Читать книгу Неестественный отбор. Агония - Эдгар Грант - Страница 9

– Все не так плохо, Кэрол. Во всяком случае, я ожидал худшего, – Кроуфорд сделал глоток бренди из хрустального бокала и, немного покрутив его в руке, поставил на стол. – То, что предложили русские и китайцы, действительно стоит детально изучить. Резолюция обязывающая. Да… Но, думаю, мы сможем потянуть время и потихоньку сгладить ситуацию.

– Сгладить ситуацию? Черта с два! – Лэйсон встала из-за стола и нервно зашагала по кабинету. – Черта с два, Рэй! Против нас весь мир! Сто шестьдесят голосов за резолюцию! Сто шестьдесят! Даже некоторые из этих никчемных европейских вонючек проголосовали против нас. Стоило нам попасть в беду – и все! Конец североатлантической солидарности, конец дружбе, конец НАТО. И это благодарность за то, что мы их с середины прошлого века спасали от вторжения русских. Союзники называется! В жопу таких союзников!

– Насчет союзников спорить не стану. С ними все ясно. Европа ведет себя, как дряблая шлюха, готовая отдаться сильнейшему. Мы ослабли. У нас большие проблемы. С крахом доллара наше экономическое и финансовое влияние подорвано, более того, все это спровоцировало в самом Евросоюзе глубокий кризис. Им нас любить больше не за что. К тому же мы сами начали вывод войск с наших баз в Европе, а они были одним из основных инструментов управления европейским суверенитетом. Но вот насчет угрозы с востока ты, Кэрол, пожалуй, перегнула. Русские всегда хотели наладить нормальные отношения с Европой и оттянуть ее от нас, – Кроуфорд поднялся с кресла, подошел к стойке со спиртным, стоящей у стены, и вопросительно посмотрел на Лэйсон.

– А, черт с ним! Плесните мне тоже бренди. Может, легче станет, – Лэйсон подошла и приняла предложенный ей бокал.

– Союзники, конечно, нас предали, – экс-вице-президент прислонился спиной к стене, наблюдая, как Президент, вдохнув аромат напитка, сделала небольшой глоток. – Но это был наш выбор. Вспомните, после развала Советов мы вообще думали, что нам никто не нужен, и держали Европу только для поддержания на плаву НАТО и создания эффекта «международного сообщества». А ведь все могло быть иначе.

– Вы опять про поступательное развитие человечества, Рэй, – Президент умоляюще посмотрела на собеседника. – Прошу вас, не надо. Мне и так тошно.

– Не совсем про это. Подумайте, как могла повернуться история, если бы после развала Советского Союза мы предложили бы России дружбу, вместо того чтобы пытаться сдержать ее развитие, при этом цинично игнорируя ее интересы. Постоянное давление, бесполезные санкции…

– Все, что мы делали, было оправдано, – Лэйсон сделала еще один глоток и, поморщившись, поставила бокал на стол. – В то время Россия была единственной страной, способной нас уничтожить. С этим надо было что-то делать. Мы выиграли холодную войну с Советами и вправе были рассчитывать на главный приз.

– Глобализация – вот наш главный приз. После краха СССР наши корпорации взяли под контроль большую часть мировой экономики, а влияние доллара на мировую систему стало доминирующим. Кэрол, мы контролировали почти всю экономику планеты, и контроль этот базировался на самой мощной в мире армии.

– Контролировали. Да. Пока не поднялся Китай, – скептически хмыкнула Президент.

– Ну в этом виноваты, отчасти, и мы. Все могло бы сложиться по-другому. Ведь мы могли предложить русским настоящую, честную дружбу, достойную двух великих наций. Представьте: наши технологии, мозги и предприимчивость слить воедино с их технологиями, мозгами и ресурсами. Вот тогда, вместе, мы бы действительно управляли миром, а не обманывали себя на протяжении сорока лет, что способны делать это в одиночку. Вместо этого мы решили «сдерживать» Россию и в очередной раз сделали ставку на НАТО и Европу, которая через двадцать лет превратилась в сидящую на нашей шее, пропахшую круассанами дряблую старуху, свихнувшуюся на либерализме и толерантности. К тому же за это время в России родилось, поднялось и окрепло поколение, которое, вопреки всем нашим усилиям, в большинстве своем выросло морально здоровым и к тому же относится к нам, мягко говоря, недружелюбно, а если говорить честно, то с презрением.

– А мы и не ищем их любви, – резко бросила Лэйсон, снова пригубив бренди.

– А зря. Ведь не только Россия разочаровалась в нас после развала Советов. Видя, что мы по своему усмотрению бомбим того, кого захотим, многие страны решили, что Америке все-таки нужен противовес. И эта решимость в последние десятилетия переросла в массовую поддержку фактически оформившегося союза России с Китаем. А ведь когда-то этот союз с Россией могли бы заключить мы. Тогда бы не было ни Йеллоустона, ни цунами, ни голосования в Генассамблее по нашему разоружению.

– Вы мне как-то сказали, что история не знает сослагательного наклонения.

– Да, это так. Но все равно, я не перестаю удивляться отсутствию у Америки дальновидности и элементарного здравого смысла в самых, казалось бы, очевидных вещах.

– Хорошо, Рэй, можете поупражняться в дальновидности сейчас. Нам что, по-вашему, надо вот так взять и передать ядерное оружие под контроль ООН?

– Ну зачем же, – Кроуфорд обиженно пожал плечами. – Во-первых, расклад кардинально изменился. Они ведь не просто предлагают нам разоружиться, но и собираются разоружиться сами по тому же принципу. Ход, я вам скажу, сильный. Он сохраняет Америке лицо и превращает нас из проигравших в партнеров хотя бы потому, что наш политический вес им понадобится в переговорах с Англией, Францией и Израилем. Дальше… Они хотят складировать все ядерное оружие мира на нейтральной территории в Антарктиде под охраной международного контингента. Тоже сильный ход. Здесь мы можем предложить ООН включить в этот контингент несколько наших батальонов и разместить поблизости группу американских кораблей. Это так, страховка на случай, если у кого-то возникнут неправильные мысли по поводу схороненного во льду арсенала. Строительство завода по переработке боеголовок в ядерное топливо для электростанций – тоже вполне адекватное решение. Конечно, все это нужно обсуждать и договариваться, особенно по второму этапу разоружения, касающемуся тактического ядерного оружия и других видов ОМП25, но в целом предложение весьма разумное и прямой угрозы нам не несет.

– Рэй, проснись! Мы теряем наше ядерное оружие! Основную силовую компоненту Америки, сдерживающую потенциального агрессора.

– Это действительно так. Но то же происходит и с потенциальными агрессорами. И давай на чистоту, Кэрол, неужели ты всерьез думаешь, что после развала Советов на нас кто-то собирался нападать. Брось… Это несерьезно. Нам ядерное оружие было нужно как довесок к обычным вооружениям и самой мощной армии в мире, для того чтобы обеспечить «проекцию силы» в мировом масштабе.

– Рэй! О чем вы говорите! После последних сокращений наши вооруженные силы почти в три раза меньше объединенных армий России и Китая.

– Ну Россия и Китай в последнее время тоже урезали свои армии. Насколько я помню, у России сейчас около миллиона. В Китае чуть больше двух миллионов человек. У нас тоже около миллиона плюс мобилизационный резерв еще почти полтора миллиона. И это только те, что находятся на контракте с Министерством обороны. Да… Если смотреть по цифрам, у них почти на миллион больше. Но наша армия до сих пор гораздо лучше оснащена. К тому же в случае мобилизации мы можем поставить под ружье еще почти тридцать миллионов. Это огромная сила. Кроме того, Северная Америка – это, по сути, остров, со всех сторон окруженный океанами. Чтобы добраться сюда, агрессору понадобятся корабли и самолеты. А вот их-то как раз мы близко к нашей территории не подпустим. Надо быть полным идиотом, чтобы попытаться прорваться через заслон наших боевых кораблей и систему противовоздушной обороны.

– Страна практически разрушена, – Президент бессильно обмякла в кресле. – Треть нашей территории – это зона бедствия. Ресурсы ограничены до предела. Наступает вулканическая зима…

– Именно. Ресурсы ограничены не только у нас, а похолодание накроет весь мир. В России оно будет особенно жестоким, ведь они находятся гораздо севернее. Надо быть самоубийцей, чтобы начать войну в этих условиях. К тому же мы стянули к нашим берегам флот. С наших баз по всему миру возвращаются войска. Мое мнение – нам нечего опасаться в ближайшие пять-семь лет, пока не окончится вулканическая зима и климат не восстановится хотя бы частично, – Кроуфорд на минуту задумался, глядя куда-то в окно, и, вздохнув, добавил: – Если, конечно, у нашего противника не припасен козырь, о котором мы и не догадываемся.

– Честно скажу, я не разделяю вашего оптимизма по поводу намерений Китая и России. Мы создавали наш ядерный потенциал почти сто лет, потратили на него огромные ресурсы, а теперь просто взять и отказаться от него? Остаться беззащитными, без основного инструмента сдерживания? Вы говорите «козырь». Если китайцы опять что-нибудь придумают в духе Йеллоустона, нам даже напоследок им нечем будет ответить.

– Здесь, пожалуй, можно будет немного схитрить, – лукаво улыбнулся Кроуфорд. – Наши противники не знают точно, сколько у нас ядерных боеголовок. Их всегда больше интересовали системы доставки. Более того, они пока не настаивают на контроле за нашими носителями. То есть у нас останутся подводные лодки, бомбардировщики и сами ракеты. Мы вполне сможем скрыть некоторое количество ядерных зарядов и укомплектовать одну стратегическую подводную лодку, чтобы в крайнем случае она нанесла «удар из могилы»26.

– Не говорите мне о наших подводных лодках. При упоминании о них меня начинает трясти.

– Тут нечего сказать. Если правда, что по Индии выпустила ракеты именно «Кентукки», я снимаю перед русскими шляпу. Все разыграно безукоризненно, ведь нам практически удалось сорвать их голосование в ООН.

– Им просто повезло, что у нас не было времени и ресурсов обследовать район, где они потопили «Кентукки». Если бы мы обнаружили, что это захват, мы бы совсем по-другому с ними разговаривали.

– Все это так, но я не это имею в виду. Так вот… Мы вполне можем оснастить одну лодку ракетами с ядерными боеголовками, отправить ее патрулировать вместе с остальными и аккуратно намекнуть об этом русским. В случае трагического развития ситуации она может сделать ответный залп. Сколько там у «Кентукки» было ракет? Двадцать четыре? Это сто двадцать боеголовок. Тут ни России, ни Китаю мало не покажется. Правда, нам тогда будет уже все равно.

– Слабое утешение, – тяжело вздохнув, проговорила Лэйсон. – Хотя мысль, несомненно, хорошая. Только я не вижу смысла содержать столько стратегических подводных лодок, если мы можем оснастить «нуками»27 только одну.

– Затраты достаточно серьезные, – кивнув, согласился Кроуфорд. – Но мы можем разбросать ядерные ракеты по разным подлодкам. Так их будет сложнее уничтожить. И самое главное – мы можем оснастить ракеты обычными боеголовками. Я, помню, читал один отчет DARPA28, так вот они пишут, что в последних разработках взрывчатых веществ им удалось добиться мощности, сравнимой с ядерным взрывом. Не помню точно, кажется, что-то связано с объемными взрывами. Речь идет, конечно, не о десятках килотонн, но боеголовка, дающая объемный взрыв в три-пять килотонн на высокоточном носителе, может быть так же эффективна.

– Хм… – Президент в задумчивости потерла подбородок. – Пока идет эта возня с ООН, надо сказать Локарту, чтобы проработал альтернативные варианты оснащения для наших ракет.

– Еще одна разработка DARPA касалась кинетических боеголовок…

– Вроде тех, что использовали китайцы против нас? Кстати, в нарушение договора о запрете размещения в космосе наступательных вооружений. Представляете, какой поднимется вой в ООН, если мы со своими кинетическими боеголовками сунемся на орбиту.

– То, что это были китайцы, мы сейчас доказать не можем, хотя, скорее всего, именно они. А насчет орбиты… Нам абсолютно незачем размещать там кинетическое оружие. Насколько я помню, те же «Трайденты», стоящие на наших подлодках, могут нести до трех тонн боевой нагрузки. Скорость боеголовки баллистической ракеты на этапе захода на цель может достигать тридцати тысяч километров в час. Ее кинетическая энергия огромна. Одна из разработок DARPA предлагала оснастить головную часть баллистической ракеты кассетой, заполненной сотнями тысяч шариков из твердого сплава, и утверждала, что при их отстреле на высоте около пяти километров они полностью уничтожат на площади в десять квадратных километров все: строения, технику, людей. А головная часть нашего «Минитмена»29 в разы тяжелее. Чем не оружие массового поражения? Причем не ядерное. И не попадает ни под какие договоры.

– Вы просто бесценный источник информации, Рэй, – Лэйсон подняла бокал в жесте уважения. – До сих пор не могу понять, как вы с вашим умом и опытом дали втянуть себя и Америку в «Лунный Свет».

– В это трудно поверить, но тридцать лет назад я был авантюристичен, горяч и удачлив, поэтому редко задумывался о последствиях своих действий. К тому же я свято верил, что мировое лидерство США – это именно то, что необходимо миру, – Кроуфорд грустно вздохнул, понимая, что настоящую причину Президент не узнает никогда, и поднял свой почти опустевший бокал. – Я и не думал, что с годами все может так измениться.