Читать книгу Крадущая сны - Ed Kuziev - Страница 4

Весь вечер Елизавета ждала неуловимого постояльца коммунальной квартиры, ей он был крайне необходим. За время ожидания смогла познакомиться с бытом и нравами соседей. Никифор постоянно охал и топал босыми ногами, частенько заглядывая в дырочку в проклятой стене, не увидев желаемого, тонко подвывал. Маленький мальчик Алеша, которого она мельком видела в первый день, постоянно плакал и канючил. Маша сквернословила через слово, часто браня супруга за перегар и разгильдяйство, но мгновенно переключалась на приторный тон при разговоре с сыном. Неслышно было только Зою Захаровну, казалось она вовсе не выходила из комнаты без крайней нужды. Но аромат её духов тяжелым туманом стелился по всей квартире, даже на пропахшей жаренной селедкой кухне. Долгое ожидание почти сморило девушку, как вдруг она услышала скрежет входного замка, вот тогда то и смогла застать соседа – Илью. Крепкий, невысокий парень с густой бородой и усталыми ярко-синими глазами, а ещё и с большими руками-лопатами. На рубленом топором лице пролегали глубокие морщины, взрывая упрямый лоб. В целом парень напоминал эдакого богатыря, только малого роста. А угрюмость и недоверчивость читались в каждом движении. На её невинную просьбу помочь с замком и шпингалетом, он буркнул "за бесплатно не работаю", но после получасового уговора на кухне сжалился и выдал старый молоток из своих запасов. Для девушки это была уже победа, лишь только захлопнулась дверь за здоровяком, опомнилась, что гвоздей то у неё не было. Выругавшись, зашла в комнату. Покрутив в руке инструмент, вспомнила, где видела много столь необходимого ресурса – в заколоченных рамах грязного окна, благо второй конец молоточка венчался примитивным гвоздодером.

Стараясь не шуметь, девушка уперла в раму инструмент, а затем медленно потянула из деревянного полотна. Ржавый гвоздь запел, засвистел на высокой ноте, оборвав звук сухим треском. Хлопнула дальняя дверь, затем раздались быстрые шаги хозяйки. Постояв возле двери Лизы, она прошла чуть дальше, но, через пять минут молчаливого присутствия, вернулась в свои покои. Второй гвоздь вышел намного легче. С третьим пришлось попотеть. Шляпка была смята, потому шла очень неохотно. Вот уже четвертый гвоздь, кривой, как ранний опенок и рыжий, как лисичка, лег в руку Елизаветы. Осталось дело за малым, забить их в дверь, зафиксировав шпингалет. Пусть защита от посягательств и смешная, на пару ударов крепкому мужику, но девушка была уверена, что это как минимум остановит Никифора. Спрятав инструмент, гвозди и свою первую покупку в столице под матрац, девушка уснула со спокойной душой.

***

Елизавета резко открыла глаза, ее разбудил не шум на кухне, а чужой колючий взгляд со стороны коридора. В проеме распахнутой двери стояла Зоя Захаровна и внимательно разглядывала помещение, но в комнату так и не зашла. Встретившись с постоялицей взглядом, хозяйка нахмурила брови, но смотрела, не мигая. Мимо нее прошмыгнул Никифор в одних семейных трусах и грязной майке-алкоголичке, громко шлепая босыми ногами весь путь до туалета.

Девушка поднялась, подошла к двери, а затем мило улыбнувшись, хлопнула со всего размаха так сильно, что зазвенели ставни. За закрытой дверью хмыкнула старуха, а затем звуки словно стихи. Наступила гнетущая тишина. Липкая, как капли варенья на полу.

– Первый гвоздь я забиваю, от беды, горести и печали.

Тяжёлые удары молотка вбивали ржавую спицу в косяк двери, надёжно фиксируя дужку запора.

– Второй вбиваю гвоздь, чтобы не шел незваный гость.

В дверь требовательно постучали.

– Третий следом за вторым, и четвёртый ляжет ровно. Отгоняя порчу, ссоры, зависть, и невзгоды.

Полотно тряслось от ударов ногами.

– Пять и шесть, отведет чужую месть.

Шпингалет, надёжно зафиксированный гвоздями с квадратными шляпками, зашёл в дужку. Покрутив в пальцах последний кривой образец вытянутого кусочка металла, вбила его в косяк. Удары стихли, и вновь вернулись привычные звуки на кухне, шаркающие шаги похотливого старика, скулеж Алеши и выкрики Марии.

С чувством выполненного долга, девушка отошла на два шага назад, с улыбкой разглядывая свою работу.

– Лёша, толкни этого лежебоку! – раздался усталый выкрик с кухни.

***

Дождавшись, когда шумное семейство уйдёт на работу и в детский сад, девушка пробралась в кухню и, прихватив самый высокий табурет, ушла принимать душ. Уже выключив подачу воды, услышала глубокий стон разочарования от старика Никифора.

Маленькая победа воодушевила девушку, с высоко поднятой мокрой головой она шла в свою комнату. До начала работы оставалось ещё достаточно много времени, и она планировала сделать ещё одно большой дело.

Натужно скрипели рамы, когда из них вытягивали ржавые пиявки гвоздей. Высвободив правую створку, девушка повоевала с щеколдой, которая была насмерть закрашена бело-жёлтой краской. Изрядно устав, смогла оторвать правую створку окна с насиженного места. В комнату тут же ворвался горячий и пыльный воздух с улицы. Подложив в качестве упора стопку книг, зафиксировав тем самым раму, Лиза вытерла подоконник и стёкла сухой ветошью. Улыбнувшись своему отражению в оконном стекле, начала собираться на работу. Выбрав лёгкое платье в крупный цветок, повязала в тон наряду атласную ленту. Критично осмотревшись в зеркало, немного покрутилась перед ним.

Её хорошее настроение разбилось уже на выходе. В коридоре её ждали сгорбленный Никифор, что постоянно шмыгал носом, и ледяное безмолвие в лице Зои Захаровны.

– Она, – совсем по-детски указав грязным пальцем с обкусанным ногтем на девушку, прогундосил старик.

– Что же это такое происходит, милочка? Без году неделя в нашем дружном коллективе, а успела уже столько дел натворить, – с напором начала вещать хозяйка. – Виктора ни свет, ни заря стуком молотка разбудила, нашего болезного напугала до икоты. Перестановку затеяла, не согласовав с владельцем помещения. Мне такие постояльцы не нужны.

– Позвольте, Зоя Захаровна, Виктор и Мария мне ничего не говорили про шум. А Никифор, скорее всего, сам упал, поглядывая за девушками в душе. А у него возраст. Такие потрясения пагубно отражаются на здоровье, – с улыбкой ответила Лиза. – Что касается перестановки, так не было её. Вся мебель на тех же местах, что и вчера. Весьма проблематично сделать хоть что-то, не выбросив половину.

– Зачем запор поставила? – не унималась ведьма.

– От нежданных гостей, нижнее белье вот вчера пропало, – пристально глядя на стушевавшегося старика, промолвила девушка.

– А чего она… – начал было старик, но хозяйка его одернула.

–Хватит! Тебе, – указав пальцем на Лизу, хозяйка произнесла тоном, не терпящим возражений, – без согласования более ничего не делай. А ты, – обращаясь уже к Никифору, – верни личные вещи нашему постояльцу!

***

Елизавету всю дорогу до работы передергивало. Она никак не могла забыть тот замызганный и грязный кусок тряпки, который раньше был её нижним бельём. Но она не выбросила его в мусорку, зная, что Никифор не побрезгует в мусоре покопаться. Добравшись до уличного контейнера, кинула в него личную вещь с омерзением. Отряхнув руки, словно от налипшей грязи, быстрым шагом направилась на место

На маленькой стоянке перед баней было многолюдно. Пару десятков стариков смолили сигаретами, то и дело, озираясь по сторонам. Наконец ее заметили и гадко заулыбались. С трудом протиснувшись через людей, Лиза заскочила в баню, чуть не плача. За короткий забег ее дважды ущипнули за зад, и это не считая прикосновений, поглаживаний и шлепков.

– Доброе утро, Елизавета. Народу там собралось… – плотоядно улыбнувшись, поделилась Мадам. – Сказывается мне, что это ваше появление тому причина. Сарафанное радио среди пожилых людей работает лучше и быстрее, чем реклама на МКАД.

– Можно я быстро уберусь, а потом посижу в тех помещении? – не скрывая слезы на глазах, произнесла девушка.

Мадам пристально посмотрела на сотрудницу, а потом покачала головой.

– Научись извлекать из всего прибыль. Из этой ситуации тоже. А теперь поторапливайся. Придется открыть пораньше, жарко на улице, еще схватит кого сердечный приступ…

Открыв общее отделение Лиза разозлилась ещё сильнее, вся её вчерашняя работа свелась на нет при попустительстве Розы. Казалось, что ночная уборщица не то, чтобы не убиралась, а наоборот занималась планомерным и изощрённым способом преобразить помещения в худшую сторону. Глубоко вздохнув, девушка успокоилась, а затем приступила к наведению порядка. В туалетах её ждал второй сюрприз. Вся бумага и салфетки исчезли, словно их и не было. На замену посетителям было предложены как попало нарезанные обрывки газет. С трудом сдерживая ярость, Елизавета с остервенением натирала краны, лейки и ручки дверей. За все время Мадам заходила дважды, чтобы поторопить. Наконец девушка закончила с уборкой, и администратор заведения разрешила зайти. Тот-час фойе наполнилось шумом, тяжелым табачным дымом и старческим смехом. Проводив толпу до раздевалки, попутно принимая галантные комплименты, Элеонора, казалось, словно купалась во внимании посетителей, не обращая внимание на их внешний вид и возраст.

Не успев закончить со стиркой, как была вызвана громким выкриком Мадам.

– Елизавета, в общем номере срочно нужно убрать! Один из посетителей поскользнулся и разбил голову.

Лиза набрала ведро ледяной воды, чтобы было легче смыть пятна, и уже войдя в помещение, вдруг поняла, что это была лишь уловка. Красное пятно, что должно было бы символизировать кровь, при ближайшем рассмотрении оказалось томатным соком. Сразу можно было увидеть и затейников, что сидели на лавках, улыбаясь и демонстрируя свои телеса, порченные временем.

Девушка сначала стушевалась, покраснела, а потом вдруг разозлилась. Припомнила и Никифора, и Зою Захаровну. Остатками ледяной воды окатила зачинщиков.

– Вы же знаете, что в общее отделение со своими напитками и едой нельзя? А я вижу тут пролитый сок, да и пивом пахнет. Ну и как это понимать? А? Старички-разбойники?

– А как хош, – отозвался один из них, медленно поднимаясь.

– За бесчинства, которое вы тут устроили, оплатите у Элеоноры. И прикройте срам. В вашем случае это не мужское достоинство, а именно срам.

Остальные посетители встретили её гневную тираду громких смехом.

– А за что ещё можно оплатить? Может, будет прейскурант? – не сдавался обсмеянный, пытаясь реабилитироваться.

Лиза решила подыграть, медленно подошла к старику, затем также не спеша протянула левую руку, маня его. Лишь только похотливый сделал шаг вперёд, с размаху ударила пластиковым ведром его по голове.

– Вот так поддала пару, – осевший на кафельный пол зачинщик, на выдохе проговорил. Вновь громыхнул смех. Девушка быстро развернулась и вышла прочь.

– Огонь-девка. Надо будет оставить на чай с бубликами. А ты, Степаныч, придумай-ка новую забаву…

Дневное отделение заканчивалось, и толпа распаренных посетителей потянулась на выход. На ресепшене каждый второй оставил мятую купюру разного достоинства, в качестве чаевых. Элеонора улыбалась, но не спешила убирать деньги, наблюдая, как растёт куча. Когда последний вышел из помещения, обернулась к уборщице.

– Молодец. Не так, как я думала, но все же результат. Ты быстро учишься, девочка. Пойдём, разделим деньги, пока Маратик не пришёл.

– А у вас какой график? Вы сутками работаете? —неожиданно для себя спросила Лиза.

– Вахтой, – уклончиво ответила Элеонора.

Роза вновь опоздала, она завалилась в баню уже в половину восьмого вечера. Как всегда шумная, с растрёпанными волосами и размазанным ярким макияжем. И вновь у Мадам задергался глаз при виде этих беспорядочных метаний тела, размахиванием рук, громкими выкриками.

– Ну как вы тут? Опять весь порошок потратили? Намыты номера или придётся всю ночь спину гнуть?

– У Елизаветы к тебе есть вопросы, – тактично ответила Мадам и удалилась в кухню.

Роза схватила девушку за руку и почти волком потащила за собой. В малом номере развернулась уже со свирепым выражением на лице.

– Ты что же, сучка, наколоть меня решила? Вместо золота бижу подкинула.

– А я не говорила, что это золото. Я просто поделилась своей находкой. К тому же не продала, а оплатила ею услугу. Раз ты плату приняла, то и спрос с тебя, – спокойно связывала словами дерганую Розу.

– Но я же не знала, что это фальшивка, – чуть не плача, стонала толстушка, но глаза её оставались холодными.

– А теперь, что касается наших рабочих отношений. Если я положила туалетную бумагу, то не нужно её менять на газету. Купленный на моей смене порошок и моющее не брать! Пользуйся своим. Какой порядок я тебе оставила, такой я хочу видеть утром. Поняла?

– И с чего ты решила, что я соглашусь с твоей просьбой? – окрысилась Роза.

– Это не просьба, это исполнение услуги.

Лиза ушла, оставляя толстушку в глубоких раздумьях. Получила у стойки расчёт, поспешила в магазин. Её запасы еды закончились, а на руках была сумма, равная двум сменам. И как же жалко было ей отдавать половину хозяйке квартиры.