Читать книгу Рабы Microsoft - Дуглас Коупленд - Страница 8

1
Рабы Microsoft
Четверг

Оглавление

Проснулся в половине девятого, пошел в кафетерий. До конца недели никаких сухих завтраков, с меня хватит.

Мы с Багом ели овсянку и наблюдали за коллегами-иностранцами – кажется, французами, – которые стояли под дождем, на холоде, и курили. В Microsoft курят только иностранцы, да и те сбиваются в грустные кучки. Во всех офисах курить запрещено. Странно, что курильщики никак не поймут намек.

Мы решили, что французы никогда не смогут написать программу с дружественным интерфейсом, уж очень они невежливые. Они бы сделали иконку для вызова официанта: щелкнешь по ней, и жди файла сорок пять минут. Ничего удивительного, что сама идея дружественного интерфейса возникла у нас, на Западном побережье. А парень, который изобрел смайлик, баллотируется на мэра Сиэтла. Серьезно! В новостях говорили.


Как только я вошел к себе, позвонила мама. Сегодня утром (в Пало-Альто было жарко и сухо) она заглянула в гараж, и солнце высветило отца в синем айбиэмовском костюме с галстуком. Он стоял посреди своего железнодорожного натюрморта в виде буквы «U». Сооружение доходило ему до пояса; на потолке тускло светилась одна лампочка. Отец нажимал на кнопки и приказывал поездам отходить на запасные пути, трогаться с места, проезжать по туннелям и мостам.

Мама решила: пора дать ему выговориться. Она придвинула старую бамбуковую табуретку (как из «Сюзи Вонг») и засыпала отца вопросами, как на презентации. Она даже забыла, что модели поездов ее совсем не интересуют.

– Дэнни, с тех пор, как ты был у нас в последний раз, папина станция расширилась! Теперь у него целый городок, горы стали круче, на них больше деревьев из зеленого пенопласта. Идеальный город детства. Там есть даже церковь, супермаркет и товарные вагоны. А в вагонах живут крошечные бродяги! И еще…

Она замолчала.

– Что еще, мама?

Мама молчала.

– Еще… ох, Дэнни!

– Что еще, мам?

– Дэнни, на холме у него стоит домик с видом на город. Отдельно от остальных. Я спросила папу: «Что это за домик?» А он спокойно так отвечает: «Там живет Джед»!

Теперь замолчали мы оба. Мама вздохнула.

– Может, приехать завтра в Пало-Альто? – предложил я. – У меня тут ничего срочного. Честное слово, и отгулы накопились!

Молчание.

– А ты правда можешь приехать, милый?

– Да.

– Мы будем рады.

Я слышал, как у них в Калифорнии гудит холодильник.

– Сейчас на рынке труда очень много консультантов, – продолжала мать. – Тем, кого сократили, советуют идти в консультанты. Но папе пятьдесят три. Он немолод, и характер у него не пробивной. Он все время проработал в IBM. Мы не знаем, что делать.


Я позвонил в бюро путешествий в Бельвью и заказал билет до Сан-Хосе. Я не стал проверять почту и сразу погрузился в анализ ночных стресс-тестов, несмотря на то, что мысли разбегались. За ночь две ошибки! Скоро сдавать релиз, а у нас глюки.

Решил послоняться по коридорам, но все было как-то не так. Майкл уехал в Купертино (с моим чемоданом), Эйб взял отгул и отправился в залив Пьюджет-Саунд (кататься на яхте с дружками-миллионерами), Баг после завтрака на всех окрысился и приклеил к двери бумажку со словами: «Идите лесом!». Сьюзен осталась дома готовить «ИнвестФест». Больше я никого не хотел видеть, кроме Карлы, но ее тоже не было на месте.

Я перегнулся через перила центрального атриума и стал смотреть на экспонаты под стеклом и компьютерщиков, устало развалившихся на диванах. Подошел Шоу. Я притворился, что полон энергии и оптимизма и не боюсь дедлайна.

Шоу сообщил, что Карла выполняет с Кентом какое-то маркетинговое задание. Мне вдруг захотелось укокошить этого Кента. Иррациональное желание, сам себя не узнаю.


С этого момента утро стало превращаться в Тысячедолларовый День. Это когда ты готов сказать всем знакомым: «Я дам тебе новенькую, хрустящую тысячедолларовую бумажку, только позвони и избавь меня от страданий», – но никто не звонит.

Пришло всего восемнадцать писем, большая часть – мусор. В Winquote колебания в пределах пары центов. Никто не разбогател, никто не разорился.


В три часа дня зарядил дождь. Я бродил по кампусу в отвратительном настроении. При виде автомобилей на стоянке подумалось: это сколько же сил люди тратят на то, чтобы выбрать «правильную» машину? Тошно от одной мысли об этом. А еще я обратил внимание, что у нас, как в «Сумеречной зоне»[29], ни у кого нет наклеек на бамперах. Будто все нарочно сдерживают свою оригинальность. Или чего-то боятся.

У нас вообще много страхов: мы боимся, что плохо работали, что не получим очередной конверт с опционами; что забудем, как делать что-то своими руками; что урежут льготы; что бурный рост компьютерной индустрии уже никогда не вернется; что прибыль действительно решает все; что незаменимых людей не бывает… Боже, услышь мои молитвы!

Да, печально. Иногда кажется, что гораздо легче было бы варить эспрессо где-нибудь в Линвуде и навсегда забыть про Microsoft, где чувствуешь себя как в герметично закупоренной «Биосфере-2»[30].

Это навело меня на новую мысль. Я огляделся и прикинул, что будет, если взять все живые организмы на кампусе, рассортировать и проанализировать состав биомассы.


• 38 % мятлика лугового

• 19 % человеческих существ

• 0,003 % Билла

• 8 % дугласовых и бальзамических пихт

• 7 % виргинского можжевельника

• 5 % тсуги

• 23 % всего остального: ворон, берез, насекомых, червей, микробов, нердовских аквариумных рыб и комнатных растений в вестибюлях…


Поехал домой рано, в половине шестого. Дома никого не было. Посреди столовой Сьюзен поставила два карточных стола. Эйб одолжил Сьюзен свой драгоценный музыкальный центр стандарта Dolby THX и два адирондакских кресла из старых лыж, но комната все равно казалась пустой. Прямо Безлюдный День какой-то.

* * *

К вечеру стало немного веселее. Вернулся из плавания Эйб и включил на всю громкость сборку Human League (а потом мылся в душе и громко подпевал). Сьюзен привезла из ресторана пакеты с едой, и я помог ей все внести и расставить: спагетти под соусом путтанеска, тайская лапша, кальцони, чипсы и корнишоны. Приехал Баг с приятелями, такими же циничными и неадекватными, как он сам, и широким ассортиментом пива. Все они были в благодушном настроении и принялись смотреть одно ток-шоу за другим и бросать в экран соленые орешки. Слопали половину еды, пока Сьюзен переодевалась.

После восьми начали подходить остальные гости с бутылками вина. В девять дом, который часа два назад был обителью скорби, наполнился веселым шумом и песнями U2.

В половине десятого, когда Сьюзен рассказывала, как вовремя «созрели» ее акции («Все равно последние полтора года моя правая теменная доля начинает преобладать над левой, так что скоро я не смогу писать программы. И вообще, я думаю, эпоха акций кончается»), у меня в комнате зазвонил телефон. (В нашем доме девять телефонных линий. Не знаю, рада этому телефонная компания или совсем наоборот.) Я извинился и убежал.

Звонила мама.

Как выяснилось, папа только что улетел из Пало-Альто в Сиэтл. Мать вернулась из библиотеки (она там работает) и нашла на двери записку. Я спросил, когда самолет прибывает. Она ответила, что прямо сейчас.


Я вышел на дорогу и присел на бордюр. Было холодновато, и я накинул старую университетскую куртку с эмблемой нашей баскетбольной команды. На холм поднялась Карла, поздоровалась и села рядом. Она принесла дюжину пива – упаковка в ее худеньких ручках казалась огромной. Карла сразу увидела, что я расстроен, и не стала задавать вопросов.

– Мой отец прилетел в Сиэтл. Он немного не в себе. Скоро, наверное, приедет сюда.

Мы смотрели на верхушки деревьев и слушали, как шумит ветер.

– Говорят, ты весь день занималась каким-то там маркетингом с Кентом.

– Угу… Страшно непродуктивно. Тупею от таких разговоров. Противный этот Кент!

– А знаешь, мне весь день хотелось дать ему дубиной по башке.

– Честно? – Карла покосилась на меня.

– Ага, честно.

– Как-то это нелогично, да?

– Ага.

Она взяла меня за руку. Так мы и сидели вместе. Выпили немного пива из ее запасов, поздоровались с Мишкой, которая сначала подбежала к нам, а потом залезла подремать под батут. К дому одна за другой подъезжали машины. Мы ждали, когда появится отец.


Вскоре отец приехал во взятом напрокат автомобиле, пьяный в зюзю (даже не знаю, как это ему удалось), усталый, напуганный, с мешками под глазами. И слегка неадекватный.

Отец неуклюже припарковался на той стороне дороги. Мы молча смотрели на него. Он шумно вдохнул, откинулся на спинку сиденья и опустил голову. Потом повернулся к нам и немного смущенно сказал в открытое окно:

– Привет!

– Привет, пап.

Он снова уставился себе на колени.

– Папа, это Карла.

Он посмотрел на нас.

– Привет, Карла.

– Здравствуйте.

Так мы и сидели по разным сторонам дороги. Дом у меня за спиной празднично громыхал. Отец продолжал разглядывать колени. Мы с Карлой подошли к нему. Оказалось, что он держит в руках какой-то предмет. Когда мы приблизились, отец сжал руки крепче. Будто боялся, что мы эту штуку отберем. Мы встали рядом, и я понял, что у него в руках футбольный шлем Джеда. Детский шлем, раскрашенный в золотой и зеленый, цвета нашей старой школы.

– Дэнни, – сказал отец, глядя не на меня, а на шлем, который гладил постаревшими руками, – я до сих пор скучаю по Джедди. Не могу его забыть.

– Я тоже, папа, – ответил я. – Я думаю о нем каждый день. Папа прижал шлем к груди.

– Пап, вылезай из машины. Пошли в дом. Там поговорим.

– Я больше не могу притворяться, что я о нем забыл. А то умру.

– И я не могу. Знаешь, что? Мне кажется, что он жив. Что он всегда на три шага впереди меня, как король.

Я открыл дверь, и мы с Карлой завели отца в дом, поддерживая с обеих сторон. Отец крепко прижимал шлем к груди. Толпа гостей не обратила на нас внимания. Мы вошли в комнату Майкла и уложили отца на кровать.

Он начал бредить.

– Так смешно: сперва уходит то, что казалось вечным. IBM, эпоха Рейгана, восточный блок… С возрастом понимаешь, что главное – просто выжить.

– Папа, нам этого пока не понять.

Я разул его, и мы с Карлой присели рядом на офисные стулья. Вокруг гудели компьютеры Майкла, горел маленький ночник. Мы сидели и смотрели, как отец то приходит в себя, то снова куда-то уплывает.

– Сын, ты мое сокровище. Мой первенец. Когда врачи убрали руки с твоей матери и подняли тебя к небу, ты был как клад из жемчуга, алмазов и рубинов, покрытый липкой кровью.

– Папа, не говори так. Отдыхай. Ты найдешь работу. Я всегда буду тебе помогать. Не расстраивайся. Варианты появятся, вот увидишь!

– Теперь этот мир твой, – он отвернулся к стене, подрагивающей от музыки и криков гостей, и задышал глубже. – Твой.

Вскоре отец заснул – в комнате Майкла, на его кровати. Уходя, мы выключили ночник и оглянулись на темную теплую фигуру отца, подсвеченную созвездием красных, желтых и зеленых диодов компьютеров Майкла, которые спали и видели сны.

29

«Сумеречная зона» (Twilight Zone) – известный сериал о сверхъестественном (смесь н/ф, фэнтези и хоррора). Первые серии были показаны в США в 1959–1964 гг. В 1983 г. Стивен Спилберг и еще три режиссера сняли по его мотивам фильм, после чего съемки сериала еще дважды возобновлялись (в 1985 и 2003 гг.).

30

«Биосфера-2» – замкнутая экосистема внутри огромного сооружения из стекла и стали, построенного в штате Аризона. С 1991 по 1993 гг. в ней жили восемь человек.

Рабы Microsoft

Подняться наверх