Читать книгу Бульдозер. Желание - Duran Helga - Страница 2

Бульдозер. Желание.

Хельга Дюран

1

ЛЕНА

– Леночка, пойми, дело не в тебе, дело во мне, – жевал сопли Игорь, стоя передо мной, как провинившийся школьник перед директором школы.

Это не первый раз, когда меня бросал мужик, но было все равно больно и обидно. Они все бегут от меня, стоит нам поближе познакомиться. С Игорем мы познакомились, ближе некуда. Он прожил у меня всего две недели и уже сдулся. Прошлые мои отношения с мужчиной продлились два месяца, а позапрошлые полгода. Регресс налицо!

ЧТО ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ?

Я вовсе не уродина. По крайней мере, мужчины что-то во мне находят. Я никогда не испытывала дефицита внимания у противоположного пола. Я не старая, мне всего 34. Я в самом соку! Ухоженная, образованная, не курю, спиртным не увлекаюсь, хвостом не кручу. Работа у меня хорошая, и квартира есть, и машина.

Мои принцы даже не могут внятно объяснить, чем я им не угодила. Ведь все начинается так хорошо. Ухаживания, причем довольно настойчивые, конфетки, подарочки, сю-сю, му-му. А что по итогу?

Игорь нервно затеребил пакетик со своими вещами, маленькими шажочками пятясь к входной двери.

– Ну, я пошел? – испуганно пропищал он, как будто бы боялся, что я его не выпущу из своей квартиры никогда.

– А, ну, стоять! – приказала я. Уперев руки в бока, я подошла ближе к своему уже бывшему и внимательно на него посмотрела. – Быстро говори, что было не так!

– Лена, давай, не будем? – взмолился Игорь, отступая назад.

– Нет, уж, мы будем! – настаивала я на своем. – Ты никуда не пойдешь, пока не объяснишь мне, в чем дело! – Мужчина уперся спиной в дверь и обреченно опустил плечи, понимая, что придется объясняться. – Давай, Игорь! Назови мне три причины, почему я тебе не подхожу, и мы расстанемся на этой прекрасной ноте!

– Эм… – снова начал мямлить он. – Ты больше меня зарабатываешь!

Тоже мне новость! Как будто он раньше этого не знал? Это что за отмазка вообще?

– Дальше! – поторопила я Игоря.

Он уже начал меня жутко раздражать. Чё он мямлит? Мнется? Нерешительный какой-то? Был бы этот тютя посмелее, первой причины и в помине бы не было.

– Ты слишком независимая! – продолжил Игорь. – Тебе нужен кто-то покруче, чем я.

Я смотрела на Игоря и думала о том, что любой неудачник сейчас на его фоне будет выглядеть круче. До чего же он жалок!

– Дальше!

– Ты бревно в постели! – выпалил с обидой Игорь.

– Что-о-о? – моему возмущению, какзалось нет предела. Вот чего-чего, а этого я не ожидала от него услышать. – Это я бревно? Может, у тебя просто член маленький? И яйца тряпочные? – Если до этого момента, я еще как-то держала себя в руках, то теперь меня понесло. – Да я с тобой ни разу не кончила, импотент сраный!

– Это уже четвертая причина, – заметил Игорь. – Я могу идти?

– Проваливай к чертовой матери! – обреченно махнула я на него рукой, и заперла за ним дверь.

Я долго смотрела на входную дверь невидящим взглядом. Что бы я не думала об этом мужике, какого бы не была о нем мнения, он оставил невосполнимую пустоту в моей душе.

Из ступора меня вывел кот, который заискивающе терся о мои ноги, как будто бы хотел успокоить меня, подбодрить и сказать, что все не так уж и плохо.

Но все было плохо!

Я подхватила Маркиза на руки и унесла в спальню. Обняв его, как родного, я пыталась прийти в себя после произошедшего.

Оправдания Игоря я даже не стала брать в расчет. Большей чуши я в жизни не слышала. Он даже ушел, как какой-то чмошник. Что к нему прислушиваться?

Я так и буду всю жизнь одна? С Маркизом. Что же мне делать? Может быть, на тренинг какой записаться? Их сейчас, как грязи. Или к гадалке сходить? Пусть меня расколдует? Я была в таком отчаянии, что плакать хотелось.

Нет, я не буду ныть из-за какого-то хмыря плюгавого! Не буду! Я не лохушка какая-то, чтобы из-за ерунды расстаиваться. Разве он стоит моих слез? Да ни один мужик в мире не стоит моих слез! Ни одной слезиночки!

Сжав Маркиза до хруста, я разрыдалась так, как будто бы проводила из своей жизни последнего мужика на земле. Как будто бы он умер, а не ушел!

Да лучше бы он подох, скотина!

Расставание с Игорем меня сильно подкосило. Это случилось неосознанно и неожиданно. Я и не думала, что какой-то неуверенный в себе хмырь способен так меня раздавить. У меня появились какие-то комплексы, страхи, неуверенность в себе. Он передал мне все это половым путем? Другого объяснения я не находила. И как это лечится не знала.

Прошло больше года, но я так себе никого и не нашла.

Да я и не искала.

Если кто-то из мужчин и проявлял ко мне интерес, я отметала даже саму мысль о том, что нам суждено быть вместе.

Отчаяние – вот как это называется.

Вот мне уже 35! Еще не ягодка, но уже и не персик. За предыдущий год я, ко всему прочему, еще и веса поднабрала. Я всегда была девушкой не худенькой, а теперь выглядела пышкой.

Это случилось незаметно. Пару кило за зиму, три весной, и вот я уже с трудом натягиваю на себя плащ, который оттопыривается на очень заметном животике так, что пуговица норовит отскочить прямо в стоящего напротив человека. Приходится не дышать, или носить его расстегнутым.

Можно купить одежду на размер больше, но я, как и большинство женщин, храню шмотки, которые малы, на случай, если похудею. Я похудею. Потом. Когда-нибудь. Когда мужик стоящий на горизонте появится. Когда поселится во мне уверенность, что стоит ради него худеть.

Думала, отдых на жарком пляже меня хоть как-то взбодрит, приведет в чувство. Купила путевку в Турцию. Отпуск – это всегда хорошо. В будничной рутине даже подумать о своей жизни некогда. Дом – работа – Маркиз. Там и мужику вклиниться некуда.

Так я в отпуск этот торопилась, что сдала все рабочие дела в никуда.

– Может, дождешься Козлова? – настаивал мой начальник, подписывая мое заявление на отпуск.

Богдан Алексеевич Козлов – мой новый заместитель. Хороший специалист с безупречными рекомендациями, командированный нам в помощь из самой столицы.

Эта скотина московская все еще не вступила в должность. Богдан Алексеевич задерживался в Москве на неопределенный срок по семейным обстоятельствам. И меня, соответственно, задерживал.

– У меня путевка сгорит, – коротко отшила я начальство.

Всю жизнь я проработала в этой строительной компании. Пахала, как лошадь много лет. У меня, может, из-за этого личная жизнь и не клеится?

– Хорошо тебе отдохнуть, Овечкина, – нехотя возвращает мне листок с заявлением Василий Семенович. – Смотри, тоже там не задерживайся! Сроки у нас!

Сроки у них! Вот у меня сроки, так сроки! Я скоро сама просрочусь!

– Спасибо, Василий Семенович! – криво ухмыляюсь я. – Разрешите идти?

– Иди, Лена, иди…

Я выхожу из кабинета, стараясь не побежать. Уже в коридоре прибавляю газа и несусь в отдел кадров. Навстречу палящему солнцу, ласковому морю и темпераментным мужчинам!

Когда ты предоставлена сама себе, на самом деле, есть о чем подумать. Пища для размышлений сама по себе находится.

Моя скромная и однообразная жизнь уместилась в семь дней и шесть ночей. Этого времени хватило, чтобы перебрать всех своих немногочисленных мужиков. А что было не так с ними или со мной, так и осталось туманным.

Мое тело, облаченное в один из купальников, специально купленных для этого райского места, гуляло по пляжу, а мысли были в России и крутились вокруг моих бывших. Поэтому я не замечала горячих, заинтересованных мужских взглядов на себе. Да, нет, я видела, я все прекрасно видела и подмечала, просто делала вид, что мне все равно, и от этого мужчины распалялись еще сильнее.

Мне следовало завести курортный роман. Броситься в этот омут своей измученной думками головой, окунуться всем своим истосковавшимся по мужским прикосновениям телом. Провести ночь с незнакомцем. Или две. Возможно, даже не стоило бы запоминать его имя и называть свое. А быть может, совершить немыслимое безумство, и попробовать МЖМ? Это была отличная возможность расслабиться и пуститься во все тяжкие.

Потрахаться, в конце концов!

Здесь меня никто не знал. И я никого не знала. Нужно просто выпить на пару коктейлей больше обычного, и понеслась!

Но никто из мужчин дальше гляделок и комплиментов в воздух не зашел. К сожалению или к счастью?

У меня как будто на лбу было написано: «Идите на хер!».

Подойти познакомиться самой? Да не! Это уже чересчур! Еще не хватало, чтобы я сама под мужика подкладывалась! Может, ему еще и минет потом сделать? Я не такая!

Раскачиваемая на этих шатких качелях, я просто рассматривала остальных отдыхающих. На пляже детей было особенно много. Малыши всех возрастов носились туда-сюда по песку и весело плескались у самой кромки моря.

Почему у меня нет хотя бы ребенка? Сейчас я бы не страдала херней, а следила за своим наследием, чтобы в воде не утопло. Мне бы не было так тоскливо и одиноко одной, потому что я бы уже никогда не была одной. Ребенок тоже человек.

Может быть, мне рискнуть и тоже ребеночка родить? Безо всяких замужей. Сейчас же модно рожать для себя? Только вот, интересно, от кого? Можно было бы и от женатого даже. Разницы нет. Для себя же рожать собралась, а не для жены его.

Как не перебирала я в голове знакомых мужиков, никто на роль осеменителя даже не подошел. У меня слишком завышенные требования к мужчинам? Или у них ко мне? От кого попало рожать, тоже не хочется.

Я хотя бы смогу забеременеть в своем возрасте?

Черт!

Места для шага вперед оставалось все меньше и меньше, а мое отчаяние по поводу одиночества, между тем, разрасталось все больше и больше.

Из отпуска я привезла магнитики на холодильник, пару фоток для инсты, еще тройку лишних килограммов и стойкое ощущение, что жизнь моя, как женщины, закончена.

Зато, на работе меня ценили. По возвращении домой первым делом я вставила в телефон свою местную сим-карту. Мобильник тут же завибрировал, жалобно с надрывом задрожал от входящих сообщений. Большинство из них было от моего начальника, и носили они совершенно не свойственный для мужчины, истеричный характер.

Что-то случилось в мое отсутствие? И, судя по всему, что-то очень страшное и серьезное, раз без меня никак.

БОГДАН

– Это хорошая работа! – говорили они. – Да ты даже в Москве столько бабок не срубишь! Ты не смотри, что Сибирь – это жопа мира! Там все делается через то же самое место! Курорт, а не работа!

Так мои коллеги уговорили меня на эту непыльную шабашку. Больше никто ехать в эту самую Сибирь, как в ссылку, не захотел. Все, видите ли, семейные! А я?

Развелся только что. Свидетельство об этом акте на руки получил. Печать еще просохла – пачкает! Треснула наша лодочка любви с Наташей, и накрылась ею ячейка общества.

Долго моя бывшая жена продержалась. Нет, не так… Жена, и все! Больше я в этот институт для бракованных ни ногой, ни головой, ни хуем!

16 лет промаялся! В прошлом году так годовщину отмечали, мама дорогая!

Сначала жена моя безденежье терпела, которому ни конца, ни края не было. Учились мы оба потому что. Студентами поженились по залету. А потом, когда я начал бабки заколачивать, понял, что не только жене своей нравлюсь.

Дома редко появлялся, все в какие-то «командировки» ездил. Дочкой не занимался совершенно. Ни одно собрание родительское не посетил. «Работал». Спроси, в каком классе учится? Да хер бы его знал!

Скотина я, кобелина и отвратительный отец!

Вот и нашла Наташка лучше. И, сука, моложе!

Не виню ее ни капли! Сам виноват! Обидно, что оставила меня бывшая жена после развода с голой жопой. Это не фигура речи. Ушел, в чем был. Опять же, сам лоханулся. Надо было разводу больше внимания уделять, а не юбкам коротким на радостях!

А теперь я, сорокалетний бездомный голодранец, должен еще и алименты конские платить!

Что мне было в столице делать? Хату за сотку в Замкадье снимать?

Сбагрили меня коллеги в сибирский филиал, как того самого, которого не жалко. Мол, терять мне уже нечего, никто меня дома не ждет. Да и дома-то нет. Бабки, охереть какие, пообещали, премии, командировочные, тудым-сюдым. С женщинами, опять же, я лажу великолепнейшим образом.

А тут, знаете ли, прям надо было ладить. О начальнице моей новой даже в Москве были наслышаны. Стерва, говорили, редкостная, гнида и мужененавистница. Как эта Овечкина Елена Павловна столько лет в мужском коллективе проработала – загадка века, но я обещал коллегам ее разгадать и им потом подробно рассказать, что она за птица такая диковинная.

Лично мне похер совершенно на эту Овечкину. Мне вообще на всех похер, лишь бы деньги вовремя перечисляли и в обещанных количествах. Мне теперь жизнь нужно новую строить. И как строителю, и как разведенному мужику.

В конторке сибирской встретили меня, как родного. Жилье временное выделили, пока хату не сниму. Тут не Москва, тут квартиры в пять раз дешевле. И это вместе с коммуналкой! Уж это я хотя бы потяну!

Кабинет хороший, без изысков. Секретарь с Овечкиной одна на двоих, но краля, каких поискать. Роскошная девица с редким именем Тамара. С такими же редкими буферами и красивыми глазами. Титьки я люблю! Все остальное можно даже не показывать.

К Тамаре я быстро нашел подход. Достаточно было улыбнуться и конфеток ей коробочку подсунуть, чтобы она стала шелковая, услужливая и разговорчивая. Даже трахать не пришлось. Но это еще успеется. Не на неделю я сюда устроился.

Томочка поведала мне некоторую информацию о нашей с ней общей начальнице. То, что Елена Павловна редкостная тварь – девушка признала сразу. И пожалела меня бедненького, что придется мне не сладко с того самого дня, как она из отпуска вернется.

Так ей туда не терпелось, что не могла меня дождаться пару дней. Пришлось самому разбираться, что к чему. Столько бумаг мне оставила, что я еще и на объекте носа не показывал.

А мой предшественник, оказывается, уволился по собственному, потому что Елена Павловна чепушилой его обозвала. Это же надо! Взрослого мужика, и так оскорбить!

Но мужик тоже, по-моему, как истеричка себя повел. Нет, я бы не уволился. Говорю же, мне даже на такое похер!

Но жутко любопытно, что там за Овечкина такая? Мне отчего-то представлялась взрослая дама с гитлеровскими замашками. Ангела Меркель – не меньше! Тут мое мужское обаяние не поможет, тут работать надо, да так, чтобы комарик носа не подточил.

Вот я и работал.

Беда пришла, откуда не ждали. Рано утром мне позвонил прораб Виктор Александрович и упавшим голосом просипел мне в трубку:

– Богдан Алексеевич, это пиздец! Срочно дуй на объект!

Я был на утренней пробежке, поэтому, не останавливаясь, и даже прибавив газку, дунул мыться и переодеваться.

Благо, были не в Москве, городишка маленький.

Через час и двадцать минут я стоял у фасада строившегося нашими усилиями здания и понимал, что это пиздец! Самый, что не на есть настоящий! Во весь фасад!

«Ирка сука я тебя лю» – таково было недописанное послание неизвестного Ромео, женщине, чье имя мог видеть каждый, у кого были глаза. На слоге «лю» надпись обрывалась в виде потеков красной краски. Они начинались на уровне буквы «ю» и стекали до самого низа стены. Либо романтик-вандал нечаянно выронил ведро, либо бросил намеренно, потому что его спугнули.

Хоть надпись и не была закончена, чувства писавшего она выражала в полной мере. Такой огромной «лю» во всю стену девятиэтажного дома, позавидовала бы любая женщина, и даже немного я сам.

Не перевелись еще на Руси романтики.

Хорошо, что Овечкина в отпуске. Сейчас бы натянула меня первого по самые помидоры за эту романтику. Было бы мне и «лю» и «на».

Мы сидели с прорабом, как два последних мудака, возле забора, делая вид, что мы зашли на эту стройку случайно, что мы тут вообще ни при чем. Между тем, почесывали бороды и решали, чем, а главное как, оттирать эту любовь от кирпичной стены. Это вообще возможно как-то убрать?

Рядом крутился сторож, дежуривший ночью на объекте. Он мозолил глаза, отвлекая нас от раздумий своими причитаниями.

Древний, но довольно энергичный, дед по прозвищу Читушка давным-давно сменился на своем посту и теперь должен быть уже на своей даче, но пришлось подзадержаться, по объективным причинам.

– Еще два камаза кирпича вывезли ночью с территории, – добивает меня прораб.

– И лопату! – добавляет Читушка.

– Спиздили? – уточняю я.

– Пока не ясно, – говорит Виктор. – Дед накладные показал. По докам все ровно.

Я сразу же забыл про кирпич. Не до стройматериала, ей-богу!

С торца здания толпились рабочие, ожидая наших с прорабом дальнейших распоряжений, но мы ничего пока что не придумали, поэтому люди уже начинали нервничать.

У Виктора зазвонил мобильник.

– Да. Понял. Хорошо, – уловил я обрывки его разговора. – Щас бульдозер приедет, – сказал он мне.

– Ой, горе мне горе! – снова запричитал дед.

Какой бульдозер? Нахрена бульдозер? Тут кран нужно подгонять или пром. альпиниста спускать. Спросить подробнее за бульдозер я не успел.

На территорию стройки въехал белый внедорожник «Хёндай», и все рабочие, кто был в поле моего зрения, встрепенулись и бросились врассыпную. Через пять секунд возле дома не было ни души.

Виктор тоже поднялся на ноги и поправил каску на голове. Кто-то из начальства прибыл, догадался я, и тоже поднялся на ноги. Свою каску я благополучно забыл дома в спешке.

Из машины вышла женщина тоже в строительной каске. Она огляделась по сторонам, быстро сканируя обстановку, затем задрала голову и, придерживая головной убор рукой на затылке, оценила масштабы пиздеца.

На площадке воцарилась такая тишина, что я слышал стук собственного сердца. Казалось, что даже бездомные собаки попрятались от греха подальше.

Женщина засунула руки в карманы своего плаща, туго обтягивавшего внушительную фигуру, и двинулась в нашу сторону.

– Ну, что скажете, бездельники? – приподняв одну бровь, вместо «здравствуйте» сказала она. – Че стоим, как сваи?

– Бульдозер ждем! – ответил я, решив тоже не здороваться с этой бабищей.

– М-м! – одобрительно закивала головой она. – Ну, ты как дождешься, позови! Пойдем, Федор Афанасьевич, – кивнула она деду. – Послушаем, для начала, твою версию событий!

Дед засеменил вслед за женщиной в сторону сторожки, кряхтя и причитая на ходу. А я продолжил пялиться на сочную жопу этой фурии, гадая, кто она, мать ее, такая.

– Пойдем, Богдан Алексеевич, – толкнул меня в плечо прораб. – Каску тебе разыщем!

– А бульдозер? – напомнил я ему.

– Приехал твой бульдозер, – усмехнулся Виктор, а потом заржал в голос, увидев, что я начал оглядываться по сторонам в поисках строительной техники. – Это и есть Ленка Бульдозер. Елена Павловна наша. Ты че не в курсе еще, как ее на стройке окрестили?

У меня упало сердце. А потом и все остальное. Сейчас этот Бульдозер с дедом закончит и в мою сторону начнет грести. Она просто смешает меня с землей, легко и непринужденно. Вот теперь точно пиздец!

2

ЛЕНА

Красивый мужик! Ох, красивый! Даже имя его будоражит. Богдан! Богом данный, значит? И мне тоже его боженька подсунул? Очень интересно…

Молодой еще, ладный! Прическа модная, не здешняя. Видно, что не наши цирюльники мужика оболванили. И костюм дорогущий и туфли в масть.

Что-то всколыхнулось внутри меня, глядя на Богдана Алексеевича. Обаял он меня, очаровал с одного своего взгляда. А ведь просто смотрел, без интереса, как к женщине. Не заигрывал и не заискивал, не ждал ничего. Просто любопытно ему было, кого это принесло на белой машине.

Если он улыбнется, ямочки на щеках появятся? Кольцо обручальное где? Вроде же не холост? Из-за этого же он в своей Москве задержался и дела у меня не принял? Может, и не пришлось бы мне сейчас лететь на эту чертову стройку, вместо того, чтобы отпуск догуливать?

Не до улыбок было в данный момент. Я пожалела, что не накрашена, и голова не мыта. Впрочем, под каской не видно моей слипшейся после самолета прически.

Богдану не нужно было представляться. С первого взгляда понятно, что не с нашего колхоза. Только москвичи так на стройку наряжаются, как будто бы мы не строим дом, а уже его сдаем.

А я не представилась, потому что прекрасно понимала, что его Бульдозером, пока я турков разглядывала, только ленивый не пугал.

Обидное мне прозвище коллеги придумали, чтоб им провалиться! Зато звучное! Сразу всем было понятно, что со мной шутки плохи!

До Бульдозера я еще Прорабихой была, но это давно было и не долго. Хорошо, хоть не Чикушка, как дедуля!

– Открывай свой кабинет, Федор Афанасьевич, – ломлюсь я в его сторожку, дергая незапертую дверь.

– Эм… зачем? – мнется дед.

– Накладные показывай! – требую я.

– Щас вынесу, Леночка! Щас все будет! – заверяет меня сторож и заходит в свой вагончик, пятясь задом.

– Че там у тебя? Ты че там прячешь? – моментально догадываюсь я, чуя неладное.

– Ничего! – лебезит дед, придерживая дверь. – Не прибрано у меня на рабочем месте! А тут дама!

– Я к тебе не на рандеву пришла, а с инспекцией! А ну, с дороги!

Отталкиваю щуплого дедка в сторону и все-таки вваливаюсь в маленькое, пыльное помещение. Поправляю каску, съезжающую на лицо, и внимательно осматриваюсь по сторонам. Тут реально черт ногу сломит, но меня не проведешь!

Ну, вот же! Из-за старенького дивана выглядывает черенок. Берусь за него рукой, тяну – лопата!

– Ты че, дед, сдурел? – трясу лопатой перед его носом.

– А че всем можно, а я хуже что-ли? – виновато опускает глаза Федор Афанасьевич. Идет к столу, подает мне две накладные на кирпич. – Брагин сначала, теперь этот Козлов твой… Куда им столько? А мне лопата на даче позарез нужна!

Я смотрю на документы, и мне становится понятно, о чем бормочет сторож. Накладные подписаны моим новым замом Козловым Богданом Алексеевичем. И печать имеется.

Вот же чепухан московский! Только в должность вступил, уже кирпич камазами тырит?

А я думала его предшественник Брагин заворовался в край? Тот пол стройки вывез за забор. Потом на коленях передо мной ползал, детьми прикрываясь. Жалко его стало. Что я, тварь какая-то? Предложила ему уволиться по собственному. Еле концы с концами потом свели! Трубы канализационные из кусков по сантиметрам варили!

Перед ребятами так стыдно мне было потом! Нажился начальник, а разгребали обычные работяги, которые и так света белого не видят. Повздыхали, покумекали, и сделали из говна конфетку. Хоть сидел бы Брагин, хоть нет, пришлось бы один хрен своей жопой дыры закрывать.

Начальству в конторе ничего не докажешь. У них сроки – и это все, что их реально волнует.

На стройке воруют все! Но совесть надо иметь хоть маленечко? Спросил бы Козлов хотя бы, что можно тырить, а чего у нас в обрез!

Выгнать этого москвичонка к чертовой бабушке? Что ж за замы мне попадаются? Где их в нашей конторе откапывают? И, главное, мне подсовывают!

– Разберемся, Федор Афонасьевич, – вздыхаю я. – Но лопату обратно конфискую!

– Но…

– Иди домой, дед, пока воронок за тобой не подъехал!

Иду на стройку, с лопатой наперевес. Меня догоняет Витька прораб вместе с Козловым.

Этот красивый и статный мужик не вызывает ничего, кроме злости и разочарования. Мне уже не интересно женат он или нет, и до ямочек на его небритом лице дела нет никакого.

Перетянуть бы этого богом данного лопатой вдоль хребта, чтобы туфли свои модные обоссал! Или по башке его красивой дать? Так он уже каску нацепил! Молодец!

Потом с москвичонком разберусь! Сесть – оно же всегда успеется!

БОГДАН

Чем дольше я смотрел на этот Бульдозер, тем глубже проваливалось мое мужественное храброе сердце. Почему «Бульдозер», вопросов не возникало. Это погоняло было прямо по Овечкиной пошито. Перла, сучка, не хуже трактора. У такой не забалуешь!

У нее дети, наверное, круглые отличники, свекровь носа не показывает, а муж кровать за собой заправляет, если ночью поссать встает. По-любому они спят по отдельности. Страшно с такой бабенцией в одну койку ложиться. Разве ж уснешь? На соседней оно поспокойнее будет. А лучше в соседнем доме.

Елена Павловна уже вышла от сторожа и теперь плыла в нашу сторону. В одной руке совковая лопата, в другой бумаги какие-то.

– Ты, Богдан Алексеевич, главное с ней не спорь, – тихонько бубнил мне в спину Виктор, спрятавшись за меня, как будто это как-то могло его спасти. – Маши каской и говори, что все сделаем!

– На, Москвиченок, держи! – сунула мне лопату Овечкина, когда мы с прорабом поравнялись с ней. – Нашлась пропажа!

Я обхватил рукой черенок, покрытый сухим слоем цемента, пропустив мимо ушей Москвиченка. Хотел спросить, не нашелся ли часом еще и кирпич, но мы двинулись дальше.

Елена Павловна вошла в дом первая, следом Виктор, а в конце семенил я с лопатой, пытаясь не вымазать об нее свой костюм.

– Серёга, битум тебе в сапог! – зычно заорала женщина на все пустое здание. – Тащи сюда свою задницу!

Кого она звала, я хер его знает, но Серёга этот незамедлительно появился из-за угла.

– Здрасти, Елена Павловна! – расшаркался перед ней с улыбочкой взрослый мужик в рабочем комбинезоне. Нас с Виктором, как будто тут и не было. Мы так-то тоже начальство, между прочим!

– Здравствуй, Серёженька! – уже мягче поздоровалась с ним Начальница Всея Руси. – Давай сюда всех козлов своих горных, альпинистов недоделанных! Вместе с экипировкой! Живее, ёшкин кот!

Серёга исчез так же внезапно, как и появился. Овечкина повернулась к нам с Виктором, мазнула взглядом по прорабу, а затем вцепилась взглядом в меня.

Мне стало неуютно. Затошнило немного. От страха? Или потому что я не завтракал?

Я хотел свалить отсюда немедленно, сию секунду! Прямо в Москву, можно даже с лопатой. Она ничего не говорила, просто разглядывала меня, чуть вскинув подбородок, как будто бы решала, что лучше – повесить меня или голову отрубить. А если повесить, то за какое место.

Вернулся Серега в сопровождении трех бравых молодцев, и Елена Павловна переключилась на них, позволив мне немного отдышаться.

Парни построились и испуганно смотрели на Овечкину.

Женщина расстегнула пуговки на плаще, сунула в его карман бумажки, которые были у нее, и пошла к ним, заложив руки за спину.

– Здравствуйте, ребята!

– Здравствуйте, Елена Павловна! – хором, как на плацу, пролаяли парни.

– Руки показываем! – гаркнула она на парней, и те послушно выставили руки перед собой. – Артёмка, Артёмка! – покачала головой Елена Павловна, остановившись напротив довольно высокого паренька, смущенно опустившего глаза в пол. – Ты еще и без перчаток был? – Парень не ответил, продолжая пялиться себе под ноги, а мне стало понятно, что художник пойман с поличным. – А почему Ирка сука? – задала Овечкина совершенно неожиданный вопрос.

– Так это… – подал голос парень, и его лицо стало в цвет краски, что он использовал в своем признании. – Не дает!

Все, кто находился в помещении, заржали, как кони, даже Елена Павловна рассмеялась. Ее лицо приятно преобразилось, но всего лишь на мгновение. Она моментально собралась, распрямила плечи, снова став серьезной и грозной.

– Так ты проси, Артемка, лучше, а не стены разрисовывай! – продолжила Овечкина свой монолог. – Ну, и что с тобой прикажешь делать? – устало спросила она.

– Я все ототру, Елена Павловна! – взмолился парень.

– Мы поможем! – заверили Овечкину коллеги Артемки.

Овечкина покачала головой, но, к моему удивлению, над Артемкой сжалилась.

– Выполняйте! – приказала она.

Парни ушли. Елена Павловна еще о чем-то пошушукалась с Серегой, отведя его в сторонку. Я не слышал, о чем они говорили, но видел, что Овечкина то и дело улыбается.

– Это кто? – шепотом спросил я у Виктора.

– Бригадир, – так же шепотом ответил мне прораб.

Если Елена Павловна знала по именам всех рабочих и даже сторожа, я к своему стыду, не знал бригадира даже в лицо. Ничего удивительного, если я на объекте впервые. И если бы Ирка дала Артёмке, меня и сегодня здесь бы не было.

– В общем так, Москвиченок… – подвела итог Овечкина. – Проследишь, чтобы орлы отмыли стену, особенно «суку»! Сфоткаешь, что получилось! А потом, жду тебя в своем кабинете!

– Зачем? – за каким-то хером спросил я. Меня мое новое прозвище, вот совершенно не устраивало!

– Будем знакомиться ближе! И кирпич искать! – криво и кровожадно ухмыльнулась женщина. – Оба камаза!

Слава богу, Бульдозер уехал! Чтобы убедиться в этом лично и на сто процентов, я стоял в оконном проеме и наблюдал с пятого этажа, как ее машина выезжает с территории стройки.

Уф! Можно выдохнуть!

– Богдан Алексеевич, ты есть хочешь? – окликнул меня Виктор.

– Не откажусь! – оживился я. – Зови меня, Богдан. Какой уж я Алексеевич…

Я думал, что мы с Виктором пойдем куда-нибудь до ближайшей шаурмячки, но он позвал меня за собой на третий этаж.

Не один я обрадовался отъезду Елены Павловны. Рабочие, все, кто был на объекте в данный момент, тут же «накрыли поляну» на стопке из поддонов. Тут и пирожки тебе и сало копченое…

– Айдате, Богдан Алекссевич, не побрезгуйте! – пригласил меня Серега бригадир.

Боже, так жрать захотелось, что аж в животе заурчало, но неловко было перед людьми. Как будто начальство их только что нагнуло, а теперь еще и объедать собралось.

– Спасибо, я… – замялся я, сглатывая слюну.

– Да, вы хоть кофе попейте, – засуетилась возле меня миловидная девушка в измазанном побелкой комбинезоне.

Она протянула мне железную кружку с горячим напитком, а в другую руку впихнула вареное яйцо.

Хрен с ним, сдался я, принимая угощение, хоть познакомлюсь со всеми, как полагается. Этот странный завтрак сблизил меня с рабочим классом, ближе некуда. С трудом, но все же, я постарался запомнить всех поименно. Выяснилось хотя бы кто такая Ирка. Это та самая, что кофеёк мне налила.

Красивая! Я бы ради такой тоже на стену залез!

Я слушал в полуха, как между собой перебрасываются шутками рабочие, а сам думал о своей жене, которая всегда мне с собой на работу обед собирала. Не важно, в офисе я торчал или на стройке, с удовольствием съедал то, что мне заботливо завернули дома.

Щас, поди, своему молоденькому так же вкусняшки с собой заворачивает. Я даже не знаю, кем ее новый ебарь работает. Не поинтересовался. А надо было. Не чужие люди мы с Наташей, вроде.

Вот так не замечаешь простых бытовых моментов, кажущихся тебе незначительными. А потом этого так тебе не хватает.

Не ценил я жену. Не любил ее так, как она этого заслуживает. Не заботился. Жил с ней, как у Христа запазухой, а это вроде как она должна была быть ЗАмужем.

Хоть бы ее этот новый ее ценил… Я ему ноги оторву, если Наташку или Вероничку дочку обидит! Так разве я узнаю об этом? Я же им даже не звоню…

После плотного завтрака, все приступили к работе, и я тоже. Сидел, ждал, пока стену отмоют, думая о том, что скоро в контору ехать на ковер к Овечкиной. Так не охота было, кто бы только знал! Что она ко мне со своими кирпичами прицепилась? Ума не приложу. Как будто они дома у меня лежат. Я не брал, где я их найду?

Жалко, что гаситься на стройке нельзя было весь день. Мне даже понравилось. Все лучше, чем бумажки перекладывать с места на место. Разнообразие.

После того, как «пиздец» был устранен, я как-то немного даже осмелел. Что я так разволновался? Ну, показала дамочка, кто тут главный, ну, построила всех – работа у нее такая. Сейчас тоже, поди, успокоилась уже. Я что-то растерялся. Надо собраться и высказать ей за «Москвиченка». Мне такое погоняло на хрен не упало! Я ей что, сопляк какой-то? Я опытный специалист! Взрослый мужик! Я с собой, любимым, так разговаривать не позволю! Я ей не прошлый зам – не чепушила!

Фотографирую результаты работы Артемки, как мне было велено, и прощаюсь со всеми.

– Ты это, Богдан… – тихонько, чуть ли не на ушко, сказал мне прораб, провожая до ворот. – Кирпич больше не бери без спроса. Мало у нас его.

– Чего? – морщусь я. – Не брал я ничего! Ты чего, Виктор Александрович?

– Не брал и не брал, – пожал плечами мужик.

– Да ты с чего взял-то, что это я? – не успокаивался я.

Задело меня это обвинение беспонтовое. Он все это время на меня думал? Во дает!

– Ну, как же? Накладные-то ты подписывал?

– Я?

– Ну, да! И печать имеется! – заверил меня прораб.

– Да быть того не может! А ну, где эти самые накладные? Показывай! Сейчас все выясним!

– Так это самое… их Елена Павловна забрала с собой.

Пиздец! Да что ж такое-то?

3

ЛЕНА

Приезжаю в офис вся на нервах. Ни сна, ни продыху с этим ворьем! Совсем уже оборзели! Пора уже посадить кого-нибудь, показательно, чтоб остальным не повадно было! Москвиченок – самая подходящая кандидатура! Если уж такую шишку закроют, обычный люд побоится растаскивать все, что ни попадя.

– Здравствуй, Тома, сделай кофе! – все, что я бросаю на ходу секретарю.

Купила себе по дороге наисвежайших эклеров. Сейчас спокойненько поем, отойду от нервяка, а потом уже буду думать, что с Козловым делать. Не жалко его ни капельки. Подкрепиться надо обязательно, а то с полицией часа на два, на три все может затянуться.

– Елена Павловна, у вас все в порядке? – приносит Тамара мой кофе. – Вы чего это раньше срока?

– Кофе дома кончился, – отшучиваюсь я. – На, вот, угостись!

Ставлю пакет со сладостями ближе к девушке. Не шибко-то она моему приходу порадовалась. Ну, с Козловым работать – оно же поприятнее будет?

Он уже Тому поимел? Или нет еще? С Брагиным Тамарка шпилилась за милу душу!

Что-то неприятно стало на душе от мысли, что Богдан Алексеевич секретаря нашего с ним дрючит. Какое мне вообще дело? Как будто бы проблем мне мало? Тфу ты, господи! На зоне не сильно потрахаешься. Пусть бы на последок оторвался. Тамара девка красивая, жалко, что на мужиков красивых падкая.

Но не мне, одинокой бабе, ее судить. Пусть дает, кому захочет, лишь бы только не в рабочие часы.

– Спасибо, Елена Павловна, я такое не ем, – морщит носик Тамара.

– Это чёй-то? – искренне удивляюсь я.

– Там в каждой пироженке по сто калорий! – сообщает девушка и уходит.

Фи! По сто калорий? Жалко, что не по сто грамм! Я бы сейчас накатила на грудь соточку! И на вторую, пожалуй, тоже!

Едва я успеваю откусить калорийное удовольствие, заходит главбух Алла. Да чтоб ей провалиться!

– Леночка, приветики! – заискивающе здоровается женщина. – А твой этот… – заглядывает в бумажки, что принесла с собой. – Богдан Алексеевич скоро будет?

– МОЙ Богдан Алексеевич будет не скоро. А тебе чего?

– Тут пришло уведомление по его алиментам…

Опа-опа! Богом данный разведен? Интересненько…

– И чего там?

– Да, вот, уточнить хотела, сколько отчислять, – поясняет бухгалтер. – Как положено? Или он больше платит?

Чтобы кто-то платил больше положенного, я пока не встречала этих пресвятых. Это Козлову из-за алиментов денег мало? Решил подкалымить? Ух, гад!

– Всю зарплату ему арестуй! – приказываю я.

– Так как же это? – ужасается бухгалтерша.

– Придумай что-нибудь! Алл, тебе жалко что ли? Окажи мне услугу? Отправь все жене его, а он потом пусть сам с ней разбирается! Ну, надо мне так, понимаешь?

Женщина ни хрена не понимала. Не скажу же я ей, что он ворюга, каких поискать? Потом скажу. Придется.

Он все равно сейчас в своем костюмчике дорогущем в тюрьму поедет, а жене его с детьми, хоть что-то перепадет. Зарплаты у нас не маленькие. А Козлову уже все равно.

– Леночка, а на что же мужик-то жить будет? – сокрушается она.

– Да какое наше дело? Я тебе потом обязательно объясню, на хрена я это все затеяла. Поверь, Козлов, тот еще Козлов!

– Ну, ладно, Ленусик, только ради тебя! – пафосно заявляет женщина и выходит.

Я бы ей сказала: «С меня шоколадка». Но тут шоколадкой не отделаешься. Алка тоже по сладкому угорает. Вон жопень отсидела какую в бухгалтерии своей.

Тут же вынимаю свои пирожные обратно, облизываюсь.

Снова заходит Тома. Они сговорились там что ли?

– Елена Павловна, – чуть ли не шепотом говорит она. – Там Брагин пришел за вещами. Но ведь он уже приходил на этой неделе…

Бросаю свой пир к чертям собачьим и несусь в кабинет зама. Кажется, я догадываюсь, кто кирпичам ноги приделал.

Я очень вовремя захожу в кабинет Козлова – Брагин что-то ищет на его столе. Там столько бумаг навалено, что черт ногу сломит. Вот он и роется, чертяга своими копытами!

– Здравствуй, Ванюша, – громко говорю я, и мой бывший зам подскакивает на месте от неожиданности. – Ты че там роешься, козлина?

– З-здравствуй, Лена, – испуганно мямлит мужик. – Я тут это… Зонтик свой забыл.

Тычет пальцем в угол. Действительно, висит зонт-трость. Мужской.

Понятное дело, что Ивана совершенно не зонтик интересует, а бумажки какие-то.

Я снимаю зонт с вешалки и подхожу ближе.

– Кирпич ты вывез? – сразу перехожу к делу.

– К-какой кирпич? Ты чего, Лен? – пятится от меня Брагин, а в руках бумажки зажал.

– Два камаза, Ваня! – Продолжаю наступать на него, перехватывая удобнее трость. Ох, как во мне все кипело! Словами не передать! – Показывай, что там у тебя!

Тычу зонтом в бумаги в его руках, но он прячет их за спину. Как дите, честное слово! Загоняю мужика в угол и выхватываю то, что он там прячет. Бумага рвется, потому что Ваня намертво вцепился в документы. Как и я!

Одного взгляда на доставшийся мне кочек бумаги достаточно, чтобы понять, что затеял этот наглый тип. Цемент и щебень, а совсем не зонт заинтересовали мужика.

Вот что он за человек? Уже тут не работает, а пакостить продолжает! Нет, ну, это уже ни в какие ворота не лезет! Это же надо такое придумать?

– Ах ты, чепушила, ты бессовестная! – восклицаю я и бью Ивана зонтом по наглой морде. – Ах ты, козлина зажравшаяся!

– Ай, Лена! Перестань! – визжит мужик.

Он закрывается от моих ударов, но у него получается не очень, потому что хреначу я его со всей дури, что у меня есть. А меня прямо понесло! Я его лупила, лупила, лупила…

Очнулась, когда мы уже с ним в коридоре оказались. Народ повыскакивал изо всех кабинетов, вылупился на нас. Еще бы, такой шум стоял!

– Пошел на хер отсюда! – крикнула я в спину убегающему по коридору Ивану. – Я тебя, сука, ментам сдам!

– Что здесь происходит? – услышала я за своей спиной грозный голос начальника. – Лена! – окликнул он меня.

Я сдула с лица выбившиеся из растрепанной прически пряди выдохнула и обернулась.

– Зайди-ка ко мне, Овечкина! – приказал он. – Работаем, товарищи, работаем! – разогнал Василий Семенович любопытных зевак.

Черт, вот как теперь с начальством объясняться? Я же сама Брагина прикрыла перед увольнением. И что сейчас говорить?

– Что за цирк, Елена Павловна? – набросился на меня Василий Семенович, как только мы оказались в его кабинете. Я молчала, опустив глаза в пол. Вцепилась в зонтик, мялась, как дурочка, не зная, как объяснить свое поведение руководству. Действительно, цирк! – Да что с тобой, Лена? – немного смягчился шеф.

– Не знаю, – буркнула я.

Шеф отдышался, успокоился и пригласил меня присесть. Сам он сел в свое кресло и несколько раз переложил бумаги на столе с места на место.

– Как тебе Козлов? – перевел тему Василий Семенович.

– Пока трудно сказать, – честно призналась я. – Я его сегодня первый раз увидела. Нам еще четыре месяца строить. Посмотрим.

– Я хотел с тобой поговорить о нем. Как ты знаешь, Лена, я ухожу в новом году на пенсию, – завел свою старую пластинку начальник. Он уже лет пять на нее уходит, Но никак не уйдет. – Ты пойдешь на мое место, а Козлов был бы идеальным кандидатом на твое!

– Это как акционеры решат, – уклончиво ответила я.

На самом деле должность была хорошей. Да, что душой кривить – я спала и видела, как возглавлю нашу славную контору! Карьеристка я та еще! Мне только дай власти! Да побольше, побольше…

– Я за тебя слово замолвлю, ты не волнуйся! – пообещал шеф. – Ты лучше Богдана Алексеевича воспитай! Без этих своих, – кивнул он на зонт, который я рассеянно вертела в руках. – Я с ним пообщался, мужик он неплохой. Он разведен, дочка уже взрослая, в Москве его ничего не держит. А нам такой спец позарез нужен. Будь ты с ним поласковей!

– Я постараюсь, – пообещала я.

– А может, присмотришься к нему, как к мужчине?

– Василий Семенович! – с укором покачала я головой.

Почему все вокруг пытаются мою личную жизнь наладить? Задолбали уже! И этот туда же! Сваха тоже мне нашелся! Сама разберусь!

– Ладно, Лен! Ты отпуск будешь догуливать? Или как?

– Да какой уж тут отпуск…

– Иди, Овечкина, – отпустил меня шеф. – И подумай о том, что я тебе про Козлова сказал! По всем фронтам подумай!

Я вышла из кабинета начальника, как обосраная. Ну, и что теперь делать с этим Москвиченком? Это получается, не брал он кирпич? А я же его…

Бегу в бухгалтерию, пока не поздно.

– Алла, ты там за Козлова спрашивала… – едва справляясь с одышкой, набрасываюсь я на главбуха. – Не надо! Оставь ему зарплату, как была.

– Так это… – хлопает наращенными ресницами Алла. – Все! Тю-тю! – разводит руками она.

Ешкин кот! Да что же это такое? Ни за что мужика без денег оставила!

Вот это я молодец! Вот это я сегодня дала жару!

Неудобно вышло…

Господи, стыд-то какой!

БОГДАН

Как я не готовился к подзатыльникам от Бульдозера, ни хрена не подготовился. Сейчас за надпись отчитаюсь, потом за кирпич левый, и хватит с меня.

Сегодня зарплата должна прийти. От аванса уже осталось хрен да маленько, а я уже и хату подходящую подыскал: парк рядом – удобно бегать и полы с подогревом. Самое оно, буду с утра форму поддерживать, а потом вечером этой своей формой женщин в тепле любить. Зима скоро. А мне тут еще четыре месяца торчать, об сибирячек греться. Уже не мальчик, женщинам все труднее и труднее понравиться. А у меня ни тачки навороченной, ни даже угла своего. Гол, как сокол. Из набора джентльмена только член имеется.

Только сел в маршрутку – смс-ка из банка. Ну, вот она, зарплатка моя родимая! Достаю телефон, чтобы проверить, как сильно ценит меня мое начальство. Читаю…

Да что за хрень?

Начальство меня, несомненно, оценило, только вся моя зарплата приставам ушла? Это как так вообще?

Первым делом иду в бухгалтерию. Сразу к главной бухгалерше. Я зарплату заработал, теперь еще полдня должен бегать по кабинетам искать ее?

– Ой, здрасти! – хлопает глазами женщина. Я объясняю суть проблемы, а она продолжает хлопать ресницами. – Это Елена Павловна так распорядилась! – отмахивается она от меня, как от мухи какой-то.

– На каком таком основании? – стараясь не орать, цежу я сквозь зубы.

– Сами у нее и спрашивайте!

А я спрошу! Я сейчас пойду и спрошу! Сначала иду к себе, чтобы скинуть пиджак. Спина аж взмокла от волнения. В кабинете как будто ОБЭП побывал. Все бумаги по полу валяются, куски какие-то порванные…

– Тома, а что произошло? – высовываюсь я к секретарю. – Что с моим кабинетом?

– Это Елена Павловна с Брагиным подрались, – совершенно спокойно сообщает секретарь.

Как будто бы драки уних – мероприятия ежедневного характера. И почему в моем кабинете сие случилось?

– В каком смысле подрались? Кто такой Брагин?

– Ну, зам ее бывший, – поясняет девушка. – Елена Павловна его зонтиком избила и выгнала! И обматерила! Опять.

Моему терпению пришел полный конец! Я сейчас пойду и поставлю Бульдозер на место!

– У себя? – киваю я на дверь Овечкиной. Тома кивает в ответ. – Не беспокоить нас час! Поняла? – рычу я Томе.

Вхожу к Елене Павловне без стука. Закрываю дверь на защелку. Она пироженки точит. Вылупилась на меня, аж жевать перестала. Не ожидала такой наглости?

Разрешения не жду. Прохожу, присаживаюсь на край стола, она едва успевает из-под моей жопы пакет из кондитерской выдернуть.

– Ты че, Москвиченок, охренел? – с набитым ртом возмущается Елена Павловна.

– Это ты, смотрю, Булочка, охренела! – встречно наезжаю я на нее, отчего ее глаза становятся еще больше. – Ты куда мою зарплату дела?

– А, ты по этому вопросу? – выдыхает она и откидывается в кресле, дожевывая что было во рту. – Ошибочка вышла…

Она хотела добавить что-то еще, но я не дал.

– Ошибочка? Ты че, мать, охренела совсем? – заорал я во все горло. Мне было пофиг, что меня слышно на весь этаж. Пусть слушают! Я пострадавшая сторона! – Я тебе не хрен собачий! Я с собой так обращаться не позволю!

– Рот закрыл! – рявкнула на меня Овечкина. Она полезла в стол и вытащила оттуда какие-то бумаги. – Жопу убрал! – снова рявкнула она.

Я поднялся со стола, пытаясь хоть немного успокоиться. Стоял, с интересом наблюдая за тем, как Елена Павловна раскладывает передо мной ксерокопии накладных: щебень, цемент, кирпич. Печать моя и подпись моя! Вроде бы. Я ничего такого не подписывал, но сердце застучало где-то в висках. Запахло керосином!

– Что это?

– Это твоя путевка на нары, Москвиченок, – усмехается женщина.

– Я не понимаю…

– Я сейчас объясню, для тупых! Из пункта А выехали два камаза с кирпичом. Но в пункт Б, – Овечкина ткнула наманикюренным пальчиком в бумагу. – Они не доехали!

Понятнее некуда. Я причем? Нет, я понимаю, что я причем, что ей надо от меня? Почему до сих пор в полицию не позвонила? И кто тогда спер кирпич? И все остальное? Хочет, чтобы я баблом поделился со сбыта краденного?

– Есть версии, кто вор? – напрямую спросил я. – Потому что я не брал!

– Есть, конечно, – закивала головой Булочка.

– Ну?

– А вот об этом мы сейчас поговорим, если ты успокоился! Присаживайся, Богдан Алексеевич! Разговор будет не быстрый.

Я покорно сажусь на предложенный стул рядом с начальницей. Я весь внимание!

– Слушаю! – тороплю я Елену Павловну.

– Как долго ты был женат? – задает Овечкина совершенно неожиданный вопрос.

– При чем тут это? – недоумеваю я.

– Здесь я задаю вопросы! – резко обрывает она мое сопротивление.

– Почти 16 лет, – отвечаю я, ни хрена не врубаясь, к чему эти расспросы.

– Нормально, – одобрительно кивает она головой. – Причина развода?

– Моя жена нашла вариант получше и помоложе, – с некоторым разочарованием говорю я.

– Ты был хорошим мужем?

– Нет. Самым отвратительным в мире! – с раздражением отвечаю я.

Я не понял… Бульдозер мужа себе ищет? Я смотрю на ее руки – кольца-то нет. У меня начинает неприятно посасывать под ложечкой. Че ей от меня надо?

Я замечаю, как Елена Павловна рассматривает меня с головы до ног, и в ее глазах загорается плотоядный огонек. Я знаю этот взгляд! Я хорошо изучил женщин! Я за накладные ее трахать не собираюсь! Лучше в тюрьму!

– А жена твоя? Хорошая была? Как жена она тебя устраивала? – продолжает свой непонятный допрос Овечкина.

– Наташа была идеальной женой, – в который уже раз признаю я этот факт. – А такой как я вообще не подходит в мужья. Вот ни разу!

– А ты че напрягся, Москвиченок? – рассмеялась Булочка. – Я за тебя замуж не собираюсь!

– А что тогда? – затаив дыхание спрашиваю я.

– Хочу, чтобы ты научил меня, как быть хорошей женой!

– Чего, блять? – не сдерживаюсь я от ругательства.

– Что слышал! Хочу быть, как жена твоя! Как ее зовут?

– Наталья! – повторяю я еще раз имя жены. Она вообще меня слушает? Или только себя?

– Вот! Расскажешь, как муж ее бывший, все, что тебе известно о семейной жизни. Что нравилось, а что нет. Как так сделать, чтобы мужик от тебя не убегал. Как заботиться о муже, что говорить, как себя вести! Ты же опытный мужик? Вот ты мне и поможешь, а я помогу тебе! Что скажешь, Богдан?

4

БОГДАН

Слава богу, меня, как ёбаря, Булочка не рассматривает! Аж дышать стало легче. Совсем бабенция отчаялась самца себе найти? Да где ж она себе пару найдет? Бульдозеру разве что Комбайн подойдет. И тот она зашугает.

– Только теория? Надеюсь, трахать тебя не придется? – уточняю я с усмешкой.

– А что, Богдан, я тебе не нравлюсь? – с нажимом, без тени кокетства спрашивает она. – Я что, некрасивая?

Как ей помягче ответить?

Разве можно женщине сказать, что она некрасивая? Да как же? Не бывает некрасивых, уж я-то знаю! Каких я только не трахал… Все были шикарными, каждая по-своему!

Не в красоте дело, а в характере ее сраном. Ну, не уродина Овечкина точно. Я же ее, как женщину, даже не рассматривал.

Еще.

И не собирался.

Смотрю сейчас. Личико у нее ничего такое, даже без косметики, видно, что ухоженная женщина. Губки пухленькие, крошка от пироженного прилипла… Сиськи зачетные, уверенная такая четверочка аппетитная!

Все остальное даже рассматривать не хочу. Зачем? Не до жопы ее сейчас, вот ей-богу!

– Ты красивая, Лен, – без капли лести говорю я ей. – Но я не собираюсь…

– Придется! – бескомпромиссно и уверенно перебивает меня женщина. – Там тоже проблемы имеются.

– Где там? – опять не въезжаю я.

– В постели с мужчинами проблемы.

Она краснеет, как помидор, а я начинаю дико ржать. Не знаю, что меня рассмешило больше: то, как я представлял Бульдозер в койке с мужиком (наверняка, она в роли Госпожи и с плеткой) или то, что вляпался в такую нелепейшую ситуацию. Это действительно выглядело смешно.

Овечкина сама до такого додумалась или кто-то подсказал, как мужика в койку затащить без соблазнения, без женских штучек? Может, это она эти накладные и подделала? Все ради меня?

Просмеявшись, я схватил все бумаги со стола и разорвал в клочки. Вот тебе, Елена Павловна, мой ответ! Вместо тысячи слов!

– Ну, и придурок же ты, Богдан Алексеевич, – тоже рассмеялась женщина. – Это же копии! Оригиналы у меня в надежном месте!

Ох, какая продуманная! Ты только посмотри!

– Пошла ты на хрен! Со своими предложениями! Поняла, сука недотраханная? – злобно выпалил я ей в лицо и пошел к двери.

– Я звоню ментам тогда? – крикнула она мне в спину. – Так и знала, что зарплата тебе не понадобится.

Черт возьми! Вот почему она распорядилась мои деньги жене перевести? Она реально меня посадит? Я замер у двери, пытаясь размышлять логически…

– Я же не шучу, Богдан, – продолжала дожимать меня Овечкина. – Тебе пятерка светит! Я уже проконсультировалась с кем надо.

Даже не сомневаюсь! Подготовилась дамочка! Я смотрел на дверь, как будто за ней было мое спасение, но я знал, что оно находится у меня за спиной. Я устало потер лицо ладонями и вернулся обратно. Надо поговорить с этой дурой по нормальному. Пусть успокоится и отпустит меня на все 4 стороны.

Я плюхнулся снова на стул.

– Лен, ты же знаешь, что это не я? – заглядывая ей в лицо, спросил я.

– Ага, – ответила Овечкина, и ни один мускул не дрогнул на ее лице.

– Ну, так в чем проблема? Что ты ко мне прицепилась?

– Понравился ты мне, Мо… Богдан.

– Ладно, давай будем любовниками, – предложил я, соглашаясь, конечно же, только для вида. – Отдай мне накладные прямо сейчас! Порви их, уничтожь! Я вечером заеду к тебе, оттрахаю тебя, как хочешь. Во всех позах!

– Дело в том, что мне не нужен просто любовник, – смущенно ответила Овечкина, и ее щеки вспыхнули румянцем. – Мне нужен муж, и чтобы на всю жизнь. Мне некогда с любовниками развлекаться, мне скоро на пенсию! Сечешь, к чему я клоню? К тому же, просто порвать бумажки мало. Надо, чтобы стройматериал непременно на пункте Б приемку прошел. Чтобы кирпичи где-то в другом месте появились.

– И как ты это уладишь?

– Не твоя забота.

– Хочешь, я тебе денег заплачу? – уцепился я за последнюю зацепку. – Хочешь кирпич куплю и щебень, и цемент? Верну обратно!

– На какие шиши? – напомнила Овечкина, что мои денежки ушли в фонд бывших жен. – Не хочу! Я замуж хочу! Да, тебе что, жалко что ли? Я тоже, между прочим, махинациями из-за тебя буду заниматься! Меня за это не просто уволить могут. Вместе сядем!

Еще чего? Хуже пяти лет в тюрьме, может быть только пять лет с этой в одной клетке! У нас для этого тюрьмы раздельные? Слава исправительным учреждениям!

– Да мне не жалко, Лен, – обреченно отвечаю я, понимая, что попал по самые небалуй. – Я не понимаю, как это все будет? Курсы идеальной жены эти твои, как ты себе это представляешь?

– Мы будем встречаться иногда, и ты будешь меня обучать, как понравиться мужчине, в том числе и в постели. Это же не навсегда. Пока объект не достроим. Чего ломаешься? Я буду тебя во всем слушаться, – побожилась женщина. – Дома, – поправилась она. – На работе все то же самое!

ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА ее пежить? Бог ты мой! Да тут и всей жизни не хватит, чтобы ее перевоспитать! А если я ей в койке не понравлюсь? Просыпаюсь утром, а у постели, вместо бабы, менты на табуреточках сидят?

– Как все просто! – снова взорвался я. – Ты понимаешь, что просишь о невозможном? Ты ведешь себя, хуже мужика! От таких баб, как ты, хочется бежать, не оглядываясь!

– Я буду стараться измениться! Честное слово! Я готова, Богдан. Буду делать, все, что скажешь! – в этих ее словах было столько отчаяния и мольбы, что я растерялся. Она реально увидела во мне свой последний шанс на исправление? – Если тюрьма тебе ближе, у тебя будет пять лет, чтобы подумать над своим поведением!

– А ты и через пять лет никому не будешь нужна со своими загонами командирскими!

– А ты? Бывшие зэки нарасхват? Ты уже на стройку не устроишься! Если только сварщиком! Я тебя на весь мир прославлю! – не унималась Елена Павловна.

– Сука чертова! – взорвался я и подскочил со стула.

Если я убью ее сейчас, то получу примерно такой же срок. Только уже по нормальной статье на зону заеду. Засмеют же на зоне за щебенку?

Елена Павловна смотрела на меня снизу вверх широко раскрытыми глазами, но с таким выражением лица, как будто бы я проститут, которого она сняла за стройматериалы!

Да чтоб ей провалиться!

– Я согласен, Булочка! Давай, поднимайся! – я вытащил ее, чуть ли ни за шиворот, из ее кресла, и уселся в него сам. Елена Павловна хлопала ртом и глазами, поражаясь моей наглости. – Давай, Леночка, становись на колени! – приказал я, расстегивая ремень на брюках.

– Зачем?

– Посмотрим, как ты готова слушаться, меняться, – напомнил я ее же намерения. – Оценю, заодно, твои способности, как любовницы. Проверю, как хорошо ты умеешь ублажать мужчину ртом!

Сейчас она съедет! Бульдозер ни за что не отсосет у своего подчиненного! Переобуется, как миленькая!

А если нет?

У меня встал колом от одной мысли, что эта наглая, продуманная сука мне отсосет! От осознания того, что сейчас я трахну ротик Бульдозера, моей непоколебимой начальницы, железной и непреклонной, как арматура, леди, я почувствовал себя Властелином Вселенной!

Я посмотрел, как она слизнула с губы ту самую крошку от пирожного, и уже хотел, чтобы она согласилась. Чтобы была послушной, как и обещала.

– Я не поняла, Москвиченок, ты чего удумал? Ты че серьезно? – брезгливо поморщилась она.

– Повторяю для тупых, Булочка! – нагло усмехнулся я, вторя ее манере унижать людей. – Я хочу, чтобы ты встала сейчас на колени и отсосала мне так, как будто бы в моем члене находятся ключи от твоего счастливого семейного будущего! Отсоси мне, Лена!

ЛЕНА

Бойтесь своих желаний, ибо они имеют свойство сбываться!

Я стояла, как последняя дура, перед ухмыляющимся Козловым и поверить не могла, что это все сейчас происходит со мной. СО МНОЙ!

Это же я оставила этого Богом данного без средств к существованию? В запале! Не подумав своей немытой башкой!

Это же я битый час с ним спорила с пеной у рта, угрожая тюрьмой? Как последняя тварь над мужиком изголялась?

Это я добилась согласия мужчины на то, чтобы он сделал из меня подобие своей жены? Идеальной жены, как я и мечтала!

И это я сейчас должна встать на колени перед своим «учителем» и взять в рот его мужское достоинство?

Да, нет! Он же прикалывается? Разозлила я его, конечно…

Черт, в какой момент все пошло не так, как я планировала? Надо как-то успокоить его. Как? Может еще чем-то припугнуть? Да, чем? Больше нечем!

– Кхм, понимаешь, – начала я, отведя взгляд в сторону. – Я не делаю ТАКОГО мужчинам.

Он должен меня понять. Ну, что, в самом деле, за беспредел начался? Может быть, он меня хотя бы поцелует для начала? Мы вообще-то на работе! День на дворе!

Сейчас Тома зайдет и все! Слухи по всей конторе пойдут! Это же увольняться придется! Овечкина отсосала у Москвиченка прямо на рабочем месте! Это же сенсация!

– Да мне насрать! – рявкнул мужчина. – Я сказал, соси!

– Да че ты орешь? – зашипела я на него. – Тише будь!

– Рот свой закрыла, встала на колени, а потом открыла! – приказным тоном повторил Богдан. – Или наша сделка отменяется! Я щас сам ментов вызову! Поняла меня?

– Я не буду ЭТОГО делать! – повторила я.

– Как ты собралась нравиться мужчинам тогда? – снова усмехнулся Козлов.

– Не все такие извращенцы…

– Все, Лена! ВСЕ! Поверь мне! И еще и не такие! – заверил меня Козлов. – Как ты в попу собралась давать, если в рот взять не можешь? Или ты только в ротик не берешь?

Он нервно заерзал в моем кресле, и я осмелилась бросить взгляд на его ширинку. Там все так туго натянулось, что мне стало страшно.

– В какую еще попу? – испуганно переспросила я. – В мою?

– Ну не в мою же, – сказал Козлов и снова заржал.

Он открыто потешается надо мной? Господи, нахрена я это все затеяла? Эта шапка не по мне! Великовата! Может, ну его этот замуж? У меня вся жизнь перед глазами пронеслась. И заявление о том, что я бревно в постели, тоже.

И вот еще один мужик, который тоже хочет от меня сбежать. Как будто я монстр какой-то! Я уже устала от этого всего! И секса нормального хочется, а не вот такого.

– Ладно, Лен, не хочешь, как хочешь! – потянулся к ремню Козлов. – Если что, я у себя! Менты приедут, позовешь!

– Стой! – сказала я так громко, что аж сама вздрогнула от собственного голоса. Уперевшись руками в подлокотники кресла, я тяжело опустилась на колени, как будто он мне голову рубить собрался. В аккурат между ног Богдана. Он удовлетворенно усмехнулся, и я опустила глаза. – Вряд ли тебе понравится. Я еще ни разу…

– Значит, этому предмету придется уделять больше внимания, – услышала я его насмешливые слова. – Смелее, Булочка! Лишим твой ротик девственности!

Я судорожно вздохнула, сглатывая ком в горле и «Булочку». Толстухой меня считает? Козел!

Боясь смотреть в лицо Богдану, я наблюдала, как он возится с ширинкой, приспускает брюки, а потом вываливает передо мной ЭТО.

Именно вываливает и именно ЭТО. У меня язык не поворачивается назвать его дубину «членом», «хозяйством» или «достоинством». Я на мгновение прикрыла глаза, соображая, как ЭТО должно было вместиться в мой рот. Я видела не так уж много членов, но у Козлова был воистину большой.

Это не член, это – мечта! Какого будет, когда от войдет в меня по нормальному, между ног, а не в рот? Внизу живота сразу же все откликнулось на эту идею. Женщины, наверняка, от Козлова без ума? Вот, говорю же – Богом данный! Когда-нибудь он оттрахает и меня тоже своей дубиной…

– Эй, Булочка, – окликнул меня Богдан, и я открыла глаза. – Давай, милая, – ласково потрепал он мою шею и щеку ладонью. – Ну, что ты, как маленькая, в самом-то деле!

Как собаку погладил, честное слово! Ржет, поди, надо мной в глубине души? Да, в какой глубине? Открыто издевается! Я представила, как выглядела сейчас в его глазах. Меня ни разу в жизни так мужик не унижал!

МОЙ ПОДЧИНЕННЫЙ!

А как же все мои бывшие? Они у меня не работали, но разве наши расставания не были унизительными? От мужиков одни унижения! И я добровольно унижаюсь, чтобы потом замужем унижаться? Где логика, Елена Павловна?

Может, и нет ничего такого плохого в минете? Другие же бабы делают и не умирают. А те, кто хорошо делает, они же даже не работают.

Что мне этот Козлов? Пусть ржет! Главное, чтобы научил меня всему. Да поскорее! Он потом уедет, а мне жить дальше, семью создавать. Хоть попробую разок, все равно больше сосать некому, кроме Москвиченка.

Я глубоко вздохнула и, зажмурившись, взяла головку члена в рот.

– Молодец, Булочка! – тихо простонал Богдан.

Я ненадолго замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям. На вкус солоновато, чуть влажно и все. Пахло от мужчины очень вкусно, даже ТАМ. Волос на лобке было не много. Это, несомненно, плюс. От мужиков, которые за собой не следят, меня тошнило.

У меня на стройке даже узбеки разнорабочие чистенькие ходят, потом и немытым телом ни от кого не несет. Всех к порядку приучила!

Пока я мысленно витала на стройке, Козлов положил руку мне на затылок и толкнулся глубже в мой рот, возвращая меня в реальность.

– Пососи, Лена, поработай язычком! – приказал он.

Мне пришлось перехватить одной рукой ствол у основания, чтобы было удобнее. И я лизала и сосала, как шлюха какая-то!

Если бы меня сейчас видели мои подчиненные! Стыд-то какой, мамочки!

Так вот, уже смотрит один! Я все еще не осмеливалась открыть глаза, но была уверена, что мой зам пристально наблюдает за каждым моим действием. Смакует каждое движение моего языка.

– Покажи сиськи! – поступило мне новое требование.

Я выплюнула член и открыла глаза. Да он совсем охренел? Мало ему того, что я его член тут наяриваю, под столом, как секретарша бестолковая?

– Тебе помочь? – изогнув бровь, Козлов смотрел на меня сейчас реально, как на шлюху. – Тяжело тебе будет, Лена, – вздохнул он. – Ты же на каждую просьбу мужика огрызаешься. Пусть даже и мысленно.

Он, че, сука, экстрасенс? У меня уже колени затекли так стоять. И слова его задели!

Я вытерла мокрый рот рукой и потянулась к пуговицам на блузке. Боже, он ТАК смотрел на меня, пока я извлекала свой бюст на свет божий! Как будто бы сожрать меня хотел. А, может, реально голодный? Жрал хоть сегодня или со стройки сразу в офис? Хорошо, что я поела! Я на голодный желудок такое бы не перенесла.

– Прекрасно!

Он аж губами причмокнул, когда я, в очередной раз, сгорая от стыда, расстегнула лифчик на спине и освободила от него грудь. Трогать руками не стал, просто смотрел.

– Продолжай! – налюбовавшись досыта моими сиськами, спокойно сказал Богдан.

И я продолжила.

В какой-то момент я снова почувствовала на своем затылке его руку, жалея уже в который раз о том, что не вымыла волосы после самолета. Кто ж знал, что меня обстоятельства на колени перед мужиком поставят?

– Расслабь горло и язык.

Богдан толкнулся в мой рот настолько глубоко, что я начала давиться. Я попыталась отодвинуться от его паха, но где уж там! Вцепился мне в гриву, как будто скальп с меня хотел снять! Может, и хотел!

– Не расслабила, Булочка! Тебе же хуже! – сказал Козлов и продолжил, как ни в чем не бывало, трахать мою глотку своим толстым хером.

Мамочки! У меня слезы сами собой брызнули из глаз. Хорошо, что я не накрашена! Господи, о чем я думаю? Хоть бы не задохнуться и не блевануть на мужика пирожными!

– Потерпи… Сейчас… – обнадежил меня Богдан и, толкнувшись в мое уже расслабленное, безвольное горло кончил прямо мне в рот.

Я с ужасом почувствовала, как вязкая жидкость наполняет мою ротовую полость, растекаясь по языку. Его спермы было так много, что она норовила вырваться наружу вместе со слюной, которая стекала по подбородку. Я дернулась, но мужчина все еще крепко держал меня за волосы.

– Тихо, тихо! – зашипел Козлов. – Глотай, Булочка! Все глотай!

Это просто ужас! Так ли уж сильно я хочу замуж? Может быть, просто залететь от кого-то? И сосать больше никогда не придется?

Для этого нужно нормальным сексом заняться, чтобы детей наших не глотать.

Я судорожно сглотнула, потом еще и еще…

А затем, почувствовала облегчение от того, что мой рот освобождается от инородного тела.

– Умничка, Лена! – услышала я голос мужчины, а затем почувствовала, как он чмокнул меня в губы. – Видишь, не все так плохо!

Я открыла глаза, и отвернулась от мужчины, сквозь слезы осматриваясь по сторонам и жадно глотая воздух. Богдан сжал мои скулы рукой и развернул к себе лицом.

– Эй, все нормально? – спросил он.

Я не могла говорить. Просто кивнула головой, потянувшись к лифчику, чтобы поскорее прикрыться. Козлов уже спрятал свой член и застегнул брюки. Он протянул мне руки и помог подняться с пола. Ноги отказывались меня слушаться, поэтому меня заштормило.

Мужчина усадил меня в кресло и отошел от стола.

– Я уйду сегодня пораньше? – не глядя на меня, спросил Богдан. Я даже ответить не успела – так была занята одеванием. – Спасибо, милая! – повернулся он ко мне и ослепительно улыбнулся. – Ты когда очухаешься, в кабинете у меня приберись! – уже жестким тоном сказал он. – Не как жена, как начальник! Ты там насвинячила? Вот сама и уберешь! До завтра, Елена Павловна!

Козлов развернулся, а затем, насвистывая какую-то мелодию, покинул мой кабинет. Я дождалась, пока дверь за ним закроется, и огляделась по сторонам. Все в клочках бумаги – тоже тот еще свинарник. Я подняла один обрывок бумаги, затем другой…

А потом уронила голову на руки и разрыдалась от переполнявших меня эмоций. Что же я наделала? Зачем?

Я вообще все себе не так представляла!

5

БОГДАН

Охренеть!

Именно с таким ощущением я поехал к себе домой в строительное общежитие. Вылетел из офисного здания, как на крыльях. Так мне было легко, хорошо и весело, что я ржал над Овечкиной всю дорогу. Стоило мне вспомнить ее лицо в момент оральных утех с ее участием, как меня пробивало на дикий ржач. Я ухохатывался так, что люди в автобусе на меня косо смотрели. Я не в обиде, выглядел, как полный имбицил.

Елена Павловна явно на такое не рассчитывала, точнее, рассчитывала не на такое. Думала, сучка сисястая, что я буду на задних лапках вокруг нее скакать и штаны по команде скидывать?

Да щас!

Ей, наверняка, виделось наше сотрудничество более романтичным и покорным с моей стороны? Даже таким жестким бабам романтика нужна. Пусть без единорогов и розовых облаков, но все же…

Не дождется! Ремня бы ей всыпать, да хорошего такого, чтобы место свое знала, как женщина! А уже потом о чем-то договариваться можно.

Я вообще не представлял, как мы будем с ней дальше общаться, разговаривать, работать, в конце концов.

Полный треш.

Нашла, блять, сенсея! Что я могу ей поведать о тонкостях семейной жизни, если я, будучи женатым, вел себя, как последняя свинья? Я развелся! Как муж, я полный ноль!

Если Булочка ищет себе такого же мудака, как я, зачем так заморочилась? Для этого ума много не надо – хватай любого! Или она даже такого не в состоянии завлечь?

Могла бы попросить помощи по-человечески, а не шантажом. Я бы, может и пораскинул мозгами. Мол, Богдан Алексеич, так и так, не клеится с полом противоположным, посоветуй что делать, да как быть.

А сейчас я даже думать об этом не хочу. Из принципа не хочу!

Все, что я могу Овечкиной посоветовать – это обратиться к психиатру, и в спортзал походить. Мозгов прибавится, боков убавится.

Прежде, чем заняться ужином, пересчитал наличку в кошельке. Никогда такой херней не занимался. Знать не знал, сколько ее у меня с собой. А тут, случай выдался. На пожрать, допустим, хватит до аванса. На карте кое-какая мелочь имеется. Это, если не пить. Хорошо еще, что я не курящий, и на работу без пересадок добираться можно.

Как же было велико желание позвонить жене и попросить мне обратно мою часть зарплаты выслать! Она бы без вопросов, скинула мне лишнее на карту.

Стрёмно было перед женой. Не по-мужски это. Да и перед новым ее мужиком позориться не хочется. Мелочно так!

Наташа позвонила мне сама, ближе к ночи. Разница у нас по времени три часа. В Москве еще вечер, а я тут в Сибири спать собрался ложиться.

– Привет, Даня, – приветливо поздоровалась со мной жена.

– Привет, Наташ.

Раньше меня жутко раздражало, когда жена звонила мне слишком часто. Особенно, если просто так, типа спокойной ночи пожелать. Есть же смс-ки для этого…

А сейчас я так рад был ее слышать. Впервые. Аж сердце зашлось.

– Ты как там? Все хорошо у тебя?

– Да, – соврал я.

Не буду же я ей рассказывать эту историю с Овечкиной? Да кому такое вообще расскажешь?

– Я это… Че звоню… Дань, ты зачем мне так много денег выслал? Хочешь, чтобы я Нике что-то купила? Или ошибка вышла какая?

Да. У Овечкиной. Не у меня.

– Я Нике сам позвоню, спрошу, что ей нужно, – пообещал я, объясняя жене этот неожиданный для нее поступок. – Это я лично тебе отправил.

– Зачем?

Вот, женщины. Им отправь, а потом еще и сам придумай, зачем им деньги. Забавная.

– Просто так, Наташ. Что я не могу тебе просто так деньги отправить?

– Не знаю…

– Я знаю. Пусть это будет тебе премия за твое многолетнее терпение. В общем, расценивай, как хочешь. Надеюсь, у тебя из-за этого не будет проблем с этим… Как его…

Я силился вспомнить, как зовут ее мужчину, но не мог. Как я вспомню, если не знаю?

– С Денисом? – помогла мне жена. – Его зовут Денис! Дань, у тебя точно все хорошо? Просто эта помощь твоя – это так неожиданно и благородно! Спасибо тебе большое! Пока!

Я положил трубку и грустно улыбнулся. Все-таки есть плюсы в данной ситуации. Сам бы я ни за что Наташке деньги не отправил. Есть Денис – пусть вкалывает!

Лег спать, но сон не шел. Тревожно мне было за судьбу свою. Щас Бульдозер оправится от потрясения, разозлится и посадит меня к чертовой матери! Хотя, с другой стороны, за что? Что я ей такого сделал? Не заставлял я ее. Сама на колени плюхнулась. Просто через «не хочу». Для нее же минет этот долбанный был равносилен смерти.

Господи Иисусе, мне еще так плохо никто не отсасывал! Другие старались хотя бы. А Елена Павловна как будто пытку какую-то терпела.

Зоя Космодемьянская, ёшкин кот!

Даже если Овечкина плюнет на свою затею стать идеальной женщиной, мне с этой идиоткой, один хер, еще четыре месяца работать.

Я уже пожалел, что принудил ее к минету. Были у меня на работе потрахушки. И с бухгалтером как-то мутил в Красноярске. Секретаршу зажимал в Екатеринбурге. Но, чтобы с начальницей…

У меня вообще первый раз начальник женщина.

Эх, Наташка, Наташка, лежал бы я сейчас под бочком у тебя, котлетками накормленный, теплом и заботой окруженный, а не в общаге обшарпанной, без денег, гадая, закроют меня завтра или нет.

ЛЕНА

Серый или синий?

Не налазит ни тот ни другой! Да чтоб тебя! Чуть не плача, я повесила оба своих «козырных» костюма в шкаф и устало вздохнула.

Что надеть? ЧТО?

Нужно что-то красивое, чтобы чувствовать себя уверенно, иначе я на работе со стыда сгорю!

Всю ночь не спала. Глаза закрываю, а передо мной Богом данный! Это было невыносимо!

Сто миллионов раз я пожалела о своей глупой затее! Потому что не по-моему все пошло. Козлов должен был проявить ко мне хотя бы чувство такта. Хоть немного нежности и понимания. Послушным быть!

А он? Безжалостно поставил меня на колени, заставил ТАКОЕ делать! Он всегда такой грубый или просто я его так выбесила?

Молодец мужик, не зассал! Не шибко-то моих угроз испугался! Есть стержень у него! Хотя бы не тютя и не тряпка!

С другой стороны, что мне от этой его смелости? Одни проблемы.

Я надела обычное платье в офисном стиле, уложила волосы и немного подкрасилась. Еще не хватало, чтобы Москвиченок подумал, что я для него нафуфырилась.

Нужно поговорить с Козловым и решить, что мы будем делать дальше. Он же, вроде как, согласился меня консультировать? Я же не просто так ему отсосала?

Сегодня же набросаем какое-то расписание встреч, определимся с темами занятий. Там уже глядишь, и сексом займемся.

От мысли, что Козлов будет трахать меня своим большим членом, меня снова повело.

Надо будет выяснить причину его развода. На импотента он вроде не похож. Вон в штанах сразу, все как по команде подскочило! Ни у одного мужика так четко на меня не стоял. Приятно, между прочим!

Приехав на работу, я сразу же попала на совещание.

Шишки всякие понаехали и руководители дочернего предприятия. Козлов уже сидел за столом переговоров. Он просто кивнул мне головой в знак приветствия, а я вся вспыхнула, как девчонка малолетняя.

Выдохнула через силу и села на единственный свободный стул – напротив зама моего. Василий Семенович задвигал речи о прекрасном будущем, но я не слышала ни слова. Стоило Богдану бросить на меня мимолетный взгляд, как у меня все внутри сжималось. Жарко было, как в аду. Я краснела, бледнела, как будто не на стуле сидела, а на раскаленной сковородке.

А когда я заметила взгляд мужчины на своей груди, так мне поплохело, хоть в обморок падай.

– Вот, учись, Елена Павловна! – привлек мое внимание Василий Семенович, показывая рукой на моего коллегу Афанасьева. – Уже объект сдали! А ведь строить начали на шесть недель позже вас!

Ага! Знаю я, как они этот объект сдали! Точнее, понятия не имею, как им это удалось, потому что у здания отклонение от оси пол метра! Я так не могу строить! Я людей люблю!

– Стараемся, Василий Семенович! – буркнула я, избегая взгляда Богдана.

– Плохо стараетесь, Овечкина!

– Василий Семенович, позвольте с вами не согласиться! – подал голос Козлов, и все уставились на него. Я в том числе. – Я недавно у вас работаю, но изучив детально процесс строительства на объекте Елены Павловны, я с полной уверенностью могу заявить, что все идет четко, по плану, и дом будет сдан точно в срок!

– Уверен? – изогнул бровь начальник.

– На все сто процентов! – улыбнулся Козлов. – Елена Павловна великолепный специалист и руководитель!

Да что он несет, черт его задери? С чего вдруг он запел мне такие дифирамбы? Я смутилась еще больше. Этот мандраж относительно Козлова пройдет, нет вообще?

– А что у вас там за ЧП вчера произошло? – спросил Афанасьев. – По новостям показывали!

– Елена Павловна уже все уладила! – заверил его Козлов.

– Не без помощи Богдана Алексеевича! – вставила я свои пять копеек, и все сразу же забыли о нас, переключившись на другую тему.

Да мы с Козловым, прямо кукушка и петух какие-то! Я мазнула по нему взглядом и снова заметила, что он на меня пялится. Не на всю меня – на сиськи только.

Под его пристальным взглядом грудь так тяжело налилась, что лифчик стал мал. Соски заныли на каждом моем вдохе и выдохе терлись о кружевное белье. Как наяву, я почувствовала вкус его члена. Рот наполнился слюной, которую я с трудом сглатывала, а в трусиках стало влажно.

Это мы на совещании сидим, а что будет, когда я с Козловым наедине окажусь? Между ног еще больше замокрело…

Ох, мамочки!

Собрание с горем пополам закончилось, и я утащила в свой кабинет Афанасьева. Дело у меня к нему было срочное. Нужно было недостачу стройматериала прикрыть, пока пропажи не хватились. Всем будет ата-та!

Я Афанасьева прикрывала точно так же и не раз. Ну, а как без взаимовыручки? В нашем деле никак!

Поговорили мы с ним быстренько за «жили-были», и я перешла к делу. Не люблю я рассусоливать.

– Костя, дело у меня к тебе есть, – достаю из сейфа накладные и кладу перед ним на стол. – Нужно оформить задним числом, пока сроки не вышли.

– Ой, Лен, ты чего? – разнылся Афанасьев. – Мы же уже все свернули. Сама понимаешь…

– Костя, давай не будем? – сморщилась я.

– Нет, Елена Павловна, – развел руками Константин. – Ничем не могу помочь!

– Да ты охренел что ли? – стукнула я кулаком по столу, да так, что Афанасьев на стуле подскочил. Я поднялась из кресла и уперевшись в стол руками нависла над мужиком. – Совсем добра не помнишь, наглая рожа?

– Лена, Лена… – попытался успокоить меня Костя.

– Чтобы к обеду все чин-чинарем было! Чтобы комарик носика не подточил! – придвигаю бумаги ближе к нему. – Иначе комиссия повторная к тебе на объект припрется! Сегодня же! Посмотрим, как ты дом свой кривой сдашь!

– Я уже сдал! – ухмыльнулся Афанасьев.

– А я трахаюсь с Ибрагимовым (председатель комиссии)! Мне его даже уговаривать не придется!

– Хм, ладно! Понял!

Костя сгреб бумаги в портфель и поднялся на ноги.

– До свидания, Елена Павловна! – расшаркался он. – Посмотрим, как вы свой дом сдадите! Там заместо Ибрагимова будет Полозняк!

– На электронку доки скинь! – бросила я ему на прощание. – Я уже начинаю ждать!

Костя ушел, а я плюхнулась обратно в кресло, решая, чем заняться дальше. Надо Козлова к себе вызвать, а я не могу. Не могу его даже видеть, даже думать о нем не могу!

Что же делать?

Кое-как дождалась обеда. Надо решить вопрос с Козловым сегодня же, иначе увольняться придется.

Набравшись смелости, я пошла к нему в кабинет.

Он изучал какие-то бумажки, но стоило мне войти, он поднялся из-за стола и подошел ко мне. Встал так близко, что я почувствовала запах его парфюма. Голова закружилась от этого запаха, а ноги перестали слушаться. Козлов стоял и молчал, глядя на меня сверху вниз. Чего он молчит?

А, ну, да! Это же я к нему приперлась.

– Обед уже, – чуть дыша, сказала я. – Хотела тебя на обед пригласить.

– Приглашай, – совершенно спокойно ответил Богдан.

– Приглашаю тебя на обед, – промямлила я, все еще не глядя на него. – Богдан Алексеевич, – добавила я.

Он вернулся к столу за телефоном и бумажником, и мы спустились в кафе, находящееся на первом этаже нашего здания.

За все время мы не сказали друг другу ни слова, а я по-прежнему не могла посмотреть на мужчину. Он не ухмылялся, как вчера, не смотрел на меня косо, не издевался надо мной, но я чувствовала себя неловко.

Испанский стыд – вот что я чувствовала на самом деле. И стыднее мне в жизни не было. Так не может больше продолжаться!

Мы сели за свободный столик, и я огляделась по сторонам, заметив несколько наших сотрудников в этом же кафе. Со стороны мы выглядели, как обычные босс и подчиненный. Просто коллеги, которые решили перекусить за одним столом. Но внутри меня было столько страха, нервозности и напряжения, что аппетита не было совсем.

Мы с Козловым заказали по бизнес ланчу, и за столом нависла неловкая пауза.

– Ты хотела поговорить? – первым начал Богдан, видя, что я не решаюсь.

– Да, – собралась я и наконец-то посмотрела на его лицо. – Понимаешь, Богдан, то, что вчера случилось… Это было ошибкой. Я сожалею…

Я замолчала, думая, как бы поделикатнее сказать Козлову то, что я решила. Он очень вспыльчивым и нервным вчера был. Сегодня новости тоже не из приятных, но это с какой стороны посмотреть.

– И? – поторопил меня мужчина.

– Я решила вопрос с недостачей на объекте, а посему ты свободен!

– Спасибо! – пожал плечами Богдан. – Я знал, что ты не дура.

– Ты поэтому так лестно выразился обо мне на совещании?

– Я так сказал, потому что на самом деле так считаю! Лена, ты замечательный руководитель! Если мы забудем то, что вчера случилось, то прекрасно сработаемся.

– Не сработаемся, Богдан! Я не могу с тобой работать! Я хочу, чтобы ты уволился!

БОГДАН

Овечкина сегодня принарядилась, подкрасилась. Для меня старалась? Приятно удивлён!

А ничего такая! Симпатишная!

Грудь ее шикарная мне покоя не давала. Ну, не мог я не смотреть на аппетитные сиси, туго обтянутые скучным платьем. Я-то знал, какие они там, под одеждой.

Видел.

Булочка топлес не загорает? Стесняшка. Не показывает всем подряд свои сочные дыни, обласканные солнышком. Соски небольшие, аккуратные, задорно торчащие, манящие…

Жалко, что я руками титьки ее не потрогал, хотя и очень хотел. Не сомневаюсь, что эта грудь перекатывается в руках так славно, что лучше и не придумаешь.

Другие мужики, между прочим, зырили на холмы Елены Павловны, с не меньшим интересом, чем я. Но она как будто бы и не замечала этого.

Булочка вообще вела себя странно. На меня почти не смотрела. Куда делся этот ее высокомерный, собственнический взгляд? Сидит моя начальница, молчит, как в рот воды набрала. Язык проглотила вместе с моей спермой?

Глянул на ее ротик, аккуратно помадой подкрашенный, и хер напрягся под столом. Нет, уж! Никаких фантазий больше, насчет этой дамочки!

Раз меня до сих пор не посадили, после совещания я пошел работать дальше. Все ждал, что Овечкина меня к себе вызовет, но она меня и тут удивила – сама пришла, на обед позвала.

Сейчас расскажет, по каким дням мы будем с ней трахаться? Уже, поди, и график набросала и позы распределила? Вопросы подготовила к знатоку семейной жизни? Так чего блокнот не захватила? Я думал, она скрупулезно будет записывать за мной, а потом заучивать дома в одиночестве.

Надо будет у Тамары разузнать, с кем Булочка живет. Детей у нее, как я понял, нет. Может быть с родителями? Сорок кошек завела уже? Или еще не на столько она отчаялась мужичка себе захомутать?

Настолько, настолько, раз пустилась во все тяжкие на старости лет. Вроде взрослая баба, а в голове – полный фарш. Это от недотраха? Не поверю, что она ни с кем не мутит. Любовник-то хотя бы есть? Овечкина поэтому вчера призналась, что в постели у нее с мужиками проблемы?

Скоро все выясним. Мне нужно знать об этой идиотке, как можно больше, чтобы сюрпризов не было, чтобы знать, чего от нее ждать.

А вот вам, пожалуйста!

– Я хочу, чтобы ты уволился, – заявила мне Елена Павловна и покраснела.

Все правильно, такое вслух произносить – это на самом деле стыдно. Сначала отсосала мужику, потом уволила. Клеопатра, ты ли это?

– Скажи сначала, как ты вопрос с пропажей зарешала? – на всякий случай подстраховался я. Вдруг врет? Блефует?

– Афанасьев уже скинул мне документы на почту, а я тебе переслала, – ответила Елена Павловна. – Это он меня выручил по старой дружбе.

– Хорошо, – немного выдохнул я, но информацию еще не мешало бы проверить. – А чего это ты меня выгнать решила?

Я прекрасно понимал ЧЕГО, встал я у нее поперек горла членом своим. Черт, так и знал, что перегнул я вчера с этим минетом. Надо как-то ее теперь убедить, что ничего такого страшного не случилось.

– Мне теперь некомфортно с тобой работать, – смущенно сказала Овечкина, нервно комкая салфетку на столе.

– А ты как себе все представляла? Твоя идея была вообще-то! – напомнил я.

– И теперь я жалею…

– Я тоже жалею! Но увольняться из-за твоего некомфорта я не собираюсь! Я понятно выразился?

– Я тебе житья не дам, Москвиченок! – зашипела на меня женщина. От ее смущения и робости не осталось и следа. Ее как будто подменили. – Будешь пахать, как Папа Карло!

– Да насрать! – рассмеялся я. – Я свою работу знаю и люблю!

– Да ты…

– Все, умолкни! – рявкнул я на нее, да так, что на нас люди за соседними столами начали оборачиваться.

– Не разговаривай так со мной! – обиделась Булочка.

Уф! Надулась! Щас щеки лопнут! И ведь она искренее считает, что только ей позволено разговаривать с людьми так, как она хочет!

– А то что?

Сука, как же она меня взбесила опять, словами не передать! Она реально дура? Думает, что вот так вот, ее левая нога захотела, и я заявление писать побежал? Серьезный случай, скажу я вам!

Что же мне придумать, чтобы она от меня отцепилась? Что же, что же…

Один у меня компромат на нее. Не по-джентльменски это, грязно и нечестно, но придется им и припугнуть.

– В общем так, Елена Павловна! Если ты будешь мне палки в колеса совать, мы с тобой далеко не уедем! Ты мне уже, сучка, насолила, будь здоров! Мое терпение не безграничное! Будешь еще вякать в мою сторону, не по делу, я всей конторке вашей видео разошлю, как ты на коленях передо мной ползаешь!

– Что-о-о? – видели бы вы ее глаза! – Какое еще видео?

– Такое! Ты сама знаешь, какое! Я снял на телефон наши игрища. Не полностью, конечно, но там все прекрасно видно!

– Ты врешь! – чуть не плача заявила Булочка.

Конечно же я врал! Как сука последняя! Но она все равно весь процесс с закрытыми глазами провозилась, как она узнает, что нет?

Низко было шантажировать женщину с должностью ТАКИМ, но мне деваться было некуда. Все мое благородство вчера Наташке досталось!

– Козел! – в сердцах выпалила Булочка.

Я думал, она сейчас даст мне по роже, развернется и уйдет из кафе, но официант очень вовремя принес наш заказ.

Елена Павловна взглянула на еду, вздохнула и осталась сидеть на месте.

Мы начали есть, время от времени бросая друг на друга испепеляющие взгляды. К окончанию трапезы Елена Павловна так и не придумала, чем бить мой вымышленный козырь, иначе уже бы высказалась об этом в своей фирменной манере.

К нам снова подошел официант с терминалом для оплаты в руках, и я вытащил бумажник, чтобы рассчитаться за обед. Хоть денег у меня осталось и немного, заплатить за даму, я был все еще в состоянии.

– Я сама за себя заплачу! – очнулась Булочка.

– Нет! – коротко отрезал я, вынимая карту из бумажника.

– Да! – продолжила спорить она. – Ты не мой мужик, чтобы за меня платить! – со злостью выплюнула она.

– Да, и, слава богу! – усмехнулся я, но Овечкина уже вытащила свою карту тоже. – Что ж, – сдался я и поднялся из-за стола. – Если ты такая принципиальная и самодостаточная леди, за меня тогда тоже заплати по-братски?

– Без проблем! – уперлась рогом женщина.

– Я тогда, пожалуй, еще с собой кофе возьму, раз ты башляешь! Включите, пожалуйста, один капучино в наш счет! – обратился я к официанту.

6

ЛЕНА

Не прокатило с его увольнением. Что ж…

Как мужик, Козлов нравился мне все больше и больше. Подленько, конечно, интимные видео снимать, а потом еще и шантажировать этим, но, безусловно, яйца у него имеются. Черт, я же сама и видела эти самые яйца. Так близко, что ближе некуда.

Что же мне теперь делать? Придется работать с ним и дальше. Или самой уволиться.

Нет, уходить из фирмы никак нельзя. Я же без пяти минут генеральный директор!

Вот, что значит мешать работу и личное. Ни того, ни другого. Мало того, что на личном я не продвинулась ни на миллиметр, так еще и работать теперь не могу – только про Москвиченка и думаю.

После того, как у меня прошел обеденный шок, я немного успокоилась. Походила по кабинету туда-сюда, потом обратно…

Что ж за фрукт мне такой попался? Крепкий орешек! Ничего, я найду на него управу! Не было еще такого, чтобы мужик под меня не подмялся!

А что до его угоз…

Ну, ладно, допустим, взяла я в рот у своего зама, и что? Подумаешь! Что мне за это будет, кроме увольнения и позора? Ничего. Слишком сильно я этой должностью дорожу. Такие места на дороге не валяются, но кто ищет, тот находит. Пойду к конкурентам прорабом, в конце-то концов. Ничего зазорного в этом не вижу. Мне пока что не полтос. Я еще молода и полна энергии. В этой фирме выслужилась, что я в другой не смогу?

А Козлова надо проучить, чтобы не смел мне угрожать. Шантажировать его было больше нечем, поэтому осталось только мелочно пакостить.

Я села за стол и подняла трубку стационарного телефона.

– Тома, соедини меня с начальником нашей общаги, – попросила я.

Ровно через две минуты Москвиченок остался без крыши над головой. Пусть идет, куда хочет: в гостиницу, под мост, хату снимает. Мне вообще все равно.

Будет знать, как со мной связываться, козел!

Домой я приехала довольная собой до безобразия. Москвиченок уже тоже должен был к этому времени добраться до общаги. Ему, наверняка, уже сообщили, что его выселили? Вещички пакует?

Я достала бутылочку белого вина, нажарила себе куриных окорочков, зажгла ароматические свечи, масочку наложила на лицо. Села у телевизора, обняла кота – релакс полный!

До чего же хорошо, господи!

Не успела я винишка хлебнуть – позвонили в дверь. Я никого не ждала, поэтому очень удивилась. Помчалась маску сначала смывать. В дверь снова позвонили, затем еще и еще.

Да кто там такой нетерпеливый и настойчивый? Я наспех умылась и рванула к двери, готовая обложить трехэтажным матом того, кто трезвонил за дверью, как больной.

Я так была зла, что даже в глазок не глянула, а надо было, потому что за дверью стоял Козлов собственной персоной, а рядом с ним огроменный чемоданище!

Чего ему, интересно, надо?

– Добрый вечер! – поздоровался он и, отпихнув меня в сторону, ввалился в мою квартиру, с грохотом волоча за собой чемодан.

Я не послала его сразу, потому что охренела от такой наглости. Пока я хлопала глазами, запахивая посильнее свой халатик, мужчина уже разулся и снял с себя пиджак, который бросил в меня. Я вцепилась во вкуснопахнущую мужским парфюмом одежку, да так и стояла посреди коридора, прижимая ее к груди.

Не говоря ни слова, Богдан неторопливо прошелся по моей квартире. Сначала в гостиную, а затем на кухню, заглянув по пути в мою спальню.

– Нормально, мне нравится! – совершенно спокойно сказал он, вернувшись к входной двери, которая была все еще нарастопашку.

Он захлопнул ее, и тут я очнулась.

– Ты что тут забыл? – всунула я ему в руки его пиджак обратно. – Ты что себе позволяешь?

– Это ты что себе позволяешь? – повысил на меня голос мужчина. – Ты думала, я не догадаюсь, чьими молитвами меня из общаги поперли?

– Это не мои проблемы! – возмутилась я.

– Теперь твои! Потому что жить я теперь собираюсь именно здесь! С тобой!

– Нет! Это невозможно! Я…

– Да, Булочка! Ты же хотела мужа? Переходим сразу к практике! – рассмеялся Козлов. – Вот, пришел твой мужик с работы! – показал он руками на себя. – Встречай, родная!

– Лена, ну что ты встала, как истукан! – упрекнул меня Богдан. – Я есть хочу! Давай живее!

Он всунул мне в руки обратно свой пиджак и пошел в ванную, закатывая на ходу рукава своей сорочки. Дверь за ним закрылась, и послышался шум льющейся воды.

Мамочки, это что же это делается? Первой мыслью было позвонить в полицию. Пусть выгонят его отсюда к чертовой бабушке, и протокол на него составят.

Да, так и надо поступить!

Я помчалась в спальню за своим мобильником. Схватила его, села на кровать. Отдышалась. В руках у меня все еще был пиджак Козлова. Я смотрела на него с минуту, а потом поднесла к лицу и понюхала.

Черт, у меня дома живой мужик! Самый что ни на есть настоящий! Красивый, умный и вроде бы воспитанный! С яйцами!

Оставить его себе? Попробовать, как я и хотела? Потренироваться на нем? Потрахаться уже, в конце-то концов, с нормальным членом!

Мне уже терять нечего. Я минет этот в жизни не забуду! И работа моя на волоске висит из-за Москвиченка. Давай, Елена Павловна! Это когда это ты такой нерешительной стала?

Я отбросила в сторону телефон и мужской пиджак, поправила на груди халат, чуть приоткрывая ложбинку между грудей и пошла обратно в коридор ждать своего мужа самозванца.

Козлов вышел довольно быстро.

– Где мой ужин? – даже не взглянув на меня, он отправился на кухню.

– Там, – указала я ему в сторону гостиной.

Богдан метнулся туда, а я следом, прихватив с собой еще один бокал для вина и столовые приборы.

Боже, у нас сегодня, наверное, уже будет секс! Это просто невероятно!

Когда я пришла в гостиную, Козлов уже во всю уплетал окорочка, запивая их вином из моего бокала. И канал на телевизоре переключил. Я растерянно составила на журнальный столик все, что держала в руках, и хотела присесть рядом с мужчиной, но он не позволил этого сделать.

– Иди, милая, разбери пока мой чемодан, – распорядился он. – Постирай там, если что грязное… Думаю, сама разберешься!

– Я вообще-то ужинала! – напомнила я скорее себе, чем ему.

– Перекуси чем-нибудь другим, – предложил мужчина и придвинул ближе к себе тарелку с курицей, как будто бы я намеревалась ее отобрать. – С сегодняшнего дня ты на диете!

Краска бросилась мне в лицо. Да как он смеет?

– Это с какого такого перепугу? – набросилась я на Богдана.

– С такого! – усмехнулся он, обсасывая куриную косточку. – Если хочешь со мной спать, придется похудеть! Я центнер ебать не собираюсь!

Я еще больше охренела от такой наглости. Я реально НАСТОЛЬКО толстая?

– Я вешу 70 килограмм! – сквозь зубы процедила я, чуть убавив свой реальный вес на два кило. – И вообще, ты слышал, что такое бодипозитив? Я нравлюсь себе такой, какая я есть!

– Вот и трахайся тогда со своим бодипозитивом! – заржал Богдан. – А я не собираюсь! Мне и минета будет достаточно! Обойдусь!

– Как? Опять? Еще?

– Будешь сосать, Булочка, пока не научишься! То, что было вчера никуда не годится! – Богдан разочарованно покачал головой. Я стояла, как обосраная, не зная, что ему возразить. – Раздевайся, Лена! – приказал Богдан.

– Зачем? Если ты со мной не собираешься…

Я вцепилась в горловину халата двумя руками, как будто боялась, что он сам с меня соскользнет.

– Просто. Можешь, просто так раздеться?

– Нет, – сказала я и посильнее запахнула на себе халат.

– А знаешь почему? Потому что ты стоишь сейчас и бессовестно заливаешь мне тут про свой бодипозитив! Если бы ты нравилась себе такой какая ты есть, то уже стояла бы передо мной голенькая и собой довольная! Но ты стесняешься своего тела…

Этот козел был прав! Как же он был прав! От этого легче не стало. Я изо всех сил старалась оставаться на месте и не убежать прочь.

– Это же ты? – мужчина показал вилкой на мое фото на стене прошлогодней давности. – Вот она красотка! Вот с ней бы я покувыркался!

Я не выдержала. Вышла из комнаты, давясь слезами. Так обидно мне было. Пока разбирала ненавистный чемодан, наревелась всласть. Закинула грязные мужские рубашки и футболки в стирку, размышляя о том, какая же я жалкая.

Козлов нашел меня в ванной.

– Не плачь, Булочка! – ласково сказал он и обнял меня со спины, отчего я разревелась пуще прежнего. – Потом мне спасибо скажешь!

– Перестань называть меня Булочкой! – всхлипнула я еще горше.

– Перестану, когда слово Москвиченок забудешь! – пообещал Козлов. – Он развернул меня к себе и прижал мою голову к своей груди. – Ну, все, Лен, не реви! – Он погладил меня по спине и чмокнул в висок. Я стояла, как деревянная, не зная, как себя вести, как реагировать, как быть. – Давай, выходи, я хочу помыться, – тут же вытолкал меня из ванной Богдан. – Спасибо за ужин! Было вкусно! – крикнул он мне в спину и захлопнул дверь.

БОГДАН

Вот уж, действительно, наглость – второе счастье, а лучшая защита – нападение!

Убрал я Бульдозер в два счета! Заглох он пока что.

Одно мне покоя не давало, что обидел я ее сильно своим замечанием про лишний вес. Нельзя так с женщинами грубо. Я бы мог тактично ей намекнуть за спорт, но меня понесло.

Расплакалась бедняжка! Ох, прям не знаю, что и делать с ней. Нет, я знаю, конечно, раз она меня сразу не выгнала, значит, пока что, буду у нее тусить и пользоваться всеми привилегиями мужа. Пожрать есть, крыша над головой тоже. Вон, вещички мои стираются!

Что мне еще надо?

Булочку надо чем-то обнадежить хорошим. Она же на исполнение супружеского долга рассчитывает? Не пойдет только один кнут. А пряничка ей нельзя, раз я ее сам же на диету посадил. Прянички я ей только пообещать могу.

С Овечкиной, главное, не перегибать, выставит меня за порог и глазом не моргнет. Тут нужно подумать, как так изощренно издеваться над ней, чтобы мне в обратку не прилетело. Перевоспитывать девку поздно, но пока она послушно, скрипя зубами, терпит, пользоваться можно и даже нужно.

Когда я вышел из душа, Лена сидела в спальне на кровати в обнимку с рыжим котом. Больше кошек в квартире я не заметил. Это хорошо. Я животных в квартире не очень… Был бы дом – пожалуйста. Кошка ловит мышей, собака усадьбу сторожит, а в квартире что? Баловство одно. И шерсть кругом.

Овечкина бросила на меня косой взгляд и снова опустила глаза. Я присел рядом, отнимая у нее кота.

– Как зовут? – спросил я, осторожно поглаживая рыжий комок.

– Маркиз, – тихо ответила Лена. – На стройке в прошлом году подобрала.

Доброе у нее сердце. Для кошек, по крайней мере.

– Ну, что успокоилась?

– Нет, – честно призналась Лена. – Мне с тобой сложно!

– Ничего, Булочка, привыкнешь. Я не всегда такой паскуда, но бывает. Как у всех.

– И что, Богдан, насколько сильно мне нужно похудеть? – теребя поясок на халате, спросила женщина. – Мне нужна конкретика! Четко поставленная задача, а не голые слова.

– Пять кило для начала, – окинул я ее пышную фигуру взглядом. – Дальше видно будет…

– Пять кило будет достаточно для…

Лена смутилась и замолчала. Она даже слово «секс» произнести не может? Вот это закомплексованность у девочки! А с виду баба-гром! Не терпится со мной переспать! Я себя прямо альфачем почувствовал.

– Достаточно! – успокоил я Булочку, и она облегченно вздохнула.

Я был рад, что она смирилась с тем, что ей не помешало бы схуднуть малёха. Значит, заставлять ее не придется. Но и трахать ее нельзя. Свое слово тоже придется держать. Пока не шибко-то и хочется на нее залазить…

– Я тебе помогу, Лен, – пообещал я. – Позанимаюсь с тобой!

– Ладно, – обреченно вздохнула она снова. – А где ты будешь спать?

– А ты где спишь? – задал я встречный вопрос.

– Здесь…

– Значит, и я здесь. Муж с женой должны спать в одной постели. Всегда.

– Но мы же… Ты же… Не по правде!

– Ну, хочешь, я на диван пойду?

– Нет. Не хочу! Просто… Черт, я не думала, что…

– Ты что, меня боишься? – сказал я очевидное.

– Пф! Еще чего! – взбодрилась женщина и расправила ссутуленную спину. – Конечно, нет!

– Лен, все! Смирись! Я здесь, с тобой! И я ни-ку-да не съеду, пока мой контракт не закончится! Хоть убейся! Но я бы на твоем месте не тратил время попусту! Вот он я весь в твоем распоряжении! Почти! – намекнул я на нашу договоренность о похудении и сексе. – Все, что от меня потребуется, как от мужика я готов выполнить, но ты должна стараться, Лена! Стараться, как никогда в жизни не старалась! Ты же понимаешь, что с таким характером на работе хорошо. НЕ ДОМА!

– Да что не так с моим характером? – в отчаянии воскликнула Булочка.

– Мужчина главный в семье. Не ты. Или ты это примешь, или будешь командовать только Маркизом. Прежде, чем руководить мужчиной, научись ему подчиняться.

– Хочешь, чтобы я на задних лапках перед тобой бегала?

Хоспади! Она даже элементарного понять не может! Словами ей не объяснишь, тут практика нужна, да побольше. Хорошо, что я к ней переехал. Как альфонс последний, конечно, но все на благо Бульдозера!

– Если надо будет, Лена, будешь! И на задних, и на передних, и на раскоряку, и раком встанешь! А если не сможешь быть женой – сама женись! У лесбиянок тоже не все так плохо!

Я всучил ей обратно Маркиза и ушел в гостиную. Спать рано, посмотрю пока телек. А Булочка пусть посидит в тишине и подумает, как ей быть дальше.

7

БОГДАН

Ложимся спать.

Булочка сорочку кружевную нацепила. Ходит вокруг кровати, мнется. Не ложится. На меня даже не смотрит. Глазки в пол, красная, как помидор. Как девочка, ей-богу! Тоже мне, роковая женщина, блять!

Я трусы не стал снимать, на всякий случай! Лег спать в них. Рано еще портки скидывать. Тут у нас обмороки намечаются. Грохнется об пол девка, я ее один не подыму!

Лежу, изо всех сил стараясь не заржать. Если я ее снова обсмею, она же еще раз обидится? Реветь начнет? Мне такого не надо!

Я женских слез не выношу! Потешаться над Овечкиной – это одно, а видеть, как она плачет горькими слезами – это совсем другое. Такие сильные и волевые женщины, как Лена, не разводят сырость из-за всякой херни, если уж они ревут, значит, случилась трагедия. И я прекрасно понимал, что расшевелил внутри нее этот ее комплекс по поводу ее внешности и неуверенности в себе, как женщины.

Вытащил я наружу не только это, но и ее ранимость. Из-за того, что все пошло между нами по кривой, Булочка растерялась и теперь не знала, куда себя деть.

Вот, что значит, выпустить вожжи из рук. Если бы нашим с ней сексом командовал Бульдозер, она бы так скромно себя не вела, не тушевалась бы от неизвестности. Принуждала бы меня к сношению, как миленького.

Как, интересно, можно мужчину насильно заставить сексом заняться? Если у мужика не встал, то никак! Хоть запугивай его, хоть уговаривай, ничего не поможет, только хуже будет. Поэтому и статьи такой уголовной нет. Изнасиловать можно только женщину. Вот и как эта дурында себе это представляла?

Напугал я ее, конечно. Оно может и на пользу в сложившейся ситуации, только не хочу я так. Не должна Лена меня бояться. Что я, абьюзер какой? Я вообще сам себя считал спокойным и уравновешенным человеком. Я привык решать споры и проблемы тактично, вдумчиво. Для меня голос повысить на другого человека – это нонсенс!

Все она! Я пока не мог определиться, чего во мне было больше: злости на нее или жалости к ней. Несчастная она, вот и натворила от отчаяния хрен пойми чего.

Мне разглядывать женщину ни что не мешало. Я не стеснительный. Хороша, сучка! Жопа тяжеловата, талию еле видно, зато «верх» просто загляденье! Грудь через сорочку хорошо просматривается. Стоячая! Упругая! М-м-м!

– Дорогая, ты ложиться собираешься? – тороплю я стесняшку.

– А? Да! Сейчас!

Лена гасит свет и ложится на самый краешек, естественно, подальше от меня! И отворачивается!

Так не пойдет! Как мы с ней сексом будем заниматься? Через заслонку?

Придвигаюсь ближе, уверенно обнимаю ее за бочек, прижимаюсь пахом к ее попке. Трусь им, устраиваясь удобнее, утыкаюсь лицом в ее волосы, вкусно пахнущие шампунем, и облегченно вздыхаю. Охренительно! Так можно и перезимовать!

Отрубаюсь моментально! Сплю без сновидений!

А вот просыпаюсь беспокойно, от жуткого стояка! Вздыхаю, поворачиваясь на бок, и меня окутывает сладким женским запахом. Откуда в моей постели такой дивный, яркий и чувственный аромат? Отголосок сна?

Спросонья не сразу соображаю, где нахожусь. Потом до меня доходит, где я, кто я, и куда, в какую сторону своим стояком тыкаться.

Нащупываю на тумбочке свой мобильник, смотрю на время. Есть еще минут двадцать у меня. У нас обоих.

– Лен, – шепчу я в ухо Овечкиной.

Та испуганно подрывается на постели, как будто тоже понять не может, что происходит. Забыла, что мужик в доме появился? И такое бывает!

– Лен, я минетик хочу! – еле сдерживая улыбку, продолжаю я шептать своей новоиспеченной женушке.

– Что? – моментально просыпается та и натягивает на себя одеяло, чтобы прикрыться от моего любопытного взгляда. – Ты с ума сошел? Прямо сейчас?

– Да, милая, давай! Хочу твой сладкий ротик, сил уже нет!

Беру ее за шейку и начинаю тыкать лицом в свой возбужденный пах. Булочка сонно мнется, но не долго. Тянется рукой к резинке моих трусов. У меня от предвкушения все там задергалось, зашевелилось.

Лена становится на колени между моих ног и стягивает с меня трусы. Вот, умница! Вот это другое дело! Она отбрасывает волосы за спину и уже без подсказок берет мой член в рот!

Уф! Я не могу сдержать стон блаженства. Сосет, Булочка, все так же потрясающе хреново, но сегодня я бы поставил ей пятерку за старание! Носик свой курносый уже не воротит!

– Полижи яички! – накидываю я ей по ходу дела. – Умница, Лена! Смелее! – подбадриваю я ее, когда она послушно выполняет мою просьбу, приводя меня этим в еще больший экстаз.

Тянусь руками к ее груди, просовываю ладони под кружево сорочки и начинаю играться с титями с еще большим удовольствием. В следующий раз мой член непременно побывает между ними, в этой сладкой ложбинке! Вот, где будет зрелище!

По утрам я кончаю быстро, поэтому Булочка справилась еще до того, как прозвенел мой будильник. И ее тоже. Даже хорошо, что мы будем просыпаться одновременно.

Женщина проглатывает мою сперму, как я ее учил, и тут же убегает в ванную, стыдливо прикрывая сорочкой и руками грудь. Дурочка!

Шикарное начало дня!

Овечкина в ванной торчала довольно долго. Я уже начал беспокоиться, не случилось ли чего. Ревет опять? Я вроде сегодня не грубил?

Но нет, вышла уже нафуфыренная с прической и макияжем. Можно и мне себя в порядок привести.

– Богдан, ты завтракаешь? – окликнула меня Лена из кухни.

– Да, дорогая, кашу свари, пожалуйста, овсяную! И себе тоже! И обед мне с собой собери! У меня денег нет на ресторан! – бросил я ей и отправился в душ.

Бля, зашибись я устроился! Елена Павловна меня еще и до офиса подбросит? Нам же в одну сторону?

Пока моя женушка кашеварила, я открыл холодильник, инспектируя содержимое. У нас же раздельное питание теперь? Я быстро пораскидал все, что было внутри, по полкам и подозвал худеющую хозяйку к холодильнику.

– Вот, Булочка, смотри! Это моя полка, – показываю я на верхнюю. Туда я сложил все самое вкусное и калорийное. – А это твоя! – опускаюсь ниже. Так уж вышло, что остался на ней кусочек сыра, яйца и огурец. – Смотри, не перепутай!

– Не перепутаю, – прошипела со злостью Лена. – Если с голоду не сдохну!

– Не сдохнешь! Не волнуйся! Я сегодня напишу тебе, что мне варить, а что тебе.

– За меня не волнуйся, милый! – все так же злобно сказала женщина. – Сама разберусь!

– Просто я шарю за диету, – развел я руками. – Могу помочь!

Лена ничего не ответила и наложила нам с ней каши.

Завтракали мы молча. Булочка злилась, я кайфовал!

На работу ехали так же. Радио слушали.

– Иди ты первый, – сказала мне Овечкина, когда мы припарковались у офисного здания.

– Боишься, что нас вместе увидят? – догадался я. – Да всем насрать, Лен!

Бульдозер промолчала, но глянула на меня так, что меня из машины, как ветром сдуло!

ЛЕНА

С возрастом все труднее и труднее что-то поменять. Неважно что: привычки, прическу, машину, гардероб, работу, место жительства, мужчину.

Самые глупые, порой нелепые и ненужные, но привычные вещи становятся такими родными, дорогими, любимыми, что ты никак не можешь решиться с ними расстаться, а если и наберешься смелости вынести, например, сумочку на помойку, то после непременно жалеешь о ней, скучаешь. Там же был очень удобный кармашек для помады. А больше такие сумки же не попадались. А в новой сумке все не то. И только к ней привыкнешь найдешь в ней плюсы, как она уже износится или из моды выйдет.

В молодости я за собой такой тяги к привычному не замечала.

В восемнадцать порвешь колготки… Ну, порвала и порвала. Плевать. И не смотрит никто на тебя. А если и посмотрит? Что же теперь удавиться мне этими колготками? Идешь по улице и чувствуешь себя замечательно.