Читать книгу Психология неформального общения - Е. П. Ильин - Страница 19

Умиление – это сложное комплексное эмоциональное переживание, и дать однозначную и точную дефиницию этому переживанию затруднительно. «Умиление», «умильность» – слова, имеющие корень «мил», то есть «милый, нравящийся».

В Словаре русского языка С. И. Ожегова [121] «умиление – нежное чувство, возбуждаемое чем-нибудь трогательным». С. Л. Рубинштейн рассматривал умиление как растроганную радость. Однако у С. Аксакова встречается фраза, в которой передано не радостное, а скорее минорное настроение героя: «Я стоял долго и тихо, испытывая чувство грустного умиления»[13]. Н. В. Гоголь тоже очень своеобразно описал состояние человека, который умиляется: «В церкви когда запоет на крылосе – умиление неизобразимое! растаял бы, казалось, весь!»[14]

Сложность этого переживания нашла отражение и в понимании умиления богословами. Так, преподобный Иоанн Лествичник, говоря о «блаженной радостной печали умиления», пишет: «Размышляя о свойстве умиления, изумляюсь тому, каким образом плач и так называемая печаль заключают в себе радость и веселие…»[15]

В Словаре русских синонимов к слову «умильность» приводятся синонимы «сладкость», «елейность», «трогательность», «сладость» (у А. С. Пушкина, например: «Не могу выразить сладостного чувства, овладевшего мною в эту минуту. Я схватил ее руки и прильнул к ней, обливая слезами умиления»[16]), «нежность», «льстивость», «ласковость», «угодливость», «умилительность».[17]

Мешает пониманию этого психологического феномена отсутствие в словарях четкого разделения понятий «умильность» и «умиление», представление их зачастую как синонимов. Логичнее же умильность рассматривать как характеристику субъекта, склонного постоянно переживать умиление как сентиментальность, а умиление – как эмоцию, имеющую место быть у субъекта при восприятии им умилительного объекта.

Выражение умиления при обращении друг к другу характеризуется нагромождением слов с уменьшительными суффиксами.

Вопросом изучения умиления задались эволюционные психологи. Они попытались узнать, почему маленькие дети и детеныши зверей вызывают у нас приятные, теплые эмоции.

Младенец физически очень слаб, ему круглые сутки необходима опека и забота родителей. Чтобы выжить, ребенок должен понравиться взрослому, от которого напрямую зависит. Особое внимание исследователи уделяют чертам инфантильности. У младенцев пухлые щеки, большие глаза и лоб. И на генетическом уровне эти инфантильные черты заставляют нас испытывать нежные чувства к чаду. Симпатичность, по мнению эволюционных психологов, и есть оружие ребенка в борьбе за выживание.

Ученые доказали, что умиление заложено у человека на генетическом уровне. При виде чего-то маленького, беспомощного, неуклюжего и инфантильного гипоталамус вырабатывает гормоны, подавляющие агрессивность и стимулирующие переживание трогательности[18], нежности, жалости, ведущее к заботе.

Как и всякая эмоция, умиление может проявляться как в вегетативных реакциях (слезы умиления), так и в поведенческих. Нередко при виде маленького ребенка человека переполняют чувства, и ему хочется от умиления «съесть» малыша. Некоторые даже переходят к покусыванию. Психологи считают, что это совершенно нормально, ведь таким образом на взрослого действует запах детей.

Немецкие ученые дали понюхать запахи, исходящие от одежды двухнедельных младенцев, группе из 15 женщин. Половина их них родили в предыдущие шесть недель, а остальные никогда не рожали. Оказалось, на запах реагировали женщины из обеих групп. При этом активировалась зона мозга, связанная с наградой. У рожавших женщин запах младенцев инициировал более активный ответ мозга.

Несмотря на то что учеными признано, что умиление имеет генетические основания, переживание умиления, очевидно, присуще не всем людям. Вот свидетельства этого из переписки женщин в Интернете.

EGOISTKA:

Китайский ребенок умиления, увы, не вызывает, да и дети в целом.

Lisalisalisa:

Меня почему-то дети не умиляют вообще никак, а вот животные всегда.

Юльчонок:

У меня вызывают умиление дети, но только младенцы и далеко не все.

http://helpster.ru/page.php?id_n=25936

Многие женщины отмечали, что способность умиляться появилась у них после рождения собственных детей. Кроме того, умиляются не только малышами, но и взрослыми.

Татка:

Ну, у меня тоже детишки, но особенно нравится, как молодые папаши возятся со своими малышами.

sakurako:

Ну конечно, дети, а еще пожилые люди. Бывают иногда такие добрые-добрые старые бабушки и дедушки, которые порой ведут себя как дети. А еще не могу сдержать слезы, когда вижу, как люди с ограниченными способностями любят жизнь и что-то творят, работают, занимаются спортом и т. д.

Мушка:

sakurako, согласна с вами насчет пожилых людей! Бывают такие – прям руки тянутся обнять их!

Puseta:

Умиляют детки (тоже, как некоторых, – не все детки), умиляют их ручки-ножки-глазки-щечки, умиляет, когда муж ест с аппетитом, ну и многое другое в нем умиляет, это вообще мое естественное состояние.

Taibs:

Умиляют малыши, еще пожилые пары, когда они держатся за ручки, заботятся друг о друге, вот всю жизнь вместе провели, а все равно столько нежности.

http://helpster.ru/page.php?id_n=25936

К сожалению, умиление как эмоциональная реакция на восприятие человека отечественными психологами не изучается. Остается без ответа вопрос: почему одни люди испытывают умиление, а другие – нет? Одни полагают, что это может быть связано с сентиментальностью и плаксивостью некоторых людей, другие считают, что принимать и то и другое за умиление ошибочно.

Опасности умиления в семейном воспитании детей. Поскольку умиление посторонних людей при виде ребенка – это восхищение им, последнее льстит родителям, поднимает их настроение и располагает их к общению с умиляющимися субъектами. Однако когда ребенок воспитывается при всеобщем восхищении и умилении, это приводит к его изнеженности и заласканности вследствие гиперопеки маленького «сокровища». Отношения между членами семьи приводят к появлению «семейного кумира», когда воспитание ребенка – часто единственное, что скрепляет супружеские отношения и/или способно удержать родителей друг с другом.

Родители с преувеличенным вниманием относятся к ребенку, переносят на него свои собственные нереализованные мечты. Сам ребенок оказывается объектом завышенных ожиданий родителей. Многие его поступки воспринимаются без должной критики, малейшие прихоти немедленно удовлетворяются. Преувеличиваются реальные и мнимые достоинства, как и любое, даже самое незначительное, недомогание ребенка. Желание родителей уберечь ребенка от жизненных трудностей приводит к безусловному ограничению его самостоятельности.

Обожание является еще одной разновидностью симпатии, однако, как и многие другие психологические понятия, обожание не имеет четкого определения. В Словаре русского языка С. И. Ожегова говорится: «Обожать – питать к кому-нибудь чувство сильной любви, преклоняться перед кем-нибудь». Но любовь и преклонение – разные феномены. По С. И. Ожегову [121], «преклонение – глубокое уважение, восхищение», а в свою очередь, «уважение – почтительное отношение, основанное на признании чьих-нибудь достоинств». Преклоняться можно и не любя, не испытывая самоотверженной и искренней привязанности, хотя любовь не исключает обожания, а для многих слово «обожаю» является синонимом слова «люблю». Так, по данным Ю. В. Щербининой [173], в большинстве случаев школьники младших классов либо не дифференцируют вообще, либо весьма слабо различают значения слов «любовь», «обожание» и «уважение»: 42 % учащихся младших классов определяют отношение к своему первому учителю непосредственно как «обожание», 48 – как «любовь» и 80 – как «уважение», но при этом 74 % «обожающих» также одновременно и «любят», и «уважают» педагога. Отождествление слов «обожаю» и «люблю» характерно и для взрослых.

Суть обожания состоит в обожествлении, преклонении, восторженном восхищении кем-либо.

Обожание часто свойственно детям в отношении своих воспитателей, учителей. Это подробно освещено в статье Ю. В. Щербининой [173]. Автор отмечает, что феномен «обожания» учителей был широко распространен в закрытых женских учебных заведениях России (в Смольном и других институтах благородных девиц) конца XVIII – начала XX в., с сентиментальной подробностью описанный Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, Н. Лухмановой, Л. Чарской и осмеянный К. Д. Ушинским.

«Находясь вдали от родного дома, лишенные тепла, родительской ласки, – пишет Ю. В. Щербинина, – институтки переносили свои чувства на любимых педагогов и старших учениц. Поклонницы, получившие полушутливое прозвище адоратрисы (от фр. „восхищаться“), именовали предмет своего обожания „ангел“, „душечка“, „божество“, а для выражения симпатии и привлечения внимания обожаемого объекта изобретали самые разные, порой странные и часто нелепые способы. Вот как это описано, например, в повести Лидии Чарской „Люда Влассовская“: „Каждого учителя у институток было принято «обожать». Это обожание выражалось очень оригинально. Вензель «обожаемого» вырезывался на крышке пюпитра, или выцарапывался булавкой на руке, или писался на окнах, дверях, на ночных столиках.

«Обожательница» покупала хорошенькую вставочку для его урока, делала собственноручно essuie-plume (вытиральник для перьев) с каким-нибудь цветком и обертывала мелок кусочком розового клякспапира (промокательной бумаги. – Ю. Щ.), завязывая его бантом из широкой ленты.

Когда в институте бывали литературно-музыкальные вечера, обожательница подносила обожаемому учителю программу вечера на изящном листе бумаги самых нежных цветов. В Светлую Христову заутреню ею же подавалась восковая свеча в изящной подстановке и также с неизменным бантом. Иногда несколько человек зараз обожали одного учителя. В таких случаях они разделялись по дням и каждая имела свой день в неделю, как бы дежурство: в этот день она должна была заботиться о своем кумире“».

Обожание проявлялось в действиях и поступках ритуально-невербального характера, принимавших подчас комический характер. Одна из иллюстраций этого дана Н. Лухмановой в повести «Девочки»: «„Батюшка, это Катя Прохорова, такая счастливица, нашла у вас на рукаве длинный волос!“ Батюшка засмеялся. „А какое же тут счастье, коли они у меня лезть начинают? И на что девице Прохоровой мой волос?“ – „Как на что? Она вас обожает, у нее уж целая подушечка ваших волос собрана, она потом себе из них цепочку сделает на шею“».

В советской школе «обожание» искоренялось как «буржуазный пережиток». Однако новый всплеск «обожания» наблюдался в период просуществовавшего некоторое время раздельного обучения мальчиков и девочек. Так, вдова маршала авиации Надежда Загорянская вспоминает, как «выпускницы 46-го, как институтки-смолянки, занимались „обожанием“ учителей-фронтовиков, подкладывали им в карманы пальто надушенные платочки, засушенные комнатные фиалки, писали признательные записки. Одна девочка поцеловала руку учителю физики во время гулянья в парке „за то, что он на костылях“».

Отголоски этого феномена сохранились и в современной школе, особенно ярко в поведении учащихся начальных классов. «Ходить хвостиком» за любимой учительницей на переменке, прикасаться украдкой к краешку платья, подражать в жестах и интонациях[19] – типичные проявления в поведении младших школьников, особенно девочек. Это является следствием их стремления обрести заботу и эмоциональную поддержку в лице первого учителя.