Читать книгу Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник) - Эдгар Берроуз - Страница 7

Отряд проскакал, наверное, уже с десяток миль, когда начался крутой подъем. Мы приближались, как я узнал позже, к берегу давно пересохшего моря, на дне которого и произошла моя встреча с Марсом.

Вскоре мы добрались до подножия холмов и, после того как проехали по узкому ущелью, очутились на открытой равнине. Вдали я увидел плоскую возвышенность, где стоял огромный город. К нему мы и помчались по подобию разрушенной дороги. У края плоскогорья она резко обрывалась и переходила в широкие ступени.

Скакуны одолели их, и при ближайшем рассмотрении я понял, что здания пусты. Хотя с виду они не казались совсем разрушенными, все равно было похоже, что здесь никто не жил долгие годы, а может быть, и века. Ближе к центру города располагалась большая площадь, на ней и в округе устроили лагерь примерно девять или десять сотен существ того же вида, что и мои захватчики, – именно так я теперь думал о них, несмотря на учтивую форму моего пленения.

Если не считать украшений, все эти существа были совершенно нагими. Женщины мало чем отличались от мужчин, разве что клыки у них выглядели намного крупнее по отношению к росту и у некоторых загибались почти до ушей, высоко сидящих на голове. «Дамы» были помельче, посветлее мастью, а на пальцах рук и ног у них виднелись рудиментарные ногти, полностью отсутствовавшие у мужских особей. Взрослые женщины достигали в росте десяти-двенадцати футов.

Дети тоже были светлыми, даже светлее женщин, и, на мой взгляд, казались совершенно одинаковыми, разве что старшие переросли младших.

Среди марсиан я не заметил стариков, разница в возрасте в глаза не бросалась, все выглядели существами зрелыми, лет эдак сорока, – и оказалось, что они с годами не меняются. А тысячелетние инопланетяне добровольно отправлялись в последний путь – странное паломничество к реке Исс. Никто не знал, куда она течет, никто оттуда не возвращался, да никому бы и не позволили остаться в живых после того, как он погрузился в ее холодные темные воды.

Всего лишь один марсианин из тысячи мог умереть от какой-нибудь болезни, и примерно двадцать уходили в добровольное изгнание. Остальные девятьсот семьдесят девять погибали на дуэлях, охоте или войне, но, пожалуй, бо́льшая часть не доживала до взросления из-за огромных белых марсианских обезьян – их жертвами становилось огромное количество малышей. В среднем после достижения зрелости марсиане живут около трехсот лет, но могли бы дотягивать и до тысячи, если бы не разнообразные обстоятельства, приводящие их к гибели. Из-за того что ресурсы планеты истощились, стало необходимо сокращать продолжительность жизни, тогда как весьма развитое искусство терапии и хирургии обеспечивало долголетие. Судя по всему, жизнь для марсиан утратила ценность: они увлекались рискованными видами спорта, а между разными сообществами почти непрерывно шли войны.

Были и другие, вполне естественные причины, ведущие к сокращению населения, но ничто не могло сравниться по действенности со смертельным оружием, которого не выпускали из рук ни один взрослый мужчина и ни одна взрослая женщина Марса.

Когда мы приблизились к лагерю и мое присутствие было замечено, нас тут же окружили сотни существ, выражавших намерение стащить чужака со спины скакуна. Но командир отряда что-то крикнул, шум поутих, и отряд легкой рысью пересек площадь и подъехал к входу в здание, поразившее меня немыслимым великолепием.

Оно было невысоким, но занимало обширное пространство. Это чудо выстроили из сияющего белого мрамора с орнаментами из золотых и бриллиантовых камней, которые сверкали и искрились на солнце. Портал главного входа шириной примерно в сто футов немного выступал вперед, а над центральным холлом раскинулся гигантский балдахин. Лестницы не было, ко второму этажу здания вел пандус с небольшим наклоном, наверху он выходил в огромное помещение, окруженное галереями.

В этом зале, уставленном резными деревянными столами и стульями, собралось примерно сорок-пятьдесят марсиан мужского пола; они стояли у ступеней помоста. На нем сидел на корточках огромный воин, увешанный металлическими украшениями, яркими перьями и кожаными ремнями прекрасной выделки, которые были усыпаны драгоценными камнями. С его плеч свисал короткий плащ из белого меха, подбитый блестящим алым шелком.

Но что сильнее всего поразило меня в этом собрании и в самом зале, где толпились марсиане, так это явное несоответствие размеров имевшихся здесь столов, стульев и прочей мебели росту хозяев; все эти предметы подходили разве что для людей вроде меня, громадные марсиане едва ли могли устроиться на таких стульях и в таких креслах, а под столами просто не нашлось бы места для их длинных ног. Мне стало ясно, что на Марсе были и другие обитатели, кроме тех диких гротескных существ, в чьих руках я очутился. Следы глубокой древности на всем, что я видел вокруг, свидетельствовали: эти дома и вещи могли принадлежать давно исчезнувшей и забытой расе, сгинувшей в тумане прошлого.

Наш отряд спешился у входа в здание, и по знаку предводителя меня спустили на землю. Он снова взял меня за руку, и мы вошли в приемный зал. При встрече с марсианским военачальником формальности не соблюдались. Мой захватчик быстро подошел к помосту, а остальные шагали следом. Вождь поднялся на ноги и назвал моего сопровождающего по имени, а тот в свою очередь остановился и произнес имя правителя и его титул.

В тот момент церемония и слова, сказанные инопланетянами, ничего для меня не значили, но позже я узнал, что это обычное приветствие между зелеными марсианами. Если же они сталкивались с чужаком и не могли озвучить свои имена, то с мирными намерениями молча обменивались украшениями, а в противном случае открывали пальбу или завязывали знакомство с помощью иного оружия.

Мой захватчик, которого звали Тарс Таркас, являлся фактическим заместителем главы сообщества и был искусен как в политике, так и в военном деле. Судя по всему, он вкратце объяснил суть того, что произошло во время его экспедиции, включая захват меня в плен, а когда он умолк, вождь обратился ко мне и говорил довольно долго.

Я ответил на старом добром английском языке, просто чтобы показать ему: ни один из нас другого не понимает. Между тем, когда я слегка улыбался, он делал то же самое. Сей факт, а также сходное поведение Тарса Таркаса при нашем первом разговоре убедили меня: кое-что общее у нас все-таки есть – способность улыбаться, а значит, и смеяться, и это означало наличие чувства юмора. Но позже мне пришлось признать, что улыбка марсианина – всего лишь сокращение мышц, механическая мимика, ну а марсианский смех может заставить сильного мужчину побледнеть от ужаса.

А идея смешного у зеленых жителей Марса весьма отличается от нашего представления о причинах для веселья. Зрелище смертельной агонии себе подобных вызывает у этих странных существ бурное веселье, и их главное массовое развлечение – убивать захваченных в сражении пленников самыми изобретательными и ужасными способами.

Собравшиеся воины и их вождь внимательно рассматривали меня, ощупывали мускулы и кожу. Затем главный явно выразил желание увидеть мое выступление и, жестом велев мне следовать за собой, вместе с Тарсом Таркасом направился к площади под открытым небом.

Теперь я уже не делал попыток нормально идти, поскольку знал, что ничего у меня не получится, если Тарс Таркас не будет крепко держать меня за руку, – и просто запрыгал среди столов и стульев, как какой-нибудь чудовищный кузнечик. Несколько раз сильно ушибившись – к немалому веселью марсиан, – я снова попытался ползти, но это им не понравилось, и меня грубо поднял на ноги высоченный парень, весьма радовавшийся при виде моих неудач.

Когда он, наклонившись, рывком поставил меня на пол, его лицо приблизилось к моему, и я сделал то единственное, что может сделать джентльмен при подобных обстоятельствах, отвечая на грубость, невоспитанность и неуважение к правам другого человека: врезал кулаком точно ему в челюсть, и он рухнул как подкошенный. Я обогнул упавшего и встал спиной к ближайшему столу, ожидая, что на меня набросятся мстительные приятели поверженного грубияна, полный решимости дать им хороший отпор и держаться, пока жизнь не покинет меня.

Но мои страхи оказались беспочвенными, потому что другие марсиане, поначалу ошалевшие от изумления, в итоге разразились грохочущим смехом и аплодисментами. Я, правда, не понял тогда, что это овация, но позже, когда ознакомился с местными обычаями, узнал: в тот момент мне досталась редкая награда – выражение похвалы.

Марсианин, которого я ударил, лежал на том же месте, но ни один из его дружков не подошел к нему. Тарс Таркас приблизился ко мне, протягивая одну из рук, и мы выбрались на площадь без дальнейших происшествий. Я, конечно, не знал, по какой причине мы должны были выйти на открытое пространство, но мне недолго пришлось пребывать в недоумении. Сначала марсиане принялись повторять слово «сак», а потом Тарс Таркас несколько раз подпрыгнул на месте, твердя то же самое перед каждым прыжком; затем, повернувшись ко мне, он еще раз сказал: «Сак!»

Я наконец понял, чего они хотят, и, собравшись с силами, «сакнул» с таким удивительным успехом, что покрыл расстояние в добрых полтораста футов и на этот раз не потерял равновесия, а приземлился точно на ноги, не упав. А потом вернулся к небольшой группе воинов более скромными прыжками, по двадцать пять – тридцать футов.

За представлением наблюдали несколько сотен обычных марсиан, и они тут же стали требовать повторения. Главный приказал мне это сделать, но я умирал от голода и жажды и в тот момент рассудил, что у меня есть только один способ спасения – завоевать уважение этих существ, ведь сами они не готовы были его проявить. Поэтому я проигнорировал повторявшуюся команду «Сак!», и каждый раз, когда марсиане выкрикивали это слово, я показывал на свой рот и потирал живот.

Тарс Таркас переговорил с вождем, затем вызвал из толпы какую-то молодую женщину, отдал ей распоряжение и жестом велел мне отправиться с ней. Я схватил предложенную ею руку, и мы вместе пересекли площадь, направляясь к большому зданию в дальнем ее конце.

Моя любезная спутница, примерно восьмифутового роста, еще не достигла полной зрелости. У нее была светлая оливково-зеленая кожа, гладкая и блестящая. Звали ее, как я узнал позже, Солой, и она принадлежала к свите Тарса Таркаса. Она привела меня в просторное помещение в одном из зданий, выходивших на площадь, – судя по разбросанным на полу шелкам и шкурам, там жили несколько инопланетян.

В комнате было светло благодаря большим окнам, чудесные фрески и мозаики украшали стены, но на всем этом лежала невыразимая печать древности, что убедило меня: архитекторы и строители этих прекрасных сооружений не имели ничего общего с грубыми полудикарями, ныне обитавшими здесь.

Сола жестом предложила мне сесть на груду шелков в центре комнаты и, повернувшись, издала своеобразный шипящий звук, как бы подавая сигнал кому-то в соседнем помещении. И в ответ на ее призыв я получил возможность увидеть новое марсианское чудо. Оно вразвалку вышло на десяти коротких ногах и присело перед девушкой с видом послушного домашнего питомца. Существо это было размером примерно с шотландского пони, его голова напоминала лягушачью, вот только в пасти сверкали три ряда длинных острых клыков.