Занны было слышно, что она очень старается в меру своих скудных познаний о темной стороне нащупать ответ, который устроит учителя.

– Победа сорвет с меня оковы… – продолжала девочка, чувствуя, что до ответа рукой подать. Секунду спустя она воскликнула:

– Ради свободы! Темная сторона дает нам свободу!

Бейн одобрительно кивнул:

– Джедаи сами сковали себя цепями покорности: они подчиняются Совету, слушаются учителей, отчитываются перед Республикой. Идущие путем света свято уверены, что обязаны служить даже Силе. Они безропотно исполняют ее волю, поработив себя верой в великое благо.

Избравшие темную сторону знают, что покорность – это рабство. Мы сразу понимаем, когда нас пытаются опутать цепями, и верим, что любой в силах разорвать свои оковы. Это и есть путь к величию: лишь тот, кто свободен, может по-настоящему раскрыть себя.

Вера в то, что склоняться нельзя ни перед кем и ни перед чем, – это величайшее преимущество темной стороны, – продолжал Бейн. – Но здесь же кроется и наша главная слабость. Чтобы воспарить надо всеми, приходится бороться изо всех сил, поэтому в прежние времена ситхи то и дело норовили перегрызть друг другу глотки.

– А что в этом плохого? – перебила его Занна. – Сильные выживут, а слабые погибнут.

– Слабые – не значит глупые, – возразил Бейн. – Встречались те, кому недоставало таланта, но с избытком хватало коварства. Несколько учеников, бывало, объединялись, чтобы свергнуть могущественного владыку, надеясь вскарабкаться повыше. Затем они устраивали междоусобицы, заключая союзы и предавая друг друга, пока не оставался только один – новый повелитель, куда слабее прежнего. Затем уже его убивала горстка недоучек, и так наш Орден все больше приходил в упадок.

Каан это понимал. Но решение, которое он придумал, оказалось хуже самой напасти. Каан объявил, что в его Братстве Тьмы все адепты темной стороны – все ситхи до единого – равны меж собой. И этим поступком он всех нас предал.

– Предал?

– Равенство – это ложь, – заявил Бейн. – Миф для ублажения толпы. Стоит оглядеться вокруг, и ты сразу это поймешь! Одни наделены властью – им хватает и воли, и сил вести всех за собой. Другим предначертано подчиняться – они только и умеют, что пресмыкаться да влачить жалкое и бессмысленное существование.

Равенство – это извращение естественного порядка! – Темный повелитель даже повысил голос, поскольку делился сокровенной истиной, лежавшей в основе всех его убеждений. – Оно приковывает сильных к слабым. С такой обузой одаренные тонут в серости. Тем, кому судьбой предначертано по праву обрести величие, не достается ничего. Им приходится равняться на бестолковый сброд.

Равенство – это цепь, как и послушание. Такая же помеха, как страх, колебания, неуверенность в себе. Сила способна разорвать эти оковы, но Каан этого не понимал. Он не видел истинного могущества темной стороны. Братство Тьмы превратилось в кривое отражение Ордена джедаев, в нелепое подобие того уклада, с которым мы боролись. Под властью Каана ситхи выродились.

– Поэтому вы его и убили, – кивнула Занна, решив, что на этом урок закончен.

– Поэтому я подстроил все так, что Каан погубил себя сам, – поправил ее Бейн. – Запомни: одного могущества мало. Терпение, хитрость, скрытность – вот каким оружием мы сразим джедаев. Отныне ситхов только двое – учитель и ученик. Других не будет.

Занна кивнула, но ее по-прежнему что-то беспокоило.

– А если я не справлюсь? – спросила девочка, украдкой бросив взгляд на ментальную бомбу. – Вы и меня убьете?

Бейн хотел было ответить, но из соседнего туннеля вдруг послышался крик:

– Дождинка! Дождинка, ты жива!

Из тени выбежал темноволосый мальчишка – от силы на пару лет старше Занны. Он был одет в черную броню ситхов, а в правой руке крепко сжимал рукоять светового меча. Несмотря на боевое облачение, Бейн сразу понял, что ребенок не опасен. Сила в нем едва теплилась. Жаркое пламя, горевшее в душе Занны, тлело в мальчике угольками серого пепла.

– Кот! – просияла Занна. Она потянулась вперед, словно хотела его обнять. И тут же, будто бы вспомнив об учителе, осеклась и сложила руки на груди.

Мальчик несся вперед как ни в чем не бывало. Он не заметил, что девочка помрачнела; не увидел даже двухметровой фигуры, маячившей позади. В нем было что-то невыносимо жалкое: в голосе и взгляде сквозило такое отчаянное одиночество, что Бейну стало тошно.

– Какое счастье, Дождинка! – выдохнул мальчик. Он остановился перед Занной, распахнув объятия. – Как же я рад, что ты…

Девочка отступила, покачав головой, – и слова застряли у него в горле. Радость на лице юноши исчезла, уступив место обиде и недоумению.

– Я… Я не Дождинка, – проговорила ученица ситха. Она уже отвергла все, что связывало ее с детским прозвищем. – Я Занна.

– Занна? – в замешательстве переспросил мальчик. – Это же твое настоящее имя! Но почему?..

Теряясь в догадках, он наконец-то оторвал глаза от девочки и заметил Бейна, неподвижно стоящего у нее за спиной. Растерянный взгляд озарился пониманием, а затем – праведным гневом.

– Ах ты!.. – завопил он, наставив на Бейна палец. Затем, словно вдруг вспомнив об оружии, мальчик зажег меч. – Отойди от нее! – заорал он. – Я с тобой сражусь!

Мальчишка знал, что он слабее. Он понимал, что ему нипочем не выиграть бой против темного повелителя ситхов. И все же он решил сражаться, невзирая ни на что. Так мог поступить только последний болван.

Дарт Бейн с брезгливым равнодушием смерил взглядом своего обреченного противника. Темному владыке не было дела до мальчишки: раздавить такого – что соринку смахнуть. Раз этому недоумку захотелось тщетной славы, можно и подарить ему так называемую доблестную смерть.

Бейн лениво потянулся к мечу, но не успел зажечь оружие, как Занна нанесла удар. Девочка выпустила волну сокрушительной темной энергии – как и в тот раз, когда свернула шеи злополучным джедаям, случайно убившим ее друга. Своим природным талантом к Силе она пользовалась по наитию – безо всякого обучения, без раздумий и подготовки.

Все случилось так быстро, что Бейн даже не успел защититься… но атака была направлена не на него. Правую руку мальчика, которого Занна назвала Котом, – видимо, это и был ее двоюродный брат – разнесло в клочья. Одной лишь силой мысли девочка обратила и плоть, и кость, и сухожилия в вихрь кровавых ошметков, оставив от запястья только развороченный обрубок.

Держаться за меч было уже нечем – рукоять лязгнула по полу, и лезвие потухло. Мальчик взвыл от боли и рухнул на колени, прижав к груди покалеченную руку. Из раны хлынул фонтан крови, оросив пол пещеры.

Темный повелитель пригвоздил ученицу взглядом.

– Почему? – строго спросил он.

Девочка ответила его же словами:

– Потому что в его смерти нет ни пользы, ни смысла.

Бейн, конечно же, разгадал ее замысел. Занна пыталась спасти своему брату жизнь. Ситх понимал, что такие чувства – сентиментальность, жалость, милосердие – это слабость, от которой девочке придется избавиться. Но он и не рассчитывал, что его ученица всего за день постигнет все премудрости темной стороны.

Темный повелитель опустил взгляд на мальчика, съежившегося на земле. Струйки крови из обрубка руки уже почти остановились: взрыв, оторвавший ему кисть, частично прижег рану. Вдобавок кровь загустела от пыли и копоти с пола пещеры – они налипли, когда мальчик с воем катался у ног Занны. Сейчас он едва не захлебывался в слезах и соплях, так что вместо криков выходил только непрерывный противный скулеж. Девочка смотрела на него холодным расчетливым взглядом, старательно изображая равнодушие.

«Отпустить этого червяка – невелик риск», – решил Бейн. Мальчику тоже не поверят, что он пережил встречу с повелителем ситхов. Очевидно, что Занна хотела сохранить ему жизнь. Но она не стала умолять или торговаться. Она перехватила инициативу, использовала темную сторону, а потом припомнила Бейну его собственные наставления. Вдобавок к Силе ученица проявила сообразительность и хитрость. Такое поведение стоило вознаградить. Надо было поощрять в девочке задатки, благодаря которым она когда-нибудь отнимет у своего наставника титул темного повелителя. Это куда важнее, чем смерть какого-то жалкого мальчишки.

– Оставь его, – сказал Бейн и развернулся к выходу. – Он нам не нужен.

Занна быстро нагнала учителя. Покинув зал, они начали долгий и неспешный подъем к поверхности Руусана. Сзади доносились жалобные всхлипы мальчишки, но Бейн с удовольствием отметил, что его ученица ни разу не оглянулась.