Читать книгу Сложнейшие сочинения по русской литературе. Темы 2012 г. - Е. П. Педчак - Страница 12

Критики часто односторонне или просто неверно толковали горьковское произведение. Они игнорировали социальную основу драмы, ее революционный пафос, превозносили Луку-утешителя, умиляясь его «христианскими» речами, не замечая речей Сатина, выражающих веру автора в Человека и Правду, в их грядущее торжество. Другие, напротив, замалчивали, игнорировали Луку с его хотя и сострадательным, но искренним гуманизмом, возмущаясь тем, что «пропившиеся, обтрепанные субъекты» представлены «героями дна», и упрекали Горького в нарушении правдоподобия.

Драма «На дне» – сложное, многогранное произведение с глубоким социально-философским содержанием. И, как всякое подлинно великое произведение искусства, пьеса не терпит однолинейного, однозначного толкования. Больше всего споров, длящихся по сей день в научной литературе и критике, вызывала трактовка образа Луки. Это заставляло Горького неоднократно обращаться к разъяснению замысла своей пьесы, в котором чувствовалась неудовлетворенность автора своим созданием.

В 1903 году Горький заявил корреспонденту «Петербургской газеты»: «В ней [пьесе] нет противопоставления тому, что говорит Лука. Основной вопрос, который я хотел поставить, – это что лучше: истина или сострадание? Что нужнее? Нужно ли доводить сострадание до того, чтобы пользоваться ложью, как Лука? Это вопрос не субъективный, а общефилософский. Лука – представитель сострадания и даже лжи как средства спасения, а между тем, противопоставления проповеди Луки представителям истины в пьесе нет».

Примерно то же Горький писал и говорил в последующие годы и в послеоктябрьский период, вплоть до статьи «О пьесах» (1933), выражая свое критическое отношение к философии христианского терпения и всепрощения, к псевдогуманным иллюзиям, уводящим от борьбы. «Именно таким утешителем, – писал он, – должен был быть Лука в пьесе «На дне», но я, видимо, не сумел сделать его таким».

Не следует абсолютизировать критические самооценки автора. Они объясняются не казавшимися Горькому недостатками пьесы, а, как это ни парадоксально, высокими художественными достоинствами ее.

Суровая и горькая правда русской действительности с ее острыми социальными противоречиями запечатлена в пьесе с необычайной силой художественной правды, непредвзято, в ярких, глубоко жизненных характерах действующих лиц. И Горький опасался однозначного, прямолинейного восприятия своих героев, и прежде всего образа странника Луки, доморощенного философа, сложного и трагически противоречивого. Когда Луку представляли идеалом автора, апостолом правды и умилялись его «христианскими» речами, Горький писал о «вредоносности» утешения Луки, называя его «жуликом», который «собственно, ни во что не верит». Однако тут же добавлял: «Но он видит, как страдают и мечутся люди. Ему жаль этих людей. Вот он и говорит им разные слова – для утешения…»

Слабость Луки очевидна. Но нельзя забывать и о его положительной роли в пьесе. Это он, «старая дрожжа», как его назвал Сатин, «проквасил сожителей» «дна», возбудил в них все хорошее, что дремало беспробудно, и прежде всего чувство человеческого достоинства.

Человек и его предназначение занимают большое место в разговорах ночлежников. Спор возникает между сторонниками двух концепций – традиционной (религиозной) и новой (атеистической).

Православное, народное понимание человека воплощено в образе Луки. Для него человек – проводник Божьей воли. От того, как он выполняет эту роль, зависит его личное счастье. Чтобы добиться успеха, человек должен верить не в себя, а в Бога.

С точки зрения Луки, есть «люди», а есть «человеки», как «есть земля, неудобная для посева… и есть урожайная земля…» Все обитатели ночлежки – всего лишь люди. Поэтому единственная благодать, которая будет им дарована, – смерть. Вот почему Лука убеждает Анну встретить смерть как долгожданное избавление от мучительного существования.

Среди людей «дна» трудно встретить кого-нибудь, здорового и способного не к смерти, а к жизни. Пожалуй, только Наташа и Пепел обретают смысл жизни друг в друге. Они еще молоды. Они могут вырваться из-под власти обстоятельств. Они способны обрести веру в Бога. А значит, они достойны надежды и благодати. Остальные же обитатели ночлежки заслуживают, по мнению Луки, только жалости. И он жалеет их, не заслуживших иной благодати, кроме смерти.

Жалость – вот что отличает религиозное понимание человека от атеистического. Для Горького это имело огромное значение.

Атеистическая концепция Сатина отражает позицию автора. Он объявляет человека единственным законодателем, определяющим собственную судьбу. Воля каждого сильна и свободна. Человек свободен в своих поступках. Он в состоянии самостоятельно достигнуть благодати. Надо только верить в себя, а не Бога, не в «праведную землю», не во что-либо еще. Жалеть себя или другого бессмысленно, потому что никто, кроме самого человека, не виноват в его горестях. Разве можно жалеть того, кто осуществил свою волю? Если для верующих «блаженны нищие духом», то для сторонников атеистических взглядов «блаженны сильные духом». Пьеса Горького такова, что в ней сторонники религиозного взгляда заходят в логический тупик. Бог дает человеку закон. «Законопослушный» блажен, преступивший закон несчастен. Но ведь именно Бог, провидение, судьба делает тебя праведным или грешным! Это тоже закон. Может быть, поэтому в религиозной концепции и есть место жалости.

Однако в критический момент утешитель Лука исчез, сбежал, дискредитировав себя и свою идею. И это не единственный сюжетный ход, позволяющий судить об авторской позиции, полагать, что сам Горький на стороне атеистов.

Человек, замученный жизнью, может утратить всякую веру. Так и случается с Актером, который, разуверившись в милосердии Бога и не надеясь на себя, кончает жизнь самоубийством. Но самоубийство – высшее проявление свободы воли, а следовательно, отрицание религиозной жалости Луки. Смерть Актера означает для Горького победу атеистического взгляда на человека. Вот почему так спокойно реагирует на страшное известие Сатин. По его мнению, Актер обрел веру в себя.

Все же М. Горький не идеализирует образ Сатина: как и другие босяки, он не способен ни к труду, ни к решительному действию, он заражен анархическими настроениями. В нем немало пороков, привитых ему ночлежкой: он пьяница и шулер, подчас жесток и циничен, но все-таки от других босяков его отличают ум, относительная образованность и широта натуры.

В ночлежке раздаются знаменитые слова Сатина, заявляющего о праве человека на личную свободу и человеческое достоинство: «Все – в человеке, все для человека! Существует только человек, все же остальное, все же остальное – дело его рук и его мозга! Человек! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Человек! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо!».

«Ложь – религия рабов и хозяев. Правда – бог свободного человека!» – такое высказывание Сатина воспринималось как революционный призыв. Заявляя о своей глубокой вере в творческие силы, разум и способности свободного человека, М. Горький утверждал высокие идеи гуманизма.

Горький понимал, что в устах спившегося босяка Сатина речь о гордом и свободном человеке звучала искусственно, но она должна была звучать в пьесе, выражая сокровенные идеалы самого автора, который отмечал, что эту речь, «кроме Сатина… некому сказать, и лучше, ярче сказать – он не может».

С большой силой обрушился Горький на буржуазную философию утешительной лжи. Лука считает всех людей ничтожными, жалкими, слабыми, не способными к активной борьбе за свои права и нуждающимися в соболезновании и утешении. Лука – сеятель иллюзий, утешительных сказок, за которые жадно хватались отчаявшиеся, слабые люди.

«Ложь во спасение» – вот принцип, которому следует Лука. Ваське Пеплу он внушает мысль о поездке в Сибирь, где тот может начать новую, честную жизнь; Актеру обещает назвать город, где вылечивают от алкоголизма в роскошной лечебнице; умирающую Анну успокаивает надеждой, что за свои нестерпимые муки на земле она после смерти обретет покой и вечное блаженство на небе.

Вполне понятно, что утешающая ложь Луки встречает сочувствие у ночлежников. Ему верят, так как хотят поверить в «существование иной правды, ведь они страстно желают вырваться из ночлежки и пробиться к другой жизни, хоть пути к ней неясны.

Своей пьесой «На дне» Максим Горький опровергал идеалистические идеи: идеи непротивления, всепрощения, смирения. Вся пьеса проникнута верой в настоящего человека, Человека с большой буквы.