Читать книгу Дума о Севастополе (сборник) - Эдуард Асадов - Страница 45

Гордые шеи изогнуты круто,

В гипсе, фарфоре молчат они хмуро.

Смотрят с открыток, глядят с абажуров,

Став украшеньем дурного уюта.

Если хозяйку-кокетку порой

«Лебедью» гость за столом назовет,

Птицы незримо качнут головой:

Что, мол, он знает и что он поймет?!

…Солнце садилось меж бронзовых скал,

Лебедь на жесткой траве умирал.

Дробь браконьера иль когти орла?

Смерть – это смерть, оплошал – и нашла!

Дрогнул, прилег и застыл, недвижим.

Алая бусинка с клюва сползла…

Долго стояла подруга над ним

И, наконец, поняла!..

Разума птицам немного дано,

Горе ж и птицу сражает, как гром.

Все, кому в мире любить суждено,

Разве тоскуют умом?

Сердца однолюбов связаны туго:

Вместе навек судьба и полет,

И даже смерть, убивая друга,

Их дружбы не разорвет.

В лучах багровеет скальный гранит.

Лебедь на жесткой траве лежит.

А по спирали в зенит упруго

Кругами уходит его подруга.

Чуть слышно донесся гортанный крик,

Белый комок над бездной повис,

Затем он дрогнул, а через миг

Метнулся отвесно на скалы вниз.

…Тонкие шеи изогнуты круто,

В гипсе, фарфоре молчат они хмуро.

Смотрят с открыток, глядят с абажуров,

Став украшеньем дурного уюта.

Но сквозь фокстроты, сквозь шторы из ситца

Слышу я крыльев стремительных свист,

Вижу красивую гордую птицу,

Камнем на землю летящую вниз.