Читать книгу Тождество - Эд Раджкович - Страница 5

Внутри семейного заведения находится несколько залов. Виктория, почти безошибочно, определяет туристов из России. Если кто-то сидит в телефоне, предпочитая отстранённость от живого общения, то этот человек, с большой вероятностью, россиянин.

Она говорит Аркадию:

– Наши соотечественники живут в телефонах, будто боятся потеряться в открытом мире без интернета.

Аркадий заказывает пиво, сваренное из ячменя и хмеля, тут же, в семейной пивоварне.

В это же самое время в другой зал заходят двое, мужчина и женщина, которых Вика видела греющимися у костра внизу Карлова моста. Учтивый хозяин пивоварни опытным глазом распознаёт гостей по схожему менталитету. Женщина говорит с ним по-английски, мужчина – по-русски. Седой гость немногословен, скорее наблюдающий за окружающей обстановкой. Хозяин сопровождает гостей к столу у окна, где уже находятся два человека, Виктория и Аркадий.

Седовласый мужчина снимает очки и здоровается по-русски.

– Здравствуйте, Аркадий и Виктория.

Правдины не показывают удивления при виде его, но переглядываются между собой. Когда женщина, пришедшая с седобородым мужчиной, снимает платок, маску и очки, вот тогда звучат необузданные восклицания Правдиных.

Аркадий:

– Это что, шутка?

Виктория:

– Не поняла. Что за явление? Дада, ты издеваешься над памятью усопшей подруги? Привёл с собой клонированную копию Софи, чтобы поиздеваться над нами?

Дада невозмутимо уточняет:

– Это правда. Вы бессмертны. Сомнения у меня отсутствуют, что вижу вас без прошлого и будущего. Вы есть всегда. Это настоящая София. Она дышит, видит, слышит, говорить не разучилась.

В заведении приятная прохлада, но Вика покрывается мелким потом от неожиданного взрыва эмоций. Нервное потрясение находит на неё волной.

Софи отпивает пиво из кружки Вики и безмятежно заговаривает:

– В этом суть. Мы в общении. В каждой нашей клеточке жизнь общего тождества благости.

Виктория не верит своим глазам и ушам. Она полагает, что Дада нарочно придумал театральную постановку с подставным лицом, чтобы блеснуть выдумкой. Вика сама лично опознавала труп Софи Кларк, а тут она стоит перед ней живая, умиротворённая, во всей человеческой красе. По собственному убеждению, учитывая современные технологии, подозревая происки спецслужб, Вика не доверяет ситуации. Она встаёт, обходит стол и надавливает указательным пальцем на лоб, чуть выше бровей клону Софи.

Дада и Аркадий наблюдают за женщинами. Софи вообще не дёргается. Медленно поднимает глаза вверх к руке Вики, затем заглядывает ей в глаза. Степенно, своей рукой Софи отводит её руку со своего лба, привстаёт и целует Вику в губы.

– Здравствуй, это я.

Дада и Аркадий отворачиваются. Переглянувшись, поднимают бокалы с пивом, выпивают до дна и начинают разговор, будто ничего неординарного не произошло.

Виктория суетится, но не вытирает губы от влажного поцелуя. Она ощущает тепло родной души. Присаживается. Вместо слов начинает поглаживать рукой поверхность деревянного стола. Взгляд переводит в окно на улицу. Кажется, она понимает что-то, но ещё окончательно не верит.

Софи:

– Не спеши, сестра. Я не ожила, а осталась жива благодаря Даде.

Насыщенный вечер длился бесконечно. Старые знакомые устроили посиделки за разговорами, не замечая течение времени. Даде понравилось чешское пиво на вкус. Он развеселился, что само по себе было вторым сюрпризом для неожиданной встречи без предварительной договорённости.

Вика:

– Дада, Вы конкретно изменились, не похожи на себя. Софи воскресла из мёртвых, ты весел и выглядишь жизнерадостным человеком.

Дада:

– Зависти нет во мне.

Дада делает глоток пива из литровой кружки и внимательно, посмотрев в глаза Виктории, говорит в дополнение:

– Что есть религия? Понимание своего «Я» через боль и страдание или это лёгкое удовольствие, освобождение от гнетущих мыслей. Отвечу сам. Возможно и то, и другое, в зависимости от наставника. Молитва – это совершенно иное, отдельное творение, воспроизведение чувств в возвышенное состояние к нравственным нормам.

Аркадий заскучал. Перебивая, останавливает рассуждения аксакала:

– При чём здесь молитва, религии?

Дада не стал остужать пыл Аркадия, уравновешенным голосом поясняет:

– Молитва всегда удовольствие для меня. Религия моя в том, что я люблю жизнь во всех её проявлениях. София, милая душа, увела меня от убыточного мышления. Моя религия – просветление. Вот поэтому я не похож на прежнего себя, потому что окрылён новым знанием. Скажу и о Софии, она не лучше и не хуже стала. Она жива. Улыбка души отражается на её лице.

Виктория вкушает слова Дады. Ей нравится, как он говорит, но она не показывает виду, контролируя свои эмоции.

Аркадий встаёт из-за стола и выходит во внутренний дворик.

Дада направляется к хозяину пивоварни и его родственникам, работающим тут же, чтобы поговорить и узнать, как им удаётся изо дня в день варить исключительно качественное пиво, поддерживать уют, быть приветливыми с каждым гостем. Откуда черпается мотивированное постоянство для безупречного отношения к семейному делу.

Хозяин пивоварни по-дружески откликается, переходит на русский язык. Даде это очень нравится. Владелец пивоварни рассказывает, что он наследник мини-завода, но никогда не планировал этим заниматься. Он из третьего поколения пивоваров. Об этом ему нежданно сообщили сотрудники Министерства торговой промышленности, сказали: «Теперь Вы владелец пивоварни». Он был удивлён наследством, о котором ничего не знал. Выяснилось, что пивоварню экспроприировали у его деда советские власти, попросту отобрали. Мини-завод стал народным достоянием, а деда, как представителя капиталистического класса, арестовали и отправили в тюрьму на длительный срок. Он не успел освободиться, потому что был в преклонном возрасте. Где похоронен дед неизвестно. Государство владело пивоварней около пятидесяти лет. Вначале двадцать первого века законодательство вернулось в прежние аполитические границы, нашли наследника и вернули собственность.

Хозяин рассказывал без злобы и ненависти о былом несчастье, постигнувшим его предков. Воспринимал исторические события как издержки ошибок прежнего правительства. Он ничего не знал о пивоваренном деле, поэтому по государственной программе требовалось, чтобы он прошёл обучение искусству пивоварения. Его отправили на пять лет в Баварию. Через два года он проникся, взялся за дело с увлечением и через пять лет получил рекомендацию. Вернулся в Прагу вдохновлённым специалистом и вступил в законные права владельца пивоварни с семейной традицией.

Хозяин пивоварни признаётся Даде:

– Не мечтал. Сейчас мне всё по сердцу.

Дада с уважением задумался.

Владелец пивоварни относится с почтением к возрасту Дады, напоминающего ему отца, потому открыто и искренне рассказывает о себе, чтобы гость из России прибывал в хорошем расположении духа.

Виктория и Софи неуёмно общаются, делятся новостями и женскими секретами, свойственными возрастным женщинам.

Вика:

– Даде белая рубаха к лицу. Щеголяет так, будто часто ездит за границу. Кстати, на какие средства вы живёте?

Софи:

– Он заключил договор с предпринимателями, получил аванс и будущий процент от прибыли. Деньги у нас есть.

Вика:

– У вас есть деньги, говоришь. Ты София, ему кто? Жена, дочь, сестра? Что так уверена?

Софи:

– Не знаю, кто я ему. Чувствую, что могу доверять Даде. Он никогда не упрекнёт куском хлеба.

Вика замешкалась. Хочет спросить Софию о том, было ли что-то у неё интимно-личное с Дадой, но не решается, интересуется о другом:

– Ты видела Чудова?

Софи молчит. В это время подходит Дада и слышит вопрос Виктории. Он отвечает за Софи:

– Я его уберу с пути. Хуже нет человека, который даёт надежду женщине, пользуется ей, а потом коварно убивает. Такие как Чудов считают себя хирургами общества людей. Собственные ошибки не признают, подставляют других. Круг событий сужается. Всё равно он объявится. Вот тогда я его как барана хладнокровно зарежу. На меня никто не подумает. Пожилой старик вне подозрения до тех пор, пока сам того не пожелает.

Виктория потирает руки под столом: «Дада снова сам себя изобличает».

Аркадий тоже слышит заявление Дады и решает, как реагировать на столь отчаянное обещание.

Дада после сказанного остаётся невозмутимым.

Софи заказывает для Дады нарезку из мясных продуктов и внимательно, заботливо, по-матерински, смотрит как он ест.

Дада прожёвывает мясо, допивает пиво из бокала и начинает рассуждать:

– Вы, наверное, обратили внимание, что здесь нет бездомных собак. Это говорит о многом. А что люди едят? Вопрос с готовым ответом – всё настоящее, вкус не обманешь. Посуда глиняная, деревянная или стеклянная. Вообще нет пластмассовых изделий на столах, только наши телефоны.

Дада вытирает салфеткой лицо и руки. Осматривается, не слушают ли окружающие, что он говорит. Людям было не до его разговоров. Явно, что чехи приходят отдыхать в пивоварню, а не слушать чужие разговоры.

Тогда Дада придвигается корпусом, нависая над столом, ближе к Аркадию, сидящему напротив него и без сантиментов заговаривает:

– Всю жизнь ненавидел европейские страны, как кровных врагов. Под старость лет вижу, что здесь народ приземлённый, никто не бузит, не ругается, живут и делами прибыльными наслаждаются.

Вика перебивает Даду, ей неприемлемы чрезмерные похвалы, исходящие из его уст:

– Не торопись с выводами Дада, а то обманешься. Здесь не забыли поступь наших военных сапог и лязг танковых гусениц по брусчатке. Не доверяй первым эмоциям.

Даде не нравится, что Вика встревает в мужскую полемику. Он ждёт, что скажет Аркадий, но тот молчит. Что поделать, если муж не хочет осаждать свою жену, приходится отвечать Даде.

Дада закуривает сигарету, что выглядит необычно для четы Правдиных, выпускает дым в сторону Виктории и произносит:

– Я не тороплюсь. Сердцем вижу, где нахожусь, среди хороших людей или плохих. Всю жизнь стремился быть примером для других. Софи со мной рядом больше года. Раньше я бы на порог не пустил женщину с её манерами поведения. Сейчас скажу, она надёжнее сотен тех женщин, которых с детства учат притворяться.

Виктория поднимает брови от удивления. Дада проявляется всё отчётливее в новом свете. Вика не упускает момент показать своё предвзятое отношение к Даде и напомнить, что не считает его близким человеком их круга.

Прилюдно, чтобы слышал Дада, Вика задаёт вопрос Софии:

София, к её удивлению, очень искренне с волнением в голосе отвечает:

– Он меня приютил, обогрел, к жизни вернул. Относится не как к женщине, а как к человеку. Я ему доверяю свою жизнь. Он умеет любить по-настоящему.

Софи обращает прямой взор на Даду. Когда он смотрит ей в глаза, она учтиво отводит взгляд и продолжает объяснять Вике:

– Он отличается своей позицией от других. Говорит правдиво, в этом его достоинство и особенность. Я не позволю, чтобы кто-то его обидел.

Дада привстаёт. Он не ожидал от Софи подобных слов.

Дада обращается к Аркадию:

– Друг, ты мужчина, пойми меня. Скажи женщинам, что неправильно обсуждать мужчин. Вика давит на Софи. Слышал, что она вынуждена говорить, как будто мне защиту нужно искать, и она готова меня защищать. Послушай, Аркадий, жить мне недолго осталось, но подлостью я не увлекаюсь. Позвольте мне быть в ладу со своей совестью. Не гоните из дружеского круга. Вам никогда не будет от меня вреда, но Чудова я достану.

Вика встревает:

– Посмотрим Дада на твоё поведение.

Аркадий строгим голосом делает замечание Вике:

– Окончательное решение не за тобой. Разве не видишь он дышит, думает, говорит, слышит, не ищет новых открытий.

Вика:

– Софи говорит, он умеет любить. От этих слов мне тепло на душе. Пока ещё не решила, как к нему относиться.

Аркадий:

– Ты не решай, а людям доверяй.

Дада поднимает бокал. Аркадий поддерживает тост, сказанный глазами без слов.

Дада:

– Виктория, я тоже тебя очень сильно люблю.

Вика хотела состроить недовольную гримасу, реагируя на слова аксакала, но вместо этого непроизвольно улыбается.

Аркадий:

– Новая пора настаёт.

Виктория внимательно смотрит на изменённый имидж Дады. Он выглядит солидно и респектабельно. Седина на голове и в бороде его украшает, умные глаза с огоньком.

Вика объясняется:

– Не имею ничего против Дады. Софи, ты меня полностью развенчала. Аркадий убедил. Буду впредь доступной и простой. Живи Дада как хочешь. Твоя жизнь в твоих руках.

Дада высказывает искренне возникшее в душе чувство:

– Меня зовут Ахмед. Я Вам не отец. Вы – мои друзья. Хотел быть тихим пенсионером, но видно не судьба. Софи везучая. Видите, где мы с вами встретились. Карлов мост – реальная магия, сотворённая человеческими руками. Мост не между нами, мы идём вместе. Мне нравится Прага. Здесь чумовые столбы напоминают об ответственности за ошибки человечества. Масонское око зрит, химеры наблюдают с храмов архитектуры. Башни-маяки – ориентир для путника. Прага – это порог. Когда я прошёл по брусчатке моста, тогда почувствовал, что я на правильном пути и ещё многое увижу и что-то смогу совершить.

Виктории понравилось выражение мыслей Дады. Карлов мост для неё – это магические врата к широтам познания через историю бытия.

Дада к созвучиям её мыслей добавляет:

– В России существует единая национальная система пространственных данных, которые находятся в общей базе, посредством чего государство имеет полный контроль над частной собственностью. При этом устраняется из обихода цепь поэтапных бюрократических препон. Человек теперь признанно занимает не только место на земле, но и в пространстве. Новое обоснование духовности через политэкономическое решение.

Для друзей эта информация не являлась чем-то неизвестным. Софи, Аркадий и Виктория оживлённо разговаривают, они о многом хотели высказаться. Даду слушают вполуха. Аксакал не огорчается от этого. Он чувствует сердцем, что его в кругу друзей начинают воспринимать всерьёз.