Читать книгу Постпозиция - Е. Парад - Страница 4

Я осознался на берегу озера. Песок, в котором утопали мои голые ступни, был синим, а должен быть светло-розовым.

Я стоял на стороне леса. Толстые деревья тихо поскрипывали у меня за спиной, трогали друг друга своими листвяными лапами, передавая сообщения, как всегда что-то замышляли.

Крепость возвышалась напротив, на противоположном берегу. Единственный способ, которым я мог туда попасть – это перебраться через озеро. Идти сквозь перелесок к площади перед воротами, или идти даже рядом с лесом, было бы чревато.

– Лодка, – сказал я.

На поверхность воды тихо вынырнула лодка из резного дерева с морским змеем на носу. Но, подойдя к ней, я обнаружил, что в центре ее зияет огромная пробоина. После этого лодка затонула.

«Что-то явно не так. Синий песок и то, что осознался я не на площади. В Плане что-то сбилось, – подумал я».

И тут по земле под моими ногами и по мне самому проплыла огромная тень. Я поднял голову и увидел в голубом небе огромных китов, один из которых проплывал мимо солнца.

Я мог бы все исправить, но мне стало интересно, что происходит.

Я нырнул в озеро, переплыл его и, пройдя по тропинке вдоль стены из белого камня, оказался на площади.

Ворота были подняты. Я вошел внутрь и пошел вперед.

София в зеленом платье стояла на балконе особняка. Ее лицо было поднято к небу, к китам. Она по своему обыкновению водила руками по воздуху.

– Эй! – крикнул я, подойдя. – София!

Она посмотрела вниз.

– Киты? – спросил я.

– Они сейчас популярны, – ответила она. – Смотрю, как это выглядит.

София открыла калитку в ограде балкона, сделала шаг в воздух и плавно спустилась на землю. Я подошел к ней.

– А что с песком на озере?

– Синий лучше контрастирует в закатном солнце. Привет.

– Привет.

– Давно тебя не было.

– Два месяца.

– Ага. Я уж думала, куда ты пропал.

Я жестом пригласил ее следовать за мной на крепостную стену – захотелось взглянуть на бескрайний лес.

– Я был в центре мотивации.

– Центр мотивации? Что такое центр мотивации?

– Такое место, куда запирают людей, которые потеряли интерес к жизни и всяческое желание что-либо делать. Новейшие личностные технологии!

– Интересно, – протянула София.

– Не очень.

Мы дошли до лестницы справа от башни ворот, стали подниматься.

– Ну и что же?

– Ничего.

– А как ты туда попал? – усмехаясь, спросила она.

– Диана с Владом уговорили.

София остановилась, замерев на полушаге между ступенек, посмотрела на меня.

– Чего? – спросил я.

Она помотала головой и продолжила подъем.

Мы вышли на стену, и я подошел к парапету, облокотился на него, София встала рядом. Перед нами был непредсказуемый и загадочный лес, по макушкам деревьев до самого горизонта с шорохом бегала рябь. Справа у стены было видно озеро.

Я внимательно смотрел на изученные знакомые места, на Софию. Я понял – я соскучился.

– Два месяца, – глядя вдаль, заговорила она, – это долго.

– Специалисты – гуру-мотиваторы – решили, что у меня крайняя степень безразличия.

– И что ты теперь?

– Теперь я в больнице. Меня сбила машина в первый же день после возвращения.

– Выздоравливай.

– Спасибо.

– Так что не появлялся?

– Не знаю. Может быть, ежедневные занятия по самомотивации и самоактуализации меня слишком выматывали, – я посмеялся.

– Какой ужас, – София скорчила рожицу.

– Ага.

Мы помолчали.

– Я здесь, – сказал я и оттолкнулся руками от парапета. – Чем займемся? Наведем порядок? А то киты, ворота, песок… Испытание? Или полетим к звездам?

– Давай.

София вскинула руки, и киты один за другим стали исчезать. Я сказал «лодка», и лодка всплыла, прореха в ее дне затянулась. София махнула рукой вниз, и решетка ворот с лязгом опустилась. Я сказал «песок», и берег вновь стал светло-розовым. София указала рукой в сторону озера, перекрасив песок обратно.

– Мне так больше нравится.

– Ладно, – сказал я.

Мы спустились во двор.

– Ну что?

София повела рукой, двери казарм распахнулись, и двор стал заполняться десятками наших двойников. Половина осталась внизу во дворе, построившись вдоль стены отрядами, половина поднялась на стену.

– Какое испытание?

– Прошлое.

– Почему нет, – согласился я.

София хлопнула в ладоши.

За стеной в лесу раздалось жужжание, и на нее стали залетать серые полупрозрачные султанчики и как бы скатываться по ней вниз на землю, некоторые из них просачивались сквозь решетку ворот. Их становилось все больше. Все вместе они гудели, как рой каких-то насекомых. Султанчики обнимали наших двойников, кружились вокруг них.

Несколько султанчиков обняли меня и Софию.

Я сначала зажмурился, потом расслабился и открыл глаза. Султанчики мешали двигаться, порывами пыльного ветра заставляли глаза слезиться.

Я старался не обращать внимания на это кручение вокруг, не поддаваться желанию закрыться от бесконечной пыли, лезущей в глаза. Один раз руки непроизвольно дернулись к лицу, но я не позволил.

У Софии дела шли хорошо, она уже управилась с одним из султанчиков. Она всегда справлялась с этим испытанием лучше меня.

Вскоре и один из моих султанчиков замедлил кружение и стал опадать, опускаясь к земле, пока не превратился в тонкий слой пыли у моих ног. Затем я разобрался и со вторым.

Мы оглядели двор. Наши двойники в своем большинстве справлялись хорошо, а из леса больше ничего не появлялось.

Мы пошли в обход в поисках двойников, которым нужна помощь. Я к своим, София к своим.

– Смотри на меня, – говорил я самому себе, борющемуся с желанием спрятаться. – Ты знаешь, что делать. У тебя все получится.

Двойник распрямлялся, и я шел к следующему.

Так продолжалось, пока не осыпались все султанчики.

София хлопнула в ладоши, и двойники отправились в казармы.

На земле и тут и там лежали кучки пыли.

– Неплохо, – сказала София.

– Мы справились.

София выглядела задумчивой.

– Пойдем в поле. Покажешь мне своих китов, – предложил я.

– Они мне уже надоели.

София пошла вперед, я за ней. Мы обогнули особняк и вышли в поле, зашли в траву. София повела вокруг себя руками, трава умялась, и София легла. Я последовал ее примеру.

– Хочу звезды, – сказала София.

– Звезды, – сказал я.

День сменился ночью, и теперь над нами горели миллионы белых огоньков. Мы были чуть освещены и угадывались силуэтами. София, вытянув руку, сделала волнообразное движение кистью, и издалека до нас донесся шелест волн.

В темном небе над нами стали появляться бесформенные белесые пятна, постепенно превращающиеся в образы. Стало возможно различить большое количество людей. Они все стояли и смотрели в одну сторону. В той стороне пятно начало превращаться в двоих, держащихся за руки. Толпа белесых людей размахивала руками, парочка в центре не двигалась. Потом оказалось, что все люди сидят за столами, а руками они не размахивают, они чокаются. Это была свадьба.

– Я боялась, ты больше не придешь.

– С чего вдруг?

– Тебя так долго не было, ты никогда не пропадал так надолго. Я вдруг усомнилась. А что если я неправа со всеми своими: все просто происходит и все, – она спародировала сама себя. – Так или иначе, Диана тебе дорога. А я говорю на-пле-вать.

– И это тебя беспокоит? – я повернул голову к ее темному силуэту, еле видному на фоне травы.

– Ты мог меня послушать, и мои слова могли испортить тебе жизнь. И я ведь говорю просто так, походя: неважно, мы не можем знать, как и на что влияем.

– Зачем такие громкие слова? Испортить жизнь! Что это вообще значит? – весело спросил я.

– Не знаю. Тебя долго не было, и я думала, что ты в итоге сделал с этой свадьбой.

– Ничего я не сделал. Аккуратно, никого не обижая, поделился с Дианой своими предположениями.

– И что она?

– Я бы не сказал, что была рада.

– Какие возможности перед тобой открылись, а каких, возможно, ты себя навсегда лишил? Я могу сколько угодно повторять, что причины и следствия переоценены. Но все так взаимосвязано.

Я вздохнул, нащупал в траве руку Софии, сжал ее.

– Что даже пытаться понять, что с чем связано бессмысленно, – сказал я.

– И присуждать важность, и возлагать ответственность.

– Ага.

– Ну и ладно, – сказала она нарочито беззаботно.

– Все просто происходит и все.

– Крайняя степень безразличия, – она усмехнулась.

Я улыбнулся.

– Я цитирую тебя. Тебя бы вот в центр мотивации!

Мы помолчали. Образы на небе уже сменились, белесые картины двигались, обретая формы и распадаясь, не задерживаясь, дышали сами по себе. Вдали шумели перекаты прибоя.

– Спорить готова, – нарушила тишину София, – ты совершенно умозрительно согласился с этими гуру-мотиваторами, лишь бы уже выпустили.

– Именно так.

Она звонко рассмеялась.

Мы еще молча поиграли образами в небе, а потом я уснул.