Читать книгу Добровольцы: смерть была где-то рядом… - Эдуард Семенов, Эдуард Евгеньевич Семенов - Страница 3

А на улице уже во всю распускалась весна. Снега практически не осталось. Лишь в самых тенистых местах, еще можно было увидеть небольшие грязные бело-серые кучки, которые смотрелись на черной земле чужими и совершенно лишними.

На улице было уже достаточно тепло и деревья покрылись первой еле заметной зеленью. Как будто кто-то набросил сетку на ветки.

В восемь часов утра на одном краю центральной городской площади рабочие украшали здание ДК георгиевскими лентами, а на другом краю площади на рекламном щите работали монтажники и вешали плакат с портретом мэра города и надписью: "Дорогие ветераны, с днем Победы!"

Никто из них не обращал никакого внимания на маршрутку с надписью "39" РОДДОМ – КЛАДБИЩЕ", снятую с рейса и стоящую в центре города.

Но если бы хотя бы один из монтажников повернул голову, то с удивлением заметил, что маршрутка эта как магнит притягивает к себе с разных концов площади странных людей с чемоданами, баулами, спортивными сумками и вешалками с черными мешками, под которыми угадывались артистические костюмы.

В тот момент, когда баннер окончательно закрепился на своем месте и перестал походить на болтающуюся тряпку, через пешеходный переход, строго по разметке, к микроавтобусу подошел странный мужчина, непонятного возраста.

Он был одет в теплую куртку, поверх которой был повязан желтый теплый шарф. На ногах – узкие брюки, из-под которых выглядывают желтые ботинки с острыми мысками. Мужчина катил за собой громоздкий чемодан на колесиках, а в другой руке у него была картонная чашка кофе с крышечкой.

Громыхая колесиками чемодана по асфальту, он подошел к невысокому седому мужчине, в тирольской шляпе, который уже стоял возле автобуса. Бородка клинышком делала мужчину похожим на профессора. Дополнял его образ серое короткое пальто, из-под которого выглядывал походный костюм. На ногах у мужчины были одеты, удобные кроссовки, которые немного не гармонируют с его стильным видом.

– И что, Пал Палыч, нас так рано подняли? – начал с ходу жаловаться подошедший, – холодно же. А у меня голос. Я его могу потерять. И все! Кто петь-то будет? Что за организация. Все, как всегда.

Но, Пал Палыч не поддержал нытье странного мужчины с утра пораньше и лишь кивнул невпопад головой.

– И тебе, Матросов, с добрым утром!

Чтобы не продолжать беседу, Пал Палыч занялся погрузкой своего чемодана в салон автомобиля, а погрузив, обратился к рыжеволосой стройной женщине, которая к тому моменту подошла к микроавтобусу вслед за Матросов.

– Ань, давай твой чемодан, заброшу, пока остальных ждем.

Анна, была одета в стеганную короткую куртку, синие джинсы и полуботинки с широкой подошвой. Она покосилась на Матросова, явно намекая, что не против, чтобы именно он ей помог, но тот демонстративно не замечал ее взглядов.

Пал Палыч напрямую толкнул в бок Матросова, подсказывая, что надо бы помочь погрузить чемодан, но Матросов оказался не пробиваем.

– Ой, нет. Увольте. Где наш администратор? Аннушка, вы тоже не надрывайтесь. Вам нельзя. Вы же женщина!

Анна фыркнула и отвернулась, пытаясь сама поднять тяжелый чемодан. Пал Палыч не дал.

В самый разгар погрузки к микроавтобусу со стороны ДК подошли еще двое: мужчина и женщина. Явно пара.

Высокий седой мужчина, в теплой джинсовой куртке, джинсах и… ковбойских сапогах. Причем на его голове была также надета ковбойская шляпа, но даже в этой сугубо гражданской одежде во всем его облике виден бывший офицер. Ковбой катила за собой два чемодана и еще через плечо на него была навешена огромная спортивная сумка.

Рядом с ковбоем шла черноволосая, ширококостная хохотушкой в стильном стеганном пальто, юбке и полу ботиночках. Увидев Анну, дама тут же вырвалась вперед, распахнув свои объятия.

– Анечка, здравствуй, дорогая! – с ходу начала с ней целоваться.

Анна ответила лучезарной улыбкой и подставила щеку.

– Зоенька, и я рада тебя видеть! – поприветствовала подошедшего ковбоя, – Борис Андреевич, здравствуйте!

Андреич подошел к женщинам, поставил чемоданы, распрямил спину как от радикулита, посмотрел по сторонам.

– Где водитель?

Пал Палыч, поняв, что вопрос направлен к нему, тоже посмотрел по сторонам.

– Да, где-то здесь. Сейчас подойдет.

И пока дамы продолжили целоваться, щебеча о чем-то своем, Андреич и Пал Палыч молча догрузили все оставшиеся чемоданы, в том числе и чемодан Матросова в багажник микроавтобуса. Матросов все это время демонстративно пил свой кофе, правда под косыми взглядами Андреича чуть втянув голову в плечи.

Последними к микроавтобусу через площадь вышел Стас Павлов. В яркой оранжевой куртке он сразу привлек к себе внимание со стороны Матросова, а тот тут же поделился увиденным с остальным.

– Смотрите, кто с нами едет? Неужели пресса будет освещать наше путешествие? – обратился к Павлову Матросов, причем совершенно не заботясь о своих связках.

Стас Павлов был налегке. За спиной – небольшой рюкзачок, на ремне через плечо кейс с фотоаппаратом. Джинсы и черные стильные полуботинки-гриндерсы.

В руке Павлов держал такую же картонную чашечку кофе, что и у Матросова. Явно где-то за углом уже работала кофейне. В другой руке Стас, как и Андреич, тащит за собой чемодан девушки, милой блондинкой, с серьгой в ноздре, и черном макияже.

В черном длинном пальто, кожаных штанах гриндерсах как у Стаса Павлова, она походила на героиню японского аниме. Завершал образ висящий на плече футляр со скрипкой и … брелок виде маленького плюшевого мишки.

Они явно всю дорогу между собой спорили, но их будущие попутчики смогли уловить лишь последнюю часть беседы.

– Может все же не поедем? – спросил Стас Павлов, прихлебывая на ходу из кружки, – Мы ведь собирались поехать в Прагу… Ты же так хотела.

Кристине явно этот разговор не нравился, поэтому она отвечала нервно.

– Хотела и перехотела. Мне обещали сольное выступление. Мне нужно. И ты меня снимешь там, как следует. Понял?

Сказано это было в таком тоне, что Стас аж поперхнулся и выронил из рук кофе.

– Черт, видишь все из рук валится, – наступил на кружку и совершенно не смущаясь того, что его могут услышать, продолжил. – Это полнейшее безумие. Ехать куда-то в жопу мира.

Кристина обреченно взмахнула рукой.

– Ой все. Я так решила. Не хочешь, можешь не ехать. Без тебя справлюсь.

Кристина подошла к микроавтобусу, в тот момент, когда из салона вышли Анна и Зоя. Анна тут же распахнула объятия.

– Вау, Кристинка! С нами! – Девушки тут же начали целоваться и этот ритуал продолжался, пожалуй, пару минут, а затем Кристина обратилась уже к мужчинам из микроавтобуса и непосредственно к Зое.

– Всем доброе утро! Зоя, здравствуйте!

– Огонь, девка! – оценила Зоя Кристину, по-хозяйски осматривая ее, а затем, быстро нашла применение для Стаса Павлова.

– Ой, а давайте сфотографируемся вместе на память.

В буквальном смысле начала командовать окружающими ее мужчинами и показывая, кто здесь собственно главный.

– Так, Стас, расчехляй свой аппарат. Боря, не уходи. Палыч встань рядом. Матросов, рядом я сказала.

Зоя, расставляя всех перед микроавтобусом, взяла Матросова под руку и шепотом намекнула ему.

– Игорек, нам просто необходимо фото вместе!

Стас Павлов быстро заразился этой энергией, достал из кейса фотоаппарат, навел объектив на замерших в единой композиции артистах, и сделал несколько снимков. Проверяя качество, объявил.

– Фотки сброшу в общую группу в Вацап. Ну и у меня в блоге можете взять. Все подписаны? Кто не подписан, ищите по хештегу Стас Павлов. Всем Ё.

Композиция распалась на составляющие, а Стас обратился к Пал Палычу и Матросову. Видно было, что они давно знакомы и ни Пал Палыча, ни Матросова не задевает такая фамильярность.

– Ну, с ветеранами колхозной сцены, понятно. – Стас пожал руку Палычу, – Тебе приказали. – повернулся к Матросову, протягивая ему руку, – а Матросова как уговорили на эту авантюру?

Пал Палыч показал глазами на Андреича.

– Попросили.

Стас Павлов фыркнул.

– Понятно. Все- добровольно-принудительно. Как всегда.

Махнул рукой и молча начал грузить свои чемоданы в микроавтобус.

Что характерно, как только Павлов закончил свое дело, откуда-то сбоку, словно из небытия вынырнул водитель маршрутки, деловито закрыл заднюю дверь и молча разместился на своем месте, тем самым давая понять своим пассажирам, что готов их везти к месту назначения.

***

Кристина и Анна сели сразу за водителем и уткнулись носами в телефоны, начали строчить кому-то смс-сообщения. На заднем сидении уселись Пал Палыч и Матросов. Стас Павлов встал между рядами и начал снимать всех на камеру.

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида в салон и спросил

– Ну, что все на месте. Никого не забыли. Андреич едем?

Андреич и Зоя сидели у двери, и Зоя в этот момент доставала из спортивной сумки бутерброды, пытаясь угостить ими своих попутчиков. Она толкнула в бог своего мужа и тот сразу ответил.

– Да, трогай!

Матросов с заднего сидения тут же прокомментировал.

– Шеф потрогал и сказал: «Ого-го!»

Зоя прыснула смехом и пригрозила Матросову кулаком.

– Прекрати, пошляк.

Микроавтобус качнуло. За окном замелькали улицы города.

Матросов развел руками.

– А что я такого сказал?

Стас Павлов направил объектив фотоаппарат на Матросова, и он сразу поднял руку, широко расставив ладонь, закрывая ей объектив.

– Не надо меня снимать.

Стас Павлов не стал спорить и убрал объектив камеры в сторону, благо ему было кого фотографировать, а Матросов тем временем продолжил пошлить.

– Есть ли в России цензура? – обратился оперный певец к Пал Палычу, и жеманно приложил руку ко лбу, но только чтобы выругаться, – твою ж мать! Что за мысли лезут с утра в голову, да еще в субботу. Твою ж, мать.

Анна обернулась, кинула укоризненный взгляд на мужчину, а потом что-то зашептала Кристине. Они захихикали.

– Конечно же, есть, – Матросов, уже никого не замечая, продолжил диалог сам с собой, – причем самая жестокая. Мы живем в стране с самой жестокой цензурой. Так было, есть и будет. Вы только подумайте. У нас в стране запрещается ругаться матом. Запрещенные слова так и называются "нецензурные". Бляха муха.

Анна не выдержала и смущенно покосилась на ругающегося Матросова, но тот воспринял ее взгляд как вызов.

– И не надо так на меня смотреть. Дырку протрете.

Анна фыркнула, показала язык и увела взгляд от Матросова, а тот будто этого ждал, продолжил развивать свою мысль.

– При этом действует ли такая цензура? Нихера.

Зоя укоризненно покачала головой, пожалуй, только она и могла остановить болвана, но Матросов разошелся и уже ни на кого не обращает внимания.

– Потому что все четко знают, что любое запикивание матерных слов нужно только для того, чтобы не нести ответственность.