Читать книгу Домашний очаг Амелии Грей - Эбби Клементс - Страница 6

Продается

Коттедж семнадцатого века с черепичной крышей в живописной деревне Чилем. Три спальни; сохранены все особенности первоначального облика; потолки с балками – все в прекрасном состоянии. Большой сад с беседкой. Лучше осматривать в светлое время дня. Обращаться в «Гроув энд компани».

Четверг, 16 мая

Джек вернулся в тот вечер с работы, взволнованный после моего звонка.

– Мы это сделали! – сказал он со счастливым видом. – Мы переезжаем за город! – Он сиял, и от его первоначальных колебаний не осталось и следа.

Я обняла его, и мы сплясали от радости джигу прямо в прихожей.

– Итак, что мы делаем дальше? – Он внезапно посерьезнел.

– Полагаю, то же самое, что делали, когда покупали эту квартиру. Правда, на этот раз нам нужно еще и заниматься продажей нашей квартиры.

– О да. Верно.

– Возможно, специалисты смогли бы кое-что выявить при осмотре, ведь коттедж почтенного возраста.

– Это безумие, не так ли? – сказал Джек.

– Да, чуть-чуть. Но все идет правильно.

– Я тебя люблю. – Он поцеловал меня, и мы немного постояли в обнимку в прихожей, не в силах стереть с лица улыбку.

На следующий день я все время думала о том, что нам предстоит сделать. Я была сама не своя от волнения и от воспоминаний об «Аркадия-Коттедж».

Прозвенел звонок на ланч, и после того как восьмой класс, где я замещала преподавателя, покинул комнату, я направилась в кабинет директора. Я постучала один раз, и Льюис тотчас же открыл дверь.

– Амелия, – сказал он, впуская меня в кабинет. – Спасибо, что пришли.

Я села у его стола, а он занял место напротив.

– Приятно в кои-то веки прийти сюда одной, не притаскивая на буксире ученика.

– Ха-ха! – Льюис издал нервный смешок. – Да. Пол Рейли попробовал было распустить язык, но перспектива оставаться после уроков в течение двух недель заставила его утихомириться.

– Хорошо, – сказала я. – Спасибо, что разобрались с этим. Между прочим, родители Трея Донохью ничего не сообщили насчет его местонахождения?

– Боюсь, что нет. Нам не удается связаться с его родителями, а социальный работник, кажется, полагает, что Трей живет в настоящее время вместе со своим братом Шоном. Что не радует. В усталом тоне Льюиса чувствовалась покорность судьбе.

– Социальная служба что-нибудь предпринимает на этот счет? – спросила я. – Трею всего пятнадцать, ему нужно посещать школу. А Шон только что вышел из тюрьмы.

– Я понимаю вашу тревогу, но на этой стадии слово за социальной службой.

Я представила себе Трея – красивого, с большими глазами, изображающего из себя крутого. Я недостаточно сделала для того, чтобы удержать его в школе, подумала я.

– Послушайте, Амелия, я хотел поговорить сегодня о другом.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Эта новость может так сильно изменить мою жизнь!

– Вы знаете, что я очень ценю вас как преподавателя, и вы добились больших успехов во всех классах, которые ведете в этом году.

– Спасибо. – Я была благодарна за эту неожиданную похвалу. Сама я была так загружена, что у меня не было свободной минуты, чтобы с гордостью размышлять о своих достижениях.

Льюис пошуршал бумагами на столе, складывая их в аккуратную стопку. Он старательно избегал встречаться со мной взглядом.

– В школе Святой Екатерины грядут перемены, и когда мы вернемся после летних каникул, кое-что в школе будет делаться несколько по-другому.

– О’кей, – сказала я. – Наверно, мы все этого ожидали.

Вряд ли мы могли бы продолжать работать по-прежнему. Воспоминания о последней инспекции, врезавшиеся нам в память, все еще отдавались эхом по всем школьным коридорам. Несмотря на наш упорный труд, преданность делу, таланты некоторых учеников, прозвучало слово, которое свело все это на нет: неудовлетворительно.

– Спасибо, что подали заявление на должность руководителя группы преподавателей английского.

Это мне по силам. Да, я знала, что справлюсь. Я могла бы помочь вернуть школу Святой Екатерины на правильный путь.

– Но, боюсь, что мы решили назначить на эту должность человека со стороны. Грэхем Килферн добился фантастических результатов в школе Уильям Гривз, – сообщил Льюис. Думаю, он действительно мог бы изменить положение вещей у нас.

– Простите? – пискнула я.

– Грэхем Килферн. Он будет нашим новым руководителем группы преподавателей английского начиная с сентября.

Вот так. У меня даже не было никаких шансов.

– О’кей. – Я пыталась проглотить обиду. – Рада буду с ним познакомиться.

– Я знаю, что вы разочарованы, Амелия, – продолжал Льюис. – Как я уже сказал, мы действительно ценим все, что вы здесь делаете. Однако, по нашему мнению, в данном случае – дабы выказать нашу готовность улучшить положение дел в школе Святой Екатерины, – надо взять человека со стороны.

У меня потемнело в глазах. Я так готовилась к этому собеседованию! Несомненно, у меня достаточно хорошая квалификация, чтобы хотя бы серьезно рассмотреть мою кандидатуру.

– Каким образом новое назначение коснется меня?

Льюис закрыл папку, на которую едва бросил взгляд, и, отодвинув на край стола, подался вперед.

– Есть пара вещей, которые коснутся вас и остальных членов преподавательского состава. Как я говорил, мы уважаем ваши методы преподавания и хотим, чтобы вы продолжали вести занятия так, как делали это до сих пор. Но есть определенные классы, особенно те, ученикам которых предстоят экзамены, где мы пока что не видим достижений, на которые надеялись. Мистер Килферн выразил желание взять их себе и вести занятия лично.

– Это касается всех моих классов, у которых будут экзамены? – сдавленным голосом спросила я.

– Нет, нет, – ответил Льюис. – Ваш класс, которому предстоят экзамены на аттестат зрелости, судя по всему, хорошо успевает, и мы счастливы оставить все как есть. Но, полагаю, нам обоим известно, что были некоторые проблемы с 10Е, и свежий подход мог бы благотворно сказаться на всех его учениках. Кроме того, все классы миссис Хамфриз, естественно, перейдут к мистеру Килферну.

У меня сжалось сердце. 10Е, класс, который я пестовала с того самого дня, как они пришли в школу, группа расхлябанных тинейджеров, которых я надеялась подтянуть в будущем году. Результаты действительно были не блестящими, но, учитывая, что лишь для немногих учеников английский был родным языком, я считала, что мы делаем успехи.

– Но… у меня есть планы относительно 10Е.

И я обещала ученикам Изабеллы, что доведу их до конца.

– Мне жаль, Амелия. Мне нелегко далось это решение. В целом это делается для блага школы. А вы возьмете взамен два новых седьмых класса.

Я сидела, утратив дар речи. Мне вовсе не улыбалось начинать все сначала с седьмыми классами. Я хотела довести до конца свои собственные классы и выполнить обещание, данное ученикам Изабеллы.

Так уже бывало прежде, я выходила из этой комнаты, поджав хвост, и, придя домой, плакала на плече Джека, прекрасно понимая, что именно мне следовало сказать. Я передавала ему весь разговор и говорила те слова, которые должна была сказать в кабинете. Собравшись с духом, я открыла рот, чтобы высказаться.

– Итак, если вы не хотите больше ничего сказать, думаю, мы на этом закончим, – сказал Льюис. – Это все, не так ли?

Я сделала паузу.

– Все. Больше ничего.

В дамском туалете. Сейчас.

Такое сообщение я послала Карли.

Она пришла через пару минут, когда я подкрашивала помадой губы.

– Ты о’кей? – спросила она, дотронувшись до моей руки. – У тебя дрожит рука.

И тут я увидела, что у меня дрожит правая рука, в которой я держала тюбик губной помады оттенка № 7.

– Так себе, – ответила я, положив помаду в сумку.

– Что случилось?

Я пригладила перед зеркалом волосы и сжала губы, чтобы помада легла ровным слоем.

– Гиблое место, Карлз! Все даешь и даешь – и ничего не получаешь взамен. Гэррет только что мне сообщил, что берут нового руководителя группы преподавателей английского.

– Не может быть… – сказала Карли, прислонившись к раковине и глядя на меня. – Они же не…

– Они хотят взять кого-нибудь со стороны. Но это еще не все: мои классы, которым предстоят экзамены, передают этому новому преподавателю. Те, которые мне так важно довести до конца самой.

– Это ужасно. – Карли покачала головой.

– Какой-то бред! Я просто убита.

– Это неудивительно. Наступил момент, когда ты должна в первую очередь подумать о себе. – Она положила мне руку на плечо.

– Сейчас у меня нет выбора, так что придется принять то, что предлагает Льюис. Точнее, приказывает мне, – поправилась я.

– Разве? – Карли склонила голову набок. – Меньше всего мне хочется, чтобы ты уволилась, но есть же и другие школы.

– Я не могу уволиться. – Я покачала головой. – Не теперь. Я имею в виду… мы же покупаем коттедж. И я не уверена, что нашу ссуду утвердят, если я буду безработной.

– Ты великолепный преподаватель, Амелия. Найдешь что-нибудь другое.

Я задумалась.

– Нет. Я не могу. – Я покусала губу. – В самом деле не могу. Но просто на всякий случай – вдруг я передумаю, – когда срок подачи заявлений об уходе? Конец мая, не правда ли?

Карли кивнула.

В субботу утром Джек сидел со своим племянником Оскаром в доме сестры, а я посылала электронные сообщения специалистам, договариваясь, чтобы они осмотрели «Аркадия-Коттедж». Нам нужно было действовать быстро, так как мы обещали покупателям нашей квартиры, что освободим ее к середине августа.

Нам предложили за квартиру более низкую цену, чем мы рассчитывали. Поскольку, по нашим подсчетам, предстояли большие расходы на переезд, нам с Джеком важен был каждый пенни. Нужно позвонить папе по поводу денег, которые мы ему одолжили. Я набрала его домашний номер, и трубку снова сняла Кэтлин.

– Тебе повезло, дорогая, – приветливо сказала она, но в голосе ее и на этот раз чувствовалось напряжение. – Он только что вошел. Джо! – закричала она. – Тебя просит к телефону твоя дочь. Та, которая примерная.

– Привет, солнышко! – сказал папа. После стольких лет, проведенных в Дублине, у него был легкий ирландский акцент.

– Как дела, папа?

– Спасибо, прекрасно. Только что встречался с несколькими друзьями, чтобы вместе выпить. Необходимо было пропустить стаканчик после работы, которой я занимался сегодня утром. Попался очень требовательный клиент, а электропроводка, которую он сам же и сделал, не в порядке. Он меня просто достал. А как дела у тебя?

– Спасибо, хорошо, – ответила я. – На самом деле у меня потрясающая новость: мы с Джеком покупаем коттедж. Переезжаем в Кент.

– В сельскую местность, да? Это прекрасно, Амелия.

– Мы дождаться не можем. Этот коттедж – просто прелесть, папа. Ты же знаешь, я всегда мечтала жить за городом – еще когда была без ума от «Анны Зеленых Шпилей»[6].

– В самом деле? Да, что-то такое припоминаю. Это чудесно. Кэтлин! – позвал он. – Ты не могла бы сделать мне чай, пока ты на кухне? Я продрог до мозга костей.

– Да, и вот еще что, папа. – Я сделала паузу, стараясь помягче сформулировать. – Я тут подумала, не мог бы ты вернуть часть денег, которые мы тебе одолжили? Просто…

– На переезд уйдет целое состояние, не так ли? Плата адвокатам и все такое. Да, конечно, дорогая, я отдам. Ты получишь наличными в течение месяца.

– Спасибо, папа. – Я вздохнула с облегчением. Эти пять тысяч означали, что мы наконец-то перестанем мучиться бессонницей, ломая голову над тем, как заплатить адвокатам. Это также поможет решить вопрос с гербовым сбором.

– Не беспокойся, солнышко.

– Как поживает Мирабель?

– И не спрашивай, Амелия. Эта девчонка отказывается ходить в школу – говорит, ей все равно, какие у нее оценки. Правда, она видит, как ее папа, у которого не такое уж хорошее образование, прилично зарабатывает на жизнь. Но я ей всегда говорю, что она должна брать пример не с меня, а со своей сестры.

– Ну уж не знаю, – засмеялась я.

– Нет, серьезно. Преподавательский колледж, стабильная работа… Сколько? Уже десять лет?

– Семь, – ответила я, вспомнив о разговоре с Льюисом. Вдруг оказалось, что проработанные годы ничего не значат.

– Ей бы не помешала твоя дисциплинированность, в самом деле. Кажется, до нее не доходит ничего из того, что говорим мы с Кэтлин. А этот парень, с которым она встречается…

– У Мирабель есть парень?

– Парень, девушка… Не знаю. При таких тесных джинсах трудно разобрать.

– Папа! – воскликнула я с улыбкой.

– Ну все. Дорогая, я пошел. У Кэтлин закипел чайник, а я едва жив. Приятно было с тобой поболтать. Я люблю тебя, солнышко.

– Я тебя тоже, папа.

Отключившись, я положила мобильник на кровать.

Я обвела взглядом нашу спальню: переполненная корзина для грязного белья, субботние газеты на столике, мой бюстгальтер, свисающий с края кровати, и вонючие футбольные бутсы Джека на подоконнике.

Да, настоящий свинарник. Я схватила корзину с грязным бельем и опрокинула ее содержимое в стиральную машину. Переодевшись и включив радио, я взялась за дело: вымыла посуду, привела в порядок кухню. Пока я трудилась, мысли о том, что в понедельник придется идти в школу и сказать моим классам, что я не буду их больше учить, отошли на второй план. Декстер наблюдал за мной, вертя головой, словно я была теннисным мячиком на турнире в Уимблдоне.

Я подмела полы, затем надраила до блеска плиту и шкафчики в ванной. Часы летели, и я вздрогнула от неожиданности, когда на пороге возник Джек. Была середина дня.

– Вау! – воскликнул он, недоверчиво озираясь. – Ты сотворила просто чудо с этой квартирой!

– Привет, – сказала я, целуя его. – Просто подумала, что не мешает сделать уборку.

– О’кей, – одобрительно произнес он. Я знала, что он видит меня насквозь. Он был знаком со мной достаточно долго, поэтому ему было известно, что безукоризненный порядок в доме – следствие душевных переживаний.

– Спасибо за то, что так славно потрудилась, – добавил он. – Как насчет того, чтобы выбраться отсюда в паб?

– Конечно, – ответила я. Схватив свой кошелек, я вышла вслед за Джеком из квартиры и спустилась по лестнице.

Мы прошли по пешеходному мостику над каналом. По другую сторону проезжали автомобили, и из их окошек, опущенных в этот жаркий летний день, неслась оглушительная музыка.

Во «Флоренции» Джек заказал у стойки две пинты пива.

– Спасибо, – сказала я, отпив глоток холодного пива.

Я заметила, что Джек немного загорел.

– Приятно выбраться куда-то только вдвоем, не правда ли?

– Да. Я в растрепанных чувствах, Джек. С одной стороны, я так рада, что у нас будет коттедж и мы начнем новую жизнь, но, с другой стороны, моя карьера летит под откос.

Джек взял меня за руку.

– Ты же знаешь, я тебя поддержу, какое бы решение ты ни приняла.

– Спасибо. – Это не меняло ситуацию, но я почувствовала себя от его слов сильнее.

– Ты думала о том, чтобы справиться о школах возле нашего нового коттеджа?

– Да. Я заглянула в Интернет сегодня утром, просто чтобы посмотреть, что там есть.

– И?

– Они выглядят мило, – ответила я. – Я имею в виду, маленькие и уютные. Совсем другой мир.

– Но, может быть, перемены – это не так уж плохо? – робко предположил Джек.

– Наверно. На следующей неделе я узнаю подробнее. А теперь давай-ка в кои-то веки поговорим о тебе, – предложила я. – Как продвигается твоя работа?

– На самом деле хорошо. Инвесторам понравился наш проект «LoveKatz». Ну, знаешь, тот, о котором я тебе рассказывал? Кошки встречают роботов и сражаются за то, чтобы установить новый порядок в мире.

– Разве же я могла забыть? Это потрясающе.

– Надеюсь, у нас получится, – сказал он, отпивая пиво. – На студии царит уныние, и нам нужен свежий проект. Вероятно, это будет означать долгие рабочие часы. Не знаю, что будет теперь, когда дорога на работу станет отнимать больше времени. Возможно, получится немного поработать утром в поезде.

Джек – не жаворонок и по утрам туго соображает. Да, кажется, жизнь изменится у нас обоих.

– Ты справишься, – подбодрила его я. – Я знаю, что справишься.

– Что касается другой новости, то осталось всего две недели, – сказал Джек с озорным блеском в глазах, – до великого…

– Не надо. – Я улыбнулась и, заткнув уши, начала громко жужжать. – И слышать об этом не хочу.

– Три с ноликом, – сказал он.

– Ах, мне так не нравится, что ты всегда будешь моложе меня.

– Всего на шесть месяцев. Итак, как мы будем отмечать?

– Не знаю, – ответила я, наморщив нос. – Может быть, пригласим несколько человек сюда? Или зарезервируем уголок в пабе?

– Прекрасно. Предоставь это мне. – Джек подмигнул. – Я позабочусь о том, чтобы у тебя был запоминающийся вечер.

– Знаешь, это звучит как-то подозрительно.

Джек перегнулся через стол и поцеловал меня.

В пятницу я взяла в школе свободный день. Ладно, я взяла больничный. Я сделала это впервые за все годы работы в школе. Сначала я чувствовала себя виноватой, но к тому времени, как добралась до лондонских окраин, чувство вины сменилось ощущением свободы.

В понедельник вечером я уселась за кухонный стол со своим планшетом и вышла на сайт с объявлениями о рабочих вакансиях. Ничего там не найдя, я снова взглянула на школы поблизости от «Аркадия-Коттедж». В самом Чилеме не было средних школ, но неподалеку от него их было несколько, включая пару школ в Кентербери. Я попыталась вообразить, как работаю в одной из них. Все они выглядели такими безмятежными.

Хотя я не увидела никаких объявлений о вакансиях, мне пришло в голову, что, быть может, со мной не откажутся побеседовать, если я приду лично. Я записала электронные адреса директоров школ и, составив свое резюме, послала е-мейлы.

К среде я получила два ответа, в которых меня приглашали. Карли была права: существуют и другие школы, и, возможно, они меня больше устроят.

Я не смогла противиться искушению заехать в Чилем по пути в эти школы. Деревушка оказалась такой же очаровательной, как выглядела на сайте, с местным кафе и зданиями в тюдоровском стиле вокруг центральной площади. Я ощутила легкое волнение: если немного повезет, это место может стать нашим новым домом.

Я поехала дальше, и, добравшись до первой из школ (средняя школа Вудлендз на окраине Кентербери), припарковалась у ворот. Трехэтажное викторианское здание было окружено зелеными лужайками, тут была большая площадка для игр и баскетбольный корт. Поправив свою белую блузку, я открыла школьные ворота и вошла. Тут не было арки металлоискателя. Проходя по коридору, я слышала шумок в классах – приглушенный, без выкриков. Заглянув в класс через стеклянную дверь, я с завистью наблюдала, как ведет урок учительница, на которую устремлены внимательные взгляды дюжины пар глаз; на партах лежали открытые учебники.

Я постучала в дверь директора, и мне сразу же ответил бодрый голос:

– Заходите.

У полок, с книгой в руках, стояла женщина лет пятидесяти в элегантном темно-синем костюме, у нее были бледно-золотистые волосы.

– Здравствуйте, – сказала я.

– Хелло, вы, должно быть, Амелия Грей. – Она подошла ко мне и протянула руку. – Я – Шарлотта Джейкобс.

– Приятно с вами познакомиться.

– Я тут навожу порядок в кабинете, – пояснила Шарлотта, сдувая с книги пыль и аккуратно ставя ее на полку. – Сто лет собираюсь разобраться с этими полками. Спасибо за ваш е-мейл и за то, что заглянули сюда.

– Спасибо, что приняли меня. У вас приятная школа.

– О, вы застали нас в хороший день, – улыбнулась Шарлотта, усаживаясь напротив меня. – Вчера у нас был день спорта, и, наверно, наши дети выдохлись.

– Я переезжаю в эти края, – начала я. – Может быть, вы будете иметь меня в виду на случай каких-то вакансий?

– Да, я действительно рада, что вы к нам обратились. Я взглянула на ваше резюме и, по-моему мнению, мы могли бы многому научиться у человека с вашим опытом, Амелия.

Я воспрянула духом. Значит ли это, что у меня есть шанс?

– Боюсь, в данный момент у нас ничего для вас нет, – продолжила Шарлотта. – Но у меня такое чувство, что весной что-нибудь появится. Будем поддерживать контакт?

* * *

– Как все прошло сегодня? – спросил Джек, когда я в тот вечер вернулась домой.

– Школы великолепные – обе. Особенно мне понравилась первая, средняя школа Вудлендз. Меня там по-настоящему тепло приняли. Но в данный момент у них ничего для меня нет. Директор Вудлендз полагает, что может появиться вакансия весной, так что они будут иметь меня в виду. Я знала, что вряд ли найду работу к сентябрю, но все-таки надеялась.

– Что-нибудь подвернется.

– Я зарегистрировалась в местном бюро, где подыскивают работу по замещению преподавателей. Они считают, что у меня есть шансы устроиться на постоянную работу.

– Прекрасно.

– В некотором роде. – Беседуя с Джеком, я прислонилась к кухонному буфету. – Джек, как же я могу подать заявление об уходе, когда у меня нет на примете другой работы? Это кажется безумием. Может быть, мне нужно перетерпеть.

– Ты уверена, что действительно хочешь этого? – спросил Джек. – Тяжело видеть тебя в таком состоянии – ты так мучаешься на своей работе.

– Вероятно, ты прав. Я не уверена, что смогу вытерпеть еще одну четверть при том, что предлагает Льюис.

– Ты должна поступать как тебе лучше.

– А ссуда? – спросила я.

– Она уже утверждена, не так ли? Уверен, мы найдем способ ее выплатить, особенно если ты будешь пока замещать преподавателей.

– Да, но разве мы не обязаны сообщать им, если у нас изменилась ситуация с работой?

– Послушай, пусть это тебя сейчас не беспокоит. Принимай правильное решение, а с проблемами мы справимся.

– Льюис, – начала я в понедельник в кабинете директора. Голос у меня при этом был спокойный и ровный. – Это ваше решение насчет перемен в классах в связи с появлением нового преподавателя, к нему нельзя подойти гибко?

– Боюсь, что нет, – ответил Льюис.

– О’кей, – сказала я. Я смогу это сделать, смогу! – В таком случае мне бы хотелось подать заявление об уходе.

Льюис удивленно посмотрел на меня, наморщив лоб.

О господи! Это совершенное безумие. Но я это сделала – и теперь обратного пути нет.

– Я считаю, что смена преподавателей в классах, где скоро предстоят экзамены, вряд ли хорошо отразится на учениках. Мы – единственное, что постоянно в жизни у некоторых из них.

Семь лет я рано поднималась утром и допоздна засиживалась за проверкой работ, организовывала походы в театр, готовилась к родительским собраниям, где приходилось иметь дело с трудными семьями. Семь лет – и все ради чего? Меня ждет новая жизнь за городом, и я должна ухватиться за этот шанс обеими руками. Я почувствовала выброс адреналина.

– Разумеется, я доработаю до конца четверти. Но после этого вам нужно будет найти преподавателя на мое место.

У Льюиса чуть заметно отвисла челюсть.

– Мне в самом деле жаль, Амелия, – сказал он. – Не можем ли мы решить проблему как-нибудь иначе?

– Простите, не думаю. Я подам вам заявление об уходе в письменном виде. – Взяв свой пиджак, я вышла из кабинета.

Я шла по коридору в преподавательскую с затуманенной головой. Карли взяла меня за локоть, когда я открывала свой шкафчик.

– Ты в порядке? Ты очень бледная!

– Я это сделала, – прошептала я. – Подала в отставку.

– В самом деле? – Она потянула меня в тихий уголок, подальше от других преподавателей. – Это удивительно, Амелия. Хотя бог его знает, что я буду без тебя делать. Как реагировал Гэррет?

– Думаю, он был в шоке.

– Еще бы. Ему нелегко будет найти преподавателя с твоим опытом до сентября. Но это его проблемы. Что ты сейчас чувствуешь?

– Может быть, я тоже в шоке. То, что я сейчас сделала, бессмысленно с финансовой и профессиональной точки зрения: нам же нужно думать о коттедже. Мне придется позвонить в банк, который дает нам ссуду, и сообщить им эту новость…

– Но что ты все-таки чувствуешь? – повторила Карли свой вопрос.

– Я чувствую волнение.

– Тебя ждет что-то очень хорошее прямо за углом, – сказала Карли. – Я это знаю.

Следующие две недели прошли как в тумане. Я вела занятия в своих классах с неотвязной мыслью, что со следующего сентября у них будет другой преподаватель, а я… Впервые в жизни я не знала, что мне делать.

В субботу меня разбудил звонок в дверь. Заглянув в глазок, я увидела, что на коврике у двери стоят рядышком наш почтальон и посыльный, и открыла им.

– Я не смог просунуть это в почтовый ящик, – пояснил почтальон, передавая мне небольшую бандероль и пачку конвертов.

– А это тоже для вас, – сказал посыльный, вручая мне букет из красных, розовых и белых роз. – С днем рождения! Ведь у вас день рождения?

– Да, – ответила я. – И спасибо вам.

Я закрыла дверь и вернулась в квартиру.

– Послушай, что это… – начала я и заметила, что Джек на кухне. Он накрыл для нас стол, поставив в центре вазу с лилиями, и, стоя у плиты, пек блины. Я поднесла руку ко рту.

– Как красиво, – сказала я, подойдя и обняв его за талию.

– Ты этого заслуживаешь, – ответил он. – Правда, сдается мне, что кто-то меня превзошел. – Он указал на подарки, которые я только что получила.

– Я уверена, что цветы от мамы, – сказала я и прочитала карточку.

Амелии – в день рождения.

Пусть это будет очень счастливый для тебя день.

С любовью, мама

– А пакет? – спросил Джек, подкидывая блин в воздухе и с легкостью поймав его.

– Не знаю.

Почерк был очень похож на папин, но его подарки обычно прибывали через день-другой после моего дня рождения. Я надорвала «Джаффи баг».

Внутри была черная бархатная коробочка. Я открыла ее, и пара изящных серебряных сережек блеснула в утреннем солнечном свете.

– Вау! – воскликнул Джек, положив блин на тарелку и повернувшись. Я знаю, он подумал, что папа еще не вернул деньги, которые мы ему одолжили. Но это же совсем другое.

Я поискала карточку внутри пакета и нашла маленькую открытку, на которой была изображена балерина.

Belissima Амелии в день рождения.

Веселись – и пей до дна!

С большой любовью, папа

Взяв в руки серьги, я почувствовала комок в горле. Они были поистине великолепны.

– Ты готова? – спросил Джек в тот вечер, окидывая взглядом мое бирюзовое платье и серьги, присланные в подарок папой, которые шикарно свисали чуть ли не до плеч.

Я кивнула и, взглянув в зеркало в прихожей, воткнула в прическу белый цветок.

– Вот теперь все.

– Ты потрясающе выглядишь, – сказал Джек, целуя меня. – Тебе не дашь больше двадцати девяти.

Я шутливо ущипнула его за руку, и мы вышли из квартиры.

Когда мы прибыли во «Флоренцию», то я ожидала там увидеть, по крайней мере, Карли и Суниту. Однако я заметила только несколько знакомых лиц у стойки бара: это были завсегдатаи паба, а не мои друзья.

– Ты же сказал всем, что это будет здесь, не так ли? – нервно спросила я Джека.

– Ох ты, черт, я совершенно забыл. – Джек хлопнул себя по лбу. Я увидела, как его лицо медленно расплывается в улыбке. – Выйди-ка и посмотри, – сказал он, ведя меня к двери черного хода.

Как только мы открыли дверь, я услышала жужжание пчелиного улья. Этот садик совершенно преобразился: решетки для вьющихся растений были увешаны зелеными и оранжевыми китайскими фонариками, а все деревянные столы покрыты мексиканскими полосатыми скатертями. Был теплый летний вечер, и на ясном небе сквозь городской смог сияли звезды.

К деревянной ограде был прикреплен яркий флажок с надписью:

С ТРИДЦАТИЛЕТИЕМ, АМЕЛИЯ!

– Ты сам все это сделал? – спросила я, поворачиваясь к Джеку.

Он пожал плечами.

– Может быть. Правда, мне немного помогли феи. – Он кивнул в сторону Суниты и Карли, которые смотрели на нас с дальнего конца садика.

Сунита подошла с подносом в руках, на котором были капкейки, украшенные зеленой глазурью. На трех центральных горели свечи. Она поздоровалась, поцеловав меня.

– С днем рождения, дорогая. Зеленый означает сельскую местность, – пояснила она. – Не думала, что выйдет такой кричащий цвет. Наверно, я добавила слишком много пищевого красителя.

Все запели хором: «С днем рождения тебя», и я задула свечи и взяла с подноса капкейк. Он был вкусный, впрочем, как и все, что стряпает Сунита.

– На вкус они гораздо лучше, чем на цвет, – заметила я.

Затем я протянула поднос Джеку и Нико.

– Ты придешь в Го-Карт на следующей неделе, да? – пригласил Нико Джека, с улыбкой принимая от меня капкейк. – Я собираюсь закрыть его для публики и посидеть там с друзьями. Что-то вроде мальчишника.

– Мальчишник? По какому поводу? – переспросил Джек.

– Да. Мы с Суни все никак не можем пожениться, поэтому у меня не было мальчишника. Вот я и подумал, что мы можем сделать это сейчас. Придешь, да?

– Эти ребята всегда найдут предлог надраться! – сказала Сунита. – Я могу угостить тебя просекко?

– Спасибо. – Мы с ней направились к бару.

– Он уже сыграл на самбуке[7], а ведь ему завтра рано утром на работу, – сказала она. – Смотри, чтобы он не напоил твоего мужа.

– Я всегда знала, что могу положиться на Нико, уж он начнет вечеринку круто.

– Да уж, – согласилась Сунита. – Правда, сегодня Нико пьет еще и за меня.

К нам подошла Карли. Сунита подала мне стакан шипучего вина.

– У меня тут маленький презент, – сказала она, вручая мне подарочную сумку. Я осторожно развернула пакеты: блузка нежного, кремового цвета с голубым и ожерелье в тон.

– Спасибо, Суни, – поблагодарила я, обняв ее.

– Покупать одежду для других гораздо приятнее, чем пытаться найти что-нибудь такое, во что я смогу влезть.

– И маленький подарок от меня, – сказала Карли, передавая мне аккуратный синий пакет.

Внутри оказались хорошенький альбом для вырезок и иллюстрированная книга с интерьерами в старинном стиле. Я прожужжала Карли все уши, рассказывая об этой книге.

– Я подумала, что этот альбом может пригодиться для набросков и всякого такого, когда ты будешь планировать интерьеры в своем коттедже.

– Чудесная идея, – восхитилась я, обнимая ее. Пролистав книгу, я ощутила волнение: скорей бы добавить свои штрихи и индивидуальные детали, которые действительно сделают коттедж нашим домом!

– Школа Святой Екатерины никогда уже не будет прежней, – сказала Карли. – Я все еще не могу поверить, что ты действительно уходишь.

– Мы будем всего в часе езды, и у нас там полно места, так что вы обе сможете погостить. Устроите себе загородную поездку на выходные.

– Так много перемен сразу! – заметила Карли. – Почему вам всем так хочется изменить свою жизнь? Вот меня все вполне устраивает.

– Пока! – попрощалась я с гостями, когда мы с Джеком уходили после полуночи. Вечер прошел чудесно, мы веселились, общались со старыми друзьями и строили планы, как они приедут к нам в гости за город.

Слегка уставшие, мы возвращались домой, вспоминая подробности вечеринки.

– А в сентябре… – сказал Джек.

– Мы уже устроимся в нашем новом доме! – взволнованно подхватила я. Меня не огорчало, что нам предстоит вернуться в квартиру, заваленную картонками: мы уже начали готовиться к новой жизни.

– Не могу дождаться, – с улыбкой произнес Джек. – Сначала я подумал, что ты сошла с ума, но теперь отдаю тебе должное. Это была хорошая идея.

– Рада, что ты так говоришь. А когда я снова устроюсь на работу, все будет совсем чудесно. – Я улыбнулась ему. Да, какое-то время нам придется туго, но пути назад нет. С тех пор как я подала заявление об уходе, я ощутила свободу, и мне стало легко. Хотя мне только что стукнуло тридцать, я чувствовала себя моложе, чем когда-либо.

Когда мы вернулись домой, Джек вынул свой мобильник и положил на столик. Мы уже готовились ко сну.

Я заметила, что у него есть сообщение.

– У тебя сообщение, – сказала я, надевая пижаму. Оказывается, я надела штаны задом наперед.

– В самом деле? – сказал он. – Вообще-то я весь вечер не проверял мобильник. Вероятно, это с работы.

Он взял мобильник, чтобы проверить сообщение. Я надела пижамную куртку и медленно застегнула пуговицы, все еще ощущая радостное волнение после нашей вечеринки. Меня растрогали подарки, которые выбрали для меня Сунита и Карли. Пока что я не видела ничего ужасного в своем тридцатилетии.