Читать книгу Заживо погребенные - Эдгар Аллан По, Marta Fihel - Страница 6

Страницы из жизни знаменитости[54]

Оглавление

…и весь народ

От изумления разинул рот.

Сатиры епископа Холла

Я знаменит, то есть был знаменит, но я ни автор «Писем Юниуса», ни Железная Маска, ибо зовут меня, насколько мне известно, Робертом Джонсом, а родился я где-то в городе Бели-Берде.

Первым действием, предпринятым мною в жизни, было то, что я обеими руками схватил себя за нос. Матушка моя, увидав это, назвала меня гением, а отец разрыдался от радости и подарил мне трактат о носологии. Его я изучил в совершенстве прежде, чем надел первые панталоны.

К тому времени я начал приобретать научный опыт и скоро постиг, что когда у человека достаточно выдающийся нос, то он разнюхает дорогу к славе. Но я не обращал внимания ни на одну теорию. Каждое утро я дергал себя за нос разок-другой и пропускал рюмочек пять-шесть.

Когда я достиг совершеннолетия, отец мой как-то пригласил меня зайти к нему в кабинет.

– Сын мой, – спросил он, когда мы уселись, – какова главная цель твоего существования?

– Батюшка, – отвечал я, – она заключается в изучении носологии.

– Роберт, – осведомился он, – а что такое носология?

– Сэр, – пояснил я, – это наука о носах.

– И можешь ли ты сказать мне, – вопросил он, – что такое нос?

– Нос, батюшка, – начал я, весьма польщенный, – пытались многообразно охарактеризовать около тысячи исследователей. – Тут я вытащил часы. – Сейчас полдень или около того, так что к полуночи мы успеем пройтись по всем. Итак, начнем: нос, по Бартолину, – та выпуклость, тот нарост, та шишка, то…

– Полно, полно, Роберт! – перебил достойный старый джентльмен. – Я потрясен обширностью твоих познаний… Я прямо-таки… Ей-богу… – Тут он закрыл глаза и положил руку на сердце. – Поди сюда! – Тут он взял меня за плечо. – Твое образование отныне можно считать законченным; пора тебе самому о себе позаботиться – и лучше всего тебе держать нос по ветру – вот так-так-так. – Тут он спустил меня с лестницы и вышвырнул на улицу. – Так что пошел вон из моего дома, и бог да благословит тебя!

Чувствуя в себе божественный afflatus[55], я счел этот случай скорее счастливым. Я решил руководствоваться отчим советом. Я вознамерился держать нос по ветру. И я разок-другой дернул себя за нос и написал брошюру о носологии.

Брошюра произвела в Бели-Берде фурор.

– Чудесный гений! – сказали в «Ежеквартальном».

– Непревзойденный физиолог! – сказали в «Вестминстерском».

– Умный малый! – сказали в «Иностранном».

– Отличный писатель! – сказали в «Эдинбургском».

– Глубокий мыслитель! – сказали в «Дублинском».

– Великий человек! – сказал «Бентли».

– Высокий дух! – сказал «Фрейзер».

– Он наш! – сказал «Блэквуд».

– Кто он? – спросила миссис Bas-Bleu[56].

– Что он? – спросила старшая мисс Bas-Bleu.

– Где он? – спросила младшая мисс Bas-Bleu.

Но я не обратил на них ни малейшего внимания, а взял и зашел в мастерскую некоего живописца.

Герцогиня Шут-Дери позировала для портрета; маркиз Имя-Рек держал герцогинина пуделя; граф Как-Бишь-Его вертел в руках ее нюхательный флакон; а его королевское высочество Эй-не-Трожь облокачивался о спинку ее кресла.

Я подошел к живописцу и задрал нос.

– Ах, какая красота! – вздохнула ее светлость.

– Ах, боже мой! – прошепелявил маркиз.

– Ах, ужас! – простонал граф.

– Ах, мерзость! – буркнул его королевское высочество.

– Сколько вы за него возьмете? – спросил живописец.

– За его нос! – вскричала ее светлость.

– Тысячу фунтов, – сказал я, садясь.

– Тысячу фунтов? – задумчиво осведомился живописец.

– Тысячу фунтов, – сказал я.

– Какая красота! – зачарованно сказал он.

– Тысячу фунтов! – сказал я.

– И вы гарантируете? – спросил он, поворачивая мой нос к свету.

– Гарантирую, – сказал я и как следует высморкался.

– И он совершенно оригинален? – осведомился живописец, почтительно касаясь его.

– Пф! – сказал я и скривил его набок.

– И его ни разу не воспроизводили? – справился живописец, рассматривая его в микроскоп.

– Ни разу, – сказал я и задрал его.

– Восхитительно! – закричал живописец, потеряв всякую осторожность от красоты этого маневра.

– Тысячу фунтов, – сказал я.

– Тысячу фунтов? – спросил он.

– Именно, – сказал я.

– Тысячу фунтов? – спросил он.

– Совершенно верно, – сказал я.

– Вы их получите, – сказал он. – Что за virtù[57]! – и он немедленно выписал мне чек и зарисовал мой нос. Я снял квартиру на Джермин-стрит и послал ее величеству девяносто девятое издание «Носологии» с портретом носа. Этот несчастный шалопай, принц Уэльский, пригласил меня на ужин.

Мы все знаменитости и recherchés[58].

Присутствовал новейший исследователь Платона. Он цитировал Порфирия, Ямвлиха, Плотина, Прокла, Гиерокла, Максима Тирского и Сириана.

Присутствовал сторонник самоусовершенствования. Он цитировал Тюрго, Прайса, Пристли, Кондорсе, де Сталь и «Честолюбивого ученого, страдающего недугом».

Присутствовал сэр Позитив Парадокс. Он отметил, что все дураки – философы, а все философы – дураки.

Присутствовал Эсгетикус Этикс. Он говорил об огне, единстве и атомах, о раздвоении и прабытии души; о родстве и расхождении; о примитивном разуме и гомеомерии.

Присутствовал Теологос Теологи. Он говорил о Евсевии и Арии; о ереси и Никейском соборе; о пьюзэизме и пресуществлении; о гомузии и гомуйозии.

Присутствовал мосье Фрикассе из Роше де Канкаля. Он упомянул мюритон с красным языком; цветную капусту с соусом velouté; телятину à la St. Menehoult; маринад à la St. Florentin и апельсиновое желе en mosaï ques[59]

55

Вдохновение (лат.).

56

Синий чулок (франц.).

57

Произведение искусства, редкость (ит.).

58

Изысканные люди (франц.).

59

Французские названия различных блюд.

Заживо погребенные

Подняться наверх