Читать книгу Неестественный отбор. Тандем - Эдгар Грант - Страница 7

Когда тяжелая старинная дверь из виргинского дуба, чуть слышно скрипнув на петлях, закрылась за госсекретарем, Президент долго смотрел на нее лишенным всякой мысли взглядом. Он устал, чертовски устал. Он вконец измотал себя за четыре года вулканической зимы.

Несмотря на долгую политическую карьеру, Уолберг абсолютно не был готов к президентству. Оно само тяжким бременем свалилось на него после применения китайцами «эффекта» в Санта Фе и самоубийства Лэйсон. Как легко было быть сенатором от Калифорнии – процветающего штата, который сам по себе мог войти в десятку крупнейших экономик планеты, и с сознанием собственной исключительности и неуязвимости принимать решения, определяющие судьбу страны и всего мира. Как сложно и невыносимо больно быть Президентом полуразрушенной страны, потерявшей в одночасье свое могущество, растерянной, униженной, просящей помощи у тех, кого она когда-то высокомерно презирала.

Хотя все могло сложиться гораздо хуже.

Например, китайцы могли бы применить «эффект» на всей территории США, ввергнув страну в средневековье. При одной мысли об этом Президент внутренне содрогнулся, представив, что стало бы с Америкой во время зимы без света, тепла, связи, и не смог найти слов, которые могли бы это описать. Почему китайцы этого не сделали, оставалось для него загадкой. Будь у США на руках такое чудо-оружие, они бы не задумываясь использовали его на огромных территориях против всех, кто способен сопротивляться их воле. Может, теперь, когда Америка перестала представлять реальную угрозу, Россия и Китай действительно хотят вовлечь ее в строительство новой международной архитектуры. Это дорого, хлопотно, но все же сулит тандему немалые дивиденды уже в краткосрочной перспективе.

Несмотря на то что, основанная на долларовых долгах финансовая система, питавшая экономику США, была практически разрушена, технологии, а главное мозги, собранные в Америке со всего мира, остались. Пусть, забыв про патриотизм и наплевав на страну, давшую им возможность заработать колоссальные деньги, тот пресловутый один процент супербогатых американцев, сосредоточивших в своих руках почти семьдесят процентов национального благосостояния, сбежали из страны в первые же недели после катастроф. Черт с ними. Большинство из них сделали свои капиталы в области финансовых спекуляций и на интернете и не имели отношения к реальной экономике. Их можно понять, ведь тогда из страны бежали все, у кого был хотя бы миллион. Но самым главным было то, что в Америке остались современные производства, научные центры и лаборатории, самая совершенная в мире исследовательская инфраструктура, на которую в год тратилось не многим меньше, чем на армию. Да, все это добро значительно потеряло в цене, но не в привлекательности.

Еще во время вулканической зимы, когда тепло и еда были основной заботой американцев, стало ясно, что крупные китайские и российские корпорации были готовы делить развалившийся американский пирог. Некогда процветавшие высокотехнологичные компании с радостью подписывали договоры о сотрудничестве с фирмами из Китая и России, создавали сотни совместных предприятий, с готовностью шли на крупные слияния и поглощения. Основательно потрепанному американскому бизнесу, как воздух, нужен был доступ к новой системе финансирования, основанной на внутренних валютах стран БРИКС, и он, забыв про патриотизм, с готовностью предложил себя тому, кто готов был больше заплатить. Это было понятно и с экономической точки зрения оправдано. Теперь после краха мировой финансовой пирамиды, основанной на долларе, появились три новые глобальные резервные валюты – юань, рубль и рупия, которые принадлежали новым мировым экономическим лидерам – Китаю, России и Индии.

Но не все американские компании пошли с молотка. Те немногие избранные, от которых напрямую зависела национальная безопасность, были в директивном порядке национализированы. Несколько десятков крупных холдингов в оборонной промышленности, электронике, фармацевтике, атомной энергетике, авиастроении, химической промышленности, нано- и биотехнологиях, несмотря на протесты акционеров, перешли под контроль государства вместе с персоналом и исследовательскими центрами.

Приоритетной задачей в области электроники стала замена элементной базы микропроцессоров, основанной на китайских полупроводниках, с тем, чтобы оградить вооруженные силы и ключевую инфраструктуру Америки от применения «эффекта». За время трех долгих лет зимы огромные ресурсы были потрачены на то, чтобы обеспечить бесперебойную работу нескольких предприятий, производящих микропроцессоры и состоящие из них компоненты электроники. В результате через три года после применения китайцами «эффекта» в Санта Фе все основные элементы вооруженных сил США и все критические элементы инфраструктуры и управления государством работали на американских полупроводниках. Несмотря на то что китайские полупроводники, подверженные действию «эффекта», все еще использовались в подавляющем большинстве приборов и технике гражданского назначения от кофеварок до самолетов, можно было уверенно сказать, что с военной точки зрения страна себя почти полностью обезопасила от его применения. Немного раздражало и даже злило то, что, несмотря на колоссальные усилия лучших мозгов Америки, ученым так и не удалось разобраться в механизме запуска «эффекта», но и этот малоприятный факт с каждым годом все больше и больше терял свое значение.

В общем, все действительно могло быть гораздо хуже.

Вулканическая зима ударила по США с неотвратимостью ледяного Армагеддона. Особенно жестоким был первый год. После короткого промозглого, зябкого лета 2031 года, пропустив осень, сразу наступила жестокая, почти арктическая зима. Под давлением рвущихся с севера холодных фронтов температура быстро упала до критических минимумов почти по всей стране. Холод. Снег. Ветер. Три слова, ставшие настоящим проклятием для Америки на протяжении следующих четырех лет. Даже смерть была не так страшна, как ее ожидание в переполненных беженцами городах, где безраздельно царили холод, снег и ветер.

Первые обильные снегопады прошли в северных штатах уже в августе и к концу сентября укрыли всю страну вплоть до Мексиканского залива. Из накатывающих с территории Канады циклонов снег сыпал без перерыва, собираясь под порывами ветра в плотно сбитые сугробы, доходившие до окон вторых этажей. При таком количестве и интенсивности осадков расчистка магистралей была бесполезна и страна разбилась на несколько десятков изолированных друг от друга анклавов, жители которых были предоставлены сами себе на протяжении долгих восьми зимних месяцев.

Хорошо было то, что в течение короткого лета 2031 года проблема с размещением беженцев была практически полностью решена. Тандем предоставил огромное количество строительных материалов, из которых были сооружены быстровозводимые утепленные помещения ангарного типа, где смогли разместиться все беженцы.

Несмотря на общий дефицит энергии, электричеством все-таки удалось обеспечить все анклавы и около десятка крупных городов в зоне поражения цунами. Здесь тоже очень помогли русские и китайские специалисты, вовремя подключившиеся к ремонту разрушенной цунами энергосистемы и оказавшие помощь в запуске реакторов атомных электростанций на восточном побережье. Но ситуация с дефицитом энергии, а значит и с теплом, была решена лишь частично. Сотни тысяч индивидуальных домовладений получали электричество по несколько часов в день, в остальное время полагаясь на собственные силы при отоплении своих домов. Тем, у кого были газовые котлы, повезло – перед зимой удалось под завязку заполнить хранилища сжиженного газа, потому что его производство и доставка населению были практически бесперебойными. Тем же, кто полагался на электричество, пришлось осваивать примитивные, сваренные из металлических листов печки и использовать в них все, что может гореть, либо пробираться по снегу в ближайший пункт обогрева, который мог находиться в десятках километров от их дома. До начала зимы таких пунктов обогрева, снабженных дизельными или газовыми термопушками и совмещенных со складами продовольствия и теплой одежды, по всей стране были созданы тысячи. Но все равно этого катастрофически не хватало, чтобы обогреть всех людей, застрявших в небольших отдаленных городках и фермерских поселках, и по всей стране люди тысячами умирали от холода.

Продуктов питания, воды и топлива хватало с избытком. Основной проблемой оказалось то, что все это было практически невозможно транспортировать по стране из-за того, что дороги замело снегом. Запасы в домах, созданные летом по рекомендации FEMA в расчете на шестимесячную зиму, кончились, как и планировалось, через полгода, но первая зима длилась восемь месяцев. В рамках анклавов проблемы с ресурсами не существовало, но всем, кто находился вне зоны их обеспечения и не создал достаточно больших запасов, пришлось голодать.

Самой тяжелой ситуация была в зонах бедствия. По данным, поступавшим из районов поражения цунами и значительных пепельных осадков, на момент наступления холодов, несмотря на все усилия по эвакуации, там все же осталось более девяти миллионов человек, сосредоточенных в основном в городах и крупных поселках. В большинстве из них военным удалось создать минимальную инфраструктуру для выживания долгой зимой, но с ее наступлением стало ясно, что ни запасов продуктов, ни топлива для генераторов и термопушек не хватит. Конечно, при первой возможности в эти районы расчищались дороги и отправлялись конвои из десятков грузовиков, но все отдавали себе отчет, что коренным образом ситуацию со снабжением поправить было невозможно.

Теперь, когда наступила весна, из зон бедствия стали приходить предварительные сводки по погибшим и пропавшим без вести. Они были ужасающими. По самым предварительным подсчетам, три года вулканической зимы не пережили около девятисот тысяч человек. Вместе с подтвержденными потерями на остальной территории США получалось, что во время похолодания по самым оптимистичным прогнозам погибло более двух миллионов ста тридцати тысяч американцев. Этот факт, сам по себе являющийся трагедией, с наступлением полноценной весны привел к еще одной колоссальной проблеме. Каждый год во время короткого лета в тех местах, где сходил снег, открывались десятки тысяч трупов, оставленных в нем зимой из-за того, что для их захоронения не было ни сил, ни средств. Созданные из гражданских и военных многочисленные похоронные команды работали почти круглые сутки, но все же не справлялись с захоронением, и при плюсовой температуре тела начинали медленно разлагаться, создавая очаги эпидемий, вносивших свой смертоносный вклад в статистику смертей.

Во всей этой близкой к хаосу ситуации самым удивительным было то, что страна сумела сохранить управляемость. Да, в значительном количестве небольших анклавов и их районов, там, где для поддержания порядка не удалось разместить серьезные военные силы, власть перешла к гражданским милициям или вообще к бандам. Оружия у населения хватало, поэтому и те, и другие представляли собой достаточно серьезную силу. Однако местные вооруженные формирования не шли на прямой конфликт с федеральной и муниципальной властью, опасаясь открытого вмешательства военных и прекращения поставок энергии и продуктов.

Как и предполагалось, армия была ключевым элементом в поддержании порядка и контроля над страной во время зимы. Главным было то, что она сама сохранила управляемость и лояльность Президенту. Вооруженные силы находились на особом обеспечении. Им доставалось лучшее из того, что было в стране, и, понимая это, военные делали все, что от них требовала Администрация Уолберга.

Армейские подразделения разной силы были расквартированы почти во всех крупных населенных пунктах. У них имелась связь, оружие и большинство были укомплектованы тяжелой техникой для расчистки снега. К тому же военные охраняли склады с продуктами и топливом, поэтому именно у них была реальная власть. Причем власть настолько полная, что Президент иногда задумывался, кто же на самом деле управляет страной: его Администрация или Министерство обороны.

И вот теперь госсекретарь Морисон сообщил, что русские и китайцы подозревают… Уолберг нервно покусал губы. Нет, все звучало так, что они были уверены в том, что руководство Министерства обороны и ЦРУ были причастны к инциденту в ядерном центре Киртлэнд и что боеголовки, похищенные оттуда, были доставлены спецслужбами США в Украину для их применения против России.

Несмотря на кажущуюся невероятность всего этого, аргументы тандема звучали вполне убедительно, но самым отвратительным было то, что, если тандем прав, за его спиной Локарт и Хастер вели какую-то свою опасную игру. Вернее, Хастер уже доигрался. Или странная катастрофа его самолета – это не случайность? В любом случае, остается министр обороны Локарт, в руках у которого сосредоточена реальная власть над страной.

Закрыв глаза, Уолберг тяжело и прерывисто вздохнул. Он не был мастером тонких политических интриг и раскладов. Его уважали в Сенате за спокойный и взвешенный характер, за неконфликтность и готовность искать компромисс. Он всегда был чем-то вроде противовеса, сдерживавшего наиболее горячих и воинственных коллег, причем как со стороны своей демократической партии, так и со стороны республиканцев. Он даже входил в группу наиболее опытных и авторитетных сенаторов, выступавших в роли некоего третейского суда и зачастую кулуарно находившего компромиссное решение сложных вопросов, по которым две партии не могли договориться в Конгрессе открыто.

И вот теперь Локарт с его ядерными боеголовками в Украине, направленными против России… И это в тот момент, когда Америке так необходима помощь тандема.

Еще раз недовольно вздохнув, Уолберг принял решение – c него хватит. Если Локарт хочет напрямую управлять страной, пусть делает это открыто. Есть процедура, по которой Президент может передать ему власть вполне легитимным способом. Тогда вся ответственность будет на нем. Тогда пусть сам разбирается с русскими и китайцами. Он дотронулся до иконки на сенсорной панели своего рабочего стола и вызвал на связь министра обороны, который находился на базе ВМС в Сан-Диего.

– Дуглас, что вам известно про инцидент с ядерными зарядами в Украине? – после короткого приветствия осторожно спросил Президент.

– Похоже, ООН удалось предотвратить сделку по передаче ядерного оружия между двумя террористическими группировками, – чуть подумав, ответил Уолберг.

– А у вас нет предположений о том, откуда заряды попали в Украину?

– Сэр, я уверен, после разоружения стратегических ядерных сил в мире еще остался не один десяток боеголовок, – уверенным тоном ответил Локарт. – Возможно, контроль над некоторыми из них был утерян или они были украдены. Может, куплены террористами. В наше непростое время никто не упустит возможность заработать, чтобы хоть как-то обеспечить свое будущее.

– А если я скажу вам, что, по данным ооновцев, боеголовки, захваченные ими в Киеве, американские, – Уолберг взглянул в глаза спокойно смотрящему на него с экрана министру обороны. – Что они сняты с ракет, которыми оснащаются наши стратегические бомбардировщики, и, согласно документам, находились в ядерном хранилище в Киртлэнде во время нападения на него группы наших офицеров.

– Это невероятно! – чуть подумав, ответил Локарт. – Невероятно… Но полностью нельзя исключать возможность того, что нескольким террористам с десятком зарядов удалось покинуть хранилище до обрушения купола. Хотя мы проверили всю систему тоннелей и не нашли там следов перемещения боеголовок. Не забывайте – на хранилище напали люди, работавшие там несколько лет. Вполне возможно, они каким-то образом смогли вывести заряды незаметно.

– Россия и Китай утверждают, что за нападением на Киртлэнд стоит верхушка Министерства обороны и ЦРУ, – стараясь придать своему голосу как можно больше твердости, проговорил Президент. – Они утверждают, что боеголовки были переправлены в Украину для применения протии России. Они говорят, что у них есть достаточно свидетельств, подтверждающих это.

– Это невозможно, сэр. Я полностью отвечаю за свое министерство, – с вызовом, но в рамках приличия ответил Локарт. – Хотя тот факт, что начальник базы ВВС Киртлэнд и его зам застрелились сразу после инцидента, может косвенно говорить о том, что они каким-то образом были причастны к нападению. Если и рассматривать теорию заговора с нашей стороны, то надо копать в ЦРУ. После нападения наша контрразведка проводила свое независимое расследование. Я не помню деталей, но могу сказать, что за несколько недель до нападения на Киртлэнд по личному приказу директора ЦРУ была созвана особо секретная оперативная группа, специализирующаяся на работе с ядерными материалами и не раз успешно проводившая силовые операции на ядерных объектах по всему миру. После нападения на хранилище в Киртлэнде эта группа была распущена. Тогда мы не придали этому значения, но поставили членов группы на контроль. Около месяца назад, опять по прямому приказу директора Хастера, эта группа была собрана снова. Вам не кажется это странным?

– Черт возьми, Дуглас, почему вы мне об этом не сказали сразу? – возмутился Президент.

– Прошу прощения, сэр, – Локарт уважительно склонил голову, – но ЦРУ постоянно собирает какие-нибудь оперативные группы даже сейчас, когда активность агентства значительно снизилась. Мы просто не придали этому значения. Ведь мы работаем на одной стороне. Нельзя же подозревать всех. Хотя теперь, после крушения самолета Хастера и исчезновения его семьи…

– Семьи? – удивленно вздернув брови, переспросил Уолберг.

– Да, сэр. Директор Хастер проводил в Сан-Франциско совещание с группой офицеров разведки Седьмого флота. Можно сказать – был нашим гостем. Поэтому сразу после падения самолета в океан мы взяли на себя скорбную миссию сообщить об этом его семье, но не смогли ее найти.

– Очень странно. Вы думаете…

– У меня нет оснований в чем-то обвинять руководство ЦРУ, но теоретически они могли вступить в сговор с руководством базы ВВС Киртлэнд, которое затем подбило молодых офицеров на мятеж. Нападавшим удалось похитить несколько боеголовок. После этого, опять же – чисто теоретически, ЦРУ ликвидировало всех лишних свидетелей, переждало зиму и отправило боеголовки в Украину. Насчет цели похищения могу только строить предположения, но вряд ли они планировали использовать их против России. Скорее всего, просто хотели продать арабам и заработать на этом.

– Твою мать! – не сдержался Президент.

– Хочу повторить, сэр, то, что я сказал, – просто предположения. У меня нет никаких, даже косвенных, доказательств или улик. Но теоретически все могло произойти именно так.

– Вся эта история слишком серьезна, чтобы ее рассматривать чисто теоретически, – сказал Президент, немного успокоившись. – Вы говорили, что ваша контрразведка вела собственное расследование по Киртлэнду? Я бы хотел взглянуть на его материалы. И еще… Вы могли бы поручить контрразведчикам продолжить работу. Я предоставлю вашим следователям дополнительные полномочия, чтобы они получили доступ к документам и свидетелям любого уровня в ЦРУ. Сделайте все возможное, чтобы докопаться до правды. Если боеголовки действительно наши, надо сделать все, чтобы оградить Америку от давления со стороны тандема и ООН. Очень важно, чтобы русские и китайцы узнали, что нападение на ядерное хранилище и доставка боеголовок в Украину – дело рук кучки сумасшедших заговорщиков из ЦРУ. А если вы найдете еще какие-нибудь заряды, украденные из Киртлэнда, и представите их ООН, я при всех станцую для вас хулу12.

– Я сделаю все, что вы прикажете, сэр, – без тени сомнения, ответил Локарт. – Вы Президент и главнокомандующий. Я ваш министр обороны.

Когда экран погас, Уолберг долгое время обдумывал последние слова министра. Что это было, подтверждение лояльности и отсутствия амбиций или скрытая издевка? Ему отчаянно не хотелось верить в то, что Локарт обвел его вокруг пальца, направив по следу, ведущему в ЦРУ. Ему хотелось верить в то, что Локарт и все его ведомство по-прежнему преданны и лояльны, а операция с ядерными зарядами – это задумка злобных агентов ЦРУ, всегда плетущих вокруг честных солдат свои темные липкие сети. «Да, скорее всего, так и есть», – подумал Президент и с некоторым облегчением вздохнул.

В это же время в Сан-Франциско министр обороны Локарт уже инструктировал по видеоканалу директора Управления контрразведки. Указания были предельно лаконичны и точны, потому что начальник и подчиненный уже давно знали, где и что искать.