Читать книгу Мы были лжецами - Эмили Локхарт, Лорен Миракл, Э. Локхарт - Страница 20

Если погуглить «травма мозга», большинство сайтов подтвердят, что одно из последствий – выборочная амнезия. Когда мозг травмирован, пациенты редко теряют память. Они не могут вспомнить лишь, как получили травму.

Но я не хочу, чтобы люди знали о моем изъяне. Несмотря на все консультации, сканирования и таблетки.

Не хочу быть инвалидом в их глазах. Не хочу пить еще больше таблеток. Не хочу докторов и обеспокоенных учителей. Клянусь Богом, докторов с меня достаточно.

Вот что я помню из лета, когда произошел несчастный случай:

Как влюбилась в Гата, стоя у кухонной двери в Рэд Гейт.

Его розу для Ракель и мой вечер с бутылкой вина, когда я не находила себе места от гнева.

Напускное нормальное поведение. Приготовление мороженого. Игру в теннис.

Зефирный десерт и ярость Гата, когда мы велели ему заткнуться.

Плавание под луной.

Поцелуй с Гатом на чердаке.

Историю про «Крекер Джек» и помощь дедушке, когда он спускался по лестнице.

Качели, подвал, Периметр. Мы с Гатом лежим в обнимку.

Он видит, как я истекаю кровью. Задает вопросы. Перевязывает мои раны.

Остальное я не очень помню.

Я вижу руку Миррен, облупившийся золотой лак на ногтях, как она держит канистру с бензином для моторной лодки.

Мамочка, ее напряженное лицо, когда она спрашивает: «С черным жемчугом?»

Джонни, он идет вниз по лестнице Клермонта в лодочный сарай.

Дедушка, он держится за дерево, его лицо освещено светом костра.

И мы все, четверо Лжецов, смеемся так громко, что у нас кружится голова и почти тошнит. Но что нас так рассмешило? И где мы тогда были?

Я не знаю.

Раньше я спрашивала у мамы о тех подробностях лета-номер-пятнадцать, которые не помнила. Моя забывчивость пугала меня. Я хотела перестать пить таблетки, или попробовать новые, или сходить к другому доктору. Умоляла ее рассказать о том, что я забыла. А как-то поздней осенью – которую я провела, сдавая очередные анализы на смертельные болезни, – мамочка расплакалась.

– Ты спрашиваешь меня снова и снова. Но не запоминаешь, что я говорю!..

– Прости меня.

Она налила себе бокал вина.

– Ты начала задавать вопросы, когда очнулась в больнице. «Что произошло? Что стряслось?» Я все рассказала тебе, Каденс, и ты все правильно повторила. Но на следующий день ты спросила снова.

– Прости, – повторила я.

– И до сих пор спрашиваешь почти каждый день.

Это правда, я ничего не помню о несчастном случае. Не помню, что случилось до и после. Не помню приемы у врачей. Я знала, что они были, это было очевидно – мне же поставили диагноз и прописали таблетки, – но почти все лечение прошло мимо меня.

Я посмотрела на мамулю. На ее невыносимо обеспокоенное лицо, блестящие от слез глаза, вялый от алкоголя рот.

– Не спрашивай об этом больше, – сказала она. – Врачи считают, будет лучше, если ты вспомнишь сама.

Я заставила ее рассказать мне все в последний раз и записала ответ, чтобы прочитать его, когда захочется. Поэтому я и могу поведать вам о несчастном случае, когда я отправилась на ночное купание, о скалах, обморожении, проблемах с дыханием и неподтвержденной черепно-мозговой травме.

Больше я никогда не задавала ей вопросов. Мне многое неясно, но, по крайней мере, она перестала пить.