Читать книгу Каждый второй уик-энд - Эбигейл Джонсон - Страница 5

Адам:

Привет.

Джолин:

Привет. Это что-то новенькое.

Адам:

Чем занимаешься?

Джолин:

Пытаюсь сообразить, как общаться с тобой вне работы.

Адам:

Вне работы?

Джолин:

Да. Строго говоря, мы не на рабочем месте.

Адам:

Поэтому?

Джолин:

А вдруг ты в реальной жизни еще больший чудик?

Адам:

Это ответ на вопрос, злюка ли ты в реале.

Джолин:

Ты же не думаешь, что я злюка.

Адам:

Ты же не думаешь, что я чудик.

Джолин:

А если я могу думать так про тебя – значит, и ты можешь – про меня?

Адам:

Да.

Джолин:

Я загнана в угол.

Адам:

Ну и…

Джолин:

Почему ты мне пишешь?

Адам:

Просто захотел поболтать с тобой.

Джолин:

Адам, ты пытаешься сказать, что скучаешь по мне?

Адам:

Я бы не заходил так далеко.

Джолин:

Готова поспорить, ты сейчас краснеешь. Пришли мне фотку.

Адам:

Да зачем? Я нисколько не изменился.

Джолин:

Где фотка?

Адам:

Камера барахлит.

Джолин:

Обманщик.

Адам:

Ты дома?

Джолин:

Да, а ты?

Адам:

Выгляни в окно.

Джолин:

Ты не знаешь, где я живу.

Адам:

Что-то ты слишком долго отвечала. Значит, все-таки выглянула.

Джолин:

Только потому, что у тебя ярко выраженная тяга к преследованию.

Адам:

И это говорит девушка, прокравшаяся в мою спальню.

Джолин:

Говорит парень, который постоянно фотографирует меня для своей мамы.

Адам:

Сдаюсь.

Джолин:

Могу поспорить, что у тебя на потолке коллаж из моих фоток в форме сердца.

Адам:

На внутренней стороне дверцы моего шкафа.

Джолин:

Было бы круто, если бы ты жил по соседству.

Адам:

Да.

Джолин:

Или тебе не было бы так трогательно пятнадцать.

Адам:

Напомни-ка мне, сколько тебе лет?

Джолин:

Быть пятнадцатилетним трогательно только для парня.

Адам:

Это несправедливо.

Джолин:

Но верно.

Адам:

Это странно, но мне почему-то хочется, чтобы уже наступил следующий уик-энд.

Джолин:

Ты скучаешь по моим подколкам?

Адам:

Да.

Джолин:

Поистине странно.

Адам:

Может, ты не такая уж злюка.

Джолин:

Может, ты не такой уж чудик.

Джолин

Я пригнулась, увиливая от летевшего мне в лицо футбольного мяча, когда вышла из дома в субботу утром моего второго уик-энда «не у отца». Мяч все-таки ударил по моему плечу, к великой радости Черри и Гейба, которые обменялись приветственными хлопками ладоней, поджидая меня у минивэна. Блеск ослепительно белых зубов, какие могут себе позволить только дети двух дантистов, контрастировал с их темной кожей.

– Потрясающе. – Я даже не улыбнулась. – Шутка никогда не устареет.

– Тогда приходи вовремя! – хором воскликнули они и нахмурились, потому что терпеть не могли, когда невольно говорили в унисон.

Черри поймала отбитый мной мяч и швырнула его брату-близнецу, а потом переключилась снова на меня.

– Ты готова сражаться? – Она приставила ладонь к уху. – Готова побеждать? Ты готова заставить этих девчонок из «Элкинс Парк» пожалеть о том, что они вообще появились на свет?

– Да! – Я спрыгнула с последней ступеньки крыльца, и Черри встретила меня спонтанным ударом в грудь. Мы обменялись приветствиями «дай пять», и она обвила мою шею чуть ли не мертвой хваткой, подталкивая меня к переднему сиденью.

Я улыбалась. В полусогнутом положении, но улыбалась. Это побочный эффект общения с Черри, которым я особенно дорожила после развода моих родителей. Мы с Черри и раньше были друзьями, но скорее из тех, что здороваются, сталкиваясь где-то вне школы. Теперь же мы перешли на ту стадию дружбы, когда можно попросить оценить запах твоего дезодоранта, что Черри и сделала сейчас, учитывая близость моего носа к ее подмышке.

– Ты пахнешь как летний луг, слившийся в экстазе с ополаскивателем для рта, – сказала я.

– Да? – Она улыбнулась уголком губ, открывая пассажирскую дверь. – Класс.

– Эй, Тин Спирит[20], – крикнул Гейб с водительского сиденья. – Поехали уже!

– Еще раз спасибо, что согласился подвезти, – сказала я ему, запрыгивая на переднее сиденье.

Черри закатила глаза.

– Он такой лузер. Мне достаточно потрясти ключами от машины из любой точки дома, и он тут же примчится.

Гейб завел мотор с дикой ухмылкой, напомнившей мне, что водительские права он получил всего пару недель назад. Вскоре в машине загрохотала музыка, она отдавалась вибрациями в ногах и лишала меня возможности услышать, что говорила Черри. А она говорила: ее блестящие фиолетовые губы открывались и закрывались, как у рыбы, выброшенной на берег. Она наклонилась вперед и похлопала Гейба по плечу, показывая на стереосистему.

Он поддал громкости, так что, казалось, и кончики моих пальцев задергались в такт музыке. Черри закатила глаза и с удвоенной силой налегла на плечи брата, пока тот не убавил звук.

– Мы уже оглохли, Гейб, – недовольно фыркнула Черри, откидываясь на спинку кресла. – Ты, наверное, и колонки убил.

– Моя машина, мои правила.

– Минивэн мамин, а ты просто жалок, – огрызнулась Черри.

Я попыталась сдержать смех, но Гейб заметил это и сам расхохотался.

– Завидуешь, сестренка? Ну да, – произнес он и запел: – Завидуешь минивэну, завидуешь минивэну.

– Ты трагически убог.

– Говорит шестнадцатилетняя чувиха без прав. Я угораю! – Он прикрыл рот одной рукой, а другую протянул мне, чтобы я хлопнула по ней в знак солидарности.

Я посмотрела на Черри и слегка хлопнула по руке Гейба.

– Что такого? Он добровольно везет нас на час раньше на наш футбольный матч. За это ему благодарность.

Недовольная моим ответом, Черри прищурилась и отвернулась, так что теперь я видела лишь сбоку ее короткие обесцвеченные волосы, уложенные шапочкой в стиле афро[21].

– А ты не тупи, – сказал Гейб сестре. – Подтянись по учебе, и предки разрешат тебе получить права.

На первый взгляд это звучало жестоко, но только Черри и Гейб были суперумными. Я никогда не видела, чтобы Черри получала меньше пятерки с минусом за любой тест. Она просто не любила делать домашку. Мне не верилось, что водительские права могут быть недостаточной мотивацией для учебы, но факт остается фактом: почти год прошел с тех пор, как ее родители поставили такое условие, а она все никак не могла выровнять свои оценки. Я между тем планировала встретить свой шестнадцатый день рождения в автосалоне, даже если мне придется тащиться туда одной.

– Эй, слышь? – Гейб легонько шлепнул меня по руке. – Как тебе песня, которая играла, пока некоторые невежественные люди не заставили меня вырубить музыку? – Он прищурился, поглядывая на сестру в зеркало заднего вида.

– Ни в коем случае! – Я снова включила звук – хотя и не на ту громкость, от которой лопались барабанные перепонки, – и прислушалась к песне.

Теперь, вся внимание, я различила хрипловатый голос Декстера и глубокий бэк-вокал Гейба. Настала моя очередь шлепнуть его по руке и ухмыльнуться. Вообще-то я не особо увлекалась альтернативным роком, но для группы «Ядовитый кальмар» делала исключение. Конечно, это субъективное отношение, поскольку я дружила со всеми ребятами из группы, но даже Черри признавала, что они – не отстой. Эту новую песню я слышала раньше в урезанном варианте, когда Грейди, ведущий гитарист, работал над мелодией, пока я снимала ролик для их первого музыкального клипа (мой первый опыт музыкального видео, и он оказался намного лучше, чем я ожидала). Но в той версии не было слов. И вот я слушаю песню о парне, который вынужден смотреть, как любимая девушка предпочитает ему кого-то другого. Перед глазами у меня вырисовывалась парочка крупным планом; потом камера медленно удалялась от них на протяжении всей песни, а заканчивалась история длинным кадром, показывавшим расстояние, которое девушка установила между ними. У меня перехватило горло.

– Эй, Джо, ты что, плачешь? Я хорош!

Я тихонько рассмеялась и сморгнула слезы.

– Да, хорошая. Я представляла себе видео, которое могла бы снять.

Гейб усмехнулся.

– Черт возьми, конечно. С первым роликом мы получили больше тридцати тысяч просмотров. А в этот раз, может, даже сумеем расплатиться с тобой не только купонами на бесплатные объятия.

– Пришли мне ее, – я кивнула на колонки, – и я начну работать.

– Круто, – сказал Гейб. – Спасибо.

– Знаете, я пешком дошла бы быстрее, – вмешалась Черри, наклоняясь вперед и упираясь подбородком в спинку моего сиденья. – Просто говорю.

Гейб прибавил скорость и, подъехав к школе, так резко затормозил, что мы с Черри дернулись вперед, натягивая ремни безопасности, а потом нас отбросило назад.

Черри смачно шлепнула его, и он застонал гораздо громче, чем требовалось в ответ. Не я одна это заметила. Мы с Черри проследили за его взглядом, и тут мне пришлось сдержать свой стон.

Нам навстречу шел Меник, бывший и нынешний бойфренд Черри, размахивая правой рукой, будто слушал только для него играющую музыку. Даже в приступах ненависти к нему Черри говорила, что у Меника сумасшедшая харизма. Он действительно обращал на себя внимание бархатной темной кожей, худощавым мускулистым телосложением и такими точеными скулами, что за него боролись несколько модельных агентств. К тому же он учился в выпускном классе и ездил на собственной машине задолго до того, как Гейб получил эксклюзив на минивэн.

Я не видела в нем ничего привлекательного помимо красивой внешности – ну, разве что он возил нас по разным местам. Меник не выглядел таким уж симпатичным, когда отчитывал Черри за то, что она не отвечала на его сообщения достаточно быстро, или обвинял ее во всех смертных грехах, когда она хотела тусить со своими друзьями, вместо того чтобы проводить с ним каждый вечер. Он не был жестоким, не изменял ей, ничего такого, но зато мастерски манипулировал ею, предъявлял на нее особые права и пытался контролировать каждый ее шаг. Он лишил ее выбора, свободы, поддержки. Убедил в том, что он – единственное, что у нее есть в этой жизни, и ему каким-то образом удалось внушить моей веселой и бесстрашной подруге, что она больше ничего и не хочет. По крайней мере, когда он рядом.

Их недавний разрыв оказался самым долгим, после того как Меник взорвался из-за того, что Черри навещала свою бабушку в больнице, вместо того чтобы пойти на его баскетбольный матч. Он прямо сказал ей, что бедро у бабушки останется таким же сломанным и после матча. Никакие уговоры и уверения в том, что она нужна ему как счастливый талисман, не сработали, и я получила счастливый, свободный от Меника месяц с Черри, надеясь, что это продлится вечно. Но одного взгляда на расплывшееся в улыбке лицо Черри мне хватило, чтобы понять, что они снова вместе.

Она выскочила из фургона и подбежала к Менику, запрыгнула на него, приклеилась к нему губами, и я случайно ударила локтем в клаксон, когда повернулась, чтобы схватить с заднего сиденья наши спортивные сумки. Будь я Меником, мне бы удалось продать эту историю. Поскольку я не доросла до его харизмы, меня одарили суровым взглядом и искусно изогнутой бровью.

– Береги себя, – сказал Меник, притягивая ее к себе для последнего поцелуя. – Все будет хорошо. – Он сказал «малышке», что позвонит ей позже, и устремился к своей машине, а я присоединилась к Черри. Выходит, она была обязана присутствовать на всех его играх, но для него такого правила не было.

– А как же обещание «Я больше не хочу тратить ни одной секунды своей жизни на этого придурка»? – спросила я скорее устало, чем сердито.

Черри взяла свою сумку и отвернулась к футбольному полю, избегая моего взгляда.

– Не грузи меня, ладно?

– Эй, – сказала я, подстраиваясь под ее шаг. – Я просто цитирую твои же слова. Послушай, он того не стоит. Ты согласилась с этим, и…

Ее глаза вспыхнули, когда она наконец встретилась со мной взглядом.

– Прекрати. – Она вздохнула, качая головой. – Вот почему я тебе ничего не сказала. Ты просто не понимаешь. Ты никогда не была влюблена.

Мои щеки вспыхнули. Да, я не была влюблена, но невольно стала ходячей и говорящей жертвой всей этой любви. Потому и не хотела иметь к ней никакого отношения. Любовь – романтическая ее разновидность – существовала только в фильмах Норы Эфрон[22], а нам не суждено в них жить.

– Меник и я? Мы всегда будем возвращаться друг к другу. Либо ты понимаешь это… – она закинула сумку на плечо, – …либо нет. – Она обошла меня и побежала через парковку к нашей команде.

Матч мы с Черри провели без обычного трепа и смеха. Подруги по команде заметили это и начали приставать с расспросами, но никто из нас не ответил.

Не сговариваясь, после матча мы разыграли шоу для ее родителей, делая вид, что ничего не случилось, но по дороге домой Черри включила музыку на полную громкость, как только Гейб завел двигатель.

Адам

– Эй, Адам. Есть минутка? – В понедельник днем Эрика Портер помахала мне рукой, приглашая к себе за столик в школьной столовой, что вызвало ворчливые комментарии моих друзей, Гидеона и Рори. Когда я направился к ней, Рори пробормотал:

– Счастливчик, сукин сын, – и я не смог сдержать улыбку. Внимание со стороны Эрики Портер ценилось не меньше, чем звание выпускника, произносящего прощальную речь.

Чем ближе я подходил к ее столику, тем сильнее колотилось сердце, и мне казалось, что она видит это сквозь мою рубашку. Эрика с ее медово-белокурыми волосами, карими глазами и безупречной загорелой кожей была не просто красива, а настолько ослепительна, что глазам становилось больно, когда они смотрели на нее. Это все равно что долго глядеть на солнце. Конечно, существовал шанс ослепнуть, но устоять перед ней было невозможно, и ты все равно рисковал.

– Ребята, вы ведь все знаете Адама? – Эрика оглядела свою свиту за длинным прямоугольным столом, и все закивали. Я действительно знал большинство из них. Чирлидеры; их бойфренды; младший брат Эрики, Питер; и две ее лучшие подруги.

– Привет, – сказал я.

– Что ж, – продолжила Эрика, как только я скользнул на скамейку, присаживаясь рядом с ней, – ты, наверное, знаешь, почему я позвала тебя.

На какое-то мгновение мне пришла в голову мысль, что она, как и Джолин, находит «очаровательным» мой неудержимый румянец, потому что чувствовал, что краснею, как помидор.

– Ты охотишься на мою порцию пудинга?

Эрика рассмеялась, и от этого смеха, прозвучавшего так близко от моего уха, у меня по коже побежали мурашки.

– Меня больше интересует партнерство в проекте «Беовульф» по британской литературе.

Я всегда думал, что умру от счастья, если она хоть раз в жизни посмотрит на меня так, словно я и только я мог сделать что-то для нее.

– О да, конечно.

А потом она обняла меня.

– Адам, ты – лучший. – Эрика отпустила меня, прежде чем я успел испугаться, что она почувствует обильное количество пота, которое вдруг взялось вырабатывать мое тело. – Ненавижу эти групповые проекты. Обычно все заканчивается тем, что я делаю всю работу, а лодыри получают ту же оценку. – Она наколола вилкой клубнику. – Я больше не хочу проходить это снова, понимаешь?

Хоть я и сам терпеть не мог групповые задания, мой рот вымолвил бы согласие со всем, что бы она ни сказала.

– Да.

– Как бы то ни было, мы с тобой лучшие ученики в классе, и я подумала, что, если мы объединимся, мне больше не придется делать доклад и презентацию в одиночку. Я обещаю не отлынивать, а работать на равных.

Мы с Эрикой ходили в одну школу с пятого класса, и она всегда была одной из лучших учениц. Я не беспокоился за ее активность в проекте, меня пугало то, что мой мозг перестанет функционировать, если я буду сидеть рядом с ней слишком долго.

– Я бы с удовольствием поработал с тобой, но мистер Коньер всегда сам назначает партнеров. Не думаю, что он поставит нас вместе.

Эрика пожевала клубнику и подняла указательный палец.

– Я уже обо всем позаботилась. Он всегда составляет пары из сидящих рядом друг с другом, так что, если ты не возражаешь сесть рядом со мной… – Эрика улыбнулась, потому что даже она знала, что возразить невозможно.

– Ради хорошей оценки, думаю, смогу потерпеть.

Эрика улыбнулась.

– Вот и отлично.

После уроков мне пришлось дожидаться Джереми на парковке. У меня не было ключа, чтобы отпереть машину, поэтому я простоял на холоде целых десять минут. Как только мы сели в машину и он завел мотор, я включил обогреватель на полную мощность.

– Мерзнешь, как маленькая девочка, – усмехнулся Джереми. – Это потому, что ты такой тощий.

– Не всем повезло с природным утеплителем вроде твоей жировой прослойки.

– Кое-кто слишком дерзок. – Джереми натянуто улыбнулся, но я ожидал удара по тормозам или резкого поворота, когда он выезжал с парковки. Чего-то такого, что могло бы тряхануть меня или заставить биться головой о стекло в ответ на оскорбление. Улыбка Джереми не предвещала ничего хорошего. – Это как-то связано с твоим свиданием за обедом?

Конечно, Джереми уже в курсе. Даже старшеклассники тащились от Эрики Портер.

Все парни из числа моих знакомых были наполовину влюблены в нее, а я так по уши – еще с тех пор, как в пятом классе она обскакала меня в диктанте по орфографии. Не то чтобы Джереми подтрунивал надо мной из-за того, что она умная, – я мог поспорить, что это больше связано с тем, как она выглядела в форме чирлидера. Это зрелище и меня не раз лишало дара речи.

Я попытался как можно скорее прекратить разговор.

– Я обедал с ней, потому что мы вместе работаем над заданием. – Я опустил ту часть, когда она на глазах у всех позвала меня к своему столику, а потом бросилась в мои объятия, получив от меня согласие стать ее партнером.

– Я слышал другое.

Я знал, что лучше не спрашивать, но ничего не мог с собой поделать.

– И что же ты слышал?

Ровно одну милю[23] пути Джереми изображал застенчивость.

– Ты же знаешь, что она сейчас одна.

Этот соблазнительный слух дошел до меня только сегодня утром.

– И она, очевидно, рассталась со своим парнем, потому что ее интересует кто-то другой. – Джереми покачал головой. – Мой маленький братец и Эрика Портер. А я-то думал, у нее есть вкус.

Я ничего не ответил. Разговаривать с Джереми было непросто хоть о чем. А уж о девушках тем более. Мои нынешние отношения с Эрикой не выходили за рамки учебы, но, как я ни старался убедить в этом свое лицо, оно по привычке наливалось краской.

Возможно ли, что она ко мне неравнодушна? Мы всегда общались по-дружески, но сегодня она впервые обняла меня, и объятия были достаточно долгими, чтобы слухи дошли до Джереми.

– Так что же Эрика думает о твоей подружке выходного дня?

Этот вопрос очень быстро вывел меня из задумчивости. В последнее время мама все чаще расспрашивала меня о Джолин, и, поскольку я позаботился о том, чтобы на наших следующих фотографиях выглядеть самим собой, с радостью разглядывала их и свободно комментировала каждую деталь, даже в присутствии Джереми.

– Эрика ничего не знает о Джолин, которая мне просто друг. Они обе – мои друзья.

– О да? Так ты не будешь возражать, если я покажу Эрике твою последнюю фотографию с этим «другом»?

Он говорил о той фотке, которую мы с Джолин сделали прямо перед нашим с Джереми отъездом домой в прошлые выходные. Пока Джереми прощался с папой наверху, мы гуляли вокруг дома и остановились под одним из заколоченных окон, когда Джолин заметила птичье гнездо, выглядывающее из разбитого верхнего угла.

Когда она пожаловалась, что не может увидеть, есть ли там яйца, я нагнулся и предложил ей сесть мне на плечи. Жест казался вполне безобидным, пока я не принял позу, а ее холодные пальцы не обхватили мой подбородок. Не думаю, что она догадывалась о том, что я едва не уронил ее, когда она издала тихий довольный звук и прижалась ладонями к моему лицу.

Яиц в гнезде не оказалось, но на шее Джолин болталась вездесущая камера, и она согласилась расстаться со своей драгоценной вещицей, позволив какому-то прохожему сфотографировать нас, а потом прислала снимок мне. На фотографии Джолин улыбалась, показывая на пустое птичье гнездо, а я с усмешкой смотрел на нее снизу вверх.

На сегодняшний день это была моя любимая фотография.

И определенно не та, которой следовало хвалиться перед другой девушкой, которая мне нравилась.

Джереми все пытался подколоть меня и разговорить об Эрике, но я отвечал скупо, пока он наконец не сдался. Странно, как легко мне удалось переключить мысли с Эрики на Джолин, почувствовав лишь укол сожаления.

Эрика – та, о ком я мечтал долгие годы, – пригласила меня к себе домой на следующей неделе, чтобы пораньше приступить к проекту.

Джолин – та, кто чаще всего дразнил меня и выводил из равновесия, охотно согласилась помочь мне осчастливить мою маму. В тот день за обедом с Эрикой я усиленно потел и нервничал, но с Джолин все складывалось иначе: чем больше времени мы проводили вместе, тем легче мне становилось.

Даже сидя в промерзшей машине Джереми, я ждал встречи с Джолин в следующий уик-энд у отца с бо́льшим нетерпением, чем встречи один на один с Эрикой. И это самое странное.