Читать книгу Рассказы о Шерлоке Холмсе. Король страха (сборник) - Эдгар Уоллес, Исмаил Шихлы - Страница 5

Вскоре после женитьбы я приобрел практику в Паддингтоне. Старому доктору Фаркару, у которого я ее купил, она когда-то приносила весьма неплохой доход, но возраст и приступы пляски святого Витта, которыми он страдал, значительно уменьшили количество его клиентов. Люди обычно считают (и их можно понять), что тот, кто врачует других, сам не имеет права болеть, и скептически относятся к доктору, лекарства которого не могут исцелить его самого. Так что мой предшественник слабел, а с ним слабела и его практика. К тому моменту, когда я ее купил, доход постепенно снизился с двенадцати до трех с небольшим сотен в год. Но я тогда был молод, уверен в себе и полон сил, поэтому считал, что в течение пары лет сумею вновь сделать паддингтонскую практику такой же прибыльной, какой она была в лучшие годы.

Взяв дело в свои руки, я на три месяца с головой ушел в работу и почти не встречался со своим другом Шерлоком Холмсом. У меня просто не было времени навещать его на Бейкер-стрит, а сам он редко выходил из дому, если это не было связано с его работой. Поэтому я был несколько удивлен, когда одним июньским утром, сев после завтрака почитать «Британский медицинский журнал», я услышал, как звякнул дверной колокольчик и раздался высокий, немного скрипучий голос моего старого друга.

– Ватсон, дружище, – сказал Холмс, шагнув в комнату. – Как я рад вас видеть! Надеюсь, миссис Ватсон уже пришла в себя после нашего небольшого приключения в деле о «Знаке четырех»?

– Спасибо, мы с ней прекрасно себя чувствуем, – сказал я, горячо пожимая его руку.

– И надеюсь, – продолжил он, усаживаясь в кресло-качалку, – с вашей новой практикой вы не утратили интереса к загадкам.

– Наоборот! – воскликнул я. – Вот только вчера вечером я пересматривал свои старые записи и систематизировал некоторые из наших прошлых дел.

– То есть вы не против пополнить свою коллекцию.

– Конечно же нет. Я бы с радостью поучаствовал в каком-нибудь интересном деле.

– А что, если я предложу вам сделать это прямо сегодня?

– Да хоть бы и сегодня.

– Даже если для этого потребуется ехать в Бирмингем?

– Разумеется, если вам это нужно.

– А как же ваша практика?

– Я иногда подменяю соседа, когда ему нужно куда-нибудь уехать. Он будет рад отработать долг.

– Ха! Просто замечательно! – довольно воскликнул Холмс, откинулся на спинку кресла и через полуопущенные веки стал внимательно меня оглядывать. – Вижу, вам недавно нездоровилось. Простуда, да еще летом, всегда изматывает.

– Да, я на прошлой неделе три дня провалялся дома с температурой. Однако я думал, что никаких следов болезни не осталось.

– Так и есть, вы выглядите совершенно здоровым и полным сил.

– Как же вы догадались?

– Дружище, вам же прекрасно известны мои методы.

– Логическая цепочка?

– Именно.

– И с чего же вы начали?

– С ваших тапок.

Я недоуменно посмотрел на новые тапки из лакированной кожи, которые были у меня на ногах.

– Но как вам удалось… – хотел спросить я, но Холмс ответил на вопрос, не дожидаясь его окончания.

– Тапки новые, – сказал он. – Скорее всего вы купили их пару недель назад. Подошвы, которые вы выставили напоказ, слегка обожжены. Сначала я решил, что тапки побывали в воде и подгорели в сушилке, но потом заметил на одной подошве круглый бумажный ярлычок с каракулями продавца. От влаги ярлычок, конечно же, отклеился бы. Следовательно, вы сидели у камина, вытянув ноги к самому огню, а здоровый человек летом, даже таким дождливым, как в этом году, никогда не стал бы такого делать.

Как всегда, после объяснений цепь последовательных выводов, проделанных Холмсом в считанные секунды, показалась удивительно простой. Поняв по выражению лица мою мысль, Холмс тяжко вздохнул.

– Нужно мне отделаться от привычки все объяснять, – сказал он. – Голые выводы без объяснений производят куда большее впечатление. Так что, вы готовы ехать в Бирмингем?

– Конечно. Расскажите о деле.

– Все узнаете в поезде. Мой клиент ждет меня на улице в экипаже. Можете ехать прямо сейчас?

– Одну секунду. – Я черкнул записку соседу, сбегал наверх объяснить жене, что случилось, и настиг Холмса у выхода.

– Ваш сосед тоже доктор, – кивнул он на медную дощечку на двери.

– Да, он, как и я, купил здесь практику.

– Старую?

– Такую же, как моя. Врачи здесь практикуют с тех пор, как были построены эти дома.

– Значит, вам досталась лучшая.

– Я на это надеюсь. А почему вы так решили?

– Ступеньки, друг мой. Ступеньки, ведущие к вашей двери, стерты на три дюйма глубже… Джентльмен в кебе – мой клиент, мистер Холл Пикрофт. Позвольте вас представить. Кучер, гоните на вокзал, мы как раз успеваем на поезд.

Человек, напротив которого я уселся, оказался здорового вида, хорошо сложенным юношей с открытым честным лицом и тонкими жесткими светлыми усиками. На нем красовался начищенный до блеска цилиндр и элегантный костюм строгого черного цвета. Костюм выдавал в мистере Пикрофте обитателя района Сити, представителя той группы молодых людей, которые получили несколько пренебрежительное прозвище «кокни», хотя именно ими чаще всего пополняются добровольческие полки и именно они являются лучшими атлетами и спортсменами на наших родных островах. Круглое румяное лицо дышало энергией и юношеским задором, только уголки рта, как мне показалось, были как будто нарочно немного опущены. О том, что привело мистера Пикрофта к Шерлоку Холмсу, я узнал лишь тогда, когда поезд, в котором мы заняли купе первого класса, тронулся и стал набирать скорость.

– Нам ехать семьдесят минут, – заметил Холмс. – Я хочу, чтобы вы, мистер Холл Пикрофт, повторили для моего друга крайне любопытную историю, происшедшую с вами, в тех же словах, в которых рассказывали ее мне. Еще лучше, если вы вспомните дополнительные подробности. Мне будет полезно еще раз послушать, в какой последовательности развивались события. Ватсон, я пока не могу сказать, украсит ли это дело вашу коллекцию, или наоборот, окажется, что оно яйца выеденного не стоит. Но, по крайней мере, в нем есть необычные, даже шокирующие обстоятельства, которые вы, как и я, так любите. Прошу вас, мистер Пикрофт, начинайте, больше я вас прерывать не буду.

Наш юный попутчик посмотрел на меня горящими глазами.

– Самое плохое в этой истории то, – начал он, – что я выставил себя круглым дураком. Конечно, может быть, все еще образуется, все равно ведь по-другому я поступить не мог, но, если я лишусь кормушки и ничего не получу взамен, вот тогда я пойму, каким ослом был. Я плохой рассказчик, доктор Ватсон, но попытаюсь рассказать все как было.

Служил я в конторе «Коксон-энд-Вудхаус» в Дрейперс-гарденс, но весной этого года, когда лопнул венесуэльский заем (вы наверняка слышали об этом), фирма вылетела в трубу. Проработал я там пять лет. Старик Коксон выписал мне просто-таки потрясающую рекомендацию, когда дело накрылось, но, естественно, нам, маклерам, помахали ручкой и уволили. Всех двадцать семь человек. Я потыкался по разным конторам, но сейчас безработных маклеров хоть пруд пруди, поэтому мест свободных просто не было. У Коксона я зарабатывал три фунта в неделю и на черный день отложил себе семьдесят фунтов, но скоро деньги эти закончились, мне даже не за что было марки и конверты купить, чтобы писать по объявлениям. Я стоптал последние башмаки, обивая пороги разных контор, но так ничего и не нашел.

Наконец я узнал, что есть свободное место в «Моусон-энд-Виллиамс», большой фондовой бирже на Ломбард-стрит. Не думаю, что вы хорошо разбираетесь в деловой жизни Лондона, но поверьте, это одно из самых богатых заведений подобного рода во всем городе. В объявлении было сказано, что будут рассматриваться только заявления, посланные по почте. Ну я и послал им свою рекомендацию вместе с анкетой, хотя даже не надеялся получить ответ. Однако ответ пришел, в нем было сказано, что если я явлюсь в следующий понедельник, то смогу в тот же день приступить к исполнению своих новых обязанностей, при условии, что их устроит мой внешний вид. Никто ведь не знает, как решаются кадровые вопросы. Кое-кто говорит, что управляющий просто достает из кучи анкет одну наугад. В общем, на этот раз мне повезло и я был на седьмом небе от счастья. В неделю я бы получал даже на фунт больше, чем у Коксона, а обязанности были почти такие же.

Теперь начинается самое странное. Обитаю я в квартирке на Поттерс-террас, это около Хампстеда. В общем, в тот вечер, когда я получил это письмо, сижу я, курю, и тут приходит квартирная хозяйка с карточкой, на которой написано: «Артур Пиннер. Финансовый агент». Человека с таким именем я не знал, и что ему от меня было нужно, предположить не мог, но все равно попросил хозяйку провести его ко мне. Это оказался темноволосый темноглазый мужчина среднего роста с черной бородой и гладким блестящим носом. Он был весь такой суетливый, разговаривал быстро, как человек, знающий цену времени.

«Мистер Холл Пикрофт?» – спросил он. «Да, сэр», – сказал я и придвинул ему стул. «Предыдущее место работы – “Коксон-энд-Вудхаус”?» – «Да, сэр». – «А теперь числитесь в штате Моусона». – «Верно». – «Что ж, – сказал он. – Дело в том, что до меня дошли просто поразительные рассказы о ваших талантах. Вы помните Паркера, бывшего управляющего Коксона? Он постоянно вас вспоминает».

Само собой, такое мне приятно было слышать. В конторе меня ценили, но я и не подозревал, что по городу обо мне ходят разговоры.

«У вас хорошая память?» – спросил Пиннер. «Вообще-то так себе», – скромно ответил я. «После увольнения вы занимались финансовой деятельностью?» – продолжал спрашивать он. «Я каждое утро читал сводки с фондовых бирж». – «Сразу видно настоящего маклера! – воскликнул он. – Вот так люди и добиваются процветания! Вы не против, если я устрою вам небольшую проверку? Так-с. Курс эйрширских акций?» – «Сто шесть с четвертью – сто пять и семь восьмых». – «А новозеландские объединенные?» – «Сто четыре». – «Британские Брокен-хиллс?» – «Семь – семь и шесть десятых». – «Поразительно! – закричал Артур Пиннер, всплеснув руками. – Все так, как мне и рассказывали. Мальчик мой, мальчик мой, вы слишком хороши, чтобы работать простым маклером у Моусона!»

Я только рот раскрыл.

«Знаете, – пролепетал я, – по-моему, у других мнение обо мне не такое высокое, как у вас, мистер Пиннер. Я потратил много сил, чтобы подыскать себе место, и мне не хотелось бы от него отказываться». – «Дружище, да с вашими-то способностями и заниматься такой ерундой! Это все равно что палить из пушки по воробьям. Послушайте, что я вам скажу: такому специалисту, как вы, мое предложение, конечно же, может показаться весьма скромным. Но если сравнить его с тем, что вы будете иметь у Моусона, это небо и земля. Так когда вам назначено?» – «В понедельник». – «Ха, ха! Рискну предсказать, что вы туда не пойдете». – «Не пойду в “Моусон-энд-Виллиамс”?» – «Да, сэр. К тому времени вы уже будете занимать должность коммерческого директора Франко-мидландской компании скобяных изделий, имеющей сто тридцать четыре отделения в городах и селах Франции, не считая филиалов в Брюсселе и Сан-Ремо».

От его слов у меня дыхание перехватило.

«Никогда о такой не слышал», – сказал я. «И неудивительно. Компания не кричит о своих успехах на каждом углу, потому что уставной капитал ее был сформирован целиком из частных вкладов, и теперь она приносит слишком хороший доход, чтобы допускать к ней посторонних. Мой брат, Гарри Пиннер, – один из ее учредителей, в совете директоров он получил место исполнительного директора. Зная, что я собираюсь возвращаться в Лондон, он попросил подыскать хорошего недорогого специалиста. Для начала мы можем предложить вам всего лишь пятьсот фунтов, но, уверяю вас, это только начало».

Я не поверил своим ушам.

«Пятьсот фунтов в год!» – «Пока да, но дополнительно вы будете иметь один процент с каждой сделки, заключенной вашими агентами, а это, можете мне поверить, выливается в сумму куда больше названной». – «Но я же ничего не смыслю в скобяных изделиях».

Он уже, похоже, начинал терять терпение.

«Какая разница, ведь вы – прекрасный финансист».

У меня голова пошла кругом, я уже с трудом сохранял спокойствие, но тут засомневался.

«Буду с вами откровенен, – сказал я. – У Моусона мне обещали всего двести фунтов. Но “Моусон-энд-Виллиямс” – заведение известное и с хорошей репутацией, а о вашей организации я знаю так мало, что…» – «Молодец! Ай да молодец! – закричал Артур Пиннер и чуть ли не полез обниматься. – Вы – именно тот человек, который нам нужен! Сразу видно деловую хватку. Вот сто фунтов, и если мы договорились, забирайте их себе в качестве аванса». – «Прекрасно, – сказал я. – Когда мне приступать к работе?» – «Завтра в час будьте в Бирмингеме, – ответил он. – Вот вам записка, отдадите ее моему брату. Найдете его по адресу Корпорейшн-стрит, 126-Б, там компания временно снимает рабочее помещение. Естественно, он еще должен будет одобрить вас, но, между нами, можете не переживать». – «Мистер Пиннер, у меня нет слов, чтобы выразить свою признательность», – сказал я. «Не стоит, мальчик мой. Поверьте, вы этого заслуживаете. Нам с вами осталось уладить еще пару пустяков, простая формальность. Вижу, у вас на столе лежит лист бумаги, будьте добры, напишите “Согласен исполнять обязанности коммерческого директора компании с ограниченной ответственностью «Франко-мидландские скобяные изделия» при минимальной зарплате 500 фунтов стерлингов в год”».

Я сделал то, что просил мистер Пиннер, и он спрятал бумагу себе в карман.

«И еще кое-что, – сказал он. – Как вы поступите с Моусоном?»

От радости я совершенно забыл о Моусоне.

«Пришлю им письменный отказ», – ответил я. «Как раз этого делать не следует. Знаете, у меня из-за вас вышел спор с их менеджером. Когда я начал расспрашивать его о вас, он повел себя очень грубо, обвинил меня в том, что я хочу переманить у них специалиста и все такое. В конце концов я тоже слегка вспылил. “Хотите иметь хороших специалистов, платите им достойную зарплату!” – сказал я ему. “Он скорее согласится на нашу маленькую зарплату, чем на вашу большую”, – заявил он мне в ответ. “Ставлю пять фунтов, – сказал тогда я, – что, когда он узнает о моем предложении, вы от него больше слова не услышите”. “Принято, – сказал он. – Мы вытащили его из канавы, поэтому просто так он от нас не откажется”. Именно так и выразился». – «Какой мерзавец, а! – закричал я. – Да я его в жизни не видел. С чего это вдруг мне с ним считаться? Не буду я им ничего писать, если вы так советуете». – «Значит, обещаете не писать? Прекрасно! – сказал Артур Пиннер, вставая со стула. – Я очень рад, что мне удалось подыскать для брата такого человека. Вот ваш аванс и вот записка для брата. Запомните адрес: Корпорейшн-стрит, 126-Б и не забудьте, вам назначено на завтра на час дня. Всего доброго, удачи вам».

Вот и весь разговор, насколько я помню. Можете себе представить, доктор Ватсон, как я обрадовался такому везению. Я так разволновался, что полночи не спал и на следующий день первым же поездом отправился в Бирмингем. Свои вещи я оставил в гостинице на Нью-стрит и пошел по указанному адресу.

Явился я туда за четверть часа до назначенного времени, но подумал, что хуже от этого не будет. Дом 126-Б был зажат между двумя большими магазинами. Когда я туда вошел, я увидел каменную винтовую лестницу и множество квартир, сдаваемых под конторы и кабинеты. Внизу на стене висел список всех, кто снимает там помещения, но названия «Франко-мидландская компания скобяных изделий» среди них не было. У меня сердце ушло в пятки. Я несколько минут простоял на одном месте, думая, неужели меня надули, но потом ко мне подошел человек. Он был очень похож на того мужчину, с которым я разговаривал вчера, та же фигура, такой же голос, только он был чисто выбрит и волосы у него были немного светлее.

«Вы мистер Холл Пикрофт?» – обратился он ко мне. «Да», – ответил я. «О, вас-то я и жду, но вы приехали немного раньше назначенного времени. Сегодня утром я получил от брата письмо, он прямо-таки дифирамбы вам поет». – «А я как раз искал ваш кабинет, когда вы подошли». – «Нашего названия пока нет в списке, потому что мы только на прошлой неделе сняли здесь помещение. Пойдемте со мной, все обсудим наверху».

Мы взобрались по длиннющей лестнице под самую крышу. Там было несколько совершенно пустых маленьких комнаток, пыльных, без ковров и занавесок. Я-то представлял себе большой зал с блестящими столами и целой кучей служащих, а там из мебели были два обычных стула, маленький столик да мусорная корзина. На столе лежали счеты. Я, признаться, несколько растерялся, когда увидел все это.

«Не удивляйтесь, мистер Пикрофт, – сказал мой новый знакомый, видя, как у меня отвисла челюсть. – Рим строился не один день. Денег у нашей компании достаточно, но мы предпочитаем не тратить их на содержание роскошных кабинетов. Прошу, садитесь. Записка от брата при вас?»

Я вручил ему записку, он очень внимательно ее прочитал.

«Вы, похоже, просто поразили Артура, – произнес Гарри Пиннер. – А он, надо сказать, судья довольно строгий. Брат, правда, оценивает людей по своим лондонским меркам, а я – по бирмингемским, но на этот раз, я, пожалуй, прислушаюсь к его совету. Считайте, что вы приняты на работу». – «Что входит в мои обязанности?» – спросил я. «Вы возглавите новое большое отделение в Париже, которое наводнит английской посудой магазины наших ста тридцати четырех агентов во Франции. Договор будет подписан в течение недели. Вы пока оставайтесь в Бирмингеме, займетесь делом». – «Каким?»

Он достал из ящика стола большую книгу в красной обложке.

«Это справочная книга по Парижу, – сказал он. – Здесь возле фамилий указан род занятий. Берите справочник домой и выпишите имена и адреса всех торговцев скобяными изделиями. Для меня это чрезвычайно полезная информация». – «Но ведь наверняка существуют специализированные справочники. Может, стоит поискать один из них?» – предложил я. «Все они недостаточно надежны. Французская система отличается от нашей. Сделайте то, о чем я прошу. Результаты предоставьте мне в понедельник, к полудню. Всего доброго, мистер Пикрофт. Если вы и дальше будете проявлять такое же рвение и сноровку, вас ждет большое будущее в нашей компании».

Я вернулся в гостиницу с книгой под мышкой и большим сомнением в душе. С одной стороны, я был нанят на работу, в кармане у меня лежало сто фунтов, но с другой стороны, отсутствие названия в списке и другие детали, удивительные для делового человека, произвели на меня нехорошее впечатление о моих работодателях. Но я решил: будь что будет, ведь, в конце концов, деньги-то у меня, и взялся за работу. Все воскресенье я возился со справочником, но к понедельнику дошел только до буквы «Эйч». Я пошел к своему новому начальнику (он сидел все в той же голой комнате) и получил указание продолжать работу до среды, потом явиться снова. К среде я не уложился и получил отсрочку до пятницы, то есть до вчерашнего дня. В пятницу я сдал мистеру Гарри Пиннеру работу в готовом виде.

«Большое спасибо, – сказал он. – Я, кажется, немного недооценил сложность задания. Этот список будет мне очень полезен». – «Да, с ним пришлось повозиться», – сказал я. «Теперь я хочу, чтобы вы составили список мебельных магазинов. В них торгуют посудой». – «Хорошо». – «И зайдите ко мне завтра вечером, расскажете, как продвигается дело. Только не переусердствуйте. Поработаете сегодня, а вечерком сходите в мюзик-холл».

Он усмехнулся, и, к своему ужасу, я заметил, что на втором зубе слева у него стоит большая золотая пломба.

Шерлок Холмс довольно потер руки, а я удивленно уставился на нашего клиента.

– Понимаете, доктор Ватсон, – пояснил он, – когда мы разговаривали с тем типом в Лондоне, его так обрадовало мое решение не писать Моусону, что он рассмеялся, и у него во рту я увидел точно такую же золотую пломбу на том же самом зубе. Я бы ее и не заметил, если бы золото не блеснуло. Эти двое отличались друг от друга лишь тем, что легко можно подделать с помощью бритвы или парика, а фигура и голос у них и вовсе одинаковые, поэтому-то я понял, что это один и тот же человек. Конечно, братья должны быть похожи, но не до такой же степени, чтобы на зубах у них были одинаковые пломбы. Потом Гарри Пиннер выпроводил меня из комнаты, и я вышел на улицу в полной растерянности.

Я вернулся в гостиницу, сунул голову под холодную воду и попытался понять, что происходит. Зачем он отправил меня из Лондона в Бирмингем? Зачем приехал туда раньше, чем я? Для чего ему понадобилось писать письмо самому себе? Бессмыслица какая-то! Он совершенно сбил меня с толку. Но потом меня вдруг осенило, что загадка, которая не по плечу мне, для мистера Шерлока Холмса – пара пустяков. Вечером я сел на поезд, утром приехал в Лондон и теперь вместе с вами, джентльмены, возвращаюсь в Бирмингем.

Когда маклер закончил свою удивительную историю, в купе ненадолго воцарилось молчание. Потом Шерлок Холмс откинулся на мягкую спинку сиденья и с довольным, но несколько скептическим выражением, как ценитель, сделавший первый глоток марочного вина, покосился в мою сторону.

– Довольно любопытно, правда, Ватсон? – сказал он. – Некоторые подробности меня просто радуют. Думаю, вы согласитесь, что небольшой разговор с мистером Артуром Гарри Пиннером во временной конторе компании «Франко-мидландские скобяные изделия» будет интересен нам обоим.

– Но как нам это устроить?

– Очень просто, – вмешался в разговор Холл Пикрофт. – Вы – мои друзья и ищете работу. Будет вполне естественно, если я приведу вас к исполнительному директору.

– Согласен, – кивнул Холмс. – Мне бы очень хотелось лично взглянуть на этого господина и попытаться разобраться, какую игру он затеял. Друг мой, скажите, чем вы могли привлечь к себе его внимание? Или возможно такое, что… – Но тут он замолчал и всю оставшуюся дорогу просидел, грызя ногти с отсутствующим видом и глядя в окно. Мы снова услышали его голос только на Нью-стрит.

Вечером в семь часов мы втроем подходили к зданию на Корпорейшн-стрит, в котором размещалась контора компании.

– Нам нет смысла подниматься раньше времени, – сказал наш клиент. – Он явно приходит туда, только чтобы встретиться со мной. До той поры мы никого там не застанем.

– Хм, интересно, – заметил Холмс.

– О, смотрите! – воскликнул тут маклер. – Вон он идет.

Пикрофт показал на приземистого темноволосого мужчину в добротном костюме, который шагал по противоположной стороне улицы. Мужчина, заметив мальчика, продающего последний выпуск вечерней газеты, перебежал через улицу, ловко маневрируя между кебами и автобусами, купил газету и скрылся в дверях.

– Что я вам говорил! – просиял наш клиент. – В доме, в который он вошел, как раз и располагается контора. Идите за мной, я все сделаю как надо.

Следуя за ним, мы поднялись на пятый этаж и остановились у приоткрытой двери. Пикрофт постучал. Изнутри послышалось разрешение войти, и мы перешагнули порог пустой комнаты, точно такой, как описывал наш клиент. За единственным столом сидел мужчина, за которым мы наблюдали на улице. Перед ним была разложена газета. Когда он поднял на нас взгляд, я увидел глаза, наполненные прямо-таки неземной печалью и… ужасом. Ужасом таким отчаянным, словно для него настала роковая минута. Лоб мужчины блестел от пота, щеки были белы как мел, а округлившиеся глаза безумно бегали из стороны в сторону. Он посмотрел на своего работника так, словно видел его первый раз в жизни, и по вытянувшемуся от изумления лицу нашего провожатого я понял, что для его работодателя такое поведение отнюдь не является обычным.

– Что с вами, мистер Пиннер? – вскричал Холл Пикрофт. – Вам нездоровится?

– Да, что-то мне нехорошо. – Мужчина облизнул пересохшие губы. Ему явно с большим трудом удалось взять себя в руки. – Что это за господа с вами?

– Это мистер Харрис из Бэрмендси, а это мистер Прайс, он местный, из Бирмингема. Они мои друзья, опытные специалисты, но не так давно остались без работы и надеются, что, может быть, у вас отыщется вакантное место.

– Очень может быть, очень может быть. – По лицу мистера Пиннера скользнула недобрая улыбка. – Думаю, мы сможем вам помочь. Чем вы занимаетесь, мистер Харрис?

– Я – бухгалтер, – сказал Холмс.

– Неплохо, нам как раз нужны толковые бухгалтеры. А вы, мистер Прайс?

– Я – маклер.

– Что ж, не сомневаюсь, что мы сможем устроить вас в нашей компании. Как только мы примем решение, я вас тут же извещу. А теперь, прошу вас, оставьте меня. Черт возьми, уходите!

Он так неожиданно перешел на крик, словно волнение, которое до этой секунды ему удавалось сдерживать, вдруг высвободилось и поглотило остатки его воли. Мы с Холмсом обменялись красноречивыми взглядами, а Холл Пикрофт шагнул к столу.

– Мистер Пиннер, вы забыли, что сегодня должны были выдать мне новое задание, – сказал он.

– Да, да, разумеется. – Мужчина заговорил прежним спокойным голосом. – Задержитесь на минуту. Ваши друзья тоже могут пока подождать здесь. Через три минуты я буду к вашим услугам. Надеюсь, вы сможете подождать. – Он встал, вежливо поклонился и вышел через дверь в дальнем конце комнаты, аккуратно прикрыв ее за собой.

– Что теперь? – зашептал Холмс. – Он сбежит?

– Это невозможно.

– Почему?

– Дверь ведет во внутреннее помещение.

– В нем нет выхода?

– Нет.

– Там есть мебель?

– Вчера не было.

– Хм, что же он там делает? Его поведение мне непонятно. Вы видели, как он напуган? Интересно, что это его так поразило?

– Может, он подумал, что мы из полиции? – предположил я.

– Точно! – воскликнул Пикрофт. – Он решил, что вы – полицейские ищейки.

Но Холмс покачал головой.

– Он уже был бледнее смерти, когда мы вошли, – сказал мой друг. – Мне кажется, что…

Его слова были прерваны резким стуком, раздавшимся со стороны двери во внутреннее помещение.

– Какого черта он стучит в собственную дверь? – удивился маклер.

Через секунду звук повторился, но на этот раз намного громче. В ожидании и волнении мы замерли, уставившись на закрытую дверь. Бросив взгляд на Холмса, я увидел, что лицо его сделалось неподвижным, хотя он напряженно подался вперед. В эту секунду из-за двери раздался какой-то булькающий звук, как будто кто-то полоскал горло, и что-то быстро застучало по дереву. Холмс сорвался с места и в мгновение ока оказался у противоположной стены. Он толкнул дверь, но она не поддалась, – очевидно, была заперта с другой стороны. Вслед за Холмсом мы подбежали к двери и уже все втроем навалились на нее. Одна из петель хрустнула, в следующую секунду дверь с грохотом полетела на пол, и мы ворвались в комнату. Там никого не было.

Но растерянность наша продлилась лишь мгновение. В одном углу, расположенном ближе всего к той комнате, из которой мы только что вышли, была еще одна дверь. Холмс одним прыжком подскочил к ней и распахнул. Прямо на полу лежали пиджак и жилет, на крючке, вбитом в стену рядом с дверью, обхватив горло руками, висел сам исполнительный директор «Франко-мидландской компании скобяных изделий». Голова его жутко склонилась набок, а согнутые в коленях ноги дергались. Звук, прервавший наш разговор, очевидно, издавали его каблуки, которые барабанили в закрытую дверь. Не мешкая ни секунды, я обхватил его за талию и приподнял, а Холмс с Пикрофтом развязали затянутую на шее веревку, которая скрылась под складками побагровевшей кожи. Потом мы перенесли Пиннера в другую комнату и положили на пол. Лицо его было совершенно белым. Натужно дыша, он то втягивал, то выпячивал сиреневые губы. Перед нами было жалкое подобие того здорового, полного сил человека, с которым мы разговаривали всего пять минут назад.

– Что вы скажете, Ватсон? – спросил меня Холмс.

Наклонившись, я стал осматривать Пиннера, нащупал пульс, – он был слабым и прерывистым, но дыхание выравнивалось, в узких щелках под мелко дрожащими веками поблескивали белки глаз.

– Мы успели как раз вовремя, – сказал я. – Еще секунда, и он бы задохнулся. Теперь он выживет. Откройте окно и подайте графин с водой. – Я расстегнул воротник Пиннера, брызнул холодной водой на лицо и принялся поднимать и опускать его руки, до тех пор пока он не задышал ровно и глубоко. – Нужно просто подождать, – добавил я, повернувшись к друзьям.

Холмс стоял у стола, глубоко засунув руки в карманы брюк и низко склонив голову.

– Думаю, настало время вызвать полицию, – проговорил он. – Хотя, честно говоря, я бы предпочел разобраться в этом деле до конца, прежде чем встречаться с ними.

– Для меня все, что происходит – полнейшая загадка, – почесал макушку Пикрофт. – Какого черта им понадобилось тащить меня в этот город, а потом…

– Как раз это-то понятно, – нетерпеливо перебил его Холмс. – Но вот этот неожиданный поворот…

– Вы хотите сказать, что во всем, что случилось до этого, вы разобрались?

– Это было совсем несложно. Ватсон, а вы что скажете?

Я пожал плечами.

– Должен признаться, все это выше моего понимания.

– Если проследить ход событий и внимательно проанализировать факты, вывод напрашивается сам собой.

– И какой же?

– Что ж, в этом деле есть две отправные точки. Первое – то, что Пикрофта заставили подписать документ, связывающий его с этой «процветающей» компанией. Вы понимаете значение этого факта?

– Боюсь, не очень.

– Зачем им это понадобилось? Явно не для соблюдения формальностей. Такие вопросы обычно решаются устно, и в данном случае не было какой-то крайней необходимости отступать от общепринятого правила. Разве вам не понятно, мой юный друг, что им понадобился образец вашего почерка, и другого способа получить его у них не было?

– Но зачем?

– Вот именно. Зачем? Когда мы найдем ответ на этот вопрос, возможно, нам удастся распутать клубок. Итак, зачем? Мне на ум приходит только один ответ. Кто-то хотел научиться подделывать вашу руку, а для этого нужен образец. Теперь, если мы перейдем ко второму пункту, станет понятно, как тесно они связаны. Речь идет о том, как настойчиво просил вас Пиннер не посылать письменного отказа в контору компании «Моусон-энд-Виллиямс», другими словами, он хотел, чтобы менеджер этой крупной серьезной организации был уверен, что мистер Холл Пикрофт, которого он никогда не видел, в понедельник утром явится к нему в кабинет.

– Боже мой! – вскричал наш клиент. – Как же я сам не догадался?

– Теперь вы понимаете, зачем им понадобился образец вашего почерка? Если представить себе, что кто-нибудь захотел бы сравнить почерк человека, явившегося вместо вас, с почерком, которым была заполнена анкета, обман, конечно же, раскрылся бы. Выиграв время, мошенник научился писать так, как вы, и теперь ему можно было не бояться, что обман всплывет наружу, разумеется, при условии, что никто в конторе вас никогда не видел.

– Нет, никто меня там не видел, – простонал Холл Пикрофт.

– Очень хорошо. Конечно же, им было очень важно сделать так, чтобы у вас не было возможности обдумать свое положение и встретиться с кем-нибудь, кто мог бы рассказать вам, что в конторе Моусона приступил к работе ваш двойник. Именно поэтому они выдали вам в качестве аванса сто фунтов и отправили подальше от Лондона, где загрузили работой, чтобы вы, не дай бог, не решили съездить домой и не раскрыли махинацию. Довольно простая схема.

– Но зачем этому человеку понадобилось изображать собственного брата?

– Это тоже понятно. В деле, очевидно, замешаны лишь два человека. Один изображает вас в конторе. Второй должен был явиться к вам с предложением о работе, но понял, что для роли работодателя придется привлекать к делу кого-то третьего. Этого ему очень не хотелось. Он, как мог, изменил внешность и понадеялся, что сумеет обвести вас вокруг пальца, выдав себя за собственного брата. Если бы не случайно замеченная пломба, вполне может быть, что его план сработал бы.

Холл Пикрофт всплеснул руками.

– Боже правый! – вскричал он. – И чем же занимался в «Моусон» этот второй Холл Пикрофт, пока меня тут обрабатывали? Что же теперь делать? Мистер Холмс, скажите, что мне делать?

– Необходимо телеграфировать в «Моусон».

– По субботам они закрываются в двенадцать.

– Ничего, там наверняка есть какой-нибудь привратник или кто-то из обслуживающего персонала.

– Ах да, точно! Там постоянно дежурит охранник, у них же хранятся ценные бумаги. Помню, я слышал разговоры об этом, когда работал в Лондоне.

– Замечательно. У него мы узнаем, все ли там в порядке и работает ли у них маклер с вашим именем. С этим разобрались. Осталось понять, почему, увидев нас, один из мошенников вышел в другую комнату и повесился.

– Газета, – раздался за нашими спинами хриплый голос. Мужчина уже пришел в себя и теперь сидел на полу, бледный и страшный, растирая багровую полосу на горле.

– Газета! Ну конечно же! – возбужденно закричал Холмс. – Какой же я идиот! Мне даже в голову не пришло, что всему виной не наш визит, а газета! Ведь ясно как божий день, что ответ нужно искать в газете. – Он разложил на столе газету и восторженно вскрикнул. – Смотрите, Ватсон, – подозвал меня Холмс. – Это лондонская газета. Первый сегодняшний выпуск «Ивнинг стандарт». Ага, вот и то, что нам нужно. Обратите внимание на заголовки. «Дерзкое преступление. Убийство на фондовой бирже “Моусон-энд-Виллиямс”. Неудавшееся ограбление века. Преступник пойман». Ватсон, нам всем очень хочется узнать, что там пишут. Будьте добры, прочитайте вслух.

Судя по аршинным буквам, которыми были набраны заголовки, в «Ивнинг стандарт» это происшествие считали чрезвычайно важным. Вот что сообщалось в статье:

«Сегодня в Сити была совершена дерзкая попытка ограбления, закончившаяся смертью охранника и поимкой злоумышленника. Несколько дней назад знаменитый финансовый дом «Моусон-энд-Виллиамс» получил на хранение ценные бумаги общей стоимостью более одного миллиона фунтов стерлингов. Управляющий финансовым заведением, понимая, какая гигантская ответственность ложится на его плечи, распорядился установить в своих хранилищах сейфы новейшей системы, кроме того день и ночь в здании дежурил вооруженный охранник. По пока еще не уточненным данным на прошлой неделе на работу в финансовый дом на должность маклера был принят некто Холл Пикрофт. Оказалось, что под этим именем скрывался не кто иной, как знаменитый Беддингтон, тот самый мошенник и взломщик, который недавно вместе со своим братом вышел на волю после пяти лет каторги. Каким-то образом, пока не установленным, преступнику, прикрывшемуся чужим именем, удалось устроиться на работу в головную контору «Моусон-энд-Виллиямс». Там он сумел заполучить слепки с замков, узнать точное расположение помещения для хранения ценностей и сейфов.

По заведенному в «Моусон» порядку по субботам маклеры покидают свои рабочие места в полдень. Поэтому сержант Тусон из районного отделения полиции был удивлен, увидев, как из здания финансовой компании в двадцать минут второго выходит мужчина с саквояжем в руках. Странный господин вызвал у стража порядка подозрение, поэтому сержант решил последовать за ним и через некоторое время с помощью констебля Поллака сумел арестовать преступника, оказавшего отчаянное сопротивление. Практически сразу стало понятно, что было совершено дерзкое и беспрецедентное по своим масштабам преступление. В саквояже задержанного господина были обнаружены облигации компании «Американ-реилуэй» общей стоимостью почти сто тысяч фунтов стерлингов и большое количество акций угольных и других компаний. При осмотре здания обнаружено тело несчастного охранника. Труп был спрятан внутри самого большого из сейфов, где и пролежал бы до утра понедельника, если бы не расторопность сержанта Тусона. Затылочная часть черепа охранника была практически снесена сильнейшим ударом кочерги. Не вызывает сомнения, что Беддингтон проник в помещение, сделав вид, что забыл что-то на своем рабочем месте, убил охранника, в спешке обчистил большой сейф и, уложив добычу в саквояж, бросился из здания. Брат закоренелого преступника, который обычно работает с ним в паре, судя по имеющимся на данный момент сведениям, в этом деле не участвовал, но полиция делает все возможное для установления его местонахождения».

– Что ж, Ватсон, мы можем немного упростить задачу полиции, – сказал Холмс, посмотрев на жалкую фигуру, скрючившуюся у окна. – Как говорится, чужая душа – потемки. Оказывается, даже безжалостного убийцу можно любить, раз его брат решил покончить с собой, узнав, что ему грозит виселица. Однако выбора у нас нет. Мы с доктором побудем пока с мистером Беддингтоном, а вы, мой юный друг, спуститесь, пожалуйста, вниз и вызовите полицию.