Читать книгу Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером - Дуглас Рид - Страница 6

Итак, опираясь посреди этого хаоса на пару костылей, Отто Штрассер критически оценил свою жизнь и задумался о будущем. Во-первых, он решил возобновить обучение, прерванное в 1913 году по причине отсутствия денег, а в 1914-м – из-за начавшейся войны. Но теперь у него также не было ни времени, ни денег. Краткие курсы (год вместо трех) были доступны только для тех, кто прервал свое образование во время войны. Но для него даже год был слишком большим сроком. Он мог рассчитывать только на свое офицерское жалованье, и то пока он лежал в госпитале, поэтому он решил, не мытьем, так катаньем, закончить годичный курс за полгода.

Однако сначала ему следовало поправить здоровье. С этой целью он отправился на скромный баварский курорт в Бад-Эйблинг, но и там, обретя, конечно, здоровье, он столкнулся с политикой. По случайному стечению обстоятельств именно здесь произошло его первое, пусть и не очень большое выступление на политической арене.

Однако прежде чем рассказать об этом, я хочу еще раз проследить эволюцию политических взглядов этого человека. Вначале ему (по наследству) досталась страсть к справедливому социальному устройству, которая есть во многих немцах. Досталась она от отца, баварского госслужащего, внешне спокойного, но внутренне очень импульсивного человека.

Затем во время войны, уже будучи офицером, он был вынужден давать своим подчиненным «патриотические наставления». Таков был приказ генерала Людендорфа, который уже в конце 1917-го чуял надвигавшуюся катастрофу и хотел «поднять дух войск». В блиндажах и на квартирах солдаты собирались вокруг своего офицера, который, как предполагалось, должен был рассеивать их сомнения насчет войны, ее результатов, насчет того, за что сражается Германия. Он должен был убедить их, что все вопросы, сомнения, колебания находят свое разрешение в словах «кайзер», «фатерлянд», «патриотизм» и т.п.

В душе Отто Штрассер был социалистом – но социалистом особого порядка, как я уже говорил ранее – а потому вопросы, которые ему время от времени задавали подчиненные, хоть он и старался увильнуть от ответа или отделаться патриотическими лозунгами, терзали и мучили его. Некоторые из них и правда могли бы повергнуть в прах всех профессоров мира своей лаконичностью, емкостью, простотой выражения мыслей, на которые нет ответа, своими остроумными и вместе с тем глубокими репликами. Вот лишь один пример, прозвучавший в момент разговора на тему фатерлянда:

«Sehen Sie, Herr Leutenant, Ich bin ein Taglöhner; Ich habe kein Land; mein Vater hat kein Land; also, was hast für mich Vaterland?»

Весь аромат этой фразы, конечно, несколько уменьшится при переводе, но выглядит это так: «Смотрите, господин лейтенант, я – поденщик, и земли у меня нету. И у отца земли нету. И что такое для меня тогда – Отечество?»

А вот еще вопрос, заданный рядовым Баварской армии, который в мирной жизни был рабочим на текстильной фабрике в Аугсбурге: «Господин лейтенант, что такое для меня Германия? Я зарабатываю свое жалованье, и оно никогда не бывает больше, зато меньше – бывает. Я могу заработать его в любой стране мира. И какая мне разница, английский ли, французский, итальянский, немецкий капиталист платит мне зарплату. Когда я стану старым и буду не нужен, они в любом случае вышвырнут меня. Так что такое для меня – Германия?»