Читать книгу Анатолий Кучерена. Адвокат и бренд - Е. Додолев - Страница 13

Шоу-бизнес временами

– У меня первый вопрос вот какой: 90 процентов всех бесед с Кучереной, что можно найти в сети, посвящены Сноудену: вообще достало, что спрашивают все время про него?

– Да, нет, я уже с этим смирился. Первое время я немножко был в замешательстве, особенно когда я только взялся за это дело, и когда у меня было 448 звонков пропущенных только.

При том, что мы с помощником вдвоем были на телефонах.

И я уж не знаю, сколько было принято звонков.

И кстати, по сегодняшний день периодически звонят, периодически интересуются его судьбой, и как он здесь живет.

– Ну, я так понимаю, что идея с фильмом Оливера Стоуна, она по-прежнему в силе или нет?

– Да не то, что идея. Мы уже воплотили это в жизнь.

Мы уже фильм сняли. У нас сейчас монтаж идет. И мы планировали, что где-то в декабре-месяце выйдет фильм, но перенесли на следующий год.

– На 2016-й?

– На 16-й год перенесли, да. Поэтому я счастливый человек. Я написал книгу. Оливер Стоун купил права на книгу.

Дальше, я присутствовал на съемочной площадке.

Казалось бы, где адвокатура, и где Голливуд?

– Адвокатура к шоу-бизнесу, я считаю, очень близка, учитывая, что адвокат, он выступает, и его задача – произвести впечатление на публику: и на присяжных, и на публику, и на судью тоже.

– Но я не думаю, что сложилось мнение, что мы артисты или актеры.

– Я считаю, что на самом деле и политика – это тоже шоу-бизнес, и адвокатура.

Совесть & закон

В ночь со 2 на 3 июля 1998 года Лев Рохлин был найден убитым на собственной даче: по версии следствия спящего генерала застрелила его жена, Тамара. Бытует теория, согласно которой Рохлин готовил заговор с целью свержения Ельцина и установления военной диктатуры и поэтому был устранен спецслужбами.

– Там успешно все закончилось, когда она обратилась к вам?

– Я непосредственно осуществлял защиту в суде, в судебном процессе. Поэтому там даже у меня не было возможности уйти в другую комнату. Потому что когда Тамара Павловна пришла ко мне и очень слезно просила, чтобы я взял ее, я, честно говоря, даже не думал. Я сразу согласился.

– А есть такой человек, даже не из ныне живущих, не обязательно вообще, может быть в какой-то исторической ретроспективе, которого Кучерена не взялся бы защищать ни при каких условиях?

– Нет таких. Дело в том, что, наверное, телезритель должен понимать, что речь идет о защите человека. Мы не говорим о том, какое решение, какой приговор вынесет суд. Человек, оказавшись в сложной жизненной ситуации, оступившись, нарушил закон. Но это не значит, что на человека надо одеть кандалы и отправить его в Сибирь.

Профессия адвоката, пожалуй, самая «противоречивая» из всех юридических специальностей. Потому что, с одной стороны, она связана с защитой униженных и оскорбленных, а с другой – адвокат – это человек, который умело манипулирует ничего не видящей Фемидой.

Вот перед вами сидит представитель российской адвокатуры. И кто бы что ни говорил, в любом случае те действия, которые я совершаю как адвокат, представляя интересы человека в суде, на стадии следствия, в любом случае я ограничен исключительно рамками закона. Безусловно, вы же можете мне задавать вопрос: а мораль, а совесть?

– Да. А мораль? А совесть?

Кучерена написал однажды: «Разумеется, советский вариант не лишен недостатков, ибо человек должен быть свободен от ограничений, но избыток свободы – это то же самое рабство».

– Что касается морали, это все остается на совести конкретного человека: судьи, адвоката, прокурора, следователя.

Понятно, что существуют определенные хитрые приемы. И когда человек, оказывается в сложной жизненной ситуации, я бы так сказал, в психотравмирующей ситуации, ему очень сложно иногда понять, что с ним происходит. И когда ему, с одной стороны оперуполномоченный, с другой стороны прокурор, говорят о том, что надо признаться, надо сказать вот так вот… И если человек, не прибегнув к квалифицированным услугам адвоката, соглашается с этим, тогда начинается действительно очень тернистый сложный путь у этого человека.

Потому что не важно, кто придет – Генри Резник, Падва, Кучерена – не важно, кто. Невозможно что-либо изменить. Потому что, как правило, нам говорят: «Слушайте, так он же сам написал». А человек говорит: «А мне куда деваться? Если мне сказали, что если я это не подпишу, мне не изменят меру пресечения на иную, другую, например, подписка о невыезде. А куда мне деваться? Я же ведь нахожусь в следственном изоляторе».

Понимаете, такие уловки бывают. Но, слава Богу, что в последнее время меньше таких уловок.

– «Последнее время» – это мы про какой период говорим?

– Я беру период 5-летней давности, вот так вот.

Я должен сказать, что те же правоохранительные, они стараются сейчас все-таки более аккуратно действовать.

Пять лет назад (текст 2017 года – Е.Д & М.Л.) Кучерена утверждал, что поведение человека в первую очередь зависит не от обстоятельств, а от его морали, от того, насколько он крепок внутренне; сильный в моральном отношении человек никогда не преступит грани, как бы жизнь на него ни давила.

– Почему они стараются?

– Потому что все-таки общественность сегодня не дремлет. И мы видим, что иногда те или иные сюжеты, которые касаются прав и свобод гражданина, часто появляются в сети Интернет, на страницах наших газет. И любой оперативный работник прежде чем что-то сделать, наверное будет оглядываться: есть ли камера где-то, снимает ли кто-то на видео и так далее, и так далее. Это некий тормоз.

– А мне кажется, что власть имущие ничего не боятся. И как раз сейчас, с развитием блогосферы, есть действительно инструменты для того, чтобы это как-то доносить до широких масс, скажем так. Мне кажется, что – не знаю, как в других странах – но у нас в России человек боится только как бы своего сословия. То есть вот если он по понятиям ворует, но не больше, чем положено, то ему нечего бояться никаких разоблачений сетевых?