Читать книгу Чудовищные сны разума (сборник) - Эдуард Байков - Страница 10

– Таким образом, если следовать вашей версии, получается, что господина Зимербаума убил ЕГО СОБСТВЕННЫЙ ПЕРСОНАЖ, так? – с невозмутимым видом подытожил мой рассказ следователь.

Когда он навестил меня вечером того же дня, я решил поведать ему без утайки обо всех произошедших за последние несколько дней со мной и Людвигом роковых событиях. Наверное, со стороны это выглядело полнейшей ахинеей, бредом свихнувшегося сознания. Однако Теодорский, если и пришел к такому выводу, то внешне никак не выказывал своего недоверия. Наоборот, он со всей серьезностью внимательно выслушав мою фантастическую на первый взгляд историю.

– Это не версия и не догадки, а реальные факты, – я нетерпеливо пожал плечами, – конечно, я понимаю, что все рассказанное мною только что, звучит нелепо и неправдоподобно, и все-таки вы должны, ОБЯЗАНЫ поверить мне, потому что…

Я умолк на полуслове, внезапно осознав, что этот сорокалетний служитель законности в общем-то ничем мне не обязан и вполне может сомневаться – а в своем ли уме находится перепуганный и потрясенный смертью друга писатель, рассказывающий небылицы о том, как из ниоткуда прибыли неземные монстры с целью покарать двух взбесившихся с жиру писак, которые…

(…один из которых уже МЕРТВ, а второй определенно тронулся рассудком!)

– Пока что я не могу вот так голословно принять на веру ваши соображения, – спокойно ответил он и добавил, – впрочем, отвергать их я тоже пока не имею право.

С этими словами он поднялся и, мягко ступая, направился к окну. Я машинально проследил за ним – рост около метра восьмидесяти, крепкое телосложение, резко очерченные черты лица. Всем своим внешним видом он выражал уверенность и надежность. И еще в нем чувствовалась некая жизненная сила, словно перед вами находился не цивилизованный сотрудник уголовного розыска, а древний варвар, сильный, хитрый и живучий как дикая кошка. Вот с каким человеком свела меня судьба при весьма трагических обстоятельствах.

Он резко обернулся и одарил меня хмурым взглядом, продолжая почти неслышно расхаживать по гостиной, затем подал голос:

– По данным предварительной экспертизы удалось установить личность убийцы… – он выдержал паузу, после чего продолжил, – и вот тут-то как раз и кроется нечто такое, что не поддается рациональному объяснению.

Бесшумно обогнув журнальный столик, он уселся на свое прежнее место.

– Вам что-нибудь известно о деле так называемого «кавказского потрошителя»? – неожиданно задал он вопрос.

– Н-нет, ничего, – я неуверенно покачал головой, – во всяком случае, я не помню.

– Это было много лет тому назад, и финал этой истории довольно широко освещался в прессе. На протяжении почти десяти лет маньяк-убийца совершал одни и те же преступления – изощренные убийства с элементами садизма и… в общем, он потрошил и расчленял свои жертвы. Сам он был не с Кавказа, нет. Он являлся жителем одного из крупных административных центров на Украине, и его фамилия была Коган. А прозвище такое ему дали вездесущие журналисты из-за того, что всегда на месте совершения преступления он выводил кровью своих жертв надпись «Кавказ» – на стенах, на полу, даже на земле – где угодно. Как выяснилось потом в ходе судебного разбирательства, ублюдок мечтал отправиться на Кавказ, где ни разу не был. Это у него был такой сдвиг по фазе, навязчивое желание. А в остальном он, в общем-то, являлся вполне нормальным.

Он на мгновение смолк, а потом продолжил:

– В течение десяти лет не могли изловить этого подонка, но когда, наконец, удалось поймать его прямо на месте совершения очередного зверства, торжеству моих коллег не было предела. Местные жители близлежащих населенных пунктов и города, где он жил, чуть было не взяли штурмом здание суда, пока над ним шел процесс. И, наверное, они так бы и сделали, в праведном гневе растерзав его, но без излишних проволочек Коган был приговорен к смертной казни. Подумать только – на его кровавом счету было шестьдесят пять жертв! Одним словом, его расстреляли перед тем, как был установлен мораторий на смертную казнь.

Он на время задумался, затем вскинул голову и как-то странно посмотрел на меня в упор своими темно-карими глазами из-под упрямо изогнутых, кустистых бровей.

– С тех пор прошло четыре года, – он говорил тихо, словно боясь быть подслушанным кем-то посторонним, – и вот он объявился вновь…

– Вашего друга, Людвига Зимербаума убил и выпотрошил этот негодяй, который уже четыре года, как должен находиться в ином мире. Сходство мы обнаружили буквально во всем – почерк, мотивы совершения преступления. Но, самое главное – данные дактилоскопии. Обнаруженные по всему дому отпечатки пальцев полностью соответствуют когановским. Никаких сомнений в этом быть не может.

– Я не могу в это поверить, – продолжил он после небольшой паузы, – но получается, что «кавказский потрошитель» воскрес из мертвых и присоединил к своему длинному списку жертв еще одну фамилию – вашего друга. Конечно, это абсурд, но…

Он молча развел руками и вопросительно посмотрел на меня. Затем снова заговорил, смущенно потирая висок:

– Нечто подобное я уже где-то встречал – в книге, или в фильме…

– Да, я понимаю, о чем вы говорите. Можно привести в качестве примера роман Уильяма Блэтти «Легион», в котором дух погибшего преступника вселяется в живых людей и опять продолжает совершать изощренные убийства руками одержимых им пациентов психиатрической клиники. Схожие сюжеты существуют и в некоторых голливудских фильмах…

– Но у нас, здесь, случай совершенно иного рода, – продолжил я после небольшой паузы, во время которой обдумывал свой ответ, – мы имеем дело не с душами убийц, а с живыми убийцами и монстрами, с воплощенными в реальность и облаченными в материальную оболочку образами литературного творчества, проникшими сюда с другого уровня бытия.

Немного помолчав, я добавил:

– Хотя, конечно, я и сам не могу пока понять, при чем тут этот Коган и все эти сходства. Может быть… впрочем, это нужно будет проверить. Послушайте, а ведь над изголовьем кресла на стене тоже шла кровавая надпись «Кавказ».

Тяжело поднявшись с места, я отправился на кухню за пивом. Когда я вернулся с несколькими запотевшими банками, Теодорский курил возле окна, задумчивым взором осматривая шелестящий в сумерках сад.

– У вас тут настоящий райский уголок, прямо идиллия какая-то, – усмехнулся он, кивнув вниз.

У него была странная манера улыбаться, словно он хотел подчеркнуть всем своим видом: «Не смотрите на то, что я расплываюсь в улыбке и соглашаюсь с вами, на самом-то деле я парень себе на уме». Возможно, так оно и было в действительности, во всяком случае, судя по его внешности и поведению, создавалось впечатление, что он и впрямь далеко не промах.

– Точно, – поспешно согласился я и водрузил упаковку с пивом на стол, – я часто люблю возиться в саду, знаете ли, это очень благотворно воздействует на психику и еще стимулирует мое творческое воображение. Берите пиво.

– Интересно, – отхлебнув, он откинулся в кресле, – значит вот здесь, ухаживая за цветочками, вы придумываете своих монстров?

Немного смутившись, я уже начал оправдываться, но тут же понял, что со стороны это выглядит смешно и нелепо, поэтому лишь мрачно кивнул:

– Здесь, будь они неладны.

В полном молчании мы потягивали пиво, затем я обратился к своему гостю, вспомнив об одном, не дававшем мне покоя вопросе:

– Послушайте, господин Теодорский…

– Вы можете обращаться ко мне по имени – Николай, – неожиданно перебил он меня, – так будет проще.

– Хорошо, Николай, – я улыбнулся, – в таком случае и я для вас просто Иван.

– Договорились. Так о чем вы там хотели узнать?

– О сводке тяжких преступлений за последнюю неделю. Не было ли…

– Я понимаю, о чем идет речь, – опять перебил он меня, – но ничего подобного по городу не происходило уже в течение целого месяца. Один придурок из охотничьего ружья под пьяную лавочку пристрелил свою жену, тоже порядочную забулдыгу. Двое молодых балбесов изнасиловали четырнадцатилетнюю девчонку, но они уже сидят в следственном изоляторе и ждут возмездия за свои грехи. Еще один кретин грабил квартиры пенсионеров, помогая тем при этом отправиться на тот свет – так его пару дней назад взяли с поличным. И все – никаких вам загадочных зверских убийств, тяжелых увечий или изощренных надругательств. Вот только ваш друг Зимербаум…

Теодорский смолк и потянулся за очередной сигаретой. На какое-то время в комнате повисла тишина, прерываемая лишь поскрипыванием кресла под плотным телом следователя. Пока он молча курил, сосредоточенно наблюдая за тлеющим кончиком сигареты, я усиленно соображал, пытаясь предугадать варианты дальнейших действий Потрошителя. Каков будет его следующий ход, и кто окажется пешкой-жертвой в его смертельной игре?

– Знаете, – подал я голос, – мне кажется, что очередной удар этот мерзавец нанесет мне.

Теодорский удивленно хмыкнул:

– И на чем же основывается ваша уверенность?

– Не могу сказать точно, – я пожал плечами, – наверное, потому, что я был единственно близким другом Людвига, и вообще, как я уже говорил, эти твари нападают, прежде всего, на своих создателей.

– А как же тот парень из налоговой полиции, насиловавший девушек? Кстати, подобных заявлений к нам не поступало.

– Тот персонаж был исключением из правил. Мы ему были не нужны. Объектами его нападений являлись симпатичные молодые женщины. Что же касается Потрошителя, то… Ну, я не знаю, как это объяснить, но я твердо убежден в том, что теперь после гибели Людвига он захочет разделаться со мной.

– Можете назвать это предчувствием, – спустя мгновение, добавил я.

Вероятно, я его все-таки не убедил в правильности моих предположений. Во всяком случае, он ничего не сказал по этому поводу вслух.

– Ну, мне пора, – спохватившись, он бросил взгляд на часы, – в отличие от вас мне завтра рано утром вставать, а потом весь день торчать на этой треклятой работе.

Уже выйдя за порог, он обернулся и негромко произнес:

– В любом случае вы должны поостеречься, пока мы его не поймаем.

Вскинув голову, я встретился с его твердым взглядом и взволнованно промолвил:

– Мы обязаны его найти, Николай, вы и я, потому что это наше общее с вами дело. Мое – в виду известных вам причин, а ваше – постольку, поскольку это дело ведете вы, и поэтому ваша обязанность – найти его и помочь мне уничтожить. Это не человек, это – пришелец из иных миров, злобный монстр.

Выслушав меня, он молча кивнул – я так и не понял, согласен он со мной или нет – и, распрощавшись, удалился. Я запер за ним дверь и, чувствуя накатывающую на меня пустоту, отправился к себе в спальню, чтобы поскорее заснуть и на время забыться.