Читать книгу Янки в Валгалле - Эдмонд Мур Гамильтон, Эдмонд Гамильтон - Страница 2

Брэй взволнованно позвал меня с передней палубы шхуны.

– Кейт, ваша догадка оказалось правильна. В этом трале есть что-то подозрительное!

Непреднамеренно я задрожал от внезапного холодка грядущей опасности. Так или иначе, я знал, что трал поднимет что-то из ледяного Арктического моря. Чистая интуиция заставила меня убедить Брэя опустить трал в этом неперспективном месте.

– Поднимай, Брэй! – попросил я, и поспешил через мусор, сани и рычащих собак.

Наше судно, крепкий вспомогательный ледокол «Питер Саул», стоял на якоре в Море Линкольна, в четырех сотнях милях к югу от Полюса. В сотне ярдов вдалеке протянулись к северу великолепные белые области льда, – обширное, замороженное, едва исследованное место.

Когда мы сюда добрались, ночь покрыла лед, но так или иначе я выдвинул идею, что Брэй, наш океанограф, должен испробовать свою удачу здесь. Брэй сначала посмеялся над моей догадкой, но, наконец, согласился.

– Ты что, псих, Кейт? – спросил он. – Взгляни, что поднял трал!

Тяжелый, на вид довольно древний, золотой цилиндр, длиной приблизительно восемь дюймов, был извлечен, покрытый липкой, замороженной грязью. На его сторонах был выгравирован ряд подозрительных, почти стертых символов.

– Что это, во имя мира? – выдохнул я. – И что за письмена на нем?

Халсен, большой, бородатый норвежский моряк, ответил мне.

– Эти письмена написаны на моем родном языке, сэр.

– Ерунда, – возразил я резко. – Я прилично знаю норвежский. Те письмена – не на вашем языке.

– Не на том, на котором мой народ пишет сегодня, – объяснил Халсен, – а старый норвежский – именно рунное письмо. Я видел такое же письмо на старых камнях в музее Осло.

– Норвежские руны? – пробормотал я. – Тогда они, должно быть, прокляты древними.

– Давайте покажем это Дубману, – предложил Брэй. – Он должен суметь перевести их нам.

Дубман, язвительный маленький археолог экспедиции, в раздражении посмотрел на наше эскимосское собрание, когда мы пришли к нему. Сердито, он взял цилиндр и впился взглядом в него. Немедленно его глаза зажглись позади толстых очков.

– Старо-норвежский! – воскликнул он. – Но эти руны – наиболее древней формы, довальдштейнонские! Что это?

– Возможно, руны на нем помогут дать нам разгадку, – сказал я нетерпеливо.

– Я скоро выясню, что они означают, – объявил Дубман.

С лупой, он начал исследовать символы, выгравированные на золотом цилиндре. Брэй и я ждали. Я чувствовал себя необычно напряженно. Только я не мог понять, почему я был так возбужден относительно этой находки, но всё остальное относительно нее, казалось мне подозрительным. Постоянный внутренний голос продолжал сообщать мне: «Заставь Брэя подвести трал сюда!». И первый же раз, когда это было сделано, трал поднял золотую трубу, которая, должно быть, лежала на ложе океана в течение столетий.

– Получилось! – заявил Дубман, смотря. – Эта вещь стара, с наиболее древней формой рун. Перевод не сообщает многого. Послушайте это:

Холод слегка охватил меня, как если бы перевод тех древних рун мог внушить мне ужас. Я нетерпеливо стряхнул с себя это чувство.

– Что означают эти письмена относительно асиров и Локи? – спросил я.

– Асиры были древними норвежскими богами, вечно юными и могучими. Их верховный правитель Один и асиры жили в легендарном городе Асгарде. Локи воевал против них. Со своими двумя близкими животными – чудовищным волком Фенрисом и большой змеей Мидгардом, Локи присоединился к гигантам-йотанам, врагам богов. Боги в конце концов победили, и приковали цепью Локи с его волком и змеей. Но было предсказано, что, если Локи когда-либо сломает свои оковы, это вызовет Рагнарок – гибель асиров.

– «Не принеси меня домой, чтобы Рагнорок не прибыл за мной», – указал он. – Этот ключ утверждает, что является тем, что заперло Локи и его домашних животных. Вероятно, какой-то древний норвежский священник выбросил его в море.

– Я не понимаю всего этого, – пожаловался Брэй. – Что заставило тебя, Кейт, сказать мне, выпустить трал именно в этом месте?

Когда я поднимал золотой цилиндр, поток подозрительной власти управлял моей рукой. Так это или иначе, но казалось, что-то предупреждало меня выпустить его назад в море. Но я не повиновался, потому что кто-то чужой приказал, чтобы я крепко держал рунный ключ.

– Я могу изучить его в течение нескольких дней? – спросил я резко. – Я буду обращаться с ним с величайшей осторожностью.

– Я не знал, что Мастерс имеет археологические вкусы, – произнес удивленно Дубман. – Но поскольку вы ответственны за его обнаружение, так что вы можете подержать его некоторое время у себя. Тем не менее, не потеряйте его, или я сдеру с вас кожу.

Через небольшое кольцо на одном конце цилиндра, я пропустил шнур и повесил его вокруг своей шеи. Он был холодным и холодил мою кожу, а также угрожающе постоянно о чём-то предупреждал…

Естественно я не был суеверным. Помимо моих тридцати лет самовоспитания, исследовавшего очевидные истины, я унаследовал осторожный скептицизм моих шотландских предков. Во всяком случае, ученые не могли признать существование ничего сверхъестественного. Подобно большинству других физиков, я утверждал, что имеется всё ещё много сил, которых наука не имела времени исследовать. Когда она это сделает, не останется никакого места для суеверия, для веры в сверхъестественное – а так, просто невежество, как следствие незнания естественных законов.

Я стал работать вдвое больше чем кто-либо ещё, загружая наш маленький реактивный самолет для моего первого разведывательного полета на север. Но даже интенсивная физическая работа не могла заставить меня забыть зловещую холодную силу странного рунного ключа под моей рубашкой, хотя…

Угрожающий поток чувствовался сильнее, когда я стоял на палубе той ночью. Наверху пульсировало Северное Сияние, перемещаясь знаменем неземного света, изменяя огромный замороженный океан цветами от белого до зеленого, фиолетового и темно-красного. Подобно безумному музыканту, замораживающий ветер играл на реях судна, извлекая звуки и глубокие голоса из мачт.

Но рунный ключ под моей рубашкой мучил меня со своими противоречивыми требованиями. Он приказывал, чтобы я бросил его в ледяные воды. Беспомощный, я выдирал его и тащил на шнуре, пробуя выбросить его. Затем более сильная команда заставляла меня отложить эту экзекуцию.

Я проклял момент, когда расстегнул рубашку. Почему я должен хотеть уничтожить что-то потенциально ценное для науки? Тем не менее, для себя я понял, что требования рунного ключа были более сильными, чем мои собственные.

– Это можно объяснить с научной точки зрения, – пробормотал я тревожно. – Все имеет научное объяснение, как только мы сможем изолировать это.

Но как мог маленький, золотой цилиндр проникнуть сквозь моё сознание и управлять им, подобно манипулятором? Что заполняло мое сердце сомнением и страхом?

Со всем моим осторожным скептицизмом и научным образованием я не мог ответить ни на все эти настойчивые вопросы, ни предохраниться от мучений, которым подвергала меня проклятая штуковина…