Читать книгу Десять плюс один - Эд Макбейн - Страница 6

В понедельник 30 апреля, через пять дней после первого убийства, Синтия Форрест пришла в участок, чтобы встретиться со Стивом Кареллой. Она поднялась по низким ступенькам к входу в серое здание участка, миновала две круглые зеленые лампы над дверью, на которых было нарисовано белым «87», и оказалась в просторной приемной. Там находился стол с табличкой, требовавшей, чтобы посетители остановились и объяснили, по какому делу они пришли. Когда Синтия заявила сержанту Марчисону, что хочет поговорить с детективом Кареллой, сержант попросил ее представиться, позвонил Стиву, после чего разрешил девушке подняться наверх. Кинув взгляд на указатель со стрелкой, на котором было написано «Следственный отдел», Синтия поднялась по железной лестнице на второй этаж и оказалась в длинном коридоре. Она прошла по нему до самого конца, миновав мужчину в лиловой спортивной рубашке, прикованного наручниками к скамейке, и, остановившись у деревянной реечной перегородки, принялась шарить взглядом по просторному помещению. Когда Синтия увидела Кареллу, встающего из-за стола, чтобы направиться ей навстречу, девушка порывисто вскинула руку и замахала детективу.

– Здравствуйте, мисс Форрест, – улыбаясь, промолвил он, – заходите. – Он открыл дверцу в перегородке и провел девушку к своему столу.

Сегодня Синтия нарядилась в белый свитер и темно-серую юбку. Длинные светлые волосы были стянуты на затылке в хвост. В руках девушка сжимала тетрадь и какие-то бумаги. Положив все это на стол, она села, скрестила ноги и натянула юбку на колени.

– Хотите кофе? – предложил Карелла.

– А у вас есть?

– А как же! Мисколо! – крикнул он. – Можешь организовать нам две чашки кофе?

– Сейчас все будет! – проревел голос Мисколо из-за дверей канцелярии, находившейся в коридоре.

– Чем могу быть полезен, мисс Форрест? – улыбнулся Карелла девушке.

– Практически все зовут меня Синди, – отозвалась она.

– Хорошо, – кивнул Карелла, – Синди так Синди.

– Так вот значит, где вы работаете, – протянула девушка.

– Да.

– И как вам? Нравится?

Карелла окинул взглядом помещение так, словно увидел его в первый раз.

– Вы про работу или про комнату? – пожав плечами, спросил он.

– И то и другое.

– Участок я бы назвал занюханной дырой, – снова пожал плечами Стивен, – но я к нему уже привык. Работа? Работа, конечно, нравится, иначе я бы ей не занимался.

– Преподаватель по психологии нам рассказывал, что люди, выбирающие профессии, связанные с насилием, как правило, сами склонны к насилию, – сообщила Синтия.

– Да неужели?

– Ага. – Она едва заметно улыбнулась, будто смакуя шутку, смысл которой ускользнул от Кареллы. – Вы не очень-то похожи на человека, склонного к насилию.

– Оно и понятно, – кивнул Стивен. – У меня добрая, нежная душа.

– Тогда получается, что наш препод по психологии неправ.

– Необязательно, – покачал головой детектив. – А вдруг я исключение, подтверждающее правило?

– Может быть, и так, – пожала плечами девушка.

– Значит, вы учитесь на психолога? – спросил Карелла.

– Нет, – улыбнулась Синтия, – я будущая преподавательница. Но хожу на лекции по общей психологии и патопсихологии. А еще потом нам будут читать педагогическую психологию и…

– Одним словом, забот у вас будет полон рот, – подытожил Карелла.

– Пожалуй, да.

– А какой предмет вы хотите преподавать?

– Английский.

– В колледже?

– Нет, – Синтия помотала головой, – в старших классах.

Из канцелярии появился Мисколо. Он поставил две чашки кофе на стол Кареллы и поглядел на детектива:

– Я сделал обе порции с молоком и сахаром. Ничего страшного?

– Синди? – изогнул бровь Стивен.

– Конечно же, ничего страшного. – Девушка одарила Мисколо благодарной улыбкой. – Спасибо вам большое.

– Не за что, мисс, – отозвался Мисколо и отправился обратно в канцелярию.

– Какой он милый, – промолвила Синди.

– Склонен к насилию, – с делано мрачным видом сообщил ей Стивен, – чудовищный взрывной характер.

Синди искренне рассмеялась, взяла чашку и сделала глоток. Поставив ее на стол, она, порывшись в сумочке, достала пачку сигарет. Девушка уже было сунула сигарету в рот, как вдруг ее рука замерла:

– А здесь можно курить? – спросила Синди.

– Конечно. – Карелла чиркнул спичкой и дал девушке прикурить.

– Спасибо. – Она сделала несколько затяжек, глотнула кофе, огляделась по сторонам и с улыбкой повернулась обратно к Стивену. – Мне у вас нравится.

– Прекрасно. Я очень за вас рад. – Помолчав, Стивен спросил: – Так чем я могу вам помочь, Синди?

– Ну-у-у… – Она снова затянулась. Синди курила как все молоденькие девушки – жадно, с явным удовольствием и при этом всем своим видом изображая небрежность. – Папу похоронили в воскресенье. Вы это знаете?

– Знаю, – мягко произнес Карелла.

– Я прочла в газетах, что убили еще одного человека.

– Да, это так, – кивнул детектив.

– Думаете, это работа одного и того же человека? – Девушка внимательно посмотрела на Стивена.

– Мы пока не знаем.

– У вас что, вообще нет никаких версий? – удивилась Синди.

– Мы над этим работаем, – ответил Карелла.

– Я спросила нашего преподавателя по патопсихологии, что он знает о снайперах. – Синди выдержала паузу. – Ведь речь идет о снайпере, так?

– Возможно. И что же сказал ваш преподаватель?

– Он сказал, что практически ничего о них не читал и даже не знает, проводились ли какие-либо исследования, специально посвященные снайперам. Но кое-какие соображения насчет снайперов у него все же есть.

– Да ну? И какие же? – заинтересовался Карелла.

– Он считает, что снайпер очень похож на человека подглядывающего, вуайериста. Смотрели фильм «Подглядывающий»[1]?

– Смотрел.

– Так вот, мой преподаватель считает, что динамика для обоих случаев в принципе одна и та же.

– Динамика? – не понял Карелла. – Вы о чем?

– Я говорю про реакцию на отблески детских воспоминаний о первичном грехе, – пояснила Синтия.

– Первичном грехе? – переспросил Стивен.

– Да.

– А что такое «первичный грех»? – с невинным видом поинтересовался детектив.

– Это половой контакт родителей, – не моргнув глазом, решительно ответила девушка.

– Ага, понятно. – Карелла задумчиво кивнул.

– Мой преподаватель считает, что всякий и каждый ребенок, подглядывающий за родителями, пытается себе внушить, что он на самом деле за ними не следит. Снайпер приходит в укрытие, вооруженный винтовкой, – сами понимаете, что именно она символизирует. Как правило, он использует оптический прицел. Таким образом, он в иносказательном смысле воспроизводит пережитый в далеком детстве опыт. Он смотрит, но сам остается незамеченным, действует, оставаясь при этом не пойманным.

– Ясно, – протянул Стивен.

– По большому счету, – продолжила девушка, – мой преподаватель считает, что снайперская стрельба является актом сексуальной агрессии. Невротическая реакция на зрелище первичного греха может проявляться по-разному: либо через вуайеризм, либо, наоборот, через страх самому оказаться жертвой подглядывания. Однако, по сути дела, ди-намика у вуайериста и снайпера в целом совпа-дает. Оба прячутся, оба действуют тайком, украдкой. Оба в процессе испытывают сексуальное возбуждение, а иногда даже и удовлетворение. Что вы об этом думаете? – Синди затушила сигарету и уставилась на Кареллу огромными невинными голубыми глазами.

– Ну… – замялся Стивен, – я даже не знаю.

– У вас в полиции что, психологов нет? – удивилась Синди.

– Почему нет? Есть.

– Так почему вы не спросите у них совета? – спросила девушка.

– Так поступают только в кино, – улыбнулся Карелла.

– Разве вам все равно, что именно движет преступником? По-моему, очень важно знать побудительные мотивы.

– Вы совершенно правы, – согласился Стивен. – Но поймите такую вещь: побудительные моти-вы – штука сложная. Вполне допускаю, что ваш преподаватель совершенно прав, рассуждая о некоем конкретном снайпере или даже о тысячах снайперов, однако нельзя исключить, что нам попадется тысяча других снайперов, которые никогда не видели этого… как вы его называете… первичного греха?

– Да, первичного греха, – кивнула девушка. – Однако неужели предложенная мной версия кажется вам маловероятной?

– Когда речь идет об убийстве, ничего исключать нельзя, – ответил Карелла.

– Такой подход научным не назовешь, – с сомнением изогнула брови Синди.

– Да, не назовешь, – промолвил Карелла и тут же понял, что невольно ответил слишком резко.

– Простите, я не хотела зря отнимать у вас время, – куда более холодным тоном произнесла Синди и встала. – Я просто подумала, что вам захочется узнать…

– Вы не допили кофе, – заметил Карелла.

– Спасибо, но он у вас паршивый, – ответила девушка и, расправив плечи, с вызовом посмотрела на детектива сверху вниз.

– Вы правы, – согласился Стивен, – кофе у нас мерзкий.

– Рада, что мы хоть в чем-то пришли к согласию.

– А я и не знал, что у нас в чем-то есть разногласия, – парировал детектив.

– Понимаете, я просто хотела помочь.

– Я это ценю, – кивнул Стив.

– Я думала, что мы живем в современном мире, и, возможно, сейчас полицейских заинтересует психологическая составляющая, толкающая человека на преступление. Похоже, я ошибалась, находясь в плену иллюзий…

– Да будет вам, – махнул рукой Карелла, – милочка, вы такая молодая… Ну чего вам обижаться на тупую твердолобую полицейскую ищейку?

– Я не милочка, я не молодая, а вы не тупой! – отрезала Синди.

– Вам девятнадцать лет.

– В июне будет двадцать, – парировала девушка.

– А почему вам не нравится, когда вас зовут милочкой? – полюбопытствовал Карелла.

– Потому что я не милая. Я слишком много видела и слышала.

– Что именно?

– Ничего! – резко произнесла девушка.

– Синди, вы меня заинтриговали.

Синди сгребла со стола свои бумаги и прижала их к груди:

– Мистер Карелла, Викторианская эпоха давно закончилась. Зарубите себе это на носу!

– Постараюсь, – пообещал детектив. – Может, все-таки скажете, что вы имели в виду?

– Я имела в виду, что если тебе исполнилось семнадцать лет, то это значит, что ты уже видел и слышал все то, что только можно видеть и слышать, – запальчиво ответила девушка.

– Какой же скучной вам тогда должна казаться вся дальнейшая жизнь, – покачал головой Карелла. – Что же вы делаете в восемнадцать лет? Или в девятнадцать?

– В девятнадцать лет, – ледяным тоном ответила Синди, – вы отправляетесь на поиски полицейского, который огорошил вас известием о гибели отца. Вы хотите его отыскать в надежде поделиться с ним сведениями, которые ему, возможно, будет полезно знать. Вдруг они ему помогут? А потом вы обнаруживаете, что он, как и все так называемые «взрослые», даже не готов вас толком выслушать, и у вас все сводит от обиды.

– Присядьте, Синди, – мягко произнес Стивен. – Что вы хотели мне рассказать о нашем снайпере? Если, хочу вам напомнить, мы вообще имеем дело со снайпером.

– Человек, который стреляет по людям с крыши, со всей очевидностью является…

– Не обязательно! – отрезал детектив.

– Он уже убил двоих человек! Способ убийства один и тот же.

– Далеко не факт, что действовал один и тот же преступник, – возразил Стивен.

– В газетах написали, что калибр патрона…

– Эта деталь может значить очень многое, а может не стоить и выеденного яйца.

– Вы что, серьезно хотите меня убедить, что все эти сходства – банальное совпадение? – ошеломленно спросила Синди.

– Пока я могу сказать вам лишь одно – мы ничего не исключаем. Больше мне добавить нечего. Вы сядете или нет? Когда вы стоите, вы меня нервируете.

Свалив бумаги на стол, Синди уселась обратно. Несмотря на то что девушка «уже видела и слышала все, что только можно видеть и слышать», вела она себя сейчас как самый обычный девятнадцатилетний подросток.

– Итак, – начала Синди, – если моего отца и того, другого человека убил один и тот же преступник, я думаю, вы должны рассмотреть версию сексуальной мотивации.

– Мы ее непременно рассмотрим, – с серьезным видом отозвался Стивен.

Синди резко вскочила и принялась собирать бумаги:

– Знаете что, детектив Карелла? – со злобой в голосе промолвила она. – Вы надо мной издеваетесь. И мне это очень не нравится.

– Да не издеваюсь я над вами! – воскликнул Стив. – Я ловлю каждое ваше слово, однако… Господи, Синди, неужели вы думаете, что мы никогда раньше не сталкивались со снайперами?

– Что?

– Неужели вы думаете, что полиция ни разу за всю историю не расследовала дело о…

Охнув, Синди снова положила бумаги на стол и села:

– Простите, я как-то об этом не подумала.

– Ничего страшного, – махнул рукой Стивен.

– Вы уж извините меня, пожалуйста. – Она хлопнула себя рукой по лбу. – Ну конечно же, каких только дел вы не расследовали! Простите меня!

– Синди, не расстраивайтесь вы так, – ободряюще промолвил Карелла. – Я все равно очень рад, что вы зашли.

– Правда? – неожиданно спросила Синди.

– Сюда нечасто заглядывают милые, умные, молоденькие девушки, – ответил Карелла. – Так что вы, в хорошем смысле этого слова, внесли разнообразие в наши серые будни.

– Я просто обычная американская девчонка. Точно? – как-то по-особенному улыбнулась Синди.

Она встала, пожала Карелле руку, поблагодарила его и ушла.

Женщину, которая шла по Кулвер-авеню, никак нельзя было назвать милой, умной и молоденькой. Да и в образ обычной американской девчонки она тоже не вписывалась.

Ей шел сорок второй год. Поблескивали высветленные пергидролем волосы. Женщина явно перестаралась, когда красила губы и румянила щеки. На черной облегающей юбке виднелись следы пудры, которую женщина просыпала, когда наносила макияж. Грудь, казавшуюся высокой благодаря конструкции лифчика, облегал белый грязный свитер. В руках женщина несла черную лакированную сумочку. Женщина очень напоминала проститутку. Ею она и являлась.

В то время городские проститутки, какой район ни возьми, выглядели скорее как модели или состоятельные законопослушные дамы. А внешность этой дамы противоречила сложившимся представлениям о проститутках. Ее вид одновременно пугал и поражал. Всем своим обликом женщина столь явно заявляла об избранном ею роде занятий, что начинало казаться – она тем самым, наоборот, пытается отрицать свою принадлежность к древнейшей профессии. Ее наряд, осанка, походка, застывшая улыбка свидетельствовали об одном. С тем же успехом она могла повесить себе на грудь табличку «Я – проститутка». Однако стоило глянуть ей вслед, как воображение рисовало на ее спине еще одну табличку, на которой большими красными буквами было написано: «Я – грязная! Не прикасаться!» Денек у женщины выдался тяжелый. Помимо того, что она была проституткой, или же поскольку она была проституткой, или же она стала проституткой из-за этого порока… Боже мой, сколько жизненных обстоятельств в наши дни формируют психологическую цепочку причин и следствий… Одним словом, женщина была еще и горькой пьяницей. Она проснулась в дешевой комнатушке, под шорох крыс и летучих мышей, доносившийся из-за трещин в штукатурке. Женщина протянула руку к бутылке, стоявшей у ее кровати, и мгновение спустя обнаружила, что бухло кончилось. Она оделась – быстро, поскольку редко надевала под свитер что-то кроме лифчика, – после чего отправилась на улицу. К полудню ей удалось заработать на бутылку дешевого виски, а к часу дня она высосала ее до последней капли. Проснувшись в четыре часа под все те же шорохи крыс и летучих мышей, женщина, как и утром, обнаружила, что бутылка у кровати снова пуста. Она надела лифчик и свитер, натянула черную юбку и черные туфли на высоком каблуке, напудрила лицо, накрасила губы, нанесла на щеки румяна и отправилась на улицу, по которой теперь шла в свете закатного солнца.