Читать книгу СЮР - Е. Пирс - Страница 2

На улице так холодно, что ветер кажется твердым. Бьет по куртке, заставляя ее распахнуться и улететь вместе с ним. Ботинки слишком тяжелы и ноги устали бороться с ветром. Нужно переждать непогоду в магазине.

Это конечно супермаркет, здесь мало покупателей и полки слишком длинные. Кассиры красят ногти и не ждут работы, сегодня уже не будет наплыва покупателей.

Странные бутылки со всевозможными напитками. Йогурты, соки, компоты. Чуть дальше алкоголь и овощи, какой-то старик выбирает яблоки. Пройтись вглубь и наткнуться на отдел с мясом и колбасами. Левее будут чипсы и сухарики. Нужно пошататься по рядам с умным видом, а потом, купить сухарики и уйти. Примерно через час на улице будет жуткая тьма. Во всех смыслах. Нужно будет пробежать по улице, сторонясь прохожих.

Обойдя весь магазин вдоль и поперек, не раз столкнувшись с усталыми взглядами менеджеров, я хватаю маленькую, первую попавшуюся пачку с сушеными кальмарами и ухожу к кассе. Женщина с жидкими волосами недовольно оставляет занятие своей внешностью, и пробивает мои кальмары. Я расплачиваюсь без сдачи мелочью и пафосно выхожу из супермаркета, толкнув дверь ногой.

На улице почти стемнело, и я ускоряю шаг. Я знаю куда пойду. В местном кинотеатре можно купить билет на ночь кино. С девяти вечера до семи утра можно просидеть в зале и смотреть фильмы.

По пути встречаются редкие прохожие и все идут мимо меня, никто не идет в мою сторону и за мной. Хорошо. На противоположенной стороне дороги мигают огни магазинов и кафе. На той стороне дороги всегда мало народу. За магазинами находится небольшой завод по переработке пластика и всего в этом роде. А за ним бескрайние просторы леса и поля.

Покупаю билет. На мое удивление народу пришло прилично. Мне всегда казалось, что на ночные сеансы должны ходить скучающие одиночки вроде меня, они спят днем, а ночью им делать нечего, а не толпы влюбленных пар.

Ступеньки в зале освещались встроенными лампочками и цифрами обозначающими ряд. Найдя свое место в середине зала мне подумалось, что как то странно, сейчас ночью, кинотеатр такой же, как и днем. На мгновенье показалось, когда выйду отсюда, естественно на улице будет светло…

Начали показ с голливудского блокбастера. Типичная чепуха про супергероев и их патриотизм. Пару человек выходило и приходило. После фильма, когда закончилась реклама, во время которой некоторые выходили из зала, некоторые не вернулись, зал немного опустел. Начался мультфильм, тоже американский. Про каких-то зверей. Хороший мультик, по крайней мере, добрый. Началась реклама. На этот раз вышло из зала много народу. Кто-то пошел в сторону туалета. Кто-то, в том числе и я, направились к бару, как он сам себя величает. Этакий широкий прилавок с попкорном и кока колой. А также тощим студентом в качестве продавца.

Когда начали показывать фильм про что, еще не успев толком понять, вдруг вырубился свет. Экран погас, зрители в шоке. Первые пару секунд никто не вставал с места. В зале тишина, а за входом в зал слышен шум. Спорящие голоса, срывающиеся на крик, мат, убеждающие голоса не входить в зал…

– … вы же мне сказали, черт возьми, никого не будет!!! – ворвался голос в тишину, неся с собой свет фонариков и грубые шаги. Этот человек вошел в зал, сделал несколько шагов и остановился, светя на нас, – и что это значит? Что мне с ними делать? Что нам делать! – голос обращался к людям, что стояли в дверном проеме.

Неожиданно, человек поднял руку вверх и выстрелил из пистолета, которого не было мне видно сразу. По залу пронеслись охи и ахи, испуганные крики. Некоторые, из тех, кого мне было видно, опустились в своих креслах ниже или вовсе спрятались под ними. Последовав их примеру и сев на холодный ковер, мне стало видно немногое из происходящего рядом со входом, но так было точно спокойнее.

Снова выстрел в потолок, и грозный голос сказал нам:

– теперь, вы мои заложники! Не вздумайте пытаться уйти пока я, вас не отпущу, или чего доброго звонить кому-нибудь! И тем более полиции! Я снесу вам голову! – демонстративно он выстрелил в нашу сторону, в стену перед ним. По залу снова пронеслись крики, – тише!

Он отошел к своим людям, оставил приглядывать за нами двоих с пистолетами в руках.

Все преступники вышли из зала, оставив нас наедине с «охранниками». Они оставили дверь открытой, но никакого света к нам не поступало кроме фонарей, что были у преступников и наших телефонов.

Эти двое расхаживали туда-сюда вокруг нас с довольным видом начальников. Кто-то плакал с ряда выше. Когда охранники приблизились к стене, в которую недавно стреляли, один смельчак с верхних рядов решил сбежать. Он тихонько спустился со ступенек. Потом перепрыгнул ограду и оказался на плоскости недалеко от двери. Его заметили, когда он прыгал, охранники побежали к нему и не он успел толкнуть дверь, как его пристрелили. По-видимому, он сразу скончался. Раздались плачь и всхлипы, люди были в шоке от происходящего и еще больше спрятались.

Через несколько минут вбежали в зал те же лица и начали громкую беседу:

– денег нет! Нигде нет! Они точно знали, что мы придем. Кто-то… кто-то сказал им, что мы придем.

– ничего страшного. Они поиздевались над нами, не оставив нам ничего кроме кучки в зале, который должен был быть пуст. Но у них с собой деньги есть.

– ты предлагаешь нам грабить их? Это чушь собачья!

– это взбесит их…. Мы не оставим то, что можем забрать. Они поймут.

– делай что хочешь, – это сказал тот преступник, который угрожал нам и оставил с нами двоих, – а это что? Труп? Кто его?

– я. – отозвался один из охранников, – он пытался сбежать.

– убери его с глаз моих.

– товарищи заложники, просим вас подняться со своих мест и подойти к нам, – слегка пафосно и с юмором сказал это один из них, – ну же, поднимайтесь! Если будете пытаться сбежать или захотите что-то скрыть, мы вас застрелим. Если вы просто отдадите ваше имущество спокойно, вы сядете на свое место и будете продолжать смотреть фильм. А мы уйдем. Вставайте! – выстрел в потолок, – ну же! – он подошел к женщине с первого ряда и вытянул ее за руку на пол. Она испугалась и вжалась в кресло, сидя на полу. Он поднял ее и поставил на пол, испуганную и рыдавшую. Дрожа, она держала в руке сумку. Один человек повернул ружье прямо на нее. Другой отобрал у нее сумку и вытащил оттуда кошелек. Взял все деньги и кинул его назад в сумку. Сорвал с ее дрожащей руки браслет, а с шеи цепочку. Впихнул ей сумку в руки и толкнул в сторону ее прежнего места.

– вот так это происходит господа зрители! Вставайте с мест скорее, становитесь в очередь, и мы оставим вас в покое. Ну же! – снова выстрел в потолок. Никто не хотел вставать и идти отдавать свои деньги и украшения. Грабители приступили к решительным мерам. Они отправили охранников ходить по рядам и за руки вытаскивать людей. Они с фонариками светили и доставали даже тех, кто прятался под креслом. Дошла очередь до меня и пары сидевшей рядом. Нас им было найти труднее, так как мы были в самой середине ряда и смогли протиснуться под кресло. Они ругались и толкали нас к очереди испуганного народа.

Через пару минут очередь дошла до меня. Преступники оценивающе посмотрели на меня и увидели что, у меня нет ни сумки не рюкзака.

– ну а у тебя что. Ну! Что молчишь! – меня толкнули на девушку, стоявшую позади меня. Она удержалась на ногах и даже удержала меня. От нее был резкий запах киви и ананаса. Кажется, она была старше и выше меня, – ну!

– у меня… ничего нет…

– не верю! Обыщите, – человек подошел ко мне. Стащил с меня ветровку и всю ее вытряхнул. На полу после куртки остались лишь пустая пачка кальмаров и помятый билет в это чертово кино. В моих джинсах была мелочь и ни одной бумажки. Им это не нужно и они оставили ее в карманах, – посмотрите на месте! – сторожи с фонариками, двинулись к моему месту в поисках спрятанного сокровища, но конечно ничего не нашли. Пистолет смотрел мне прямо в лоб, – может пристрелить тебя? А то от тебя толку никакого. Только кислород жрешь! Да ну тебя… Вали на место! – меня толкнули в сторону кресел.

Это продолжалось еще десять минут. Люди возвращались на свои места. Когда все были ограблены, а сопротивлявшиеся побиты, нас закрыли в зале. Просто заперли с наружной стороны, не включив нам свет. Некоторые звонили в полицию, некоторые просто ждали. На дворе был час ночи. Девушки всхлипывали на руках у своих кавалеров. Некоторые уже успокоились и были рады, что просто живы.

Когда приехала полиция и включили свет, мне стало не по себе. Темнота скрывала все, что происходило, и делала это успокаивающе нереальным. А теперь, всем виден труп, который отволокли в угол рядом с экраном. Видны подтеки туши на лицах девушек и ужас на лице парней, что кажется еще более печальным.

Полиция хотела допросить всех сразу. Но люди требовали, чтобы их отпустили. Полицейские узнали имена и адреса всех находившихся в зале. Сказали, что позже нам позвонят и попросят прийти и дать показания.

Все быстро выходили из кинотеатра. Кто-то спешил сесть в машину. Кто-то пошел к автобусной остановке. Кто-то пошел пешком. Мне нужно было перейти дорогу и пройти пешком. Не слишком безопасно, но после всего, что только что произошло, мысль о том, что на улице меня могут зарезать, почему-то в голову не приходила.

Шаг, еще много шагов от выхода из кино. И тут, рядом со светофором споткнуться о бордюр, и проехать мордой по асфальту могу только я. Чувствую, нога болит даже сильнее чем ободранный лоб. Поднимаюсь и почти не могу наступить на левую ногу. Сажусь на высокий бордюр, напротив стоянки машин пытаясь понять, что с ногой. За моей спиной чья-то зеленая машина и еще десяток правее нее. Только начинаю понимать, что ушиб на ноге от камня и бордюра довольно сильный, и что прямо сейчас пойти домой мне не суждено, как кто-то хлопает меня по плечу, так, что чуть сердце не выскочило. Оглядываюсь, это хозяйка машины, что за моей спиной. Узнаю ее. Эта та девушка, на которую меня толкнули в кино.

– не можешь идти? – спросила она меня, голос у нее приятный.

– а… ну, наверное, нет, – испуг дали знать в моем голосе.

– где живешь?

– рядом с восьмой поликлиникой.

– тебе повело. Давай я тебя подвезу, я живу прямо напротив нее.

– а не сложно?

– ну конечно нет! Давай, вставай, – она протянула мне руку и помогла дойти до машины.

Машина была почти новая и, в ней работал кондиционер. Обивка сидений была из мягкой, светло-зеленной кожи.

Мы ехали в тишине. Девушка лишь спросила, как меня зовут, и назвала свое имя. Ее звали Оля. Она работала медсестрой в той поликлинике. Я не знаю, сколько ей лет, но думаю что не далеко за двадцать. Мой возраст она спросила, и сказала что мне, не стоит так поздно быть на улице в нашем районе.

У нее были пшеничные волосы и загорелая кожа. Почему-то мне подумалось, что она ходит в солярий, ведь в этом году лето очень холодное.

Через несколько минут тишины, она спросила, что я думаю о произошедшем в кинотеатре.

– было странно и страшно… Страшно было когда того парня убили.

– да… кстати. У тебя, правда, ничего с собой не было. Ну, денег там…

– правда же. Ничего совсем.

– а я кольцо спрятала и цепочку. Сразу почему-то. Когда свет выключили, а потом они зашли. Я сняла украшение и спрятала в обивке кресла. Думаю, я не одна об этом догадалась.

– наверное. А только почему так…

– давно еще. Мне мать говорила, когда в такси садишься или чувствуешь что могут ограбить – прячь украшения в сапоги и туфли, сейчас мы не в такси но ситуация схожая. Но сейчас-то на мне тапки летние, и не спрячешь ни куда. Вот и подумала в кресло.

– а если бы нам не разрешили сесть на место?

– ну… я бы потом вернулась и забрала.

– а не нашли бы?

– не думаю, что кто-то мог додуматься ковыряться в кресле. О, мы уже почти приехали. Покажи где твой дом, я к подъезду подведу машину.

Она остановила машину, где нужно. Мы попрощались, и она уехала к себе. Интересно, мы еще встретимся?

…

Утром мне позвонила сестра. Она жила сейчас в другом городе вместе со своим мужем. Они недавно поженились, и она переехала к нему. Долго расспрашивала меня о выполнении ее указания по сохранению жилья жильем, а не помойкой, не дав мне и слова вставить. Потом начали литься вопросы о том, как я, что делаю, и тд. и тп., когда, наконец, она замолчала. Она услышала нечто, наверное, неожиданное для нее.

– вчера на моих глазах убили человека.

Тишина по ту сторону трубки, затем короткое…

– что?

– на моих глазах убили человека.

– когда?

– вчера.

– и что ты?

– ну что я. Я ничего. Просто его убили, ты не понимаешь?

– понимаю.

Я кладу трубку и иду на кухню. На кухне слышу, как звонит телефон в гостиной. Достаю картошку, которая лежит сваренная со вчерашнего дня. Беру большую из двух и, начинаю чистить руками. Все нормально вроде, только видна черная дырочка прямо посередине. Вычищаю ее ножом и вижу мерзкое зрелище. Внутри картошки не просто грязь. Внутри черной точки застряла почерневшая оса. Все оставляю на месте и беру из холодильника йогурт. Телефон в гостиной надрывается. Беру трубку, это сестра:

– ну почему ты не берешь трубку! Почему?

– я только что с кухни.

– я знаю, оттуда телефон прекрасно слышно!

– ну и что теперь мне сделать.

– расскажи что произошло. Что вчера случилось.

– в кино, ночью зрителей взяли в заложники и решили ограбить.

– и тебя?

– да-да.

– ты в порядке?

– ну, у меня ничего с собой не было. Так что…

– как он умер?

– его пристрелили, когда он хотел сбежать.

– господи…

Я кладу трубку и выключаю телефон. Включаю телевизор и давлюсь йогуртом. Он жутко приторный.

Мне приходят письма.

Я не знаю, кто их мне пишет. Я только знаю примерный возраст этого человека, а еще знаю, что это один из моих знакомых. Уже полгода как я их получаю, но не могу никого вычислить.

Этот человек рассказывает мне о своих мыслях и ощущениях. О своих сумасшедших мечтах и о страхах.

Сегодня мне опять пришло его письмо. Всё на конверте указывает, что он живет в моем городе. Не указано только имя и адрес отправителя. С волнением вскрываю конверт и нахожу сложенный лист, исписанный корявым, летящим почерком. Начинаю читать:

«И снова. Это я. Я так боюсь и почти уверен, что ты выкидываешь мои письма. Я боюсь, что надоел тебе. Еще больше боюсь, что ты читаешь это письмо вслух своим друзьям, и вы вместе смеетесь надо мной. Но ладно, все равно ты никогда не узнаешь кто я.» – это вступление. С него начинаются все эти письма.

«Сегодня мне приснилось, что я плаваю в грязной реке. Я понимаю, что она испачкан черными чернилами. Вокруг меня плавает черный сом, я пытаюсь отплыть от него и прогнать, но он совсем меня не боится. Когда он, проплывая, касался моих ног, я чувствовал, как моя кожа в том месте начинает надуваться пузырями. Они заполнялись грязью и гнилью. Я приплыл к берегу. Он сразу начинался с яркой зеленой травы. Я пытался ступить на берег и тут понял, что превратился в сома. Я скользкий и грязный. Когда пытаюсь залезть на берег я скатываюсь вниз в грязную воду.»

На этом моменте до меня доходит, что до сих пор стою на лестничной площадке. Уже в квартире продолжаю читать.

«Не так давно я смотрел фильм о смерти. Этот фильм документальный и не просто ужастик. Там показывались кадры смертей людей на электрическом стуле. А также съемки в морге. Трупы людей после удушья, аварий, выстрелов в голову, остановок сердца. Знаешь, хочу увидеть, как кто-то умирает…» – откладываю письмо, мне становится не по себе, и иду за минералкой. На столе еще лежит вчерашняя картошка с дохлой осой. Беру всю тарелку с этой дрянью и кидаю в мусорное ведро. На столе лежит вторая картошка. Что была сварена в паре с той. Она в порядке, но неприятный осадок остался. Не думаю, что буду есть, но все же оставляю на столе. Желудок пуст второй день, последнее, что в нем было, это те кальмары. Видит бог, когда попадутся мне кальмары, начну думать о трупах… «знаешь, я хочу увидеть, как кто-то умирает…»

Да уж, был бы ты в том кино.

Я одеваюсь и иду в магазин на первом этаже моего дома. Когда я спускаюсь вниз по порожкам, у меня забурчал живот. Еще бы не хватало, что он забурчал, пока буду стоять в очереди на кассе.

Собираюсь купить что-нибудь, что не нужно варить-чистить-резать-жарить-парить. Куплю лапшу быстрого приготовления и хлопья с молоком. Ну да, и еще минералку. Хватаю все что нужно, кидаю в тележку и еду к кассе. Передо мной старушенция и мужик с розовой сумкой. Уж чья эта сумка, интересно, женщины рядом с ним нет.

На лестничной площадке, прямо под моим ящиком валяется моя газета и квитанция за свет. Все это добро основательно скомкано, но, слава богу, не порвано. Это только под моим ящиком. У других сквозь отверстия просвечиваются газеты, как и положено. Кто это мог сделать, если положили газеты максимум полчаса назад. Уж точно не почтальон. Весьма странно. Но ладно, я беру все это, пытаюсь сложить в приличное состояние и кладу в пакет с покупками.

Дома, ем и параллельно смотрю телевизор. Звонок. Иду за телефоном в прихожую. Это из полиции, просят прийти завтра и официально стать свидетелем. Прийти нужно утром, с паспортом и подробными воспоминаниями о произошедшем.

Возвращаюсь к еде. Я точно ни куда завтра не пойду. Просто не хочу. Нужно было смотаться оттуда сразу. А сейчас они еще и адрес с номером моим знают. Плевать, все равно никуда не пойду.

Начинаю дочитывать письмо.

«Знаешь, я хочу увидеть, как кто-то умирает. Конечно, не собираюсь никого убивать, но было бы интересно стать свидетелем этих событий. Я много читал про то, как становятся серийными убийцами. Конечно, есть те, у кого с детства мозги повернуты на жестокости. А я имею в виду тех, кто становятся случайными свидетелями чужой смерти, и открывают для себя то, о чем не подозревали. Когда они видят чужую смерть, они начинают испытывать наслаждение…» – так, здесь нужен передых. Бывают же такие письма, которые невозможно прочесть за один раз.

«И я не могу понять, почему именно. Нигде не толком не объяснено почему. Убийцы сами не понимают этого. Думаю дело не просто в том, чтобы видеть чьи-то страдания, а в чем-то другом. Я хочу понять в чем.»

На этом письмо заканчивалось. Скажу я одно, это самое странное письмо от этого человека.