Читать книгу Ужин с вампиром - Эбигейл Гиббс - Страница 9

Виолетта

Дождь еще барабанил по стеклу, когда я проснулась. За окном было темно, а плед, снятый с кровати, давно сполз с меня и лежал рядом на полу. Я погладила шею. Вампиры. Это был полный бред.

– Тем не менее ты не можешь отрицать это, – сказал мой внутренний голос, и я покачала головой, пытаясь заглушить его.

Несколько дождевых капель упали с карниза за окном. Я моргнула. Кап, кап, кап. Закрыв глаза, я увидела тело, неподвижно лежащее на тротуаре.

Нет, я не могу отрицать и не хочу. Иначе как один человек мог сделать то с другим человеком? Вампиры – чудовища. Чудовища делают страшные вещи. А люди нет.

Часы за моей спиной показывали пять утра. Я протерла глаза, понимая, что так рано я еще никогда не просыпалась и что уже наступило завтра, 1 августа. Один день. Одного дня вполне достаточно, чтобы полиция нашла свидетелей, организовала поисковую группу и начала искать меня. Ведь осталось так много улик. Друзья, с которыми я должна была встретиться. Мои туфли. Даже мужчина, работающий на моего отца, видел меня. Хотя ничего не сделал.

В груди неприятно защемило. А что, если он знает о вампирах? Может, он держался подальше, чтобы не рисковать своей жизнью? Мысль о том, что люди в правительстве знают о вампирах, уже не казалась абсурдной – кто-то ведь должен о них знать. Если он знал и ничего не сделал, не означает ли это, что меня не спасут? Я не хотела об этом думать. Мой отец обязательно придет мне на помощь. Он никогда не оставит меня, тем более у вампиров.

– Или оставит? – спросил внутренний голос.

Я увидела записку Лилы, брошенную на пол, подняла и еще раз перечитала. Она написала, что я могу свободно перемещаться по дому, а мне нужно было покупаться, чтобы избавиться от грязи на ногах.

Бросив записку, я направилась к двери, по пути закинув в рот один из бутербродов, теперь уже сухой и черствый. Приложив ухо к двери, я прислушалась. Мне показалось, что там тихо, но это ничего не значило, потому что дверь была толстой. Я вздохнула и толкнула ее, в коридоре никого не было. Немного дальше на противоположной стороне виднелась дверь в ванную, о которой упоминала Лила. Напротив нее, на той же стороне, где находилась «моя» комната, было несколько двойных дверей. Панельные двери сливались бы со стеной, если бы не образовывали ниши. Две газовые лампы висели на кронштейнах с обеих сторон, и хотя они не были включены, в коридор проникало достаточно света из окна, расположенного в другом конце коридора. Я медленно пошла вниз, оглядываясь по сторонам, готовая в любой момент вернуться в свою комнату, если понадобится.

Никого не встретив, я начала расслабляться, позволив себе даже взяться за ручку одной из дверей. Она была гладкая и нагревалась от прикосновения, как стекло, хотя выглядела так же, как и мраморные ручки внизу. Я прикоснулась ко второй такой же ручке. Первая провернулась и щелкнула без усилий, а правая заклинила. Левая дверь приоткрылась, и я заглянула внутрь. Можно ли мне? Искушение было сильным, а любопытство в этой ситуации действительно могло сгубить кошку.

На лестнице раздались шаги. Мое сердце бешено забилось, и я вбежала в комнату. Закрывая дверь как можно тише, я держала ручку, чтобы она не повернулась и не щелкнула.

Я застыла, и только когда опять наступила тишина, оглянулась и посмотрела на комнату. Она была огромной, намного больше моей. Стены были обшиты деревянными панелями, с одной стороны стояла черная кованая кровать с балдахином, а с другой – камин. Над каминной полкой, усыпанной журналами, висел портрет женщины и мужчины. Мужчина напоминал Каспара, хотя выглядел старше; я предположила, что это его отец в молодости. Женщина рядом с ним, наверное, была его женой, матерью Каспара, судя по тому что рука мужчины лежала на ее обнаженном плече. Она сидела на стуле, изумрудного цвета платье обтягивало ее пышную фигуру, темно-каштановые кудри ниспадали до талии, настолько тонкой, что скорее всего она носила корсет. У нее были большие светлые глаза, такого же цвета, как платье. Но что действительно привлекло мое внимание, так это ее кожа: в то время как у ее мужа она была бледной и почти прозрачной, у нее она отливала оливковым цветом, а вокруг глаз запали темно-фиолетовые круги – без сомнения, она была вампиром.

Я осторожно обошла кровать, чуть не споткнувшись о гитару, торчавшую из-под нее. По ногам подул ветерок, и, когда я приблизилась к камину, черная занавеска на французской двери зашевелилась. Чувство беспокойства подкралось ко мне. Дверь оставляют открытой, когда выходят ненадолго. Лампы в комнате тоже горели, хотя сквозь деревья в парке уже пробивались первые лучи солнца.

Заставляя себя успокоиться, я стала на цыпочки и провела пальцем по полотну картины. На пальце остался толстый слой пыли, и, когда я его вытерла, пыль разлетелась, разнося аромат мускуса и дорогого одеколона, запах которого уже витал в комнате. Я помахала руками перед собой, пытаясь откашляться. Теперь понятно, почему дверь оставили открытой. Я схватила один из журналов, чтобы развеять пыль, но, взглянув на обложку, покраснела и отбросила его, догадавшись, чья это комната.

– Черт, – выдохнула я, пятясь к выходу.

Я даже не проверила, был ли кто-то снаружи, когда практически выпала из одной двери, а потом влетела в другую и оказалась в ванной. Дверь за мной захлопнулась, и я с облегчением обнаружила защелку, которой и воспользовалась.

Великолепие ванной поражало. Почти вся комната была отделана красным мрамором, включая саму ванну. В душевой кабине без проблем могли бы поместиться три человека, и еще осталось бы место. Нигде не виднелось ни единого пятнышка, не говоря о старой зубной щетке или пустого тюбика из-под зубной пасты.

Мне потребовалось время, чтобы разобраться в настройках душевой кабины, пока наконец не полилась вода. Я начала раздеваться, но вдруг увидела в зеркале свое отражение и застыла. Видок был еще тот.

Волосы торчали в разные стороны, как будто через них пропустили электрический ток, концы жутко спутались. Шею испещряли порезы и ссадины, а на лице грязь смешалась с размазавшимся макияжем. Дальше – хуже: запекшаяся кровь засохла на руках, а ноги покрывали синяки и грязь. Неожиданно я поняла, что скорее всего и пахну я плохо. Но хуже всего дело обстояло с глазами. Они выглядели старыми и уставшими, словно видели страдания сотни лет, а не каких-то пару дней.

Я покачала головой и отвернулась, испытывая отвращение и злость. Сняв оставшиеся вещи, я шагнула в душевую кабину, и вода потекла по моим ноющим мышцам.

Когда вода перестала казаться теплой, я вытерлась и снова надела ту же футболку и джинсы. Как смогла, подсушила полотенцем волосы и вернулась в свою комнату. С удивлением я обнаружила, что здесь кто-то побывал и убрал.

Плед, который я снимала, снова лежал на кровати, простыни были застелены. Поднос с едой унесли, и, конечно же, именно в этот момент мой живот заурчал. Не обращая на него внимания, я упала на кровать. Но стало только хуже: чтобы поесть, надо было найти Лилу. Она казалась не такой плохой, но все равно меня эта перспектива не радовала.

В коридоре по-прежнему царила тишина, хотя я чувствовала, что это не потому, что все еще спали. Я прошла через двойные двери, нервничая из-за того, что та комната, скорее всего, принадлежала Каспару. Поднявшись по лестнице, я перегнулась через перила, решив спросить у дворецкого, где можно найти Лилу. В этот момент в коридоре внизу появился Фабиан. Я подскочила, пытаясь спрятаться в тень, но он заметил меня и улыбнулся.

– Доброе утро, – поздоровался он весело. Я не ответила, но вернулась к перилам, настороженно поглядывая на него. – Есть хочешь? – спросил он. При упоминании о еде мой живот опять заурчал, и Фабиан усмехнулся. – Думаю, да. Пошли, сейчас найдем что-нибудь. – Он махнул рукой, чтобы я следовала за ним, и направился к гостиной. Заметив, что я не сдвинулась с места, он остановился и снова улыбнулся. – Я ничего тебе не сделаю. Обещаю.

Фабиан выглядел достаточно искренним, и я спустилась по лестнице и догнала его. Он открыл дверь и провел меня через гостиную, а потом еще через одну дверь. Это было похоже на переход из одного временного портала в другой: из главного холла в средневековом стиле в современный коридор. На кухне меня поразило большое количество стоек, ящичков и столов из нержавеющей стали и стекла, хотя пол был из такого же мрамора, как в холле.

Фабиан обошел стол и начал рыться в шкафчиках.

– Ты любишь тосты? – спросил он, и его голова вынырнула из-за дверцы. Я кивнула, усаживаясь на стул. – Тогда будем есть тосты. – Он опустил пару кусочков черного хлеба в тостер.

Я наблюдала, как Фабиан достал тарелку из другого шкафчика, очарованная его плавными движениями. Он поймал мой взгляд.

– Эй, я знаю, что бесподобен, но не надо так пялиться. – На его лице появилась широкая улыбка, и он подмигнул.

Я покраснела как помидор и опустила глаза, прежде чем ответить ему:

– Я не пялилась.

– Конечно, – усмехнулся он и взмахнул руками. – Хотя рад, что ты опять разговариваешь. Ты мне не показалась застенчивой.

Он прав, – подумала я. – Обычно я совсем не застенчивая, но, с другой стороны, обычно я не оказываюсь в плену у вампиров.

Я все еще наблюдала за ним, когда он открыл дверь холодильника и достал масло. Прежде чем он ее закрыл, я заметила несколько высоких бутылок с красной жидкостью, не похожей на вино. Я вздрогнула.

– Извини, не могу предложить ничего лучше тостов, но мы здесь храним только закуски, – объяснил он, намазывая масло на подгоревший хлеб. – Слуги обычно готовят внизу, если мы хотим еду, а не кровь.

Он поставил передо мной тарелку и заглянул в глаза:

– Вижу, у тебя есть вопросы.

Я кивнула, прикусывая нижнюю губу.

– Могу я кое-что спросить?

На секунду у него на лице мелькнуло сомнение.

– Конечно.

Я сидела молча минуту или две, пока думала, что же спросить. Он налил стакан сока и подвинул мне.

– Это все по-настоящему?

Фабиан поставил локти на стол и опустил подбородок на руки, глядя на меня с таким же восхищением, как и я смотрела на него.

– Да. А что?

– Не хочу в это верить, но я верю, потому что слишком много видела. – Я крутила прядь волос, глядя в мраморный пол. – Сколько людей ты уже убил?

– Я не думаю, что должен говорить тебе об этом, – пробормотал он.

– Сколько? – повторила я.

– Сотни, возможно, тысячи… Я сбился со счета.

Потрясенная, я отодвинулась от него. Так много?

Он покачал головой:

– Не смотри на меня так. Это довольно хороший послужной список, учитывая, что мне двести один год. – Синева его глаз исчезла, и они почернели.

– А что насчет остальных? – Я хотела прошептать, но мой голос хрипел, пока я пыталась справиться с шоком.

– Каспар – тысячи, а Каин – около тридцати, но только потому, что он еще неполноценный вампир. Насчет остальных я не уверен.

Мои пальцы впились в металлический край стола, нагревая его.

– Неужели вы не можете пить донорскую кровь?

– Можем.

– Но предпочитаете убивать людей.

– Нет, – прошипел он, и я была ошеломлена внезапной переменой его тона. – Мы предпочитаем пить человеческую кровь. Мы не убиваем людей.

– А-а, понятно, – выдохнула я. – Так вот что вы хотели, устроив бойню на Трафальгарской площади? Потому что мне не показалось, что вы заскочили туда пропустить пару стаканчиков крови.

Он нахмурился.

– Это совсем другое.

– И что же?

Фабиан не ответил, и я начала есть тосты. Ощутив его взгляд, я опустила голову и спряталась за волосами, которые уже были высушены и закручены в локоны. У меня прошел мороз по коже: он с такой легкостью говорил об убитых, словно это просто цифры, а не живые люди с их мечтами и надеждами. Мне еще больше стало не по себе, потому что он ждал моего одобрения. Они были добычей Фабиана, и ему, возможно, было проще так к этому относиться.

– Я знаю, ты считаешь нас убийцами, Виолетта. И я знаю, что ты готова на все, лишь бы выбраться отсюда, но, возможно, для твоего же блага будет лучше воздержаться от любых суждений, пока ты не узнаешь нас лучше.

Я продолжала смотреть в тарелку, боясь, что он увидит, как у меня от удивления подскочили брови. Я не собираюсь узнавать вас лучше и не собираюсь оставаться здесь так долго.

– Не будь так уверена, – усмехнулся мой внутренний голос. И это было не мое разыгравшееся воображение, а реальный голос, отчетливо прозвучавший у меня в голове. Фабиан что-то сказал, и, моргнув несколько раз, я вернулась к разговору.

– Что значит неполноценный вампир?

Он обошел стол и сел рядом со мной, но я отодвинулась.

– Меняем тему?

Его глаза опять приобрели голубой цвет и блестели в свете, проникающем через маленькие окошки высоко на стене.

– Полноценный вампир – это взрослый вампир. – Увидев мою растерянность, он усмехнулся. – Большинство вампиров уже рождаются вампирами, а не превращаются в них. Вампир считается новорожденным, пока не достигнет восемнадцатилетнего возраста. С каждым годом он будет выглядеть на год старше. Но они еще не такие сильные и не так хотят пить. Каину – шестнадцать, поэтому он еще пару лет будет считаться неполноценным вампиром. Поняла?

Я смахнула крошку со своей тарелки:

– Да, вроде. А что происходит, когда вампиру исполняется восемнадцать?

Я хотела смахнуть еще одну крошку, но зацепила рукой тарелку, и она упала со стола. Я съежилась, ожидая, что она разобьется. Но Фабиан поймал ее на полпути и равнодушно поставил снова на стол, смахнув оставшиеся крошки.

– Мы становимся быстрее и сильнее, – сказал он тихим голосом, глядя, как я смотрю на него с открытым ртом. Он так быстро двигается и так легко. – И конечно, мы тоже стареем, но очень медленно. Пройдут века, прежде чем мы будем выглядеть старше.

– Значит, вампиры бессмертны? – спросила я, чувствуя, как во мне просыпается интерес.

– Теоретически нет. Но это такой длительный процесс, что практически мы бессмертны. Самому старому вампиру в королевстве сотни тысяч лет, и он все еще силен.

– Ничего себе! – воскликнула я, не в силах даже представить это. В моей голове возникло множество вопросов, и я не знала, с какого начать. – А вы можете выходить на солнечный свет?

– Да, но мы можем получить ожог. Поэтому, если ты думаешь, что избавишься от меня, вытолкнув на солнце, то хочу тебя расстроить: это меня не убьет, – сказал он, кривляясь и притворяясь, что тает. – От чесночного хлеба у меня только появится запах изо рта; с крестом я стану похож на священника; а от святой воды буду благоухать.

Я фыркнула на его насмешки, попивая свой напиток:

– Как же тогда убить вампира?

– Ты можешь воткнуть кол в его сердце и свернуть ему шею, сломать и укусить его за шею или высосать всю его кровь, – объяснил он, и в его глазах светилась злость. – Останки обычно сжигают, но тебе не обязательно это делать.

– Как жестоко. А ты можешь превратиться в летучую мышь?

Его губы задрожали, и я поняла, что он сдерживал смех.

– Нет.

– Ты можешь перейти через проточную воду?

– Да.

– Ты можешь зайти в дом без приглашения?

– Нет.

– Почему?

– Потому что это невежливо. И чтобы ответить на твой следующий вопрос: единственный способ для человека стать вампиром – это выпить кровь вампира, в то время как он будет пить человеческую, и да, наши глаза меняют свой цвет в зависимости от настроения.

Я сложила руки на груди, снова отстраняясь:

– Как ты узнал, что я собиралась спросить?

Он постучал пальцем по виску и усмехнулся, на его щеках заиграли ямочки.

– Я телепат.

Мои брови поползли вверх.

– Ты серьезно?

– Да, открою тебе маленький секрет. Пока ты здесь, спрячь свои мысли подальше у себя в голове и, если кто-то попытается прочитать их, сосредоточься на чем-то одном. Это звучит глупо, но ты перестанешь смеяться, когда узнаешь, что здесь есть кое-кто, не уважающий твое право на личную жизнь.

До меня наконец дошло:

– Каспар?

– Возможно. – Фабиан пожал плечами, вращаясь на стуле и глядя по сторонам. – Говорят, он…

Каспар появился рядом с холодильником, и в тот же момент темноволосый парень в очках плюхнулся на стул рядом со мной и развернул газету, которую взял со стола. Он начал читать, глядя поверх очков.

Остальные вампиры не заставили себя долго ждать. Та легкость, которую я начала испытывать, общаясь с Фабианом, исчезла, и в комнате стало прохладнее.

– Доброе утро, я же говорила, что тебе подойдет моя одежда, – весело сказала Лила, глянув в мою сторону. – А еще я слышала, что эта кучка грубиянов не представилась, – прощебетала она. – Это Чарли, – она кивнула в сторону светловолосого парня, и тот кивнул в ответ. – Это Феликс. – Парень с огненно-рыжими волосами помахал мне рукой. – А это Деклан. – Очкарик оторвал глаза от газеты.

– Приятно познакомиться, – сказал он с ирландским акцентом, настолько сильным, что мне было трудно разобрать, что он говорит.

– Теперь ты знакома с моими братьями-идиотами. – Она ущипнула Каина за щеку, и он оттолкнул ее, крякнув от смущения. – И Фабиан, конечно. – Лила улыбнулась и села с другой стороны от него, пока остальные передавали бутылки с кровью и стаканы.

– Каспар, – мрачно пробормотал Деклан, переворачивая страницу. – Ты должен посмотреть на это.

Принц наклонился, и Деклан молча провел пальцем по бумаге, чтобы тот мог прочитать. Я немного подвинула стул и глянула через его плечо.

На развороте красовался аэрофотоснимок Трафальгарской площади, оцепленной и закрытой от прохожих большими белыми палатками. Фотография была черно-белой, но там, где находились лужи крови, тротуар был темного цвета. Заголовок большим жирным шрифтом гласил: «Лондонская резня: массовое убийство на Трафальгарской площади».

Я поняла, что встала, и вцепилась руками в стол, стараясь удержаться на ногах.

«Вчера на рассвете Лондон столкнулся с одним из самых ужасных массовых убийств всех времен. Тридцать жертв, все мужского пола, были найдены мертвыми на Трафальгарской площади.

Городская полиция оцепила место происшествия примерно в три часа ночи 31 июля. Факт смерти пострадавших был подтвержден по прибытии на место происшествия. Все тридцать, пока еще неопознанных мужчин, были найдены со сломанными шеями и серьезными повреждениями на телах и шеях. У девяти из них высосана вся кровь, что вызвало споры среди общественности.

Джон Чарльз, шеф городской полиции, заявил: «Мы все глубоко шокированы этим неслыханным преступлением и полны решимости привлечь опасных убийц к ответственности. На месте преступления работают группы экспертов, но мы обращаемся к свидетелям, которые, возможно, находились в этом районе между полуночью и двумя часами ночи 31 июля: пожалуйста, не молчите!»

Мисс Руби Джонс, обнаружившая место преступления, не смогла ничего прокомментировать и была доставлена в состоянии шока в больницу Челси и Вестминстера.

Была найдена также пара туфель на высоких каблуках, и сейчас они рассматриваются в качестве улики. Из достоверных источников нам стало известно, что они могут принадлежать молодой девушке, которая стала свидетелем преступления. Есть опасения, что убийца или убийцы забрали ее с собой, хотя подтверждения этой информации пока нет.

Это кровавое убийство сравнивают с печально известным преступлением «Кровопийца из Кента», когда три молодые девушки были найдены мертвыми в Танбридж-Уэллс два с половиной года назад. У всех троих были сломаны шеи и высосана вся кровь.

Полиция разыскивает свидетелей. Обратитесь либо в ближайший полицейский участок, либо позвоните по телефону специальной горячей линии 05603 826111. Конфиденциальность гарантируем.

Еще фотографии вы найдете на странице 9. Ознакомиться с мнениями вы сможете на странице 23.

Филипп Башфорд»

Я подняла угол страницы, чтобы посмотреть фотографии, но Деклан накрыл газету рукой так крепко, что если бы я попыталась ее поднять, то газета порвалась бы. Я убрала руку, и он сложил газету спортивными новостями наверх. Я почувствовала соль на губах и поняла, что плачу.

Это было ужасно. Но я плакала, потому что именно Руби обнаружила эту сцену. Она не была такой сильной, как я.

Повернувшись к Каспару, стоявшему за моей спиной со стаканом крови в руках, я спросила:

– Зачем вы это сделали?

Он нахмурился, и в уголках его глаз появились морщинки, когда он прищурился, рассматривая меня.

– Ты не поймешь, – пробормотал он, еле шевеля губами.

– Неужели?

– Нет. – Каспар хотел что-то добавить, но передумал и закрыл рот. В комнате стало тихо, слышалось только мое тяжелое прерывистое дыхание.

– У тех мужчин были семьи!

– У нас тоже.

– Ты больной! – громко крикнула я, вцепившись обеими руками в воротник его рубашки. Я била его, выплескивая все свои эмоции и стараясь причинить ему боль. К моему удивлению, он отступил назад. Причем не оступился; я не толкала его. Каспар просто позволил мне толкнуть его. – Больной, – повторила я.

Я выбежала мимо него из комнаты, слезы лились ручьем. Мысли о мужчинах, лежащих в луже собственной крови, вертелись в моей голове, вызывая приступ тошноты. В ванной меня вырвало.