Читать книгу Когда выпал снег - Эдгар Чернов - Страница 12

Я люблю тебя больше природы,

Ибо ты как природа сама,

Я люблю тебя больше свободы,

Без тебя и свобода тюрьма.

Я люблю тебя неосторожно,

Словно пропасть, а не колею.

Я люблю тебя больше, чем можно,

Больше, чем невозможно люблю.

Я люблю безрассудно, бессрочно.

Даже пьянствуя, даже грубя.

И уж больше себя – это точно.

Даже больше чем просто себя.

Я люблю тебя больше Шекспира,

Больше всей на земле красоты.

Даже больше всей музыки мира,

Ибо книга и музыка – ты.

Ты несчастен? Ты просишь участья?

Бога просьбами ты не гневи!

Я люблю тебя больше счастья,

Я люблю тебя больше любви. ©

Мелисов приставил дуло к двери там, где находился замок. Шорохов, выскочивший из комнаты вслед за парочкой, потрясённо замер у стены, не решаясь что-либо сказать, чтобы не получить шальную пулю в лоб.

– Идиот, они могут сейчас вернуться с обыском! – крикнул Олег, ударяя второй рукой по двери.

Мелисов понятия не имел, почему чекисты не произвели его сразу, но знал, что он не является обязательным условием при задержании, равно как и то, что молодчикам ничего не стоит вернуться.

Сергей, стоя по другую сторону двери и рыдая, ударил в ответ по деревянной поверхности.

– Я стреляю. Если попаду в тебя – уж не обессудь, – гневливо произнёс Мелисов и взвёл курок.

Он подождал несколько секунд и отчётливо услышал, как Багрянов отошёл в сторону. Всё, как мужчина и рассчитывал.

Тишину квартиры рассёк звук выстрела, и в этот же миг Сергей, сев на борт ванны, толкнул ногой широкую и довольно тяжёлую тумбу, которая перекрыла дверь. Замок был открыт, а вот дверь не поддалась, она упёрлась в заграждающую мебель, отворившись лишь на пять сантиметров.

– Какая же ты истеричка! – в ярости выкрикнул Мелисов, снова и снова ударяя дверью по тумбочке.

Серёжа провёл рукой по лицу, стирая слёзы и вдруг увидел в зеркале своё отражение. Заплаканное красное лицо, блестящие серо-голубые глаза с полопанными сосудами…

Почему-то эта картина зародила в душе поэта болезненное веселье и рыдания перетекли в сдавленный смех. Взгляд Сергея остановился на молотке, лежащем на тумбочке. Вскочив, он схватил его и нанёс сокрушительный удар по зеркалу. Осколки градом посыпались на пол, несколько из них попали в лицо и оцарапали щёку Багрянова. Тот смеялся, а из глаз текли слёзы. Услышав этот звук, Мелисов навалился на дверь всем весом и, приложив усилие, смог частично отодвинуть тумбочку. Протиснувшись боком в ванную, он увидел Сергея стоящим возле разбитого зеркала с зажатым в руке молотком.

Сердце мужчины успокоилось, когда он понял, что тот не пострадал.

– Вышел отсюда. Живо, – приказал он чуть подрагивающим от злости, голосом.

Серёжа, хохоча и запрокидывая голову, выронил молоток и первым покинул ванную. Олег вышел следом за ним и, схватив его за локоть, потащил на выход из квартиры, небрежно бросая потрясённому до мозга костей Шорохову:

– Пальто его возьми!

Олег вытащил Сергея в подъезд и тот дёрнулся, вырываясь, но Мелисов не дал этому случиться. Схватив Багрянова, он потащил его по лестнице наверх. Шорохов, держа в руках два пальто, осторожно следовал за ними.

– Я тебя ненавижу… никогда не прощу… даже не смотри в мою сторону… – смех закончился, и теперь Сергей выкрикивал яростные реплики, стараясь вырваться из рук, которые буквально сковали его, как смирительная рубашка.

Они с Олегом поднимались, пошатываясь, ударяясь то о стену, то о перила.

Оказавшись двумя этажами выше, Багрянов вдруг завопил:

– Отпусти меня! Отпусти, я сказал!

– Да заткнись же ты! – заорал Мелисов, продолжая держать его, прижимая спиной к своей груди.

Щёлкнул замок, одна из дверей приоткрылась, и из квартиры высунулась голова женщины средних лет.

– Господи, да что ж вы орёте?! – завопила она. – Пошли вон!

Мелисов ударил Сергея кулаком в бок, не слишком сильно, так, чтобы тот отвлёкся на боль и перестал голосить. Это сработало. Застонав, Серёжа согнулся было пополам, но Олег не дал ему это сделать и протащил ещё на один этаж, самый последний. Закрыв одной ладонью рот Багрянова, он прижался боком к стене, тем самым прижимая к ней и мужа. Василий тоже поднялся и переминался неподалёку, находясь в ужасе от этой сцены.

На какое-то время в подъезде воцарилась тишина. Мелисов прислушивался, ощущая нереальный жар, исходящий от супруга. Он не просто так поволок Багрянова наверх. Во-первых, была вероятность, что чекисты никуда не уехали и выходить из подъезда было опасно, во-вторых, было необходимо спрятать дружков на случай, если служители порядка вернутся с обыском.

– Я сейчас уйду, вы останетесь здесь, – прошептал Олег, глядя на Шорохова. – И будете ждать меня. Ясно?

Тот поспешно закивал.

– Если услышишь топот – оба уходите на крышу, понятно?

Снова кивки.

– Вряд ли это произойдёт, но если вдруг… И смотри, чтобы он не упал. Если с ним что-то случится – я тебе яйца отстрелю.

Василий содрогнулся и побледнел.

Мелисов медленно убрал ладонь с влажного рта мужа и отпустил его, после чего стремительно пошёл по лестнице вниз, попутно застёгивая пальто.

Олег вернулся в квартиру Улицкого. Она была пустой. Мужчина подошёл к столу, подобрал с него и с пола игральные карты, убрал их в коробочку и кинул ту на диван. Прежде, чем выйти из подъезда, он попытался привести в порядок взлохмаченные волосы.

Автомобиль с Третьяковым и задержанным всё ещё стоял внизу, а второй, в котором ехали усач с напарником, был пуст, не считая, конечно же, шофёра.

Мелисов подошёл к машине, думая, что сказать, но Третьяков сам завёл разговор. Приспустив стекло, он улыбнулся Олегу:

– Извините, что так долго. Они за понятыми пошли. Сейчас вернутся для обыска. Ваша миссия окончена, вы прекрасно справились. В принципе, можете ехать домой.

– Спасибо. Я могу остаться и посмотреть, как проводится обыск? – бесстрастно спросил Мелисов.

– О, конечно! А мы поехали. До встречи, – сказав это, Третьяков похлопал водителя по плечу.

Машина тронулась. Олег увидел несчастный взгляд Улицкого и отвернулся. Закурив, мужчина вернулся в подъезд и подошёл к квартире Андрея. Чекисты появились минут через пять, ведя с собой старика и старуху.